Добросовестное владение

Добросовестное владение. В живом и развитом гражданском обороте неизбежны случаи, когда приобретаются вещи, не принадлежащие отчуждателю; иногда отчуждатель, хотя и собственник, не управомочен на отчуждение. По строгости принципов римского права такой приобретатель не мог стать собственником. Но приобретатель может знать о пороке, тяготеющем на его приобретении, или, наоборот, находиться в уверенности, что оно правомерное. В первом случае его владение недобросовестное, во втором — добросовестное. Положительное право связывает с этим субъективным моментом целый ряд последствий. В римском праве добросовестность владения была основным предположением давностного приобретения и влияла на размер ответственности владельца перед собственником. В германском гражданском уложении добросовестный приобретатель при известных условиях становится собственником; только добросовестное владение может перейти в собственность. Понятие добросовестного владения известно и нашему праву, разделяющему владение на законное и незаконное (ст. 523 Зак. Гр.). Первое имеет место, когда «владение соединено в одном лице с правом собственности» и «когда частный владелец, удержав за собой право собственности..., отделит от него владение и передаст или уступит оное другому»... (ст. 513—514 Зак. Гр.). Всякое другое владение будет незаконным, которое в свою очередь может быть добросовестным и недобросовестным (ст. 609). Другим подразделением незаконного владения является подразделение его на владение подложное, насильственное и самовольное (ст. 525). Подложное и насильственное владение в лице того, кто первый достиг владения, всегда недобросовестно, так как этому лицу известен его порок; но в лице последующих приобретателей оно может быть добросовестным. Самовольное владение может быть добросовестным и в лице первого приобретателя. Наш закон определяет добросовестность не как уверенность в правомерности владения, а со стороны отрицательной —  как незнание порока, присущего ему (529 ст.). Поэтому, одно сомнение в правомерности приобретения не разрушает его добросовестности; владение перестает быть добросовестным с того времени, когда владелец узнает об его неправомерности (ст. 530). Наше право не считает момента добросовестности одним из предположений приобретения собственности в силу давности, как то делало римское право и делает большинство законодательств Запада; не знает наше право и правила германского гражданского уложения, в силу которого добросовестный приобретатель становится собственником переданной ему на праве собственности вещи. Зато на объем ответственности владельца перед собственником и в нашем праве момент добросовестности оказывает существенное влияние: 1) добросовестный владелец обязан возвратить вещь в том состоянии, в каком она находилась в момент предъявления к нему иска или когда ему стала известна неправомерность его владения; недобросовестный — в каком она находилась в момент самого начала его владения; 2) добросовестный владелец, как впрочем и недобросовестный, не отвечает за случайную гибель и повреждение вещи; зато первый отвечает только за вину, второй — за всякую небрежность; 3) недобросовестный владелец обязан возвратить не только тот доход, который им был действительно получен, но и тот, который вещь могла бы принести при разумном управлении ею; добросовестный владелец возвращает только тот доход, который им был получен со дня предъявления иска или с того времени, когда неправомерность владения стала ему известна; поэтому, он сохраняет в свою пользу уже потребленные и собранные до означенного момента плоды; 4) собственник обязан возместить владельцу, одинаково добросовестному и недобросовестному, необходимые издержки; возмещения полезных издержек может требовать только добросовестный владелец, если ими действительно увеличена ценность вещи; на возмещение издержек на роскошь не имеют права ни тот, ни другой (ст. 609—643 Зак. Гр.).

М. Богатуров.