ЧЕТЫРЕХЛЕТНЯЯ ВОЙНА 1914-1918 г. III. ТЕХНИКА В МИРОВОЙ ВОЙНЕ

ЧЕТЫРЕХЛЕТНЯЯ ВОЙНА 1914-1918 г. III. ТЕХНИКА В МИРОВОЙ ВОЙНЕ

Небывалая, по размерам принявших в ней участие человеческих масс и по напряжению, мировая война представляет собой исключительную картину и в отношении применения техники.

В первую очередь, наибольший интерес представляют собой те технические средства, которые имеют назначением непосредственное применение их для самой борьбы на суше, на море, в воздухе; однако, этими «военными» техническими достижениями далеко не исчерпываются все стороны техники, без использования каковых современная война была бы немыслима. Всякого рода вспомогательные средства борьбы, пути и средства сообщения, предметы продовольствия, одежды, снаряжения, технические возможности их заготовления и использования — все это, при том размере, который приняла мировая война, получило столь большое значение, что имело решающее влияние не только на ход, но даже на самую возможность выполнения боевых операций. Наряду с этим, мировая война с неопровержимой очевидностью показала, что современные боевые столкновения враждующих сторон перестали быть столкновением, в котором принимает участие только часть населения, в виде борющихся армий. Возможность военного окружения целых государств в виде блокады  или, по крайней мере, нарушение свободных сношений их с внешним миром, ставившее их населения в условия существования в осажденной крепости; необходимость возмещения отвлеченных для непосредственной борьбы лучших работников другими элементами населения: наконец, напряженнейшая деятельность всех видов промышленности, как для снабжения армий средствами борьбы, так и для поддержания существования населения  внутри государства — все эта привело к тому, что в современной войне, помимо армий, принимает участие все  население страны в целом.

При наличии указанных условий, естественно, что мировая война представляет собой большой интерес и в отношении тех применений техники, каковые служат для снабжения армии всем  необходимым, поддержания жизни гражданского населения и наибольшего развития тех отраслей промышленных сил государства, которыми обеспечиваются все подобного рода потребности.

Указанное значение техники было настолько очевидно, что уже после первых недель от начала, войны, когда ясно обнаружилась невозможность ее окончания в тот короткий срок, какой намечался для нас лучшими военными и экономическими авторитетами, когда быстро иссякли те запасы боевых средств, которые были заготовлены в мирное время, и армии враждующих сторон начали устанавливаться друг против друга в виде двух нескончаемых укрепленных линий — для всех стало ясно, что победителем окажется тот, кто окажется сильнее не только в отношении численности своих войск, но и в средствах и силах своей техники. Недавняя задача всякой  войны — разбить вооруженную силу противника — вылилась в новую форму борьбы на истощение, под которым разумелось не только истощение армий, но и всего населения страны, всех ее запасов, как военного, так и гражданского назначения, и всех се технических средств и возможностей.

Результаты войны в достаточной мере подтвердили правильность подобного значения техники. В особенности резко сказывались отдельные ее достижения, появлявшиеся во время самой войны у одной из борющихся, сторон в то время, как другая ими не располагала. К таковым можно, например, отнести всем известное первоначальное применение ядовитых газов, выступление в последние годы войны танков. Эти факты склоняют даже многих к заключению о столь всесильном значении техники, что, по их мнению, самая личность человека в вооруженной борьбе начинает отходить на второй план. К оказанному положению немалой поддержкой служит основное свойство всякого технического средства усиливать обладающего им человека, замещая его и далее превосходя по результатам своего действия. Так  три механических трактора с двенадцатью рабочими в 36 часов могут вспахать столько земли, сколько с трудом могли бы взрыть лопатой 560 человек в течение целого сезона; один пулемет по силе огня, не говоря уже о большей точности и надежности такового, равносилен, по меньшей мере, взводу пехоты. При крайнем увлечении высказанными положениями некоторые даже мечтают о войне будущего, как о  войне чисто механической, в которой вся борьба должна будет свестись к борьбе машин и к истощению средств для их поддержания. Более умеренные взгляды, отдавая должное человеку, все-таки видят преимущественное значение в технических средствах, считая, что роль человека сводится, главным образом, к управлению ими и к их обслуживанию.

