Болгарская литература

Болгарская литература. Болгарская письменность, начатая трудами Кирилла и Мефодия над переводом с греческого книг священного писания и богослужебных и развивавшаяся сначала в Моравии у западных славян, на короткое время объединила южное и западное славянство. Но неблагоприятные условия, наставшие по смерти Мефодия (885 г.) для славянской церкви вследствие враждебного отношения к ней папства и отсутствия поддержки со стороны моравского князя Святополка, заставили учеников славянских первоучителей удалиться на Балканский полуостров. Здесь, при самом живом участии болгарских князей Бориса и Симеона, в Македонии и восточной Болгарии началась оживленная литературная деятельность. Был продолжен и восполнен начатый при Кирилле и Мефодии перевод ветхозаветных и новозаветных книг. Вновь переводились отдельные книги священного писания с толкованиями, псалтирь, пророки, апостол и др., богослужебные минеи, триоди, канонические книги: в дополнение к номоканону Иоанна Схоластика, переведенному при Мефодии, прибавился Фотиев номоканон, творения отцов церкви. Переводились житийные сборники — Пролог с краткими житиями и Четьи Минеи с обширными житиями и словами, наконец, и отдельные жития. Потребность в историческом чтении удовлетворялась переводом летописей Георгия Амартола, Малалы, Никифора. В обширных сборниках появлялись разнообразные статьи грамматического содержания. Повести, апокрифы давали занимательное чтение. Дело не ограничивалось одним переводом. От IX-Х веков дошли имена самостоятельных писателей. Таковы Климент Словенский, Константин епископ, Иоанн Экзарх, Григорий Пресвитер, черноризец Храбр, известный обличитель богомилов Козьма пресвитер. Явились опыты самостоятельных трудов, хотя нередко самостоятельность ограничивалась составлением компиляций, известным выбором из греческих источников, например, Шестоднев Иоанна Экзарха, учительное евангелие епископа Константина, с незначительными дополнениями славянских авторов. В области проповеди появлялись подражания греческим проповедникам, часто по греческим источникам, например, у Климента. Более самостоятельности было в прославлении славянских святых. К полным житиям Кирилла и Мефодия, составленным всего скорее в Моравии, присоединялись краткие проложные жития, службы им, похвальные слова. Появлялись жития их учеников, например, Наума, Климента. Была, конечно, и письменность летописная и юридическая; но от старшей эпохи почти ничего такого не сохранилось. Только следы летописной деятельности усматривают в хронографических компиляциях, каковы, например, Еллинский летописец. «Закон судный людем» в последнее время без каких-либо солидных оснований приписывают Симеону. От старших болгарских царей не сохранилось ни одной грамоты.

Начальная болгарская литература сделалась сейчас же общим достоянием и других православных славян, сербов и русских. Многие ее памятники, не сохранившись в болгарских оригиналах, дошли в русских или сербских списках. Относительно некоторых из них может быть спор о том, где они появились — у нас на Руси, или в Болгарии. Таковы, например, Пролог, Толковая Палея, Георгий Амартол, Фотиев номоканон, Александрия первой редакции. С падением первого болгарского царства книжная деятельность, без сомнения, не прекратилась, но могла ослабеть. Она усиливается в эпоху второго болгарского царства. От этого времени дошло больше самостоятельных памятников болгарской литературы. На соборе 1211 года был переведен Синодик, но к этому переводу были добавлены статьи, относившиеся к судьбам болгарской церкви; такие статьи добавлялись и позднее не раз. Составлялись жития болгарских святых: Иоанна Рыльского, святого Петки, Иллариона Мегленского и др. Дошла одна болгарская летопись, излагающая события от 1296 года до 1413 включительно и отличающаяся значительными достоинствами повествования. Дошло несколько грамот, очень важных для знакомства с внутренней жизнью страны. Незадолго перед завоеванием Болгарии турками тырновский патриарх Евфимий предпринимает труды по пересмотру литургических книг, устанавливает однообразное правописание, собирает жития святых, предлагая их в своей обработке. Он создает тырновскую школу. Его ученики, например, Андроник, еще действуют в Болгарии, но Константин Костенчский, ученик Андроника, уже уходит в Сербию к деспоту Стефану Лазаревичу. Григорий Цамблак переносит свою деятельность в Молдавию, Сербию и Россию. Из писателей западной Болгарии известен от конца XIV века Иосаф Бдинский. — Переводная деятельность продолжается, как и прежде. Особенное оживление наблюдается при Иоанне Александре. Переписываются тексты церковного содержания, например, Толковая псалтырь 1337, Пролог 1330, 1339 годов и др. Переведены были летопись Манассии 1345, вероятно, также Симеона Метафраста (дошел только болгарский список), усвоены были сербские переводы Амартола другой редакции и Зонары, судя по болгаризмам некоторых их списков; вместе с летописью Манассии переведена Троянская Притча. Переводились также разные статьи из греческой литературы, входившие в состав многочисленных сборников. Рукописи этого времени отличаются нередко правильностью правописания, украшаются художественно исполненными миниатюрами.

