Антисемитизм

Антисемитизм, враждебное отношение к евреям. Возникнув после утраты евреями государственной независимости и рассеяния их по чужим странам, антисемитизм в различные эпохи принимает различные формы, выражаясь то в массовых избиениях евреев, в повальном изгнании их из страны, в правовых ограничениях, то в более смягченной форме простой неприязни к ним, стремления создать для них социально-обособленное положение и т. д. Наиболее кровавыми преследованиями отмечены эпоха первого крестового похода (конец XI в.) и годы «черной смерти» (чумы 1348—49 г.). В последующее время гонения и правовые ограничения евреев бывали тем сильнее, чем суровее было крепостное право и неподвижнее устои феодального уклада. Напротив, антисемитизм ослабевал там, где развитие торговли и промышленности вело к широкому общению между народами и подтачивало сословные и национальные перегородки. Так, наименее сильно проявлялся антисемитизм в итальянских торговых республиках и даже в Папской области, и всего ранее принципы веротерпимости устанавливаются в Голландии. Упадок торговли и стремление избавиться от лишних конкурентов вновь возрождают яростный антисемитизм, как и жестокие преследования других инородцев  и еретиков; в Испании и Португалии это ведет в конце XV в. к поголовному изгнанию евреев, в Италии — к правовым ограничениям. Английская революция XVII в. открыла евреям доступ в Англию. Однако, вплоть до великой французской революции евреи повсюду находились, в правовом отношении, в исключительном положении. Принадлежа по роду своих занятий к городскому мещанству, евреи, тем не менее, юридически не были приравнены к сословию мещан. Над ними тяготел целый ряд исключительных законов, ограничивавших их личные, имущественные, гражданские и политические права. Французское Учредительное Собрание впервые предоставило евреям (1791 г.) гражданское равноправие: в других странах Западной Европы равноправие евреев было проведено частью в 1848 г., частью в 60-х и 70-х годах. В германских государствах и Австрии реакция 50-х годов ознаменовалась новой вспышкой яростного антисемитизма, так как правящие слои хотели убедить себя и общество, что революция была делом одних «инородцев и иностранцев» — евреев, поляков и французов. Но прошлого вернуть было невозможно. Жизнь властно требовала юридического равноправия национальностей, и постепенно антисемитизм принимает более культурные формы простой социальной неприязни (в  Галиции, однако, доходящей временами до открытых погромов).

В настоящее время, кроме сторонников старого феодально-крепостнического строя, антисемитизм находит себе приверженцев главным образом в отмирающем мещанстве — среди городских ремесленников, лавочников, отчасти также — в крестьянстве. Отметаемые капиталистическим развитием европейских стран и стремясь во что бы то ни стало сохранить свою хозяйственную самостоятельность, эти слои легко поддаются иллюзии, что причина их экономической неустойчивости, их разорения — не капитал вообще, а капитал еврейский, который они особенно резко и больно чувствуют, потому что он чужой, и с ним легче бороться внеэкономическими средствами. Но действительность разрушает обманчивые иллюзии; «социализм дураков», как характеризовал антисемитизм Бисмарк, оказывается бессильным спасти мелкого предпринимателя и постепенно теряет свою армию. Еще менее удачными являются попытки аграриев и феодалов индустрии создать в антисемитизме противовес растущему социалистическому рабочему движению, сочетая с антисемитизмом демократические и часто демагогические требования, чтобы отвлечь от себя недовольство эксплуатируемых рабочих, направив его на евреев.

В политическом отношении антисемитизм, естественно находясь в союзе с клерикализмом, принимает форму так называемых христианско-социальных партий. В немецкой литературе новое антисемитическое движение было подготовлено торгово-промышленным кризисом 1873 г. и нашло себе выражение в книгах бывшего анархиста Вильгельма Марра: «Der Sieg des Judentums iiber das Germanentum» (2-oe изд. 1873); Отто Глагау: «Der Borsenurul Griindungsschwindel in Berlin» (1—4 изд. 1876); Евгения Дюринга: «Die Judenfrage, als Rassen-, Sitten- und Kulturfrage» (1878). Большую роль в антисемитическом движении в Германии сыграл в 80-х годах берлинский придворный проповедник Штеккер, основавший в 1878 г. «христианско-социальную партию». Рядом с ней возникли потом под разными названиями другие антисемитские партии, среди которых главные — Deutsch-soziale Partei и Deutsche Reformpartei; представители их проходили на выборах в рейхстаг, но в весьма незначительном числе, и значение их в парламенте всегда было ничтожно.

В Австрии во главе нового политического антисемитизма стал немецкий националист и депутат рейхсрата Шенерер, а впоследствии Люэгер. Вена, в которой еврейское население составляет свыше 12% (по переписи 1900 г.— 146 926 чел.) и где мелкая буржуазия играет еще значительную роль, представляла особенно благоприятную почву для развития антисемитизма. Опираясь главным образом на те же мелкобуржуазные слои, антисемитская «христианско-социальная партия» провела в рейхсрат на выборах 1907 г. 96 своих кандидатов, получив 18% всех избирательных голосов в городах и 9% в сельских округах. Избирателей привлекает под знамена христианско-социальной партии не столько специально антисемитская часть ее программы, сколько обещание принести им помощь и спасение в их неравной борьбе с крупным капиталом. Среди предлагаемых для этой цели средств главную роль играют такие экономически реакционные или заведомо для вожаков партии неосуществимые меры, как восстановление цехов, установление максимума рабочих, которые могут быть заняты в крупных предприятиях, предоставление некоторых отраслей производства исключительно мелким предприятиям, запрещение потребительных обществ и лавок и т. п. В то же время партия на деле тормозит всякие начинания, действительно направленные ко благу трудовых масс, является усердной прислужницей католического духовенства в его стремлении захватить в свои руки народную школу, ведет систематически поход против университетской науки, борется против национальной автономии и равноправия языков в Австрии и т. д.