Та же мировая война дает наглядное опровержение подобным увлечениям. Известно, что ко времени заключения мира Германия располагала еще половиной всех тех запасов, необходимых для ведения войны, которые были ею заготовлены перед началом ее, и потому, казалось бы, могла продолжать борьбу еще столько все времени, сколько длилась мировая война; известно также, что,  в сущности говоря, ее армия до самого  конца не была ни разбита, ни побеждена в военном отношении. Тем не менее, Германия не могла больше продолжать борьбу, и в этом первенствующую роль сыграло ее население, личный состав ее армии. Позже аналогичное подтверждение дала наша гражданская война, в которой полуодетая, полуголодная и весьма скудно снабженная боевыми средствами Красная Армия оказалась победительницей против белых войск, располагавших в широких размерах всеми силами современной техники.

Значение техники в массовой вооруженной борьбе огромно. Ее нельзя себе представить сколько-нибудь успешной без использования всевозможных ее современных достижений. Однако, роль человека, как борца, осталась столь же незыблемой и непоколебимой, как и в первобытные времена.

Мировая война дает этому убедительное подтверждение. Несмотря на колоссальнейшее развитие средств дальней борьбы, никогда еще столь значительные по численности армии не сходились на такие близкие расстояния, какие имели место повсюду во время длительного периода позиционной борьбы; число и размах ударов открытой живой силой были ничуть не меньше, чем в прежние времена, и каждый раз, когда почему-либо подобные удары отсутствовали или выполнялись не с должным напряжением, не было и решения боевой задачи; целые месяцы длительной и напряженнейшей работы техническими средствами не давали никакого результата; несмотря на богатейшее снабжение всеми силами и средствами техники, ни одна из сторон не отказалась, да и никогда и не откажется в будущем, от рукопашного оружия, пригодного только для борьбы при непосредственной встрече открытой физической силой. Разница только в том, что рукопашное оружие, определяемое неизменной физической природой человека, давно уже достигло предельной степени своего усовершенствования и потому остается неизменяемым в то время, как всевозможные технические средства, опирающиеся на все развивающиеся познания человечества, непрестанно прогрессируют и будут прогрессировать в будущем.

В частности, относительно технических средств, назначаемых непосредственно для самой борьбы, из них, в первую очередь, предметов вооружения и боевого снабжения и всевозможных вспомогательных средств, мировая война дает широкую область для исследования. Естественно, что устройство и изготовление подобного рода средств основывается, прежде всего, на общем развитии человеческих познаний и культуры, в особенности же на технических силах промышленности, и потому неизбежно должно постоянно прогрессировать. В течение промежутков мирного времени между войнами, как бы длительны они ни были, всякое государство не может уклониться от подобного усовершенствования своего вооружения и средств борьбы, так как иначе рискует быть отставшим, в случае ее возникновения, по сравнению со своими возможными противниками. С этой точки зрения, мирные промежутки времени, в сущности, обращаются в периоды подготовки к будущей войне, в точение которой не раз приходится отмечать, что то или иное государство, не имея вовсе ввиду ближайшего будущего столкновения, тем не менее, бывает принуждено тратить огромные материальные средства для перевооружения своей армии новым типом оружия, восполнения необходимых боевых запасов и других средств. Как ни велик опыт минувших войн, на основании которого выполняются все подобного рода нововведения, как ни мощны применяемые с той же целью научные познания, только непосредственный опыт войны может дать им справедливую и исчерпывающую оценку, тем более, что подвергшийся нападению, уже в силу одного только чувства самосохранения, неизбежно выдвигает против каждого из средств нападения соответствующие средства или методы защиты и противодействия, предусмотреть которые так же невозможно, как невозможно предусмотреть и самое развитие средств нападения. С другой стороны, полное напряжение всех сил во время самой войны не только в армии всякого государства, но и в ее населении, не исключая и области науки и техники, выдвигает на очередь новые проблемы всевозможных достижений в области средств борьбы и в гораздо большей степени, чем в мирное время, способствует скорейшему их осуществлению. Весь опыт войны и современное состояние науки и техники, в совокупности, ставят начертания на будущее время.