С XV века литературная деятельность в Болгарии почти совсем прекращается. Под влиянием сербов в западной Болгарии и Македонии распространяются рукописи сербской редакции. С конца XVII века начинается письменность на народном болгарском языке. От этого времени дошли многочисленные сборники, известные под именем дамаскинов. Основой их были Слова Дамаскина Студита, новогреческого писателя XVI века. Они явились первоначально в двух переводах, на языке сербско-болгарском, вероятно, в Македонии, на что указывает и самое имя одного из переводчиков, епископа Пелагонии, ныне Прилепа, Григория. Позднее к этим Словам присоединялись самые разнообразные статьи, известные в старой письменности, как-то: жития святых, поучения, легенды, апокрифы. Эти смешанного содержания новоболгарские сборники сделались любимым народным чтением и охотно переписывались во всех краях Болгарии. Язык этих сборников чистотой превосходит язык эпохи наступившего позднее болгарского возрождения.

Турецкое владычество довело духовную жизнь Болгарии до состояния крайнего упадка. Географическое положение Болгарии в непосредственной близости к Турции, отрезанной от общения с европейскими государствами, невыгодно отличалось от положения соседних болгарам сербов или греков, затрудняло проникновение в страну просвещения через посредство более счастливых, не испытавших ига народов Европы. Другой причиной, усиливавшей тяжесть турецкого ига для болгар, было отношение к ним греков. У этих последних в турецкую эпоху получили чрезвычайную силу так называемые фанариоты. Пользуясь влиянием на патриарха, они господствовали в греческой церкви и занимали высшие духовные места и в епархиях с населением исключительно болгарским. Такие владыки заботились, прежде всего, о личном обогащении и закрепощении славянского населения на службу идее эллинизма. Славянское богослужение было вытеснено греческим, в городах школьное образование было также греческим, оно проникало даже и в сельские школы. Просвещение и эллинизм отождествлялись, все славянское считалось грубым и низким. Неудивительно, что и болгары, более или менее выдвигавшиеся над уровнем массы, смотрели свысока на свое родное, становились сторонниками греческого просвещения, читали греческие книги, нередко и говорить предпочитали по-гречески.

