ЧЕТЫРЕХЛЕТНЯЯ ВОЙНА 1914-1918 г. И ЕЕ ЭПОХА. XIV. Денежный кризис эпохи мировой войны

ЧЕТЫРЕХЛЕТНЯЯ ВОЙНА 1914-1918 г. И ЕЕ ЭПОХА. XIV. Денежный кризис эпохи мировой войны. 1. Бумажноденежная эмиссия. Одним из важнейших источников финансирования мировой войны была эмиссия банковых билетов (банкнот) и государственных бумажных денег (см. XLVI т., Финансирование войны). К этому источнику вынуждены были прибегнуть все страны как воевавшие, так и нейтральные. Первые добывали этим путем средства для ведения войны, а последние —для покрытия государственных расходов, возросших вследствие всеобщего вздорожания товаров и повышения стоимости жизни. Размеры и форма эмиссии в отдельных странах были различны, но всюду без исключения билетное обращение разных видов увеличилось в значительной степени, а в некоторых странах это увеличение достигло чудовищных, беспримерных в истории размеров. Как только вспыхнула война, в главных странах, принявших в ней  участие, немедленно были приняты меры к тому, чтобы сделать возможным использование эмиссионных банков для финансирования войны. В результате этих мер эмиссионные банки сделались из учреждений, служивших исключительно интересам торгового  оборота, органами финансовой политики государства. Главным их назначением стало доставление государству средств для покрытия военных расходов путем выпуска банковых билетов. С этой целью банки были освобождены от обязанности держаться  в своей эмиссионной деятельности пределов, установленных для них законом в условиях нормального времени, самые же банковые билеты были объявлены неразменными, т. е. по существу стали бумажными деньгами. Были также приняты и другие меры, облегчившие банкам их работу в интересах государственного казначейства. Все это внесло существенные перемены в состояние денежного обращения сравнительно с довоенным временем и имело самые серьезные последствия для народного и мирового хозяйства. Важнейшие изменения, внесенные войной в порядок эмиссии и в денежное обращение главнейших стран мира, сводятся в существенном к следующему.

АНГЛИЯ. Перед войной денежное обращение Англии состояло из банкнот Английского банка, золотой монеты в 20 и 10 шиллингов и вспомогательной (разменной) монеты из серебра и меди. Банкноты были разменны на золото по предъявлении и наравне с золотой монетой являлись законным платежным средством в неограниченном размере, т. е. на любую сумму в каждом платеже. Серебряная монета была обязательна к приему в каждом платеже до 2 фунтов стерлингов, а медная — до одного шиллинга. Кроме банкнот Английского банка в сумме 69,5 млн. ф. ст. (к концу 1914 г.) находились в обращении билеты шотландских и ирландских банков, и нескольких провинциальных английских, пользовавшихся правом эмиссии. Билетное обращение шотландских банков составляло в конце 1914 г. 9,7 млн. фун., а ирландских — 8,5. Что же касается английских провинциальных банков, то их билетное обращение составляло ничтожную величину. Банкноты Английского банка были обеспечены обязательствами британского правительства на сумму 18 450 000 ф. ст., а сверх этой суммы покрывались полностью по их номинальной цене золотом в монете или слитках. По закону банк имел право держать до 1/5 своего металлического покрытия в серебре, но этим правом он не пользовался.

Главнейшее изменение, внесенное мировой войной в денежное обращение Англии, заключается в выпуске правительством бумажноденежных знаков мелких купюр в 1 ф. ст. и 10 шилл. (1/2  ф. ст.) в виде так называемых Currency Notes. Так как последние выпускались казначейством, а не банком, то они были «казначейскими билетами».

Франция входила в Латинский Союз, объединивший в отношении денежного обращения, кроме Франции, Бельгию, Швейцарию, Италию и Грецию. В силу договора, заключенного между собой этими странами, монеты каждой из них имели обращение на территории всех государств, входивших в Союз. Война подорвала основу Латинского Союза, поскольку он относился к Франции и Швейцарии. Когда французский франк обесценился, его стали ввозить в большом количестве в Швейцарию, где он имел хождение наравне со стоявшим выше его швейцарским франком. Ввиду этого между французским и швейцарским правительствами состоялось соглашение, по которому они обязались изъять из обращения, каждое в своей стране, серебряную монету другой страны, достоинствами в 2 и 1 франк и в 50 и 20 сантимов. Таким образом, свободное хождение французских франков в Швейцарии и швейцарских во Франции, вытекавшее из условий Латинского Союза, прекратилось.

ГЕРМАНИЯ. Денежное обращение Германии перед войной состояло из следующих элементов. В народном обращении по сделанным подсчетам, как полагают несколько преувеличенным, находилось 2 000 млн. золотых марок и около 1 000 млн. серебра (статистические данные Лиги Наций). Кроме того, военный золотой фонд в Шпандау равнялся 300 млн. золотых марок, и металлическая наличность Рейхсбанка состояла из золота на 1 290 млн. марок и серебряной, никелевой и медной монеты на 340 млн. марок. Состояние германского денежного обращения подверглось во время мировой войны глубоким изменениям, продолжавшим углубляться и в послевоенное время.

По закону 4/VIII 1914 г. были выпущены появившиеся впервые в 1874 г. казначейские билеты (Reichskassenscheine) достоинством в 5 и 10 марок. Они были объявлены законным платежным средством и допущены в состав золотой наличности Рейхсбанка в качестве обеспечения билетного обращения. Казначейские билеты рассматривались, как золотые сертификаты, представлявшие собою военный золотой фонд в Шпандау.

Казначейские билеты и банкноты Рейхсбанка были объявлены неразменными, а четырем провинциальным эмиссионным банкам (Баденскому, Баварскому, Саксонскому и Вюртембергскому) было предоставлено разменивать свои банкноты на банкноты Рейхсбанка. Затем были учреждены ссудные кассы (Darlehenkaasen) с правом эмиссии своих билетов, которые также были допущены, наравне с золотом, как покрытие билетного обращения Рейхсбанка. Крупные купюры билетов ссудных касс были специально предназначены для покрытия банкнот, а не для обращения.

Наконец, Рейхсбанку разрешено было выпускать банкноты под обязательства  Государственного казначейства (Reichsschatzanweisungen). Банкноты Рейхсбанка и казначейские билеты служили законным платежным средством, а билеты ссудных касс таковыми не являлись. Состояние денежного обращения в конце 1919 года представлялось в следующем виде (по данным Лиги Наций):

В народном обращении находилось (в круглых цифрах, в млн. марок):

Банкнот Рейхсбанка  35 698

Билетов ссудных касс -  13 781

Казначейских билетов - 328

Билетов провинциальных банков -  257

Всего бумажноденежных знаков – 50 064

Золото и серебро ушло из обращения и в ответ на призыв правительства поступило отчасти в Рейхсбанк. Количество золота, оставшегося на руках у населения к 1919 году, исчислялось в сумме от 300 до 500 млн. марок. Через год, на 31/ХII 1920 г., банкнот Рейхсбанка было в обращении на 68 805 млн. мар. и билетов ссудных касс на 12 033 млн. мар., а всего бумажноденежных знаков на 80 838 млн. мар. (не считая казначейских билетов и банкнот провинциальных банков). Рейхсбанк объясняет в своем годовом отчете рост эмиссии в течение 1920 г. тем, что, несмотря на окончание войны, улучшение экономических условий для Германии не наступило, вследствие пагубного влияния на положение страны непосильных условий мирного договора. Та же причина продолжала действовать и в 1921 г., в течение которого эмиссия сделала новый скачек. На 31/ХІІ этого года она достигла 121 964 млн. мар., в составе которых числилось 113 689 млн. марок банкнот Рейхсбанка и 8 324 млн. мар. билетов ссудных касс. Таким образом, за 1921 год билетное обращение Рейхсбанка увеличилось в круглых цифрах на 45 миллиардов марок. Одновременно с увеличением билетного обращения понижалось его обеспечение как количественно, так и качественно. Выше уже было указано, что казначейские билеты и билеты ссудных касс были допущены в качестве покрытия банкнот Рейхсбанка. Кроме того, законом 9/V 1921 г. было отменено впредь до 31/ХII 1923 г. правило «третного покрытия», в силу которого по крайней мере третья часть билетов Рейхсбанка должна быть покрыта металлом, а по закону 4/VIII 1914 г. — хотя бы билетами казначейства и ссудных касс. Новелла 9/V 1921 г. была вызвана значительным сокращением наличности билетов ссудных касс в Рейхсбанке вследствие того, что в период май-сентябрь 1921 г. были истребованы из касс вклады на крупную сумму (свыше 15 млрд. мар.). Рейхсбанк по закону производит кассовые операции ссудных касс, причем платежи банка по выдаче ссуд за счет ссудных касс возмещаются ему билетами ссудных касс, а в тех случаях, когда выданные ссуды погашаются, банк возвращает кассам их билеты на соответствующие суммы. Такое именно положение создалось в 1921 г. Рейхсбанк был вынужден, вследствие происшедшего сокращения вкладов, возвратить ссудным кассам более половины их билетов, соответственно понизив этим обеспечение своих банкнот. При таких условиях банк затруднялся соблюдать правило третного покрытия, вследствие чего оно было временно отменено. После 1921 г. билетное обращение в Германии продолжало расти.

На 7/ІХ 1922 г. банкноты, выпущенные Рейхсбанком, равнялись 252,3 миллиардов марок, а на то же число 1923 г. — 1 182 млрд. На 15/ІХ эта цифра выросла до 3 183 млрд.

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ вступили в войну только в 1917 г., но еще с ноября 1914 г. там была проведена реформа эмиссионной системы. Американская реформа подготовлялась со времени кредитного кризиса 1907 г., показавшего неудовлетворительность прежней системы. Не вызванная войной реформа 1914 г. тем не менее, получила крупное значение в условиях военного времени, когда недостатки старой эмиссионной системы должны были бы обнаружиться с особенной силой и, без сомнения, послужили бы серьезным препятствием для финансирования войны американским правительством. Старая система отличалась крайней децентрализацией банкового аппарата при отсутствии объединяющего центра. Существовали банки двух типов — банки отдельных Штатов (State-Banks), находившиеся в ведении местных правительств, и Национальные банки (National-Banks), подчиненные федеральной власти.

На 30/VI 1914 г. всего функционировало около 27 000 банков, из которых было около 7 000 Национальных банков. Национальные банки выпускали банкноты на очень стеснительных для них условиях, мешавших им своевременно и в надлежащих размерах удовлетворять требования менового оборота в денежных знаках, чем и был вызван кризис 1907 г. При таком множестве местных банков, пользовавшихся правом эмиссии, в стране не существовало центрального банка, который объединял бы всю систему кредита и восполнял бы деятельность местных кредитных учреждений. Эта система отличалась тяжеловесностью и была крайне неэластична. Ввиду этого в 1908 г. был принят закон (Aldrich Vreeland Act), которым был облегчен выпуск банкнот и учреждена «Монетная комиссия» для обследования денежного обращения и для выработки предположений о необходимых изменениях в денежной системе Соединенных Штатов. Результатом работ этой комиссии явилась реформа, проведенная в 1914 г.

Она значительно приблизила американский строй банковского кредита и порядок эмиссии к европейскому типу и сделала весь аппарат банковской эмиссии более подвижным. Порядок, установленный в 1914 г. в области кредита, называется «системой Федерального Резерва» (Federal Reserve System). Все национальные банки, пожелавшие сохранить за собою право эмиссии, должны были войти в состав этой системы, в качестве ее членов. Впоследствии и банкам Штатов (State Banks) также было разрешено войти в федеральную систему, и многие сделали это. Национальные банки и банки Штатов, примкнувшие к федеральной резервной системе, распределены между 12 округами, на которые разделена страна. В каждом округе учрежден федеральный резервный банк (Federal Reserve Bank), а в общем все 12 резервных банков находятся под контролем департамента Федерального Резерва (Federal Reserve Board), назначаемого президентом Соединенных Штатов. В состав этого департамента входят ex officio секретарь казначейства (Secretary of the   Treasury — министр финансов) и контролер денежного обращения (Controller of the Currency).

Национальные банки и банки штатов, состоящие членами резервной системы, производят все операции коммерческих банков, а федеративные резервные банки являются только банками банков-членов и непосредственно не имеют дел с публикой. Что касается эмиссионной операции, то она производится банками обоих ступеней. Национальные банки выпускают национальные банкноты (National Bank Notes) под обеспечение в 100% государственными фондами. Кроме того, федеральные резервные банки выпускают федеральные резервные билеты (Federal Reserve Notes), являющиеся совместными обязательствами этих банков и правительства Соединенных Штатов. Эти билеты обеспечены металлическим покрытием не менее, чем на  40% и коммерческими векселями. Если покрытие падает ниже этой нормы, то банк уплачивает налог, увеличивающийся в зависимости от сумм недочета. Федеральная резервная система функционировала в течение войны и продолжает функционировать и в настоящее время без существенных перемен. В целом денежное обращение Соединенных Штатов состоит из следующих элементов.

1. Золотой и серебряной монеты. 2. Золотых и серебряных сертификатов, выпускаемых под депозиты в золоте и серебре в казначействе Соединенных Штатов, и 3. Билетов следующих видов: а) билетов государственного казначейства (United States Notes), известных под названием «гринбэков»(Greenbacks). Они были выпущены во время междоусобной войны и обращаются до настоящего времени в качестве платежных обязательств Соединенных Штатов; б) билетов национальных банков (National Bank Notes); в) билетов федерального резерва (Federal Reserve Notes) и г) банковых билетов федерального резерва (Federal Reserve Bank Notes).