Ввиду этого, анализируя опыт мировой войны, можно отдать себе отчет, насколько оказались оправдывающими ожидания, возлагавшиеся на достижения военной техники, предусмотренные в мирное время, оценить их развитие в течение военного времени и наметить дальнейшие их пути на будущее.

Наряду с предметами чисто военного назначения не меньший интерес представляют собой предметы и материалы общей потребности, необходимые для поддержания существования населения взамен нормальных, которых та или иная из воюющих стран была лишена в большей или меньшей мере по военным условиям. Хотя история прошлых времен и даст нам в этом отношении некоторые указания, относящиеся к осадам крепостей, однако, только во время мировой войны подобного рода задачи обеспечения населения целого государства на протяжении нескольких лет всем необходимым проявились в столь широком размере. И  в этом отношении во время мировой войны технике пришлось совершить весьма большую работу.

Наконец, не лишним будет отметить, что еще перед самым началом мировой войны никто не верил в возможность столь большой ее продолжительности, и потому все готовившиеся к ней государства предполагали выполнить сена то запасы вооружения и всего необходимого, какие были заготовлены в течение длительного промежутка мирного времени. Действительность опрокинула все ожидания, как в отношении чрезвычайного расхода всех запасов, так и в отношении длительности времени, в течение которого в них ощущалась все возрастающая необходимость. Вместо умеренного расходования, запасенного заблаговременно, пришлось встретиться с вопиющей потребностью во многом, от отсутствия чего пришлось приостанавливать и изменять самую сущность предположенных боевых операций. Вместе с тем, пришлось разрешать труднейшую задачу об организации производства всего необходимого для борьбы заново, в размерах, превосходивших всякие предварительные расчеты, и притом силами и средствами преимущественно своей страны; большинство государств сами испытывали нужду, так как приняли участие в столкновении, или же заготовление извне не всегда могло быть доставлено вследствие блокады. Вместо войны на запасы мирного времени пришлось воевать на производительность государства во время самой войны. При разрешении этой новой задачи технике пришлось проявить высшее напряжение.

В частности, относительно различных предметов и средств, для ведения войны на суше и на море, и различных предметов и материалов, для их изготовления и для поддержания существования населения, можно отметить следующее.

Перед мировой войной главным родом войск считалась пехота, и основным ее вооружением — винтовка, с примкнутым постоянно штыком, как это было принято у нас, или со штыком, носимым отдельно в ножнах и примыкавшимся только в предвидении штыкового удара. Во всех государствах на вооружении состояли винтовки различных образцов и разного калибра (см. ручное оружие), от 6,5 до 8 миллиметров, введенные преимущественно в течение 90-х годов минувшего столетия. Несмотря на указанное разнообразие, все эти образцы винтовок, в общем, обладали вполне пригодными для боя качествами, а именно: дальностью стрельбы до 2 000 метров, магазинным заряжением, обыкновенным прицелом с целиком и мушкой. Все довоенные усовершенствования сводились исключительно к тому, чтобы при том же образце, путем принятия пули более совершенной формы и соответствующего веса, достигнуть улучшения баллистических качеств винтовки, преимущественно на ближних дистанциях. Этим достигалось драгоценное качество винтовки — возможность стрельбы на ближние дистанции (до 300 метров) без изменения прицела. Наряду с этим велись опыты по созданию нового типа автоматической винтовкой, самозаряжающейся после каждого выстрела. Однако, несмотря на успешные достигнутые результаты, ни одно государство не решилось принять на вооружение этот новый тип, вследствие того, что многие стороны его применения, в особенности возможность достаточного питания патронами, не были выяснены, а, главным образом, потому, что подобное перевооружение, неизбежно связанное и с переменой всего запаса патронов, потребовало бы колоссальных расходов. В области применения ружейного огня существовало некоторое увлечение стрельбой на большие дистанции. Кавалерия, назначаемая по существовавшим тактическим воззрениям и для действия в сношенном строю, была также вооружена винтовкой (и шашкой), мало чем различавшейся от пехотной винтовки.