При таких условиях начинавшееся болгарское возрождение явилось призывом дорожить народностью, искать просвещения, оставаясь ей верным. На Святой горе, в монастырской келье, где сталкивались греки и болгары, сербы и русские, велись нередко беседы о судьбах народов. Болгарину приходилось при этом выслушивать укоры, сводившиеся к тому, что у болгар нет истории, нет просвещения. Такие обвинения, задевавшие за живое народную честь, не могли остаться без ответа. Игумен Хиландарский Паисий, родом из Самоковской епархии в западной Болгарии, принялся собирать известия об истории болгар. Его почин был поддержан живым примером известного сербского историка Ивана Раича, который прибыл в сербский хиландарский монастырь для изучения материалов, хранившихся в его библиотеке и архиве. В 1762 году «История Славяно-болгарская» была готова. Нелегко было это дело: мало было источников, не было и не могло быть достаточной подготовки для такого труда у болгарского монаха. Но он делал, что мог, искал летописей, собирал грамоты, жития святых, пользовался готовыми книгами по истории южных славян — Мавро Орбини, Барония (обе в русском переводе), Кормчей и др. Конечно, не в историческом изложении заслуга Паисия, а в пробуждении народного чувства в читателях. В пример болгарам Паисий ставит греков. Сколько есть народов, более мудрых и славных, чем греки, и, однако, никто из греков не оставляет своей народности. Скудость книг по болгарской истории Паисий объясняет гибелью их в старое время, когда не было печати, а еще более в эпоху турецкого владычества, когда сжигались церкви и монастыри, царские и архиерейские дворцы. Ранее других славян приняв христианство, болгары оказались среди турок вблизи Царьграда; оттого они и притеснены турками настолько, что не могут заботиться о своем просвещении. Паисий не останавливался на выяснении причин отсталости болгар на литературном поприще. Он горячо призывал своего читателя пробудить в себе дремлющие национальные чувства, сознать культурную связь, соединяющую неприглядное настоящее со славным прошлым, и начать деятельную работу на почве культурно-национального возрождения болгарского народа. Простые и безыскусственные слова монаха-патриота глубоко западали в душу людей и будили в них сознание. «Историйка» Паисиева охотно переписывалась, появились ей подражания и переделки ее, в последних добавлялись статьи в том же патриотическом духе. Все это было, однако, в рукописях. Только в 1844 году в Будиме издана была «История Славяно-болгарская» в одной из переделок Христаки Павловичем Дупничанином.

Один из ее читателей и переписчиков Стойко Владиславов, в монашестве Софроний, бывший сначала священником в Котле, а потом епископом, и говоривший своим прихожанам проповеди, перевел с греческого Кириакодромион, то есть Недельник или получения на воскресные дни, и напечатал эту книгу в Рымнике, в 1806 году. Это была первая печатная книга на новоболгарском языке, — книга, сделавшаяся очень популярной и ставшая известной под именем «Софроние». —  Знакомый с известным сербским писателем Досифеем Обрадовичем, Софроний переводил с греческого доступные для народа книги: Повесть о семи мудрецах, Басни Езоповы, Феатрон политикон, но эти переводы остались в рукописи.

До освобождения Болгарии болгарская литература не имела одного определенного центра. Книги печатались большей частью за границей: в Сербии и Румынии, России, Венгрии, Австрии и даже в Германии. В пределах Турции они выходили вначале в Солуне, где архимандритом Феодосием была основана первая болгарская типография, а главным образом в Константинополе, где основал типографию в 1848 году Богоров; болгарские издания выходили и в Малой Азии, в Смирне.

В начальный период болгарского возрождения сказывалось греческое влияние. Его сторонниками были писатели, получившие образование в греческих школах, знавшие греческий язык и литературу. Позднее, когда молодые болгары стали ездить для образования к нам в Россию, или же в другие европейские государства, греческое влияние уступило место русскому и европейскому. Установлением особенно тесной связи с русской литературой Болгария обязана деятельности Венелина. По рождению угорский русский, по образованию москвич, Венелин явился пламенным энтузиастом славянской идеи в широком смысле слова, а большую часть своих трудов посвятил болгарам: болгарской истории и древностям, литературе и языку. В 1829 году в Москве вышел 1-ый том его сочинения «Древние и нынешние болгары в политических и религиозных их отношениях к россиянам». В нем он выступил со взглядом о славянском происхождении болгар и принадлежности церковно-славянского языка к болгарскому наречию. Книга, написанная с необыкновенным увлечением, возбудила общий интерес и особенно горячо была принята образованными болгарами. В скором времени Венелин отправился в путешествие на Балканский полуостров. Таким путем он завязал живые сношения как с одесскими болгарами, Априловым и Палаузовым, так и с болгарами, жившими в Турции. Венелин вывез из путешествия весьма важные материалы: влахо-болгарские грамоты, изданные после его смерти в 1844 году Академией Наук, рукописи, познакомился на месте с положением болгарской литературы и свои наблюдения и впечатления изложил в дневнике путешествия, а литературные данные в очень интересной книжке «О зародыше новоболгарской литературы». Он продолжал свои исторические, археологические и этнографические исследования, собирал народные песни, составил научную болгарскую грамматику (в рукописи) и, вполне понятно, пользовался заслуженным почтением и расположением болгар. Многие его труды вышли позднее в отдельных изданиях на средства Молнара, в изд. Общества Истории и Древностей России, многие остаются в бумагах. Теперь эти труды большей частью устарели, но в свое время их значение для болгар было огромное. Заслуга Венелина была прекрасно выражена благодарными болгарами в словах на его памятнике: «Он первый напомнил свету о забытом, но некогда славном и могущественном племени болгар и пламенно желал его возрождения».