Первоначально предполагалось, что билеты последнего вида заменят собою билеты национальных банков по мере изъятия их из обращения, но затем они получили другое назначение. Во время войны американское правительство, в виду усиленного спроса на серебро со стороны Востока, изъяло из обращения для переплавки несколько миллионов долларов, а также серебряные сертификаты, обращавшиеся до войны в качестве бумажноденежных знаков достоинством ниже 5 долларов. Для пополнения в обращении количества мелкой монеты, сократившегося вследствие упомянутых изъятий, и были выпущены федеральные резервные банковые билеты.

Денежное обращение Соединенных Штатов на 1.12.1917 имело такой состав по сведениям Federal Reserve Bulletin (млн. долларов).

Золото – 3040;

Серебро – 783;

Федеральные резервные билеты F. R. Notes. – 1126;

Федеральные резервные банкноты F. R. Banknotes – 13;

Билеты С. Ш. «гринбэки» и билеты национальных банков – 1064;

Всего денег в Соединенных Штатах – 6026;

Денег в народном обращении на голову населения – 39,10 долларов.

2. Рост банковой и казначейской эмиссии в разные периоды и по отдельным странам, разделенным на группы по признаку их отношения к войне, определяется следующими данными:

1. 1914—1920 гг. 1. (по Фридмену). В 11-ти союзных странах (Соединенные Штаты, Великобритания, Франция, Италия, Россия, Япония, Бельгия, Греция, Румыния, Португалия, Финляндия) до войны (в 1914 г., для Соединенных Штатов — в 1917 г.) банкнотное обращение составляло в миллионах долларов — 3 675, а после войны (в  1920 г.) — 26 821, что дает увеличение в 7,30 раза. Что касается общей суммы банкнотного и бумажноденежного обращения, то за тот же период она увеличилась в тех же странах в 17,58 раз: перед войной сумма билетного обращения всех видов равнялась 4 208 млн. долларов, а после войны — 73 956 млн. долларов.

2. В центральных странах (Германия, Австро-Венгрия, Турция, Болгария) банкнотное обращение перед войной равнялось 923 млн. долл., а после войны — 25 035 млн. долл., т. е. увеличилось в 25,74 раза. В общем же сумма банкнотного и бумажноденежного обращения увеличилась за это время с 1 011 млн. долларов до 29 175 млн. долл., т. е. в 28,86 раз.

3. Если подвести итог всем воевавшим странам, то оказывается, что банкнотное обращение увеличилось в них в 11,28 раз (с 4 598 млн. долларов до 51 856 млн. долл.), а общая сумма банкнотного и бумажноденежного обращения — в 19,76 раз (с 5,219 млн. долларов до 103 131 млн. долл.).

4. В нейтральных странах (Аргентина, Бразилия, Дания, Голландия, Норвегия, Испания, Швеция, Швейцария) увеличение всех видов эмиссии было значительно меньше: банкнотное обращение увеличилось только в 2,93 раза, а общая сумма банкнот и бумажных денег — в 2,43 раза.

5. В целом увеличение количества бумажных знаков в 23-х главнейших странах мира выразилось в огромных цифрах. Перед войной сумма бумажных знаков всякого рода составляла 6 414 млн. долл., после войны она достигла 106 033 млн. долл., т. е. возросла в 16,53 раза. При этом бросается в глаза изменение состава бумажного обращения, происшедшее за время войны: в 1914 г. более 90% бумажных знаков, находившихся в обращении, приходилось на банкноты, и менее 10% — на бумажноденежные знаки (казначейская эмиссия), а в 1920 г. во всех странах, кроме Соединенных Штатов, бумажные знаки были неразменны.

II. 1920—1921 гг. Хотя в 1921 г. бумажное обращение во всех странах было значительно больше, чем перед войной, все же с 1920 г. уже обнаружилась тенденция к сокращению эмиссии, еще сильнее обозначившаяся к концу 1921 г. К этому времени бумажное обращение сократилось в Соединенных Штатах, Великобритании, Франции, Японии (к началу 1922 г.), Швеции, Норвегии, Дании, Швейцарии, Голландии, Канаде, Австралии, Египте и Британской Индии. Напротив, увеличение бумажного обращения произошло в наибольшей степени в Германии (почти в 2,5 раза). В новообразованных государствах эмиссия возросла к концу 1921 г.: в Австрии почти в 6 раз по сравнению с концом 1920 г., в Польше более чем в 4 ½ раза, в Венгрии почти в 2 раза, в Югославии в 1,4 раза, в Чехословакии всего на 7,4%.

Из прилагаемой таблицы (№ 1) можно видеть, что в большинстве стран бумажное обращение в период 1920—1921 г. по сравнению с 1919 г. достигло максимума в конце 1920 г. На 1921 г. максимум приходится только на Германию и некоторые второстепенные страны. После 1920—1921 г. рост эмиссии останавливается или задерживается в большинстве стран. Самое резкое исключение в этом отношении представляет Германия, где эмиссия продолжала расти безостановочно, особенно сильным темпом с осени 1923 г. (см. выше).

Прилагаемая таблица (№ 2) дает общую картину развития билетного обращения за 1913—1923 г. В этот 10-ти летний период входят не только 4-х летний период войны, но также, с одной стороны, 1913-й год, последний год мирного времени, а с другой — 5 лет,  истекшие после окончания войны. Для полной характеристики денежного обращения главнейших стран, дальнейшие 3 таблицы (№ 3, 4 и 5) сообщают сведения о металлических запасах, имевшихся у центральных банков и правительств в 1913, 1918 и 1921 г.

Во время войны эмиссионные банки утратили характер «банков банков», обслуживавших торговый оборот, и сделались органами правительств, служившими, главным образом, для финансирования войны. Перемена в характере банков, происшедшая под влиянием войны, обнаруживается с полной ясностью при сравнении состава их активов в 1913, 1918, 1921 г. Из данных помещенной ниже таблицы (№ 6) видно, как значительно возросло участие правительств в банковских операциях. Рейхсбанк стал к 1921 г. почти исключительно органом государственного кредита. Очень близко приблизился; к нему в этом отношении Бельгийский Национальный банк и недалеко отстал Французский.

2. Рост товарных цен. Увеличение денежного обращения во время мировой войны всюду сопровождалось сильнейшим повышением товарных цен — явлением, известным под названием «инфляции». Тенденция цен к повышению проявлялась уже до войны, но с 1914 г. она резко усилилась и к 1920 г. достигла в большинстве стран своего максимума, после чего начала ослабевать и уже в 1921 г. перешла в противоположное движение, т. е. в «дефляцию». Таблица, приведенная в сравнительно-статистическом обзоре современного состояния важнейших государств (см. т. XL, приложение, табл. 43), показывает движение оптовых цен на товары в течение 1913—1922 г.

Из 12 стран, к которым относится таблица, первое место (после Польши) по росту товарных цен принадлежит Германии, где товары в период 1913—1921 г. вздорожали почтив 20 раз и после 1920 г. продолжали расти. В остальных 10 странах максимум повышения цен приходится на 1920 г., после чего начинается понижение. После Германии максимальное возрастание цен приходится на Италию, в 6,2 раза — в 1920 г. и в 5,7 — в 1921 г. Затем следуют Франция — 5,1 раза в 1920 г. и 3,4 — в 1921 г. и Великобритания — около 3-х раз в 1920 г. и менее 2-х раз — в 1921 г. В Швеции, Норвегии и Дании цены повысились к 1920 г. приблизительно в 3,5 раза и к 1921 г. — в 2,5 раза. Менее всего увеличились цены в Соединенных Штатах, где к 1920 г. они стояли в 2,5 раза выше уровня 1913 г., а к 1921г. — в 1,5 раза.

В странах, в которых бумажноденежная эмиссия достигла наибольшего увеличения, больше всего повысились и товарные цены. В том и другом отношении страны располагаются приблизительно в одинаковом порядке, как показывает следующая таблица:

Относительные цены и бумажная эмиссия (данные 1913 г. = 100).

Меньше всего повысились цены в Соединенных Штатах, где и эмиссия была всего слабее. Наибольшее повышение цен приходится на Италию, где эмиссия достигла наибольшего напряжения (если не считать Германии). В общем, темпы движения эмиссии и цен довольно близки друг к другу. Подобный же параллелизм наблюдается в общем и в аналогичной таблице, составленной британским Департаментом Труда для большого числа стран (см. у Фридмэна).

Соотношение между увеличением размеров денежного обращения и ростом товарных цен обнаруживается также при сопоставлении движения товарных цен в европейских странах с товарными индексами в Соединенных Штатах. Так как американские цены выражены в долларах и поэтому могут быть приняты, как основанные на золоте, то сравнение европейских цен с американскими показывает степень уклонения товарных цен в странах, где происходила усиленная эмиссия, от цен, слагавшихся при золотом обращении.

Такое исследование было произведено в Америке профессором Митчелем по поручению Департамента Торговли Соединенных Штатов и Управления военной промышленностью («History of Prices during the War International Price Comparisons  prepared in Cooperation by the Department of Commerce and the War Industries Board), цитировавшееся по Федеральному Бюллетеню (Federal Reserve Bulletin, June 1,1919) и по Фридмэну.

В течение 21 года, 1890—1910, колебания товарных цен в Соединенных Штатах, Англии, Франции и Германии в общем очень незначительно уклонялись друг от друга. Во всех этих 4-х странах товарные индексы падают в середине 90-х г. до низшего предела за весь указанный период, затем повышаются в конце 90-х г., падают в тот или другой момент между 1900 и 1904 г., резко поднимаются до нового максимума в 1907 г., вновь понижаются в 1908 г. и снова повышаются между 1908 и 1910 г.

В течение 21-го года крайние пределы расхождения цен в упомянутых странах были таковы:

Разница между ценами в	Пункты*)	Годы
Англии и Америке	10	1902
Франции и Америке	6	1901
Германии и Америке	7	1902
Англии и Франции	5	1900
Англии и Германии	6	1900
Франции и Германии	8	1910

В период войны существовавшее раньше близкое соответствие между ценами в Соединенных Штатах и европейских странах было нарушено в смысле более или менее значительного уклонения европейских цен в сторону повышения.

В Англии возрастание цен началось приблизительно на год раньше, чем в Соединенных Штатах и, в общем, цены значительно больше уклонились от американского уровня, чем в довоенное время. При максимальном подъеме английские цены превысили американские на 30—40 пунктов, т. е. на 15—20% американского индекса. Расхождение между движением цен во Франции и Соединенных Штатах значительно шире, чем между Англией и Соединенными Штатами. Еще более значительно отклонение от американского уровня товарных цен в Италии. Исследование профессора Митчеля показывает, что в тех европейских странах, где эмиссия была значительнее, отклонение товарных цен от американских было сильнее.

Когда в большинстве западных стран в 1920—1921 г. началось обратное движение цен и наступила «дефляция», то параллельно с этим процессом происходило и сокращение эмиссии. Параллелизм этих двух процессов довольно ясно выступает в прилагаемой таблице (№ 7). Приведенные данные доказывают, что между бумажноденежной эмиссией, происходившей в период войны и продолжавшейся отчасти и по окончании ее, существует известная связь. Но подробное рассмотрение тех же данных указывает, во всяком случае, на существование и других факторов повышения цен, кроме эмиссии.

^*) Пункт 1/100 цены товарного индекса, основанного на среднем уровне цен 1890-1899 г. и принятого за 100.

Прежде всего, между увеличением эмиссии и ростом товарных цен не наблюдается строгого параллелизма, а в некоторых случаях существует и прямое расхождение. Например, в Соединенных Штатах резкое повышение цен, начавшееся после вступления их в войну в 1917 году, достигло максимума в середине 1920 г., после чего цены пошли на понижение. Между тем, количество денег в обращении продолжало расти почти до 1921 г. Вообще, когда началось понижение цен, то падение их происходило быстрее, чем сокращалась эмиссия.

В одной только Германии наблюдается точное соответствие между движением товарных цен и эмиссией.

Далее, нельзя не заметить, что по отдельным месяцам и годам не только не наблюдается постоянного соответствия между ценами и эмиссией, но довольно часто существует прямое расхождение между ними: в то время, как эмиссия сокращается, цены повышаются, и обратно. Даже в Германии, где параллелизм товарных цен и эмиссии вообще проявляется более определенно, чем в других странах, отмечаются случаи движения показателей эмиссии и товарных цен в противоположных направлениях.

Параллелизм между движениями товарных цен и эмиссии ясно обнаруживается только на протяжении продолжительных периодов, хотя и в этом случае без точного соответствия между темпом и амплитудой этих движений. Отсюда следует, что если рост казначейской и денежной эмиссии во время мировой войны и был причиной общего повышения цен на товары, то все же он не был единственной причиной этого явления. Наряду с этим фактором действовали и другие, осложнявшие и изменявшие основную тенденцию.

