Алхимия

Алхимия (из арабской частицы аl и слова «химия»), химические изыскания в эпоху, предшествовавшую зарождению научной химии, имевшие целью отыскать способы искусственного превращения простых или «несовершенных» металлов в благородные: в серебро и особенно в золото. Отправной точкой этого направления является ряд ложно понятых химических процессов, чаще относящихся к тому, что теперь принято обозначать под названием «химическое замещение»: например, осаждение меди из раствора медных солей на железных инструментах, а затем изменение свойств металлов при получении сплавов, получение золота и серебра из их амальгам, получение серебра из свинцовых руд, которые иногда содержат примесь серебряных соединений. Преобладание дедуктивного метода для разрешения загадок природы перед научным методом, методом опытного изучения фактов и последующего вывода заключений, авторитет Аристотеля, схоластическое пережевывание сочинений светил древней науки — все это отвлекало от систематического изучения природы и толкало исследователей на составление самых фантастических обобщений и предположений. С другой стороны, заманчивая идея облагораживания металлов и надежда на быстрое обогащение привлекали к изучению алхимии, наряду с выдающимися умами, хищников и шарлатанов, сильнее захватывали выдающиеся умы и поглощали все их силы с IV века в продолжение более тысячи лет, отодвигая чисто научные задачи на последний план. Возможно, что первые идеи алхимии были заимствованы из Египта, в котором химические познания касты жрецов были весьма значительны. Обыкновенно же начало алхимии связывают с легендарной личностью, Гермесом Трисмегистом; в честь его в Египте во времена римского владычества воздвигали колонны с иероглифами, в которых заключались алхимические рецепты. Несомненным далее является влияние на развитие алхимии халдейских астрологов и магов. В первые века нашей эры считалась уже незыблемой истиной превратимость металлов (Диоскорид, Плиний).