Под этими влияниями постепенно развивалась болгарская литература. Появился перевод Нового Завета Сапунова в Бухаресте (1828); позднее другой, исполненный Неофитом Рыльским, архимандритом Рыльского монастыря, вышел в Смирне (1840). Первая болгарская грамматика была составлена им же и напечатана в Крагуевце в 1835 году. Он же трудился над составлением болгарского словаря, но не окончил его. Первое литературное периодическое издание под именем «Любословие» основано было в Смирне в 1844 году Фотиновым. Первую болгарскую газету стал издавать в Лейпциге Богоров в 1846 году. Интересны были появлявшиеся на болгарском языке географии Неофита Бозвели в 1835 году в Крагуевце, Фотинова в 1843 году в Смирне и Богорова в 1843 году в Белграде. Их составители уделяли место описанию родины, и в этом заключается их ценность. Преобладали в новой литературе интересы школьные, выходили разные учебники. С другой стороны условия, в которых находились болгары в Турции, заставляли болгарских писателей отдавать свои силы вопросам публицистики. Редкий из них не издавал какой-либо газеты. В таких изданиях на первом месте стояли боевые вопросы церковной и политической жизни. Отстаивалась идея независимости болгарской церкви, изобличались турецкие насилия. Журналы, касавшиеся церковных дел, сосредоточивались в Царьграде на месте, где шла церковная борьба. Политические издания были, само собой понятно, эмиграционные.

При таких обстоятельствах чисто литературные, художественные и поэтические интересы отступали на задний план. Только немногие писатели, выделявшиеся талантом и обладавшие природным поэтическим даром, пробовали свои силы и в поэзии. Первым поэтом по призванию был Славейков (1827-95). И он отдавал много времени деятельности публициста, издавал и газету («Македонию» в 1866-1872), и множество популярных книжек, учебных и для чтения, переводных с разных языков. Но его первыми опытами были стихи, переводные и оригинальные, вышедшие в сборниках: «Басненик», «Смесна Китка», «Песнопойка» (все три в 1852 г.). И между изданиями Славейкова много было таких (сатирический «Гайда» 1863 г., «Славейче» 1864 г., «Песнопойка» 1870 г., «Звенчатий Глумчо» 1873 г., «Шутош»), которые давали литературный материал. Среди такой деятельности и в таких изданиях выходили иногда у Славейкова выдающиеся поэтические опыты. Таково его стихотворение «Не пей ми се», прекрасно переведенное Бергом. В нем поэт переживает горькое настроение полного разочарования. Народная масса погружена в апатию и косность, глуха к призывам возрождения народности. У него нет сил петь, он готов повесить свою лиру. В другом стихотворении «Немам гроб» поэт клеймит того, кто предан только материальным интересам, без отечества, без племенного сознания. Такой сын не стоит материнских слез и памяти, не стоит даже и самого гроба. И только беспомощное положение болгар заставляет поэта смягчиться в стихотворении «Жестокость га ми се сломи». И он, не теряя надежды на лучшее будущее, взывает: «Придет ли помощь? Видит ли Бог?». Наконец, настала знаменательная пора в жизни болгар. Помощь пришла. Силами русского народа сокрушена мощь векового врага славян и христиан на Балканах. Из груди поэта вырывается восторженный гимн царю-освободителю и могущественной России. Тяжело было после Сан-Стефанского договора пережить Берлинский конгресс. Мечты поэта устремлены к тому будущему, когда соединятся в одно целое его соплеменники на Дунае и Вардаре, Струме и Марице. Дожил поэт и до присоединения Румелии и в последние годы ждал смерти, считая счастливой судьбу человека, оставляющего за собой золотой след на этом свете, как заходящее солнце обливает золотыми лучами облака на небе. Славейков был также одним из лучших знатоков этнографии Болгарии и не раз собирал этнографические материалы, которые, к сожалению, пропадали; последний раз они погибли во время пожара Старой Загоры в русско-турецкую войну.