К таким же выводам приводит и сопоставление данных о бумажном обращении и ценах за 1920—21 г. с концом 1919 г. Из 16 стран только в 5 бумажное обращение на 31/ХІІ 1921 г. было больше, чем на то же число в 1919 г., но эти страны не представляют одинаковой картины в отношении товарных цен. В Германии, Италии и Новой Зеландии расширение бумажного обращения сопровождалось повышением товарных цен, хотя и не в одинаковой степени, а в двух странах этой же группы (Южной Африке и Японии), при увеличении размеров бумажного обращения, товарные цены понизились; впрочем, надо заметить, что в Японии цифра бумажного обращения на 31/ХII 1921 г. имеет случайный характер, ввиду того, что в течение всего остального времени на протяжении 1920—21 г. происходило сокращение бумажноденежного обращения. В остальных странах (Дании, Египте, Швеции, Великобритании, Голландии, Южной Африке, Соединенных Штатах, Канаде, Японии, Австралии, Франции, Британской Индии, Норвегии, Новой Зеландии, Италии, Германии) сокращение эмиссии сопровождалось понижением товарных цен, но в более сильной степени.

Фактический материал о движении эмиссии и товарных цен за время мировой войны и в послевоенное время не оставляет никакого сомнения в том, что между эмиссией, вызванной финансированием войны, и ценами на товары существовала зависимость, хотя и не выражавшаяся в точном параллелизме этих двух процессов. Что же касается характера этой зависимости, то вопрос о нем не разрешается простым сопоставлением ряда числовых показателей товарных цен и бумажного обращения.

Такое сопоставление ничего не говорит о том, было ли вызвано повышение товарных цен ростом бумажной эмиссии или же наоборот — эмиссия была вызвана повышением цен, зависевшим от размеров и стоимости производства товаров и условий снабжения ими рынков, или же между этими явлениями существует взаимодействие, что всего вероятнее.

Американский департамент Федерального Резерва (Federal Reserve Board), неоднократно останавливаясь на вопросе о причинах повышения товарных цен в Соединенных Штатах во время войны, доказывал в своих Бюллетенях, что это явление не может быть объяснено эмиссией. По мнению департамента, увеличение билетного обращения в Соединенных Штатах отвечало действительным потребностям оборота и поэтому не было чрезмерным. Банковые билеты в Соединенных Штатах  были все время разменные на золото, и в силу этого излишние билеты немедленно вернулись бы в банки или в Вашингтон, казначейство, которое также производило размен. «По этой причине, утверждал Бюллетень, никогда не может находиться в обращении больше билетов Федерального Резерва, чем требуется страной при данном уровне цен, и по мере того, как сокращается потребность в денежных знаках, количество билетов в обращении должно также уменьшаться путем размена их. Увеличение билетного обращения в течение 1916 и 1919 г., поскольку оно не было следствием прямого обмена на золото и золотые сертификаты, извлеченные из оборота, имело своей причиной рост заработной платы и цен, а не было причиной этого роста» (F. R. В., Sept. 1, 1919).

Подтверждением правильности этого взгляда является послевоенный период от 1/ХII 1918 г. по 1/VIIІ 1919 г. За это время общее количество денежных знаков всех видов в Соединенных Штатах сократилось на 333 млн. долл., или почти на 3 доллара на голову населения. Между тем индекс товарных цен не понизился за это же время, скорее даже несколько повысился. Отмечая этот факт, управляющий департаментом Федерального Резерва Гардинг указывал в своем письме председателю Комиссии Конгресса по банкам и денежному обращению, что высокий уровень цен объясняется причинами, не связанными с эмиссией. Главную из них он видел в том, что в период, предшествовавший вступлению в войну Соединенных Штатов, и во время участия последних в войне союзники предъявляли усиленный спрос на американские товары всякого рода, требуя доставки их в кратчайший срок и в больших количествах; при этом союзные правительства вступали на рынке в конкуренцию с частными лицами, не сократившими своих расходов в соответствии с возраставшими расходами государства (Federal Reserve Bulletin, Aug. 1, 1919).

В Европе не было свободного размена банкнот на золото, что, конечно, имеет существенное значение. Тем не менее, не подлежит сомнению, что и в европейских странах повышение товарных цен в период войны, если и связано с эмиссией, то, во всяком случае, не может быть объяснено исключительно ею. Война отвлекла для военных целей громадное количество труда и капитала и сильно сократила производство предметов потребления, и этот факт сам по себе уже должен был вызвать рост товарных цен. Со стороны правительств предъявлялся усиленный спрос на предметы военного снаряжения, за которые государству приходилось платить какую угодно цену, лишь бы получить их. Поэтому на все предметы, прямо или косвенно требовавшиеся для армии, существовал исключительный спрос, вздувавший цены. Цены таких предметов поднимались не по причине эмиссии, а потому, что они спешно требовались государством в огромных количествах.

Эмиссия служила только одним из источников для покрытия этих расходов и вызывалась ими, а не была их причиной. Замечания Гардинга относительно Америки применимы и к Европе.

Причины, вызвавшие инфляцию, во всяком случае, лежали не только на стороне денег, но и на стороне товаров. Они заключались с этой стороны в вызванном войною сокращении производства и подвоза товаров, служивших для населения предметами потребления, в то время как спрос на товары, поддерживаемый эмиссией, не сокращался или сокращался слабее, чем предложение. Значение эмиссии заключалось в том, что она питала спрос на товары, но конечной причиной повышения цен было изменение соотношения между спросом и предложением, вызванное тем, что потребности не сокращались, а для многих предметов потребления и не могли сократиться в соответствии с сокращением предложения. Эмиссия была неизбежным последствием этого факта.

3. Обесценение денег. Общее повышение товарных цен означает понижение покупательной силы денег, т. е. их обесценение, и обратно. При инфляции цены товаров растут, а «ценность» денег падает, при дефляции цены товаров падают, а «ценность» денег повышается. Под влиянием инфляции перед войной деньги обесценивались во внутреннем обороте соответственно со степенью вздорожания товаров, и так как последнее происходило в отдельных странах с неодинаковой быстротой и в различных пределах, то и степень обесценения денег внутри отдельных стран также была различна. Что касается обесценения валют на международном рынке, то здесь действовали некоторые привходящие факторы, о чем будет сказано ниже. Обесценение денег, происходившее в Европе и в меньшей степени в Америке в период инфляции, выражалось непосредственно в разбухании всех ценностных сумм, выраженных в деньгах. Соответственно обесценению денег номинально росли имущества, доходы и расходы и бюджеты как частных лиц, так и предприятий и учреждений, вплоть до государства. Но этот рост не означал прироста реальных ценностей. Он обусловливался исключительно падением денег, а поэтому, являясь призрачным и фиктивным, затемнял истинное положение вещей, часто создавая мираж экономического и финансового преуспеяния там, где на деле происходил упадок. Капиталы и обороты предприятий, выраженные в обесцененных деньгах, вырастали в огромные числа, во много раз превосходившие довоенные данные, но при переводе на золотое исчисление обнаруживалось вместо колоссального увеличения — значительное уменьшение. Этот мираж охватывал все отрасли народного хозяйства. В соответствии со степенью обесценения денег происходило увеличение оборотов и балансов предприятий всех видов, но в переводе на золото получалась совсем другая картина. Особенно резко бросалось в глаза увеличение вкладов в банках. Коммерческие вклады в германских банках в 1913—1920 г. увеличились почти в 9 раз, а фактически понизились на 40%. Сбережения также возросли более, чем в два раза, а в переводе на золото упали в 7 раз. Но исследованию Приона «привлеченные деньги» в 160 германских банках составляли к концу 1913 г. 9, 6 млрд. мар., к концу 1917 г. (в 127 банках) их сумма достигла уже 23,2 млрд. марок и к концу 1918 г. — 30 млрд. Но реальное значение этих цифр видно из следующего примера. К концу 1921 г. привлеченные деньги Немецкого банка (Deutsche Bank) равнялись огромной сумме — 38 млрд. мар. Если же перевести эту сумму на золото, то она составляет только 881 млн. мар., между тем как в 1913 г. тот же банк располагал привлеченными деньгами в сумме 1,5 млрд. мар. То же самое и в отношении дивидендов этого банка: в 1921 г. они равнялись сумме в 400 млн. мар. и номинально превышали дивиденды 1913 г. ровно вдвое, а на самом деле они были в 1% раза ниже.

Такое же явление наблюдалось и в других странах. В Великобритании сумма коммерческих вкладов по отношению к 1913 г., принятому за 100, непрерывно росла в течение всего военного периода. В относительных числах она равнялась в 1918 г. — 196,3, в 1920 г. — 238. Между тем в реальных величинах суммы вкладов в эти годы уменьшились по сравнению с довоенным временем: в отношении 1913 г. цифра 1920 г. выразится в 97,7. Столь же резко обнаруживается призрачность номинального роста сбережений: по сравнению с 1913 г. сумма их составила в 1918 г. — 115,2, в 1920 г. — 135,5, а в переводе на золото сбережения упали в 1920 г. почти в два раза. Аналогичное явление наблюдалось во Франции, но в более резкой форме. Номинально коммерческие вклады почти утроились за время 1913—1920 г., а на самом деле они сократились на треть, а сбережения, при номинальном увеличении почти в 1 ½  раза, фактически уменьшились более чем на 2/3.

Соединенные Штаты не явились исключением из общего правила: номинальное увеличение коммерческих вкладов в 1920 г., по сравнению с 1913 г., на 144% и сбережений на 39,6% сопровождалось их уменьшением в переводе на золото в первом случае на 10,8%, а во втором —  на 9,1%. Из воевавших стран выделяются только Италия и Япония, где имело место не только номинальное, но и реальное увеличение депозитов (кроме сбережений в Италии).

То, что наблюдалось по отношению к коммерческим вкладам и сбережениям, происходило и в других областях народного хозяйства. Всюду инфляция маскировала истинное положение. Яркой иллюстрацией сказанного служат многочисленные факты, приведенные Эйленбургом в статье об образовании капиталов после войны в журнале «Weltwirtschaftliches Archiv» (Juli, 1823). В Германии, где инфляция прогрессировала гигантскими шагами, особенно резко и выступало отмеченное явление. Перед войной номинальный капитал акционерных обществ составлял 17,4 миллиардов марок, а к середине 1922 г. он поднялся до 74,9 млрд., увеличившись в 4,3 раза. Но за тот же период времени индекс оптовых товарных цен повысился в 100 раз! Перед войной курсовая цена имущества акционерных обществ составляла 31 миллиард марок, а в середине 1922 г. она равнялась 672 млрд., увеличившись, таким образом, в 22 раза. Между тем, в переводе на золото по индексу оптовых цен приведенная выше колоссальная сумма равняется всего только 6,7 млрд. золотых марок, что составляет лишь 8,9% довоенной суммы акционерного капитала.

Другой факт того же рода представляют дивиденды германских промышленных обществ. В 1921 г. 2000 обществ принесли дивиденд в 4,5 млрд. марок против 1,4 млрд., которые они приносили до войны. Это составило 20% на капитал против прежних 10,5%. При переводе на золото дивиденд 1921 г. составил всего 450 млн. зол. марок, или 2% на капитал.

Обесценение денег при постоянной тенденции их к дальнейшему падению упраздняет в народном хозяйстве твердое мерило ценностей и создает фантастическую обстановку для хозяйственной деятельности. Цифры не выражают, как в нормальных условиях, реальных величин и ничего не говорят о действительных отношениях между хозяйственными ценностями. Они не поясняют реального положения хозяйства, а заволакивают его туманом и мешают видеть действительность. В странах с сильной инфляцией основанием промышленной и торговой деятельности перестает служить хозяйственный расчет. Коммерческая прибыль, основанная на умелом ведении дела и удачном предвидении будущей конъюнктуры, утрачивает свое значение, и на ее место становится погоня за быстрой наживой, дающая несравненно большие, хотя и не всегда верные барыши. Если можно нажить в кратчайшее время крупные суммы на повышении цен, происходящем, как стихийное явление, независимо от предпринимателя, то нет никакого побуждения прилагать особое старание для расчетливого и целесообразного ведения дела, которое, в лучшем случае, может принести только сравнительно умеренную прибыль. При условиях неустойчивой валюты, спекуляция становится руководящим началом хозяйства.

Дух спекуляции руководит и потребителем. В предвидении дальнейшего обесценения денег он спешит обратить их в товары, накупает и нужное и ненужное, лишь бы обменить тающие в его руках денежные знаки на более твердые ценности. Лихорадочные и часто бестолковые покупки продолжаются, пока позволяют покупательные средства; когда же последние истощаются, наступает период застоя, который через некоторое время вновь сменяется покупательной горячкой. Пока цены растут, потребитель спешит закупить товары, опасаясь дальнейшего их повышения. Но если обнаруживается тенденция цен к понижению, потребители воздерживаются от покупок в надежде, что товары еще подешевеют.

Лихорадочными покупками товаров, сменяющимися периодами отказа от покупок, рынок сбыта совершенно дезорганизуется и перестает быть регулятором производства. Подобную картину рынка, дезорганизованного инфляцией, изображает Берлинская торговая палата в своем отчете за 1921 г. Характеризуя положение текстильной промышленности, отчет говорит, что все отрасли ее испытали в течение первой половины года сокращение сбыта при понижающихся ценах. Потребители и торговцы воздерживались от покупок в ожидании еще более низких цен. Но в середине года, когда марка стала сильно падать после принятия лондонского ультиматума, началось обратное движение. Появляется бурный спрос на все товары при одновременном повышении цен. Все боялись, что при позднейших покупках и заказах придется платить дороже. Несомненно, замечает отчет, что, начиная с сентября месяца, многими кругами населения было закуплено свыше потребности.