Во Франции антисемитское движение становится заметным лишь с появления книги Э. Дрюмона «La France juive» в 1886 г.; но, искусственно созданное клерикально-монархической реакцией, оно быстро исчезает после процесса Дрейфуса (1899 и сл.). В общем в Западной Европе антисемитизм все более теряет почву под ногами по мере роста капитализма и  сопутствующего ему социалистического движения, и вместе с тем за последние 10 лет наблюдается упадок антисемитизма, как движения политического.

В странах, где мелкая буржуазия перестала играть или никогда не играла роли — в Англии и Североамериканских Соединенных Штатах — антисемитизма нет, ни как определенного политического движения, ни как идеологии, ни как настроения масс. Из западноевропейских стран антисемитизм еще свирепствует в одной Румынии, где он принимал форму еврейских погромов и выражался в изгнании из страды целых тысяч евреев.

В России антисемитизм проявляется еще сильно, как в сфере правового положения евреев, так и в сфере общественных отношений. Не говоря уже о совершенном недопущении евреев на государственную службу, целый ряд исключительных законов, обнимающих все сферы жизни, тяготеет над евреями в России, — начиная с запрещения проживать вне определенной территории (так называемой «черты оседлости») и кончая ограничениями в приеме евреев в учебные заведения. Правовые ограничения составляют особую область — «законодательства об евреях», постоянно пополняемого то новыми распоряжениями и узаконениями, то толкованиями и разъяснениями прежних законов. Правительственный антисемитизм резко усилился в начале 80-х гг. Внезапно и загадочно вспыхнувшие в 1881 г. еврейские погромы на юге России послужили предлогом для дружного похода против евреев в рептильной прессе и были истолкованы ею как проявления озлобления крестьянского населения против еврейской эксплуатации, а это толкование дало повод к изданию дальнейших ограничительных законов против евреев в 80-х и 90-х годах. В действительности, антисемитизм являлся необходимым звеном в узко националистической программе, которой стремились отвлечь общественное внимание от политических и социальных реформ. Естественно, что новый лозунг, «Россия для русских», и антисемитизм, как наиболее яркий пункт программы, быстро были усвоены консервативной и субсидируемой печатью; наиболее ревностными проповедниками антисемитизма явились: «Наблюдатель», «Новое Время», «Свет», «Луч», «Гражданин», «Московские Ведомости» (90-х и следующих годов). Но националистическая проповедь хотя и нашла себе отклик в некоторой части интеллигенции, сплетаясь то со славянофильством, то с наивным народничеством, однако остановить революционное брожение, она не могла. С 90-х годов начинается массовое рабочее и аграрное движение, принимающее все более грозные размеры. Идеи классовой организации и классовой борьбы широко воспринимаются и миллионным еврейским пролетариатом и ведут к образованию в 1897 г. социал-демократического «всеобщего еврейского рабочего союза в Литве, Польше и России» (Бунд). Чтобы разрушить эту организацию, впервые были применены приемы полицейской демагогии, но они оказались бесплодными. Вслед за тем на евреев обрушивается новая волна погромов, начавшаяся кишиневским погромом весной 1903 г. В эпоху «освободительного движения» вспыхнула настоящая эпидемия погромов, ознаменовавшаяся небывалым в новой истории единовременным взрывом их в огромном числе городов, местечек и сел — в дни, последовавшие за опубликованием Высочайшего Манифеста 17-го октября 1905 г. В отличие от 80-х гг., теперь не говорили более об экономической эксплуатации евреями христианского населения, а погромы откровенно объяснялись, как расправа с евреями за их приверженность к революционному движению. Подобный способ борьбы с революцией был применен, впрочем, не к одним евреям — они лишь наиболее тяжко поплатились, — но и к другим политически «неблагонадежным» группам населения: к армянам, на которых натравили темную татарскую массу (бакинская резня 1905 г. и другие армянские погромы 1905—07 гг., см. армяне), к интеллигенции, против которой были двинуты черносотенные городские элементы и общественные подонки (избиения в Курске, Твери, Тамбове, массовое сожжение железнодорожных служащих и интеллигентов в Томске и т. д.). Особенно ярко выделяются по своей обстановке белостокский и седлецкий погромы 1906 г.  Как и почти повсюду в по-революционное время, антисемитизм с конца 1905 г. принял более резкие и открытые формы. Появились специальные органы, исключительно посвященные самой грубой и жестокой травле евреев. Реакционные партии с «союзом русского народа» во главе включили в свои программы пункт о безусловном противодействии установлению равноправия евреев, причем в качестве конечного идеала ими выдвигается полное изгнание евреев из пределов России. Большинство в Государственной думе 3-го июня, естественно, заняло решительную антисемитическую позицию. Национализм и беспощадный антисемитизм вновь выдвигаются как движение, которое должно спаять весь русский народ и заглушить классовую рознь и политическое недовольство.

Сравни ст. евреи.

3. Ленский.