Были и другие писатели, авторы повестей «Нещастна фамилия» В. Друмев (епископ Климент) и «Изгубена Станка», «Злочеста Крьстинка» — Блесковы. Для театра написал драму «Иванку, убиецътъ на Асеня» В. Друмев, еще более драм вышло из-под пера Д. Войникова. Но наиболее видное место в литературе занимает Раковский, Каравелов, Ботев. По одушевлению и полной энергии деятельности Раковский (1818-1867) может быть поставлен рядом со Славейковым. Заподозренный в сношениях с русскими, он был заключен в темницу и послан в оковах в Царьград, но ему удалось бежать. Некоторое время он с четой гайдуков ходил по Балкану, а потом через Румынию бежал в Австрию. Участие в четованьи дало ему повод написать поэму «Горски пътникъ» и позднее сочинение о болгарских гайдуках. Поэма была снабжена комментарием и производит сильное впечатление, несмотря на своеобразный язык без членов и с падежными окончаниями, неупотребительными более в живом языке. В Новом Саде Раковский издал «Българска Дневница» с резкими разоблачениями против турок. Он был вынужден бежать в Одессу, где был наставником болгарских воспитанников Ришельевской гимназии. В 1860 году он издавал в Белграде «Дунавски Лебедь». В 1862 году, когда в Сербии вспыхнуло восстание против турок, Раковский хотел поднять такое же восстание в Болгарии. У Габрова собрались гайдуцкие четы с Панайотом Хитовым во главе, а Раковский образовал в Белграде болгарский легион. Но когда сербы и турки пришли к соглашению, он оставил Белград и удалился в Бухарест, где издавал газету «Будущность». Волнения в Валахии, вызванные низложением князя Кузы, грозили опасностью вступления в страну турецких войск. Румыны готовились дать отпор туркам, и Раковский собирал добровольцев для восстания в Болгарии. Тогда румынское правительство потребовало, чтобы вместе с Хитовым он оставил Румынию: Раковский бежал в Россию. Когда настало успокоение, он вернулся в Бухарест и поставил задачей организовать тайный болгарский революционный комитет, который должен был подготовить всеобщее восстание в Болгарии. Среди приготовлений он скончался. Помимо политической деятельности Раковский занимался историей и этнографией. Исторические труды его исполнены фантазии и ценны только собранным материалом; этнографические гораздо более важны. — Раковского сменяют новые писатели, деятельность которых в том же духе, то есть в подготовке освобождения Болгарии, сосредоточивается в Румынии.