Промышленность наравне с потребителями принимала участие в этой скачке за товарами в виде сырых материалов и вообще производственных средств. Предприниматели спешили возможно скорее запастись всем необходимым для обеспечения производства, предвидя, что всякая отсрочка угрожает вздорожанием покупок, следовательно — и увеличением себестоимости товаров. Когда инфляция достигает такого развития, то происходит настоящее «бегство от денег». Все стремятся как можно скорее сбыть их с рук, путем обращения их в прочные ценности; и в то время, как последние неудержимо растут, покупательная сила денег также неудержимо падает. Вздорожание товаров, золота, иностранной валюты и вообще всех твердых ценностей является показателем обесценения денег подобно тому, как движение ртути в термометре показывает изменения температуры. И чем резче эти движения, тем стремительнее бегство от денег, тем быстрее их обесценение. Это та фаза инфляции, которую Кейнс характеризует, как стадию «отвержения» (Repudiation) денег, а другой исследователь сравнивает с галопирующей чахоткой.

При инфляции цены на товары высоки в оценке на бумажные деньги, но, вследствие обесценения последних, в переводе на золото они оказываются гораздо ниже. В Англии в 1921 году средний уровень цен в бумажной валюте был выше 1917 г. на 214%, а в золоте — только на 142%, во Франции — в бумажной валюте на 378%, а в золоте — всего на 85%. Тем не менее, при инфляции повышение цен ощущается, как дороговизна, потому что предметы потребления становятся недоступными для массы потребителей, по крайней мере, в прежних количествах, вследствие чего потребности большинства потребителей удовлетворяются скуднее, чем раньше. Это и вызывает жалобы на повышение цен. Причина вздорожания жизни и связанных с ним тяжелых явлений заключается в том, что цены повышаются сильнее, чем оценка труда. В этом заключается социально-политическая сторона инфляции.

Германия и в этом отношении является особенно показательным примером. В период 1914—1920 г. стоимость жизни в среднем возросла в Германии в 16 раз. Между тем заработная плата в разных отраслях производства увеличилась значительно меньше, как видно из следующих данных:

Плата в марках за неделю

Специальности	1913 9-ти часовой рабочий день	1920 8-ми часовой рабочий день	Отношение 1920 г. к 1913 г.
Стекло	43,20	336	7,8
Рабочий по свинцу	40,50	220	5,4
Электротехник	39,15	204	5,2
Наборщик	37,00	230	6,2
Каменщик	44,28	216	4,9
Чернорабочий	30,78	206	6,7
Вагоновожатый на трамвае	80,00	218	7,3
Сельский рабочий	20,50	206	10,0
Служащий, бухгалтер, стенограф	40,00	190	4,8

Дефициты в потребительных бюджетах появились сначала у наименее обеспеченных разрядов трудящихся, а затем распространились и на более высокие разряды. Субсидии, которые ассигновывались германским правительством для восполнения этих дефицитов, были недостаточны. Также терпели ущерб от повышения цен и все те, которые живут на проценты и твердые доходы. Их получения, оставаясь номинально без изменений, падали в оценке на товары. Обесценению подверглись вообще все денежные капиталы.

Если для одних инфляция несла материальные затруднения и нередко обнищание и разорение, сопровождавшиеся понижением культурного уровня жизни, то другим она открывала путь к ничем незаслуженному обогащению. От повышения цен, вызванного инфляцией, выиграли владельцы реальных хозяйственных благ, предметов необходимости, годных для непосредственного потребления и пользования, предметов роскоши и т. п.

Блага этого рода поднялись в цене в то время, когда другие товары и услуги не успели еще подняться до того же уровня. Обогатились также владельцы предприятий, занимавшихся производством предметов потребления и, в особенности, военного снаряжения. Фабрики, сельскохозяйственные имения, транспортные предприятия не только повысились, как капитальные ценности, но стали приносить и более высокий доход, сбывая свои продукты по повышенным ценам. В этом заключается одна из главных причин повышения курса акций частных предприятий. Если городское домовладение не везде и не в полной мере следовало за общим повышением цен, то причина этого заключается в том, что регулирование наемной платы за помещения препятствовало повышению доходности домовладений. К этому присоединяется еще и то, что вследствие искусственного ограничения наемной платы (а также недостатка строительных материалов) не производился ремонт, что также влияло неблагоприятно на капитальную ценность владений.

Повышение цен в связи с инфляцией содействовало спекуляции и ростовщичеству и вызвало к жизни новый разряд деятелей в виде торговцев из-под полы, производителей суррогатов и получателей военной прибыли. Наконец, должники, уплачивавшие свои долги, оставались в выигрыше: вследствие обесценения денег, они по уменьшенной цене ликвидировали свои обязательства. Инфляция произвела перераспределение имуществ и доходов, всего менее оправдываемое интересами страны и началами справедливости. Если одни обогащались без всякой заслуги с их стороны, то другие терпели нужду без всякой вины. В разряд последних, прежде всего, попали трудовые элементы, а увеличение богатств выпало, главным образом, на долю получателей спекулятивной прибыли. Инфляция произвела «социальную реформу навыворот» и оказала глубоко деморализующее влияние на население.

Наконец, одним из чрезвычайно важных последствий инфляции явилось расстройство, которое она внесла в государственные финансы. Непрерывное обесценение денег, не допускающее никакого сколько-нибудь обоснованного предвидения и учета, сделало совершенно невозможным построение бюджета на прочных основаниях. При постоянном изменении мерила ценностей финансовое ведомство не в состоянии исчислить, хотя бы с минимальной точностью, ни будущих поступлений, ни предстоящих расходов. Всякое исчисление при непрекращающемся обесценении денег является чисто номинальным. Реальное же значение цифр, внесенных в смету, представляет неизвестные величины, действительное значение которых не может быть заранее учтено даже приблизительно. Все это лишало бюджеты устойчивости и делало построение твердого финансового плана неразрешимой задачей. Приведенные соображения одинаково относятся к государственному и к местным бюджетам. Нечего и говорить о том, что отсутствие устойчивого финансового плана крайне невыгодно отражается на государственном и местном хозяйстве.

Эмиссия бумажных денег, сопровождаясь повышением товарных цен, сама себя обесценивает. Повышающийся уровень товарных цен при каждом движении вверх понижает покупательную силу денег и обесценивает бумажноденежную массу в целом. Увеличиваясь количественно, бумажное обращение в то же время теряет свое реальное содержание.

Яркий пример этого явления и вытекающих из него последствий представляет Германия. В год окончания войны бумажная эмиссия Германии в виде банковых билетов, обязательств государственного казначейства и ссудных касс равнялась 33 млрд. бумажных марок, что составляло 23 млрд. золотых мар., а в 1921 г. эмиссия достигла уже 122 млрд. бумажных марок, т. е. увеличилась больше чем в 5 раз. Ценность же этой бумажноденежной массы в золоте равнялась всего только 2,7 млрд. мар., т. е. уменьшилась в 5 раз против 1918 года. Несмотря на огромное количество выпущенных в обращение бумажных денег, в Германии существовал хронический недостаток капиталов, потому что реальное значение бумажноденежной массы и предложение капиталов были недостаточны по сравнению с потребностями оборота.

Дальнейшее обесценение марки, вызывая временное оживление промышленной и торговой деятельности, сопровождалось резким повышением цен и заработной платы и усиленным спросом на кредит, а это заставляло банки, и в первую очередь Рейхсбанк, поднимать учетно-ссудный процент. Хотя усиленный спрос на капиталы вызывал напряженное состояние денежного рынка, тем не менее до середины 1922 г. официальный учетный процент держался на 5, а частный колебался между 4,5 и 3. Но в конце июля 1922 г. Рейхсбанк счел необходимым повысить дисконтную ставку до 6, после чего вскоре состоялось дальнейшее повышение до 7% и затем до 10%. К осени же 1923 г. дисконтная ставка Рейсхбанка была доведена до 30%.

На жизнь народного хозяйства оказывает вредное влияние не только резкое повышение товарных цен, происходящее при инфляции, но и резкое падение цен, в котором выражается противоположный процесс дефляции. В последнем случае повторяются аналогичные явления, но в обратном направлении. Понижение цен так же, как и повышение их происходит скачками, которых нельзя заранее учесть, и неравномерно распространяется на отдельные отрасли производства. В то время как цены на готовые продукты падают, расходы по их производству задерживаются на более высоком уровне, и понижение их происходит медленнее, не в соответствии с ценами. Сокращение заработной платы сопровождается трениями, выражающимися в более или менее острых конфликтах, неблагоприятно отражающихся на производстве. Если при инфляции плата за труд отстает от цен в процессе их повышения, то при дефляции она отстает от движения цен в сторону их понижения.

От дефляции терпит ущерб доходность тех предприятий, которые в период инфляции получали несоразмерно высокие барыши вследствие того, что издержки производства повышались медленнее, чем цены на продукты. Но так как производство в убыток не может происходить в течение продолжительного времени, то дефляция при длительности дефляционного процесса ведет к сокращению производства и предложения товаров, а в конечном итоге к новому повышению цен. Это и происходило в послевоенное время в странах, где началась дефляция, особенно в Соединенных Штатах и в Англии.

В выигрыше от дефляции остаются кредиторы, получающие от своих должников следуемые им суммы в деньгах повышенной покупательной силы. Соответственно с этим терпят ущерб должники, которым приходится платить по своим денежным обязательствам больше, чем они получили в свое время, потому что долг был заключен в период обесценения денег. Вследствие дефляции увеличивается и тяжесть государственных долгов, хотя в то же время повышается и реальная ценность государственных доходов.

Процессы инфляции и дефляции являются болезненными уклонениями от  нормального положения, одинаково нарушаемого резкими движениями цен как в сторону повышения, так и в сторону понижения. При нормальных условиях народного хозяйства происходит постепенное повышение цен, обусловленное ростом населения и связанным с этим фактом удорожанием производства предметов питания и сырых материалов. Последствия мировой войны выразились в нарушении нормального хода экономической эволюции, выразившемся в глубоком расстройстве производства, обмена и распределения. Денежный кризис, явившийся неизбежным последствием мировой войны, был одним из важнейших факторов общего экономического кризиса, далеко еще не изжитого до настоящего времени.

4. Денежный рынок и междувалютные отношения. Мировая война привела в хаотическое состояние денежные рынки всех стран, расстроив существовавшие раньше междувалютные отношения. Еще до объявления войны, как только ее призрак показался на политическом горизонте, обнаружилось тревожное настроение деловых, коммерческих и финансовых сфер. Как это всегда бывает в таких случаях, торговые деятели и лица, занимающиеся денежными операциями, стали усиленно реализовать денежные претензии, следуемые им в других странах, особенно тех, относительно которых можно было предполагать, что они окажутся в случае войны на противной стороне.

Спэлдин следующим образом описывает состояние денежного рынка после объявления войны (см. его книгу о международном обмене и иностранных векселях). В подобные моменты, какие переживала Европа перед началом мировой войны, взаимная ликвидация претензий между странами возрастает в своей интенсивности до тех пор, пока не происходит перерыв дипломатических сношений, но она не прекращается и после этого. Как только объявлена война и начались военные действия, требования воюющих стран переносятся для реализации на нейтральные рынки, пока последние не оказываются заваленными такими требованиями в тех многочисленных и разнообразных формах, в каких получает выражение внешняя задолженность. Когда дело доходит до этой стадии, нейтральные страны оказываются вовлеченными в финансовый поток, коснувшийся сначала только воюющих стран. Это и произошло в начале мировой войны. Нейтральные страны были наводнены деловыми обязательствами, которых не успели вовремя ликвидировать их держатели в воюющих странах.

Всеобщее желание обеспечить себя надежными ценностями ввиду неопределенности будущего выразилось также в настойчивом нажиме публики на банки, с целью получить от них золото. С своей стороны, банки для ограждения своей наличности от этого натиска вынуждены были прибегнуть к повышению учетно-ссудного процента. Английский банк, державший процент на уровне 3-х с начала 1914 г., поднял его 30 июля до 4%, 31-го до 8% и 1 августа — до 10%. Когда кризис первых дней войны миновал, процент был понижен: 6 августа до 6% и 8 — до 5%. То же происходило и в других странах. Под давлением усиленных требований на золото, мгновенно исчезнувшее из обращения, Французский банк повысил учетный % с 3,5 до 4,5, а ссудный — с 4 ½  до 5 ½. В Берлине банки буквально осаждались публикой, причем особенно сильному натиску подвергся Рейхсбанк, из которого в несколько дней было взято около 200 млн. марок золотом. 31 июля ставки были повышены для учета до 5% и для ссуд — до 6%.

Европейские события получили свой отклик и в Америке в виде усиленного требования золота со стороны Европы. Защищая свою золотую наличность при помощи повышения процентных ставок, банки вместе с тем принимали меры для увеличения своих наличных средств. Они требовали от своих клиентов возвращения ссуд и накопляли золото. Крупные банки Парижа и Берлина особенно энергично увеличивали свои золотые запасы.