Мировая война вполне оправдала ожидание от винтовок, состоявших на вооружении различных армий. Оказался малосостоятельным дальний ружейный огонь, отчасти вследствие того, что на дальние дистанции стрелковые задачи много успешнее разрешались артиллерией и пулеметами, отчасти же потому, что при тех огромных пополнениях, которые наспех пришлось вливать в ряды армий, невозможно было ожидать хорошего их обучения стрельбе, без которого стрельба на дальние дистанции теряет всякую ценность. Нельзя не отметить драгоценного качества нашей винтовки образца 1891 г., сослужившего нашей армии большую службу, заключавшегося в так называемой взаимозаменяемости отдельных частей винтовки, достигавшейся чрезвычайно точным их изготовлением. Вследствие этого качества, в случае порчи какой-либо части винтовки, вместо нее легко могла быть поставлена запасная, хотя бы изготовленная много лет тому назад, и притом без какой-либо дополнительной работы по пригонке. Это качество особенно было пригодно для наших условий, так как при малом развитии нашей промышленности и неизбежном, вследствие этого, недостатке опытных слесарей, мы не могли бы вблизи боевых позиций исправлять винтовки, а должны были бы  посылать их для  исправления на оружейные заводы.

Но, если в отношении образцов винтовок довоенная техника оказалась на должной высоте, то нельзя того же сказать в отношении их численности, которая с первых же дней войны превзошла все расчеты мирного времени и ставила некоторые армии в катастрофическое положение, в отношении крайнего недостатка винтовок. Технике пришлось разрешать одну из наитруднейших задач по увеличению производства винтовок, изготовление которых отличается большой сложностью и длительностью, требуя рабочих самой высокой квалификации. Для нашей армии в первые же месяцы войны потребовалось вдвое больше винтовок против запаса, заготовленного в течение длительного ряда лет, а в общем, потребности войны превысили этот расчет в четыре раза; в Германии, в течение всего периода войны было изготовлено вновь более 10 000 000 всякого ручного огнестрельного оружия.

Чтобы составить себе хотя беглое впечатление о той сложности и затруднениях, с которыми сопряжено массовое заготовление винтовок, можно привести следующие, числовые данные и соображения. Наша русская трехлинейная винтовка образца 1891 года (см. ручное оружие) состоит из 106 отдельных частей. Дабы изготовить все эти части вполне однообразно, машинным способом, который только и возможен при массовом заготовлении, каждую из этих частей приходится приготовлять  путем постепенной отделки первоначальных грубых частей из сырых (исходных) материалов. Полной отделки на одном станке, или путем одной какой-либо операции, выполнить нельзя, почему каждая из частей изготовляется рядом  последовательных операций, для выполнения которых она передается с одного станка на другой; каждый из этих станков выполняет свою стереотипную долю  работы по отделке. То же приходится производить и при сборке частой винтовки, ее проверке и проч. Каждая из подобных операций носит техническое наименование «перехода», так как для выполнения каждой из них  изготовляемая часть винтовки должна «перейти» с одного станка на другой. Для изготовления всех частей винтовки, сборки их и проверки приходится осуществить 1443 перехода. Так как все части винтовки, в особенности при условии требования их взаимозаменяемости, должны быть изготовлены весьма точно по размерам и правильно собраны, а рабочие части станков от работы постепенно изнашиваются, то каждую из частей и сборку винтовки приходится неоднократно проверять особыми шаблонами или, так называемыми, «лекалами». Число таких лекал для нашей винтовки составляет 510, и ими приходится произвести 812 обмеров. Точность отделки некоторых частей достигает 0,001 дюйма; но так как лекала с течением времени от работы стираются (после 2 000 обмеров), то и самые лекала приходится время от времени проверять по образцовой их серии и заменять новыми. Изготовление лекал доступно только рабочим самой высокой квалификации. Из изложенного достаточно ясно видно, какую огромную и тонкую подготовительную работу необходимо выполнить раньше, чем явится возможность приступить к изготовлению хотя бы одной винтовки «массового» заготовления, и какое напряженно требуется затем от рабочих высокой квалификации для поддержания пополнения лекал. Для пополнения крупной недостачи винтовок пришлось использовать всевозможные устаревшие образцы, снятые с вооружения армий, но еще сохранившиеся в складах. К этой мере можно было прибегнуть особенно вследствие того, что при стрельбе на близкие дистанции их худшие баллистические качества не сказывались столь резко. Пользование трофейным оружием стало правилам далее для таких сильных промышленностью и техникой государств, к каковым принадлежит Германия; трофейным оружием вооружались целые войсковые части.