Задуманная Раковским революционная организация ими осуществляется. Во главе органа становятся Любен Каравелов и Ботев. Оба получили образование в России. Любен Каравелов (1839-79) пишет повести из быта болгар, которые в 1878 году вышли в Москве под названием «Страницы из книги страданий болгарского племени». Вернувшись в Болгарию и не находя благоприятных условий для деятельности на родине, Каравелов сначала поселяется в Белграде, а потом из-за соучастия в династическом перевороте 1868 года удаляется в Румынию, где издает политические газеты: «Свободу» (1869-72), «Независимость», а с 1875 года литературный журнал «Знание». Первые два издания были органами эмиграции, третье, начатое после разочарования Каравелова в политической деятельности, должно было служить просвещению болгарского общества. Рядом с публицистической деятельностью Каравелов пишет повести бытового, исторического содержания и стихи, преимущественно в обличительном духе против отдельных болгарских деятелей. Младший деятель эмиграции Ботев начал сотрудничеством у Каравелова, потом разошелся с ним, вытеснил его из центрального комитета и издавал «Знамя». Бурная деятельность его, как эмигранта, закончилась геройской смертью (1876). Ботев прославился стихотворениями. Их только 20, но все они по идейному содержанию, преданности демократическим принципам, силе чувства, красоте формы, чистоте народного стиля и языка, правильности размера и до сих пор могут считаться лучшими в болгарской литературе. Из современных болгарских поэтов выдающееся положение занимает Иван Вазов (родился в 1851 году). На его долю выпало увековечить своими лирическими стихотворениями неизгладимую эпоху болгарского освобождения. Одни, названные им «Печали Болгарии», пробуждают сочувствие к невыносимым страданиям измученного болгарского народа. Другие воспевают великодушные подвиги братского народа, явившегося на помощь болгарам, — подвиги, свидетелем которых был следовавший за русской армией поэт. Вазов воспевал красоты прекрасной и величественной природы своей родины в сборнике «Поля и Гори». Отодвигалось вдаль недавнее прошлое, и поэт вспоминает незабвенных деятелей болгарского возрождения и борцов за освобождение Болгарии, начиная с Паисия. Нежные струны затронуты в «Майской китке». Впечатления, навеянные путешествием по Италии, вылились в стихах сборника этого имени. Видул, фракийская идиллия, и поэма Грамада, сюжеты которых почерпнуты из народной жизни, поражают легкостью стиха и красотой формы. Можно пожалеть, что в Сливнице поэт уделил больше внимания, чем это было бы желательно, печальной памяти сербско-болгарской войне 1885 года. Вазов писал также романы, повести и рассказы и мелкие наброски. Из романов самый лучший «Под Игото» (1889-1896) обратил на себя общее внимание и был переведен на многие языки. В нем в живых типах из разных слоев болгарского общества изображено поколение эпохи восстания против турок, перед освободительной войной. Меньший успех имели другие романы: «Нова земя» (1896), «Казаларска царица». Лучше — его исторический роман «Светослав Тертер» (1907). Повести и рассказы (1891-93) Вазова изображают чаще жизнь интеллигентного общества, отличаются занимательностью содержания и легкостью изложения, но им недостает глубокого психологического анализа. В двух томиках «Драски и Шарки» (1894-95) набросаны сценки из повседневной столичной жизни. Вазов писал и для театра комедии «Михалаки Чорбаджи» (1882), «Вестникарь ли» (1900) и др. Осенью 1909 года с успехом шла на сцене его историческая драма из времени Иоанна Асеня. При обилии написанного у Вазова не все удачно не только в прозе, а и в стихах, но в целом его деятельность дает ему право на почетное место в югославянской литературе.

Близок к Вазову Беличков, написавший «Цариградски сонети» (1899), «Писма от Рим» (1895) и издававший «Летописи». Искусный оратор и публицист, он был и художественно образованным и развитым писателем.

Весьма оригинальным поэтом-мыслителем и философом является Михайловский, Стоян (родился в 1851 году). Он начинал произведениями, в которых господствует пессимистическое настроение («Поэма зла», обработка легенды о грехопадении, «Novissima verba», «Книга без заглавие», «Философически сонети»), но у болгарской публики стал особенно популярен сатирическими произведениями, каковы «Книга за българския народ», «Книга за оскърбените и онеправданите», «Източни легенди». Сатира поэта имеет политическое значение. В «Книге за българския народ» очевидны намеки на Фердинанда и Стамбулова, против которых она направлена. Один из последних его сборников «От провала къмъ провала» бичует недобросовестность печати. Михайловский, при богатстве и глубине содержания своих произведений, силе выражения, превосходно владеет стихом, и неудивительно, что критика высоко ставит его среди современных писателей.