Правительства воюющих стран, заботясь о сохранении золота в центральных банках, с своей стороны принимали соответствующие меры, из которых важнейшей было прекращение размена банкнот на золото. Биржи в это время были переполнены ценными бумагами, предлагавшимися для продажи. Но сделок почти не было. Около 30 июля Лондонская биржа находилась в критическом положении, так как не в состоянии была поглотить огромное количество ценных бумаг, выброшенных на рынок со всех сторон. Ввиду такого положения она закрылась на следующий день впредь до извещения. На Берлинской бирже с 31 июля, по распоряжению президиума, было прекращено установление курсов на бумаги, и, хотя было объявлено, что сделки могут совершаться только на наличные, на деле никаких сделок на бумаги не происходило.

После объявления войны европейские центры обратили внимание на Нью-Йоркскую биржу для реализации своих ценностей. В несколько часов огромная ликвидация совершенно деморализовала рынок, и 31 июля биржа должна была закрыться на неопределенное время. Нью-Йоркский денежный рынок оказался в очень трудном положении: нельзя было достать денег в ссуду даже на самые короткие сроки, никаких котировок не происходило, международные меновые операции прекратились, и учетный рынок находился в состоянии паралича. Механизм международных платежей также перестал правильно работать, вследствие затруднительности или даже полного прекращения сношений между странами. Нормальное функционирование вексельного оборота стало невозможным, поприще для международного арбитража крайне сократилось, и передвижение золота, товаров и других ценностей перестало быть свободным, каким оно было до войны. Все это глубочайшим образом изменило валютные отношения между странами.

В довоенное время платежи между коммерческими деятелями отдельных стран производились при помощи переводных векселей (тратт), курсы которых колебались по отношению к денежному паритету в ограниченных пределах. Возьмем для примера курс американских векселей на Лондон. Паритет долларов и фунтов ст. равен 4,866 долларов за 1 фунт стерлингов, потому что в этих монетах содержится одинаковое весовое количество чистого золота. Если бы суммы платежей Соединенных Штатов в пользу Англии были в точности равны сумме платежей Англии в пользу Соединенных Штатов, то спрос и предложение векселей, нужных для ликвидации взаимной задолженности обоих стран, также были бы одинаковыми: Америке надо было бы на такую же сумму векселей на Англию, как и Англии векселей на Америку. Это было бы идеальное состояние равновесия, при котором векселя стоили бы столько, сколько на них написано. Для того, чтобы уплатить 1 ф. ст. в Англии, американец должен был бы купить на эту сумму вексель и заплатил бы за него 4,866 долл., и, с другой стороны, англичанин, чтобы уплатить в Америке долг в 4,866 долларов должен был бы купить в Англии вексель на эту сумму и заплатил бы за него 1 фунт стерлингов.

Но идеального состояния равновесия на практике не существует. Взаимные обязательства между странами не покрывают друг друга точка в точку. Одна страна бывает должна другой стране больше, чем ей приходится получить с нее, или обратно — ей следует получить с другой страны больше, чем уплатить ей. Поэтому и сумма векселей разных стран, находящихся между собою в торговых и кредитных отношениях (займы и пр.), бывает неодинакова. Соответственно изменяется и соотношение между спросом и предложением векселей той или другой страны, а вместе с тем и вексельный курс. Если Англия больше должна Америке, чем Америка Англии, то на американском рынке окажется английских векселей больше, чем американских на английском рынке. В то же время американцам понадобится меньше векселей на Англию для того, чтобы расплатиться со своими английскими кредиторами, чем англичанам векселей на Америку для ликвидации их обязательств по отношению к американцам. При таких условиях курс векселей на Америку поднимется выше паритета, а курс векселей на Англию понизится сравнительно с паритетом. Это значит, что англичанам придется платить за 4,866 долларов больше 1 фун. ст., а американцам — за 1 ф. ст. меньше того, что он стоит на доллары, т. е. меньше, чем 4,866 долл. Вексельный курс будет благоприятен для Америки и неблагоприятен для Англии. Английский фунт окажется обесцененным сравнительно с американским долларом.

При обратном соотношении между задолженностью Англии и Америки, вексельный курс установился бы в пользу Англии и против Америки. Период войны дает примеры того и другого отношения между английской и американской валютами. В первое время вексельный курс был неблагоприятен для Америки, а затем изменился и стал неблагоприятен для Англии. Сначала был обесценен доллар по отношению к фунту, а затем фунт по отношению к доллару. На 4 августа 1914 г. вексельный курс между Нью-Йорком и Лондоном стоял на таком уровне, что за 1 ф. ст. американцам приходилось платить 7 долларов, так что, например, вексель в 10 фунтов на Лондон стоил в Нью-Йорке 70 долларов. При таком курсе доллар оказывался обесцененным по отношению к фунту более, чем на 30%. Это высший предел, до которого доходил в Нью-Йорке курс фунта стерлингов в период от 1 августа 1914 г. до 31 декабря 1920 г. Низший предел был достигнут 4 февраля 1920 г., когда за фунт стерлингов платили в Нью-Йорке только 3,180, т. е. почти на 35% меньше паритета. Английский фунт был в это время более, чем на треть обесценен по отношению к американскому доллару.

При нормальных условиях курс векселей не может подняться над паритетом выше известного предела, называемого «золотой точкой». Когда стоимость пересылки золота в уплату долга окажется ниже разницы между паритетом и вексельным курсом, должники той страны, для которой курс неблагоприятен, предпочтут расплачиваться с своими кредиторами при помощи посылки золота на сумму долга. Это будет для них выгоднее, чем покупка и пересылка векселей. Когда курс достигает этого предела, говорят, что он достиг золотой точки. Когда вексельный курс доходил в довоенное время до уровня, при котором 1 ф. ст. обходился в 4,89 долл., т. е. на 0,03 доллара больше, чем при паритете, то отправка золота становилась выгоднее посылки векселей. Поэтому при нормальных условиях высший предел, до которого мог подняться в Америке курс на Лондон, был равен 4,89 долларов за 1 ф. ст. Это высшая «золотая точка» для Нью-Йорка. Существует и низшая «золотая точка», являющаяся низшим пределом до которого может упасть курс. Для  Нью-Йорка, например, она была равна 4,827 долларов за 1 ф. ст. Когда вексельный курс на Лондон падал до этого предела, американские владельцы переводных векселей на Лондон предпочитали посылать их в Англию для обмена на золото и привозить последние в Америку, чем продавать свои векселя на Англию на Нью-Йоркской бирже.

При условиях, существовавших до войны, вексельные курсы могли повышаться и понижаться по сравнению с паритетом только в пределах золотых точек. Когда курс достигал верхней золотой точки, золото уходило из страны, а при достижении низшей точки оно притекало в страну. В первом случае вексельный курс обнаруживал тенденцию к понижению, потому что спрос на векселя, курс которых достигал золотой точки, падал; во втором случае происходило обратное движение: курс векселей поднимался, потому-то при помощи векселей можно было дешево покупать золото, и поэтому спрос на векселя увеличивался. Свободное передвижение золота из одной страны в другую служило регулятором вексельных курсов, ставившим пределы их колебаниям и выравнивавшим их по паритету.

Ликвидация международных обязательств производилась также с помощью ценных бумаг, находившихся в стране, имевшей произвести платеж. Вместо золота посылались ценные бумаги, и этим путем восстанавливалось равновесие между обязательствами отдельных стран, и выравнивались курсы их векселей. Той же цели служили займы, заключавшиеся страной с неблагоприятным вексельным курсом, в стране, векселя которой стояли высоко над паритетен. Когда какой-либо страной дается ссуда другой стране, то последняя получает от первой кредит на сумму данной ссуды, и это открывает ей возможность свободнее расплачиваться по своим обязательствам в стране, давшей ей ссуду, и тем улучшать свой курс. Если, например, Англия должна Америке за сделанные там заказы, то, заключив в Америке заем, Англия может расплатиться со своими американскими кредиторами и предупредить таким способом падение курса своих векселей или улучшить его. Разумеется, платеж процентов по ссуде и ее погашение оказывают неблагоприятное действие на курс страны-должницы, но до тех пор, пока ссуда не погашается и не наступил платеж процентов по ней, она действует на вексельный курс страны, воспользовавшейся кредитом, как экспорт товаров, т. е. в благоприятном смысле. По отношению же страны, давшей ссуду, действие последней аналогично импорту, в смысле фактора, понижающего курс.

Таблица №1

Бумажное обращение в равных странах в 1920-21 гг. в отношении к 1919 году.

По материалам Лиги Наций.

Таблица №2

Банковая и казначейская эмиссия (The Economist Monthly Supplement, 25 Aug. 1923).

(В миллионах).

Таблица №3.

Золотые запасы в центральных банках и прочие в главных странах к концу 1913, 1918, 1921 гг. (по данным Лиги Наций. Memorandum sur les Banques Centrales).

¹⁾ Включая золотые сертификаты Ф. Р. банков и золото Государственного Казначейства.

²⁾ В том числе некоторое количество серебряных монет, о котором нет сведений.

³⁾ Смотри 7 прим.

⁴⁾ По Сен-Жерменскому договору, Банк должен был ликвидироваться и золотые запасы должны били быть распределены между государствами—преемниками Австро-Венгрии.

⁵⁾ Золото в банках, кроме банков системы Фед. Резерва и в Госуд. Казначействе.

⁶⁾ Золото Госуд. Казначейства являющееся обеспечением Казначейских билетов (Currency Notes).

⁷⁾ Золотые запасы казначейства, находящиеся за границей (за исключением 1913 г.).

⁸⁾ Золотой запас Государственного Казначейства, не включая золота за границей, являющийся обеспечением казначейских билетов.

Таблица № 4.

Золотое покрытие банковых билетов в %% к концу 1913, 1918, 1921 г. (по данным Лиги Наций).

¹⁾ Золото против банкнот и «ассигновок по предъявлении.

²⁾ Золото казначейства плюс золото Федеральных Резервных Банков и Национальных Банков. Золотые сертификаты Федеральных Резервных Банков рассматриваются, как золото; золотой запас, находящийся в казначействе против сертификатов, исключен.

³⁾ Включая банкноты Федерального Резервного Бюро.

⁴⁾ Золотые запасы Рейхсбанка и трех частных эмиссионных банков против банкнот Рейхсбанка, банкнот частных эмиссионных банков, Заемного бюро и казначейских банкнот; запасы трех частных банков включают некоторую сумму вспомогательных денег.

^*) Золото частью находящееся за границей.

Таблица №5.

Металлическая наличность (за исключением золота и серебра за границей) в % отношении к билетному обращению (по данным Лиги Наций. Меморандум о банках).

Таблица №6.

Центральные эмиссионные банки, как правительственные кредитные учреждения.

(По данным Лиги Наций. Меморандум о банках).

Таблица №7

Бумажное обращение в оптовые цены на товары (составлено на основании данных Лиги Наций. Memorandum on Currency 1913—1921).

(Конец 1919 г. равен 100).

1. Бумажное обращение по отношению к 31.12.1919 = 100.
2. Процент увеличения (+) или уменьшения (-) бумажного обращения по отношению к предыдущему числу.
3. Индекс оптовых товарных цен по отношению к месяцу, когда началось падение цен, кроме Германии и Швеции.
4. Процент увеличения (+) или уменьшения (-) индекса оптовых товарных цен по отношению к предыдущему числу.
5. Процентное отношение товарного индекса к показателям бумажного обращения.

Таблица № Іа.

Бумажное обращение в разных странах в 1922 и 23 г. в отношении к 1919 г.

(По материалам Лиги Наций).

Таблица № 2а.

Банковая и казначейская эмиссия (Econom. М. Suppl. 22. VIII. 1925).

(В миллионах).

а) Исключая билеты в 1 и 2 лиры.
б) В рентных марках.
в) Марки перестали быть разменными на злотый.

Таблица № За.

Золотые запасы в центральных банках и прочие в главных странах в 1923 году.

(По данным Лиги Наций).

(“Memor. s. I. Banques Centr.”).

(В миллионах долларов).

Таблица № 4 а.

Золотое покрытие банковых билетов в %% к концу 1922 и 1923 г.

(По данным Лиги Наций).

*) Процентное отношение золотых запасов ко всему законному обращению, выраженное в рент-марках (1 рентмарка равняется 1 000 000 000 000 бумажным маркам) было к концу 1923 г. около 23%.

Таблица № 5а.

Металлическая наличность (за исключением золота и серебра за границей) в % отношении к билетному обращению (по данным Лиги Наций,  “Memor. s. I. Banques Centr.”).

Таблица № 6а

Центральные эмиссионные банки, как правительственные кредитные учреждения.

(По данным Лиги Наций, Меморандум о банках).

(В процентах).

Таблица № 7а

Бумажное обращение и оптовые цены на товары (составлено на основании Лиги Наций,  “Memor. s. I. Banques Centr.”).

¹⁾ Тысяча опущены. ²⁾ 000 000 опущены. ³⁾ Принимая также 1920 в 1921 г. (см. табл. № 7).

Война существенно изменила действие описанного механизма международных платежей. Он перестал правильно функционировать, потому что валюты оторвались, вследствие бумажноденежной инфляции, от своего золотого базиса, на котором они раньше держались, и система коррективов, предотвращавших колебания вексельных курсов дальше определенных границ, стала действовать несравненно менее исправно, чем раньше.

Обесценение валюты внутри страны выразилось в отклонении вексельного курса от нормального уровня его в мирное время. При покупке векселя в иностранной валюте, естественно, учитывается покупательная сила тех денег, в которых выражена валюта векселя, в стране, где вексель будет уплачен. Американец, покупая вексель в фунтах стерлингов, когда английский фунт был обесценен, не мог не учитывать этого факта и поэтому платил за вексель меньше, чем, если бы покупательная сила векселя была близка к паритету, как было в довоенное время.