В IV веке руководящую роль в развитии алхимического учения сыграли сочинения Зосимы из Пантополиса, сохранившиеся только в небольших отрывках и написанные картинным таинственным языком; в них дается ряд туманных рецептов и говорится о тинктуре, превращающей серебро в золото, о божественной воде (панацея) и проч. Значительный толчок развитию алхимии дали и арабы, сохранившие и развившие наследие александрийских ученых и особенно несториан и передавшие их другим народам Западной Европы. Громадное значение приписывалось в этом впоследствии арабскому ученому Дшафару, более известному под названием Гебера (Х век). Более тщательные исследование Бертло показали, однако, что многие алхимические сочинения, приписываемые Геберу, написаны не им, а составлены только в XIV веке и позднее. Расцветом алхимии должно считать ХIII век. Задачей ученых, захватившей все их внимание, стало отыскивание философского камня, с помощью которого можно было бы не только превращать неблагородные металлы в благородные, но и возвращать здоровье и силы людям и удлинять человеческую жизнь. Разносторонний ученый Альберт Великий, отец современного экспериментального направления Роджер Бэкон, Арнольд Вилланованус, Раймунд Лулл — вот целая плеяда знаменитых ученых, посвятивших все свои силы поставленной проблеме, одобряемой и таким авторитетом, как Фома Аквинский, и встречавшей широкую поддержку со стороны королей и других владетельных особ, всегда крайне нуждавшихся в золоте. Особенно прославились своим покровительством алхимикам Иоанн, бургграф Нюренбергский, император Рудольф II, курфюрст Август Саксонский и многие другие. Даже в конце ХVIII столетия было большое обилие алхимиков-шарлатанов, вроде Калиостро, Сен-Жермена, Каэтано, которые эксплуатировали легковерие европейского общества и высоких меценатов. Правда, алхимические теории были весьма туманны, рецепты, ими даваемые, еще менее понятны и выполнимы, но возможность добывать золото в неограниченном количестве казалась такой увлекательной мечтой, что забывались всякие трудности и всякие неудачи. Важность поставленной задачи, ее возможное влияние на весь строй человеческой жизни заставляет адептов алхимии окружать свои занятия и сведения непроницаемой тайной, которая еще более разжигала любопытство, а витиеватый, образный и туманный, изобилующий каббалистическими знаками язык алхимических сочинений внушал профанам священный трепет перед алхимиками. Нередки были и гонения. Основной ошибкой алхимиков было убеждение, что металлы представляют сплавы разнородного состава, а не простые тела. Поэтому прибавка новой составной части, удаление других, изменение цвета (триада: xanthosis, leucanosis, melanosis, то есть окраска, беление, чернение) при помощи разных «тинктур», — вот основные процессы, помощью которых казалось возможным превращать одни металлы в другие. Такое превращение представлялось, конечно, гораздо более простым делом, чем взаимное превращение «элементов»: воздуха, воды и земли, защищаемое последователями Платона и Аристотеля. По Альберту Великому, металлы состоят из мышьяка, серы и воды, по Вилланованусу и Луллу — из ртути и серы в разных пропорциях, а по псевдоГеберу, — также и из мышьяка. Обжигание, возгонка, декантация, растворение, перегонка, кристаллизация, фиксация при участии солей, квасцов, купоросов, буры, крепчайшего уксуса и огня — вот серия разнообразных воздействий, которые рекомендуются в сочинениях псевдоГебера для достижения заветной цели. При этом сера и ртуть алхимиков не соответствуют тому, что мы теперь понимаем под этими словами, и скорее имеют отвлеченный смысл. Ртуть представлялась носительницей металлических свойств, и благородные металлы состоят почти из чистой ртути, сера — причина изменяемости металлов от действия огня. Для превращения металлов по псевдоГеберу необходимы «медикаменты» троякого рода. Медикаменты «первого» и «второго» порядков отчасти приближают металлы к благородным, и только медикамент «третьего» порядка, magisterium, великий эликсир, чудодейственный философский камень, может вполне разрешить задачу. Одна часть этого волшебного средства способна превратить в золото в миллион раз большее количество неблагородного металла. Несогласие объяснений и выводов алхимиков с фактами нам теперь очевидно, но в то время на него не обращали внимания; гипотезы надстраивались над гипотезами и, наконец, привели к абсурду. Медикамент третьего порядка обладал, по мнению алхимиков, универсальными свойствами: он поддерживал силу и здоровье организма; в конце концов, ему стали приписывать способность творить живые существа. В XIV веке замечается уже упадок алхимических теорий и начинается ятрохимический период химии, но вековое преобладание первых сказывается еще очень долго, вплоть до XIX века. Величайший химик конца XV века, Базилий Валентинус, знания которого и до сих пор вызывают изумление, был ярым сторонником алхимических воззрений, хотя по направлению своему он был алхимиком только отчасти. Наряду с туманными и мистическими фантазиями мы встречаем в его работах ряд серьезных наблюдений и выводов, которые и положили начало ятрохимическому направлению. Даже главные деятели этого периода: Парацельс, Ван-Гельмонт, Либавий и проч. еще держались идеи о превратимости металлов; в том же были уверены далее Бойль, Глаубер, Вургаве, но это уже была лебединая песня алхимии. Только в конце ХVIII века после работ Лавуазье и в XIX веке с выяснением понятия о простых телах и элементах вопрос о превращении металлов с помощью философского камня был окончательно сдан в архив. В общем, пользы алхимия принесла мало, и только в редких случаях изыскания алхимиков давали практические результаты, вроде открытия фарфора Беттгером. Вред же — значительно больше, так как стремление добыть философский камень надолго отвлекло лучшие умы от научного направления и задержало развитие химии, как науки. Вопрос о превращении элементов, а, следовательно, и металлов, с ликвидацией алхимических учений, однако, не был решен бесповоротно. На заре XX века, с открытием невидимых лучей и нового элемента радия, вопрос этот снова встал перед современными химиками, несравненно лучше вооруженными для его разработки, чем средневековые алхимики (см. атом).

См.: М. Berthelot, «Les origines de l’alchimie»; Н. W. Schafer, «Die Alchimie»; Э. Мейер, «История химии» (перевод Розенталя, 1900 год).

М. Нечаев.