Рядом с Михайловским следует назвать Алеко Константинова (1863-97), безвременно погибшего талантливого болгарского писателя-юмориста. Он начал живо написанными путевыми очерками «До Чикаго», прекрасно переводил Пушкина, Лермонтова и с французского — Мольера, Коппе. Но особенным успехом пользуется его «Бай Ганю». Это тип полуобразованного болгарина, с грубым вкусом и привычками невоспитанного человека. Его похождения во время путешествия на Пражскую выставку, в Вене, в Праге, потом в России, его подвиги как болгарского гражданина рассказаны с неподдельным юмором и в то же время исполнены правдивости.

Из других болгарских писателей, как лирический поэт, пользуется известностью Пенчо Славейков. Одни его стихотворения написаны на общеевропейские культурные темы, другие на сюжеты из народной поэзии. Они отличаются заботливой отделкой внешней формы и поэтического языка. Из младшего поколения выделяются лирики К. Христов и Яворов. К. Христов (родился в 1875 году), в своих первых опытах проявил блестящий талант, смелость фантазии, художественность формы и легкость стиха. Заслуживают внимания стихотворения на славянские темы, редкие и в других славянских литературах. К сожалению, в последнее время в его поэзии обнаружилось преобладание чувственных мотивов, внушающее болгарской критике опасение за дальнейшую судьбу его творчества. Лирика Яворова (родился около 1876 года) отмечена также выдающимися достоинствами. Начав стихами, являвшимися выражением социалистических идей, поэт создал превосходные стихотворения в национальном духе: «Арменци, Заточеници, Хайдушки песни», не уступающие песням Ботева. Позднее Яворов перешел к эпической и драматической форме, но и здесь остался верным себе, и здесь у него господствуют лирические мотивы.

Жизнь народной массы с ее радостями и скорбями, с ее нетронутым бытовым складом, с ее поэтическим мировоззрением нашла выражение в повестях Веселина (Т. Влайкова), М. Георгиева, коротких рассказах Елина Пелина, в идиллиях П. Тодорова, в романе «Среща» А. Страшимирова. Большая часть этих писателей при художественности формы дают образцы прекрасного, чисто народного языка и легкого и изящного стиля.

Если принять во внимание, что новая болгарская литература одна из младших между славянскими, то нельзя не признать крупных успехов, сделанных ею за 30 лет политической самостоятельности Болгарии.

Болгарская журналистика, посвященная беллетристике, также разрослась: «Българска Иллюстрация» Ковачева, «Наука», «Зора» и «Денница» Вазова, «Труд» Ц. Гинчева, «Искра» В. Юрданова, «Библиотека Свети» Климента, «Българска сбирка» Бобчева, «Демократически Преглед» Т. Влайкова, «Български Преглед» и «Мисъль» Кръстева давали и дают разнообразный и богатый материал чисто литературного содержания. В «Български Преглед» отводилось место ценным историко-филологическим рецензиям и заметкам, а «Мисъль» с богатым отделом беллетристики и прекрасными статьями по литературной критике — лучший из современных болгарских журналов.

По истории болгарской литературы, кроме отдела в «Истории Славянских литератур» А. Н. Пыпина (т. I), можно указать болгарское издание, Д. Маринов, «История на българската литература» (Пловдив, 1887) и А. Теодоров, «Българска Литература» (2-е изд. перепечатано в 1907); К. Крестев, «Етюди и критики» (София, 1894) и «Литературни и философски студии» (Пловдив, 1898). По древней литературе болгарский отдел в книге М. Murko, «Geschichte der älteren südslavischen Litteraturen» (1908).