Связь между повышением пен внутри страны, показывающим обесценение бумажных денег, и отклонением вексельного курса от паритета подтверждается сопоставлением товарных индексов с курсом валют в ряде стран. В этом отношении интересна следующая таблица, показывающая в относительных числах движение курса германской марки в долларах в сопоставлении с движением товарных цен в Германии («Frankf. Zeit.» 2/ІХ, 1923 г.):

То же самое иллюстрируется таблицей, составленной экспертами брюссельской финансовой конференции. В этой таблице, помещенной ниже, сопоставляются следующие данные:

Цены в Соединенных Штатах рассматриваются, как цены в золоте, и выражены в относительных числах к 1913 г., принятому за 100. Во второй колонне показаны относительные цены доллара в иностранной валюте, причем за базис принят золотой паритет, приравненный к 100. Перемножение этих чисел дает индексную цену товаров в Соединенных Штатах, выраженную в иностранной валюте по отношению к 1913 г. = 100. Цифры этой колонны показывают степень обесценения валюты каждой страны по отношению к доллару, т. е. уклонение курса валюты от паритета. В последней же колонне даны индексные цены в местной валюте по отношению к 1913 г. = 100, показывающие степень обесценения денег каждой страны вследствие инфляции. Данные относятся к 1919—1920 гг.

Приводим таблицу из книги Фридмэна:

Сравнение местной покупательной силы некоторых валют с их покупательной силой в Соединенных Штатах.

В общем, страны с более высоким уровнем внутренних цен, т. е. с большим обесценением денег, имеют и более обесцененную валюту на внешнем рынке. Более высокий уровень внешних цен (колонна с) по сравнению с внутренними ценами (колонна d) указывает на более сильное обесценение валюты на внешнем рынке, чем внутри страны. Исключение составляют только Япония и Швеция.

Более сильное обесценение валюты вне страны, чем внутри ее, ставится в связь с запрещением свободного передвижения золота странами, где существовала разница в оценке валюты на внутреннем и внешнем рынке. Подтверждением правильности этого соображения является то, что Япония и Швеция, где указанной разницы не отмечается, не ограничивали движения золота в послевоенное время, к которому относится таблица.

Страны, из которых не допускался вывоз золота, были вынуждены покупать золото на международном рынке, употребляя для этого свои бумажные деньги. Так делала Германия для уплаты репараций. Следствием этого я было падение вексельного курса таких стран, чему самым ярким примером служит германская марка.

Стеснение свободного передвижения золота из одной страны в другую, наряду с обесценением денег внутри отдельных стран, было одной из важнейших причин валютного хаоса, водворившегося как одно из последствий мировой войны. С одной стороны, передвижение золота было стеснено запрещением вывоза его, установленным многими странами, а в некоторых случаях запрещением или стеснением его  ввоза, о чем будет сказано ниже; с другой же стороны, то движение золота, которое существовало, регулировалось не экономическими факторами, как  в мирное время, а военными, доминировавшими во время войны над всеми другими.

Говоря о движении золота в период войны и в ближайшие годы после заключения перемирия и мира, приходится прежде всего отметить, как факт первостепенной важности, широкий приток золота из воюющих стран в Соединенные Штаты и, хотя в меньшем, но все же довольно значительном размере, в нейтральные страны. С 1 июля 1914 г. по 30 июня 1917 г., когда Соединенные Штаты приняли участие в войне, чистый импорт золота в Штаты равнялся 1 114 млн. долл., что составляет более 60%мировой добычи золота за 1914—1917 гг. Золото приливало, главным образом, из стран союзников (Антанты), которым приходилось расплачиваться по их военным заказам в Соединенных Штатах. По той же причине золото ввозилось в нейтральные страны, где производила закупки и Германия.

После вступления Америки в войну правительство Соединенных Штатов начало оказывать союзникам кредит, вследствие чего была устранена необходимость дальнейших посылок золота союзниками для урегулирования крупных платежей Америке по военным  заказам. Но в то же время нейтральные страны стали пользоваться нью-йоркским рынком для урегулирования обязательств союзников по отношению к ним, в результате чего начался значительный экспорт золота из Америки в нейтральные страны. За три месяца 1917 г. (июль-сентябрь) было вывезено нейтральными государствами из Нью-Йорка около 100 млн. долларов золота. Это заставило Соединенные Штаты запретить вывоз золота, за исключением случаев, предусмотренных в особых правилах. Объявление эмбарго на экспорт золота упразднило один из важных коррективов вексельных курсов, и в результате произошло чувствительное обесценение долларов на тех рынках, по отношению к которым эмбарго проводилось особенно строго. Эмбарго, за незначительными исключениями, было отменено 9 июня 1919 г. С этого времени снова восстановилось регулирующее действие свободного передвижения золота и курс доллара повысился в тех странах, где он был искусственно понижен.

Англия также прибегла к запрещению вывоза золота. Эта мера, введенная по мотивам военного характера правительственным распоряжением 1 апреля 1919 г. и проведенная затем в законодательном порядке 23 декабря 1920 г., имела своим последствием сильные колебания вексельного курса фунта на доллары и значительное повышение премии на золото по сравнению с обесценением бумажных денег. По этому поводу Фридмэн замечает: «Если золото свободно переливается между странами, обесценение вексельного курса и премия на золото равняются дисконту на бумажные деньги. Но если золото не переливается свободно, как это было в Европе, то обесценение вексельного курса не соответствует с такой точностью обесценению бумажных денег».

На междувалютные отношения влияли также меры регулирования валют, применявшиеся по военным и политическим соображениям. Курсы союзных валют на нью-йоркском рынке поддерживались целой системой мер, прозванной системой «прикалывания», т. е. закрепления валют. Англия поддерживала курс фунта стерлингов при помощи займов, оставлявшихся в Америке как фонд для платежей по обязательствам союзников. С той же целью Англия продавала в Нью-Йорке обязательства государственного казначейства и американские ценные бумаги, скупавшиеся английским правительством.

Наконец, в случаях необходимости отправлялось золото. К этому времени союзники объединились в финансовом отношении и сообща принимали меры для поддержания своих валют на американском рынке, что и было достигнуто. Союзные валюты в Нью-Йорке были стабилизованы на искусственно высоком уровне, между тем, как на нейтральных рынках они держались па более низком уровне, соответствовавшем их обесценению.

Необходимо заметить в дополнение к вышесказанному, что курс союзных валют поддерживался с 1917 г. расходами Соединенных Штатов на содержание американской армии в Европе, на это было израсходовано Америкой с января 1918 г. по ноябрь 1920 г. до 1,5 миллиардов долларов, взамен которых союзники получили военные кредиты в Соединенных Штатах.

Несмотря на значительное превышение импорта на стороне союзников, их вексельные курсы, вследствие изложенных выше мер, держались в Нью-Йорке близко к паритету. Искусственное поддержание фунтов и франков при помощи системы «прикалывания» («Пэг») невыгодно отражалось на курсе доллара в союзных странах: за него платали там меньше фунтов и франков, чем в нейтральных странах, где «Пэг» не действовал, и где поэтому английская и французская валюты стояли ниже.

На этой почве широко развилась спекуляция с валютой: было выгодно покупать союзническую валюту на нейтральных рынках и продавать ее по более высокому курсу на стабилизованном нью-йоркском рынке или покупать обесцененные доллары в Лондоне и продавать их в Нью-Йорке по золотому паритету.

Движение вексельных курсов в период 1914-1920 гг. представляется в следующем виде (по данным Фридмэна и Лиги Наций).

1. Союзные Державы. В начале войны вексельные курсы на валюты союзников подвергались чрезвычайно резким колебаниям. Фунт стерлингов достиг 7 долларов в августе 1914 г., понизился до 5 долларов в октябре и сравнялся с паритетом в декабре, а около сентября 1915 г. упал ниже паритета — до 4,50 долл.

Европа требовала уплаты по краткосрочным ссудам, размещенным на нью-йоркском рынке, вследствие чего возник усиленный спрос на лондонские, парижские и миланские векселя, и г. результате курс их в течение первых месяцев войны держался выше паритета. С увеличением экспорта из Соединенных Штатов в Европу, вексельные курсы на Англию, Францию и Италию начали понижаться на нью-йоркском рынке, но были стабилизованы Великобританией. К началу 1915 г. курс фунтов стерлингов составлял 99,74% паритета (100,26%), франк стоял несколько выше паритета, а лира стояла несколько ниже — 97,31% паритета. Фунт стерлингов держался приблизительно на этом же уровне до марта 1919 г., когда прекратилась стабилизация союзнических валют и началось резкое понижение их. Всего менее упал фунт стерлингов, который, однако, котировался в декабре 1919 г. почтя на 20% ниже паритета. Значительно сильнее было падение франка (почти на 48% против паритета) и лиры (без малого на 60%). В течение 1920 г. продолжалось падение союзнических валют. К концу этого года фунт стерлингов котировался всего в 3,42—3,49 долларов, что составляло обесценение в 28,5—29,6%. Падение франка было еще сильнее: оно достигло к этому времени более 69%, что же касается лиры, то к декабрю 1920 г. она потеряла почти 82% своей цены на доллары. Курсы союзных стран начали улучшаться только с 1921 г., к концу которого фунт стерлингов стоял всего лишь на 15% ниже паритета. Все же франк котировался в декабре этого года почти на 60% ниже паритета, а лира — на 77%.

2. Центральные державы. Германская марка и австрийская крона ходили с некоторой премией в первое время после объявления войны, но к октябрю 1914 г. стояли уже ниже паритета и в течение последующих лет почти безостановочно падали. Особенно резко было их падение по окончании войны. К концу 1918 г. марка сохранила только половину своей паритетной цены на доллары, в декабре 1919 г. ее цена составляла в среднем за месяц только 8,98% паритета, а средний курс марки за целый год равнялся 28% ее паритета. Средняя за 1920 г. равнялась лишь 7,32% паритета, а за 1921 г. — 5,05%. Другими словами, потеря марки к этому времени составляла более 95% ее паритетной цены. В течение 1922 г. падение марки продолжалось, и к началу 1923 г. она утратила уже 98%. Падение австрийской кроны было также стремительным. К концу 1920 г. крона котировалась 0,22 цента, т. е. около 1,1% ее паритета. Таким образом, к этому времени ее обесценение составляло почти 99%.

3. Нейтральные государства. В отличие от валют почти всех воюющих держав курсы нейтральных государств стояли высоко и на продолжительные периоды времени поднимались над паритетом. По характеристике Фридмэна, положение нейтральных валют в военное и послевоенное время было таково. Голландские гульдены и швейцарские франки поднялись на нью-йоркском рынке вскоре после начала войны, вероятно, вследствие резкого уменьшения американского экспорта в Европу и одновременного увеличения экспорта Голландии и Швейцарии в воюющие страны. Но в течение 1915 г. большинство нейтральных валют упало в Нью-Йорке, под влиянием огромного увеличения экспорта из Соединенных Штатов. Затем, когда началась усиленная стабилизация союзных валют на нью-йоркской рынке, все нейтральные валюты повысились и продолжали держаться выше паритета, несмотря на значительный экспорт из Соединенных Штатов. С апреля 1917 г. до марта 1919 г. все нейтральные курсы, без исключения, держались выше паритета. Максимальная премия, до которой поднимались голландские гульдены, равнялась 31%, шведские кроны — 70%, швейцарские франки — 35%, испанские пезеты — 53% и аргентинские — 8%.

Главная причина высокого курса нейтральных валют заключалась в сильном развитии экспорта нейтральных стран. Экспорт превышал импорт в Испании, Швеции, Аргентине, Бразилии и Чили. Наоборот, превышение было на стороне импорта в Норвегии, Дании, Голландии и Швейцарии, и перевес на стороне импорта в этих странах был значительно меньше, чем в довоенное время. С другой стороны, импорт союзных держав в большинстве случаев значительно возрос. В результате союзные валюты обесценивались на нейтральных рынках. С другой стороны, союзники не могли развивать своего экспорта во время войны не только по экономическим причинам, но также из опасения, чтобы экспортируемые товары не попали в Германию. Посылка золота тоже встречала затруднения, главным образом, вследствие неимения у союзников достаточных запасов этого металла. К тому же некоторые нейтральные страны неохотно принимали золото в уплату за товары. Скандинавские страны одно время даже запретили ввоз к себе золота, а потом стали принимать его с учетом в 8% против паритета. Испания принимала золото с учетом в 6%. Эти страны предпочитали получать платежи в товарах, в которых нуждались, и вообще они опасались, чтобы прилив к ним золота при ограниченности товаров не вызвал непомерного повышения цен. Расплата за импорт ценными бумагами также была связана с затруднениями. Все перечисленные условия препятствовали нормальному урегулированию расчетов между нейтральными и союзными странами и при превышении экспорта со стороны нейтральных стран содействовали повышению курса их валют.

Хаотическое состояние междувалютных отношений являлось не только отражением денежной инфляции: внутри отдельных стран, но, как было уже  указано выше, обусловливалось также действием других факторов, заставлявших некоторые страны выбрасывать, свои бумажные деньги на международный рынок для покупки золота или иностранных векселей на золото (пример Германии). Вследствие этого оценка многих валют вне стран, которым они принадлежали, не совпадала с их оценкой внутри этих стран. Это обстоятельство имело существенное значение для соответствующих народных хозяйств и через них — для мирового хозяйства.

Оценка валюты вне страны непосредственно отражалась на ценах ввозных товаров, в том числе на сырых материалах и других производственных средствах, и этим путем влияла на цены внутри страны. Сначала это влияние отражалось на товарах, в производстве которых участвовали иностранное сырье, машины и пр., а затем по уровню цен на такие товары равнялись и цены предметов, производившихся без участия привозных материалов. Ввиду этого падение вексельного курса валюты какой-нибудь страны, т. е. понижение ее оценки на внешнем рынке, было причиной повышения внутренних цен. В предвидении последствий этого факта, рынок отвечал на падение курса валюты немедленным поднятием цен на товары. В Германии повышение цены доллара в марках, т. е. падение марки по отношению к доллару, или что то же самое — к золоту, служило сигналом для общего повышения товарных цен.

Другое не менее важное последствие ненормального и, в особенности, неустойчивого положения междувалютных отношений получает свое выражение в области международного товарообмена. Из прошлого опыта известно, что падение валюты страны на внешнем рынке действует на экспорт страны, как вывозная премия, а повышение валюты имеет обратное влияние — содействует импорту и тормозит экспорт. Причина этого явления заключается в том, что в странах с падающей валютой товарные цены, повышаясь вообще, отстают от падения валюты на внешнем рынке, следовательно, от уровня международных цен. Во всяком случае, как общее правило, цены не повышаются в одинаковом размере и в одно время на все товары. Это значит, что уровень цен в валютах стран, страдающих от значительной инфляции, вообще бывает выше на международном рынке, чем внутри страны, или, другими словами, покупательная сила падающей валюты обыкновенно держится ниже вне страны, чем внутри ее.

При таких условиях экспортер выручает на своих товарах добавочную прибыль в виде курсовой разницы, образующейся вследствие более высокой покупательной силы денег внутри страны сравнительно с их курсом вне ее. Импортер находится в противоположных условиях. Ему приходится получать плату за свои товары в валюте, более обесцененной на внешнем рынке, чем в стране ввоза. Потеря, которую импортер несет при этом, увеличивает его издержки и имеет для него такое же значение, как если бы  ему пришлось платить усиленную пошлину при ввозе своих товаров в страну с падающей валютой. Яркую иллюстрацию к сказанному дает Германия. Падение германской марки форсировало экспорт из Германии и препятствовало ввозу товаров в Германию. В силу этого создалось парадоксальное на первый взгляд положение. Германия, находившаяся в неимоверно тяжелых экономических и финансовых условиях, с расстроенным денежным обращением и до крайности обесцененной валютой, от   покупательной силы которой оставались только жалкие крохи, развивала лихорадочную деятельность по производству товаров для вывоза и наводняла ими рынки стран-победительниц, успешно конкурируя с ними на мировом рынке и даже на их внутренних рынках. В то время как Англия и Америка страдали от сильной безработицы и промышленного застоя, вследствие недостатка сбыта, в Германии процент безработных падал до ничтожной величины, и фабрики работали полным ходом. Такова была картина в 1920—21 гг. Германия переживала тогда высокую конъюнктуру не вопреки обесценению марки, но вследствие этого обесценения. Ее промышленность пользовалась относительно других стран крупными преимуществами, в виде сравнительной дешевизны труда и низкой стоимости производства. Как велики были эти преимущества можно видеть по следующим примерам: рабочий, который получал бы в Америке 4 000 долларов в год, в Германии зарабатывал 10 000 марок, равные по курсу 1920 г. только 100 долл. В январе 1921 г. средняя поденная плата в Швеции равнялась 16 кронам, или, по курсу того времени — 280 германским маркам. Между тем, в это время самая высокая плата в Германии не превышала 60 мар. При таких условиях германские товары могли продаваться на мировом рынке по ценам, не допускавшим конкуренции. Примером может служить цена бумаги. Тонна шведской бумаги стоила 1 100 крон, а германская бумага продавалась по 8 000 м, равнявшихся 625 кронам.

По причинам, выясненным выше, германские промышленники пользовались высокой экспортной премией, которая была тем выше, чем ниже падала марка. В отчетах о состоянии германской промышленности за 1920-21 гг. постоянно встречаются указания на то, что та или другая отрасль переживала период необычайного оживления, вследствие дальнейшего понижения марки. Например, по отношению, химической промышленности, упавшей одно время до половины своего размера в довоенное время, сообщалось, что затем ее положение улучшилось только в конце 1921 г., «вследствие катастрофического падения германской марки». Подъем германской промышленности в послевоенное время, основанный на крушении германской валюты и обесценении труда, был нездоровым цветком, выросшим на почве глубокого экономического упадка страны и тяжелых международных отношений, созданных войною. Непрочность германской конъюнктуры обнаружилась очень скоро. По мере того, как цены на средства производства росли на международном рынке в значительной степени под влиянием германской конкуренции, повышалась себестоимость продуктов германской промышленности, и, по мере того, как цены германских товаров приближались к международному уровню, Германия теряла свои преимущества перед другими странами. Тому же содействовали меры протекционистского характера, применявшиеся другими странами для ограждения своей промышленности от германской конкуренции.

Падение марки имело также своим последствием покупку иностранцами на твердые валюты движимого и недвижимого имущества в Германии. Дома, имения, промышленные предприятия, драгоценности, произведения искусства и предметы роскоши покупались в Германии на фунты и доллары по баснословно дешевым ценам, и все, что можно было, вывозилось за границу. В Америке, Голландии и других странах с твердой валютой образовались акционерные общества с специальной целью скупки в Германии ценного, но обесцененного имущества. Происходила буквально распродажа Германии («Deutschlands Ausverkauf»). Германия стала центром и самым ярким проявлением инфляции, но сфера ее действия была гораздо шире, и ее гибельные последствия распространялись далеко за пределы Германии и других стран с обесцененной валютой.

Промышленный застой с сопровождающими его безработицей и недостатком сбыта, от которых страдали страны с твердой валютой, составляли прямое последствие понижения покупательной силы многомиллионного населения центральной и восточной Европы, пораженных инфляцией и страдавших от обесценения и падений бумажных денег, которыми она была наводнена. Ввиду этого денежный кризис, вызванный мировой войной, отразился не только на тех странах, где существовала падающая валюта. Он получил мировой характер, потому что его влияние прямо или косвенно распространялось на все страны мира.

5. Общее движение валют в последние годы. Падение почти всех валют по отношению к золоту, происходившее в 1922 г., продолжалось до середины 1924 г., вследствие чего годовая средняя этого года оказалась ниже средней предшествовавшего года. Начавшийся затем подъем был все-таки не настолько велик, чтобы вполне возместить падение 1923 г. и начала 1924 г. В 1925 г. подъем валюты во всем мире продолжался. В начале 1924 г. золотая ценность валют в их %-ном отношении к золоту колебалась для всего мира около 73—75%, а в среднем за год составляла 75,62%. В январе 1925 г. золотая ценность валюты поднялась до 79%, продолжая затем повышаться, впрочем довольно медленным темпом.

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ. Самым крупным событием в области денежного обращения за последние годы было возвращение Англии к золотой единице, или так называемому золотому стандарту, совершившееся путем издания закона от 13 мая 1925 г. (Gold Standard Act, 1925 ). Еще раньше канцлер казначейства заявил, что закон 1920 г., воспретивший на 5 лет вывоз золота из страны иначе, как по специальным лицензиям, не будет продлен после 31 декабря 1925 года. Восстанавливая, таким образом, свободу вывоза золота, британское правительство приняло ряд мер против распыления золотых запасов страны через проникновение золотых монет в обращение и вследствие спекуляции, которой мог бы подвергнуться фунт стерлинг. Эти предупредительные меры и были выражены в упомянутом законе 13 мая 1925 года. Было признано, что употребление золота во внутреннем обращении не является необходимым для действия золотого стандарта и явилось бы, по мнению канцлера казначейства, ничем не оправдываемой расточительностью при существующем финансовом положении Англии.

Ввиду этого, закон освободил Английский банк от обязательства разменивать свои банкноты и казначейские билеты (Currency notes) на золотые монеты, а монетный двор — перечеканивать золото, предоставляемое ему кем-нибудь, кроме Английского банка. В то же время банк, по этому закону, обязан продавать всем желающим золото в слитках, содержащих около 400 унций по цене 3 фунта 17 шиллингов 10,5 пенсов за унцию стандартной чистоты, т. е. около 1 700 фунтов за такой слиток. Таким образом, в то время, как банк огражден против требований на золотые монеты для внутреннего обращения, он удовлетворяет все требования на золотые слитки для целей вывоза. Статья банковского акта 1844 г., по которой Английский банк обязан покупать по твердой цене все предлагаемое ему золото, остается в силе. В целях поддержания курса фунта стерлингов, в случае спекулятивного давления, закон уполномачивает казначейство выпускать краткосрочные займы. Кроме того, для тех же целей обеспечен в Америке кредит на сумму до 300 млн. долл.

Разъясняя цели этих кредитов, канцлер казначейства сказал, что они являются торжественным предупреждением спекулянтам всякого рода о тех резервах, с которыми они встретятся, в случае, если попытаются нарушить золотой паритет, установленный Великобританией. Если явится надобность использовать эти кредиты, курс фунта может быть поддержан через покупку в Нью-Йорке и других местах векселей в стерлингах или при помощи отправки в другие страны золота за счет Великобритании. Восстановление золотого стандарта законом от 13 мая 25 года явилось завершением политики британского правительства за последнее время; неуклонно направленной к восстановлению золотой единицы. Достижение бюджетного равновесия, сокращение текущего долга, фундирование долга Соединенным Штатам, энергичное сокращение билетной эмиссии и строгое контролирование кредита — все эти меры привели к стабилизации фунта и подготовили почву для восстановления золотого стандарта. Курс фунта в Нью-Йорке после сильных колебаний стал прочно повышаться в 1924 г.: в январе этого года он стоял на 10-12% ниже паритета, а в начале 25 года это расстояние сократилось до 1%.

Решение правительства восстановить золотой стандарт вызвало горячее сочувствие в деловых кругах Англии и было приветствовано большинством наиболее авторитетных представителей банковского и торгово-промышленного мира. Желательность проектированной меры не вызывала никаких  сомнений. Ставился только вопрос об ее своевременности, разрешавшийся почти всеми в положительном смысле. Назначенная для рассмотрения этого вопроса особая комиссия высказалась в том же смысле. Решительным противником политики правительства в денежном вопросе выступил из виднейших экономистов только профессор Кейнс, считавший, что восстановление золотого стандарта повредит экспорту Великобритании и усилит безработицу. В брошюре, вышедшей вскоре после проведения в жизнь предположений правительства, профессор Кейнс доказывает, что его опасения оправдались.

ГЕРМАНИЯ. Расстройство денежного обращения в Германии достигло к осени 1923 г. крайних пределов. Германская марка упала к этому времени до одной триллионной части своего довоенного паритета, т. е., в сущности, утратила всякую покупательную силу. Оставаться дальше при таком положении было невозможно, и правительство сочло необходимым принять меры к переустройству денежной системы на новых началах. Инфляция росла, главным образом, вследствие того, что правительство использовало выпуски бумажных денег для бюджетных целей, и эти выпуски производились через Рейхсбанк, который стал, таким образом, учреждением, обслуживавшим прежде всего государственное казначейство, а не торговый оборот. Реформу надо было начать с освобождения Рейхсбанка от учета обязательств правительства и кредитования казначейства. Только при этом условии представлялось возможным дать стране устойчивое денежное  обращение с денежным знаком, могущим рассчитывать на доверие населения. В ноябре 1923 г. был учрежден Рентный банк (Renten Bank), капитал которого был образован путем наложения гипотеки на все сельские, промышленные и торговые предприятия и хозяйства страны. Основная задача Рентного банка заключалась в том, чтобы дать стране устойчивое денежное обращение для нужд оборота и помочь правительству оплатить его обязательства Рейхсбанку. Рентный банк должен был удовлетворять в то же время текущие потребности государственного казначейства, имея ввиду предстоящее коренное преобразование всей фискальной системы Германии. При этом позаимствования казначейства у Рейхсбанка, служившие главной причиной выпуска банковых билетов, должны были прекратиться.

Затем в апреле 1924 г. был учрежден Золотой Дисконтный банк для содействия германской промышленности и торговле путем обеспечения им заграничных кредитов. Половина капитала этого банка была расписана Рейхсбанком на основе внешнего займа, а другая половина — консорциумом германских банковских учреждений. Имелось в виду объединить в дальнейшем все три банка в один новый эмиссионный банк на основе предположений, изложенных в докладе Дауэса. Анализ балансов германских банков на 30 июня 1924 г., делаемый Американским Федеральным Бюллетенем, дает следующую картину состояния этих учреждений. В балансе Рентного банка первое место занимает гипотека — 3 200 млн. марок, наложенная на земледелие, промышленные и торговые предприятия страны. На стороне обязательств фигурируют: 2 400 млн. марок в качестве капитала и 800 млн., как резервный фонд. Гипотека, наложенная на собственную незанятую территорию, установлена в сумме 2 400 рентных марок, и эта сумма представляет предел эмиссионных возможностей Рентного банка. Ссуды Рентного банка правительству составляют 1 200 млн. — максимум того, что разрешено законом. Из этой суммы 200 млн. были употреблены для оплаты обязательств государственного казначейства Рейхс-банку, и 1 млрд, был назначен на удовлетворение текущих расходов правительства. Ссуды на коммерческие, промышленные и земледельческие нужды, выданные через Рейхсбанк, составляют 870 млн. Количество билетов в рентных марках, находившихся в обращении — 2 050 млн., часть из которых находится в резерве Рейхсбанка. По вычете этого резерва сумма рентных марок составляла около 50% всего денежного обращения страны, тогда как билеты Рейхсбанка - всего З6%.