Народная поэзия. У болгар существует богатая народная поэзия. Как и у сербов, у них жив народный эпос. Наибольшее число эпических песен воспевают подвиги Марка Королевича и других эпических героев его эпохи. Эти песни, имеющие много общего с сербскими, как по сюжетам, так и по размеру (10 слогов в стихе), распространены главным образом в Македонии и западной Болгарии, реже поются в восточной Болгарии. Исторические песни из ранней эпохи и из эпохи борьбы с турками малочисленны. В них слышатся лишь слабые отголоски постигшей славянский юг катастрофы. Чаще поются косовские песни, перешедшие от сербов и распространенные только в западной Болгарии. Новейшие эпические песни, воспевающие борьбу с турецкими насилиями, борьбу хайдутов, многочисленны и совершенно независимы от сербских. Они распространены на всей болгарской территории и воспевают местных юнаков. Их размер в восточной Болгарии 8-слоговой, в Македонии — 10-слоговой. Интересны болгарские обрядовые песни, приуроченные к годовым праздникам Рождества (Коледа), заговенья, святого Лазаря, Пасхи, святого Георгия и Вознесения, отчего они и носят названия: коледни, покладни, лазарски, великденски,гергйовски и спасовски. Эти песни важны переживанием старых языческих воззрений. Не меньший интерес представляют бытовые песни. Их сюжеты приурочены к важнейшим моментам в жизни человека. Таковы свадебные песни, колыбельные, причитания. Далее сюда относятся песни, сопровождающие известные сельские работы, каковы овчарски (пастушеские), жетварски (во время жатвы). Сюда же примыкают песни увеселительные, поющиеся на посиделках (седенки), помочах (тлъки), играх, сборищах. По сюжетам это песни, воспевающие любовь. Есть еще и песни сатирические; их действующими лицами являются иногда и животные. Гораздо менее развиты у болгар, как и у сербов — в сравнении с богатством их у нас, — духовные стихи. Обильный и важный материал по фольклору представляют и другие роды народной словесности: разнообразного содержания сказки, пословицы, загадки и заговоры. Над собиранием и изданием этого материала трудились многочисленные писатели и этнографы. Первые образчики были опубликованы сербами: две, три песни в «Песмарице» (1815) и песни из Разлога в «Додатак к с.-петерб. речницима» (1822) были изданы В. С. Караджичем, первая сказка — С. Милутиновичем в «Сербиянке» (1826). Далее собирали преимущественно сами болгары: Богоев Ив.: «Български народна песни и пословици» (Пеща, 1842); Безсонов П.: «Болгарские песни из сборников Ю. И. Венелина, Н. Д. Катранова и др. болгар» (М. 1855); Раковский Г. С., «Показалец» (Од. 1859); Веркович С. И., «Народне песме македонских бугара, женске песме» (Београд. 1860). — Миладиновци Д. и К., «Български народни песни» (Загреб, 1861); Каравелов Люб.: 1) «Памятники народного быта болгар» (М. 1861). 2) «Болгарские народные песни» (М. 1905); Чолаков В., «Българскый народен сборник» (Болград, 1872); Dozоn А.; «Chansons populaires bulgares» (Paris, 1875); Качановский В., «Памятники болгарского народного творчества» (СПб. 1882); Бончев Н., «Сборник от български народни песни» (Варна, 1884); Илиев Ат., «Сборник от народни умотворения, обичаи и др.», Кн. I (София, 1889); Шапкарев К., «Български народни песни» (София, 1891); «Български народни прикаски и верования» (1892); Славейков П., «Български притчи или пословици и характерни думи», ч. I (Пловд., 1889) и ч. II (София, 1897); Янков Г., «Български народни песни» (Пловдив, 1908). Наделавший много шуму сборник Верковича «Веда словена» (I-II; 1874) утрачивает значение: доставлявшиеся собирателю песни оказываются подделкой. Гораздо важнее собранные им песни и сказки, являющиеся продолжением женских песен (печатаются в Академии наук). В последнее время собирание и печатание этнографических материалов отличалось особенным оживлением. Они помещались главным образом в «Сборнике за народни умотворения, наука и книжнина» (I-ХХIII т.) и в журнале «Периодическо Списание Книж. Друж.».

П. Лавров.