Рейхсбанк. В балансе Рейхсбанка на 30 июня 1924 г. главной статьей являются переводные векселя и чеки в рентных марках, составляющие 1 млрд., значительная часть которых состоит из ссуд сельскому хозяйству. Переводные векселя и чеки в бумажных марках равны 840 млн., а сумма в рентных марках в кладовых банка равна 278 млн. Другая статья актива, равная 702 млн., заслуживает внимания, потому что она включает в себя имеющуюся у Рейхсбанка иностранную валюту. Сумма золота в 462 млн. показана в номинальной довоенной ценности. Из этого золотого запаса около половины считается покрытием ссуды в 50 млн., выпущенной во время первой попытки Рейхсбанка стабилизировать курс в начале 1923 г. Самой крупной статьей пассива является билетное обращение в размере 1 097 млн. против 240 млн. на 23 ноября 1923 г. Крупное увеличение билетного обращения вызвано в значительной мере изъятием различного рода временных билетов, которые находились в обращении к концу 1923 г. Другая крупная статья пассива — это 800 млн. золотых марок, которые Рейхсбанк должен Рентному банку.

Золотой Дисконтный банк. Этот банк, известный также как банк Шахта, начал свои операции в апреле 1924 г. Из подписанного капитала в 10 млн. фунтов стерлингов около 2/3 было оплачено к 30 июня 1924 г. и это, в сущности, представляло объем активных операций банка; хотя банк уполномочен выпускать билеты под покрытие в 100% иностранными кредитами, он не воспользовался этим правом. Банк заручился банковскими кредитами в 5 млн. фунт ст. в Лондоне и 25 млн. долларов в Соединенных Штатах, вследствие чего был в состоянии содействовать германской промышленности в получении банковского кредита за границей. Эти услуги были, однако, ограничены лишь теми клиентами, состояние которых позволяло им оплачивать свои обязательства иностранной валютой.

Балансы названных банков на 30 июня 1924 г. в целом представляются в следующем виде:

РЕНТНЫЙ БАНК

АКТИВ (миллионы рентных марок):

Гипотека на земледелие и промышленность в пользу Рентного Банка 3200,0;

Облигации Рентного Банка в наличности 2399,8;

Ссуды правительству:
беспроцентные – 196,4;
процентные – 1000;
для экстренных надобностей – 3,0.

Ссуды на коммерческие, промышленные и земледельческие цели:
Райхсбанку – 800,0;
Другим эмиссионным банка – 70,2.

Временные депозиты в Рейхсбанке для зачетных операций в рентных марках – 100,0;

Наличные почтовые переводы и обязательства банка – 77,0;

Обстановка и имущество – 0,66.

 ПАССИВ

Капитал – 2400,0;

Резервный фонд – 800,0;

Билеты в рентных марках в обращении – 2049,8;

Облигации Рентного банка в обращении – 0,2.

РЕЙХСБАНК

АКТИВ

1. Металлический запас, включая германскую валюту, а также золото в слитках и инвалюте (1 кг чистого золота – 2,484 марок) – 0,4;
2. Билеты государственного казначейства и ссудных касс – 697 999 999,4;
3. Билеты Рентного банка – 278 188 072 000,0;
4. Билеты других банков – 452 280,0;
5. Переводные векселя и чеки – 840 404 929 549,2;
6. Переводные векселя и чеки в рентных марках – 1 057 554 176 690,0;
7. Ссуды под залог, включая ссуды, обеспеченные векселями – 21 748 210,0;
8. Ссуды под залог в рентных марках – 877 041 100 000,0;
9. Ценные бумаги – 76 377 578 948,0;
10. Прочие активы, включая и рентные марки – 702 307 411 992,7.

ПАССИВ

1. Капитал – 0,1;
2. Запасный капитал – 0,1;
3. Билеты в обращении – 1 097 308 572 181,6;
4. Прочие обязательства:
   а) депозиты Империи и других государств – 493 043 147 640,1;
   б) частные депозиты, включая депозиты в рентных марках -  280 884 170 633,0.
5. Обязательства Рентного банка – 800 000 000 000,0;
6. Прочие обязательства – 416 582 471 795,7.

ЗОЛОТОЙ ДИСКОНТНЫЙ БАНК

АКТИВ (тыс. фунтов стерлингов)

Золото – 9,0;

Иностранные банкноты – 5,9;

Иностранные кредиты до востребования – 178,2;

Учет векселей краткосрочных 5789,6

Подписанный капитал еще не оплаченный 3557,5

Прочие активы 17,0

ВСЕГО 10557,3.

ПАССИВ

Капитал 10 000,0

Резерв –

Билетное обращение –

Срочные депозиты – 292,1;

Прочие пассивы – 265,2.

ВСЕГО – 10 557,3.

ФРАНЦИЯ. Французский франк, сильно пострадавший от инфляции во время войны, не оправился и в послевоенное время. До сих пор (1925 г.) он принадлежит к числу обесцененных и непрочных валют. Сильное падение франка началось с первых месяцев 1919 г. В феврале он составлял несколько более 50% его средней ценности в 1913 г. К концу 1919 г. франк упал до 20% и затем продолжал падать почти до середины следующего года, когда, он опустился к марту месяцу до 15%. С этого времени началось движение франка вверх, не вернувшее его, однако, к уровню 1919 г. и сопровождавшееся при этом сильными колебаниями по отдельным  месяцам. С марта 1922 г. франк снова вступает в полосу падения, которое после повторных колебаний понижает его до 18% довоенного уровня. После некоторого подъема в первые месяцы 1924 г. франк снова упал в  начале 1925 г. до 20% и временами даже несколько ниже.

Французское правительство склонно  было видеть причину падения франка  в злонамеренной спекуляции врагов Франции. Но всестороннее освещение  этого вопроса авторитетными органами печати, представителями финансовых кругов и научными специалистами выяснило, что основные причины слабости и неустойчивости французской валюты заложены в финансовом положении страны: дефицитности французского бюджета и задолженности Франции как внешней, так и внутренней. При этих условиях Франция находится постоянно под угрозой возвращения к инфляции, опасение которой отражается невыгодным образом на покупательной способности ее валюты. Финансовые затруднения Франции являются последствием войны и ближайшим образом необходимости для французского казначейства нести огромные расходы по восстановлению опустошенных департаментов при недостаточной оплате Германией возложенных на нее репараций. Единственным выходом из этого положения являются: сбалансирование бюджета при помощи усиленного обложения и решительного сокращения государственных расходов, урегулирование задолженности Франции, связанной с войной, и повышение производительности ее народного хозяйства. Целесообразность этой программы общепризнанна, но, конечно, это не устраняет практических трудностей, с которыми связано ее осуществление.

Бюджет на 1925 г., в окончательной своей редакции, первый раз по окончании войны показывал превышение доходов над расходами в размере 13,6 млн. франков. Дефицит составлял: в 1919 г. — 23,8 млрд., в 1920 г. — 19,4 млрд., в 1921 г. — 12,8 млрд., в 1922 г. — 11,5 млрд., в 1923 г. — 8,4 млрд., в 1924 г. — 8,5 млрд. Но видимо благоприятный результат 1925 г., как указывалось в печати, далеко не соответствует действительности. Так, например, в этот бюджет не было занесено 250 млн. фр., ежегодно ассигнуемых на почтово-телеграфные расходы; не упомянуты также 1 500 млн. фр., которые имеют быть израсходованы в течение года на уплату военных пенсий. Первоначально Кайо предполагал, что бюджетный дефицит в 1925 г. будет равен приблизительно 3 500 млн. фр., но в  дальнейшем сильно возросли расходы по кампании в Марокко, возникли  столкновения с друзами в Сирии. Все это потребует значительных денег. Весьма вероятно, в конечном результате, 1925 г. даст дефицит в 50 000 млн. фр. Таково, по крайней мере, мнение английского журнала «Статист».

Что же касается бюджета на 1926 г., то он предвещает дефицит в 3 800 млн. франков, вследствие внесения на этот раз в расходную часть бюджета пенсий и почтово-телеграфных кредитов и невнесения в доходную часть бюджета дауэсовских поступлений, которые впредь будут заноситься в особый фонд погашения государственной задолженности и восстановления разоренных областей. С целью сбалансирования бюджета, предполагается значительное увеличение обложения прямыми налогами крупных доходов до 40% повышается обложение налогами дивидендов предприятий, акции которых котируются на Парижской бирже, с 12% до 20%, а не котируемых — с 18% до 25%. Кроме того, предполагается обложить налогами так называемые «непроизводительные богатства», как, например, драгоценности, частные коллекции предметов искусства и тому подобное.

Согласно «Инвентаря национального достояния Франции», составленного в 1924 г. министром финансов в тогдашнем кабинете Эррио, Клемантелем, «политическая» задолженность Франции Соединенным Штатам достигала в ноябре 1923 г. 3,6 млрд. долларов и Англии в июле 1924 г. — 619 млн. фунтов стерлингов. По поводу английской части задолженности Франции между Черчиллем и Кайо состоялось предварительное соглашение, в силу которого Франция обязуется погасить свой долг Англии в течение 62 лет ежегодными взносами по 12,5 млн. фунтов стерлингов. Это соглашение вступает в силу и будет осуществляться только в том случае, если Соединенные Штаты согласятся на подобные же условия погашения причитающейся им со стороны Франции суммы долга. Таким образом, выполнение договора откладывается на некоторое время и зависит от успеха переговоров Кайо в Вашингтоне. В общем, Франции предстоит уплачивать по своему политическому долгу Англии и Соединенным Штатам до 28,5 млн. фунтов стерлингов в год. Но кроме «политического» долга существуют еще не менее значительные «коммерческие» долги Франции. Коммерческий долг Франции Англии состоит из 60 млн. ф. ст., авансированных Английским банком Французскому банку, и из 6 млн. ф. ст., которые Франция обязалась уплатить Великобритании на оставленные последней во Франции военные материалы и запасы; кроме того, Франция должна Англии 2,3 млн. ф. ст. за поставленное ей во время войны воинское снаряжение. «Коммерческий» долг Франции Соединенным Штатам был равен на 31 июля 1925 г. 631 млн. долларов. Затем в этом инвентаре упомянуты еще разные «коммерческие» долги Франции — Японии, Канаде, Голландии, Аргентине, Уругваю и Египту, составляющие в общей сумме 480,5 млн. франков. По соглашениям, заключенным в разное время с этими странами, все эти долги, за исключением американского, должны быть погашены к концу 1930 г.

Кроме внешнего долга, на плечах Франции еще внутренний долг, выросший с 34,2 млрд. фр. на 31/VII — 1914 г.¹⁾ почти до 300 млрд. фр. к 1925 г. Обслуживание этого долга, т. е. уплата процентов по нему и частичное погашение, потребует в 1925 г. 21,7 млрд. фр. Главная надежда у Франции для того, чтобы справиться со своими обязательствами — «дауэсовские» поступления. На основании соглашения в Спа, Франция имеет получить 52% этих поступлений. Но будет ли Германия в состоянии выкачивать из себя ежегодно по 125 млн. ф. ст., в среднем, по схеме Дауэса? По крайней мере, Черчилль уже учитывает вероятность будущих поступлений по плану Дауэса со скидкой в 50%.

¹⁾ До войны внешнего долга у Франции не было.

Литература. Кроме литературы, указанной в ст. Финансирование войны (т. XLVI), в особенности книги Фридмана о международных финансах, следует отметить прежде всего издания Лиги Наций: 1. «Currencies after the War», 1920; 2. «Memorandum on currency», 1913—1921; 3. «Memorandum sur les Banques  Centrales», 1918, 1918—1921; Затем — 4. Spalding, Foreign Exchange and Foreign Bills in Theory and Practice, 1921; 5. Fr. Eulenburg, Internationale Kapitalbildung nach dem Kriege. Weltwirtschaftl Archiv, Juli. 1923; 6. Verwaltungsbericht der Reichsbank, 1920—1921.

На русском языке: 1. Профессор М. И. Боголепов, «Валютный хаос», 1922; 2. Проф. А. А. Соколов, «Проблемы денежного обращения и валютной политики», 1923 г. (Гл. III. Опыт денежного обращения за границей за время и после мировой войны и некоторые выводы, которые могут быть сделаны на основании этого опыта).

Для справок о статистических данных, начиная с 1913 г. по июль 1923 г., может служить возобновившееся ежемесячное дополнение к английскому журналу «Тhе Economist», «Monthly Supplement», New Series;  кроме того периодические издания Wirtsсhaft und Statistik, Wirtschaftsdienst, экономическая хроника в «Jahrbücherfur Nat. Oekonomie und Statistik», финансово-экономический отдел «Frankfurter Zeitung», журнал «The Ekonomist» и «The Statist».

The economic consequences of Mr. Charchill. J. M. Keynes. 1925; Emile Royot. Essai statistique surla Valeur du Franc. 1925.

А. Мануилов.