У нас в России, кроме состоявшей на вооружении винтовки образца 1891 года, части первой линии вооружались японскими винтовками Арисака, снятыми уже в японской армии с вооружения ее армии, трофейными германскими и австрийскими винтовками, американскими винтовками Винчестера, изготовленными под наш патрон, а тыловые части — нашей старой винтовкой Бердана и аналогичными с ней итальянскими винтовками Веттерли, французскими Лебеля, Гра, и Гра-Копачека. Более сильные техникой государства стремились усовершенствовать прежние образцы переделками, в особенности приспособлением к однозарядным ружьям магазина. Огромные технические усилия были приложены к исправлению винтовок, собираемых с полей сражения. Тем не менее, несмотря на крайне напряженную деятельность внутри страны и широкие заказы заграницей в нейтральных странах, недостаток в винтовках удалось пополнить только с течением длительного времени и то  для более слабых по технике государств, не в полной море.

Роль пулеметов (см.), правильно намеченная еще после Русско-Японской войны, окончательно и бесповоротно обрисовалась войной мировой. Это оружие прекрасно компенсирует недостатки ружейного огня, как в отношении большого количества выстрелов при малом числе действующих бойцов, так и в отношении надежности направления выстрелов в требуемую цель, хотя бы и на далекие дистанции. Такие их качества сделали их необходимейшим оружием не только при развившейся борьбе в условиях укрепленных полос, но и при наступлении. Из крупных войсковых соединений, к которым пулеметы придавались по организации, существовавшей до войны, пулеметы постепенно стали внедряться в батальоны, роты, взводы, до мельчайших их подразделений. Наступление без пулеметов стало невыполнимым, а вместе с тем стала чувствоваться их сравнительная тяжесть, не допускавшая относительно свободного выдвижения их в передовые боевые линии. Техника ответила на эту боевую потребность легкими образцами, но зато менее совершенными по сравнению с основными в отношении скорострельности, уверенной стрельбы на дальние дистанции. Частью это были системы, существовавшие, но недостаточно  оцененные в мирное время, отчасти они были проектированы вновь. Эти не столь совершенные образцы оказались весьма полезными и даже необходимыми для усиления огня передовых частей, без поддержки которого немыслимо никакое наступление. С другой стороны, эволюционировала магазинная винтовка, выливаясь в винтовку автоматическую, еще менее совершенную, чем облегченный пулемет, но зато еще легче сопутствующую передовым частям. В общем, кроме основного оружия — магазинной винтовки — части пехоты и конницы оказались вооруженными станковыми (тяжелыми) пулеметами, обладавшими наилучшими качествами, допускавшими дальнюю стрельбу через головы своих войск, ручными (легкими) пулеметами, менее совершенными, но зато более подвижными, и небольшим числом автоматических винтовок.

Технические качества всех этих видов автоматического оружия оказались весьма удовлетворительными, в особенности пулемета системы Максима, принятой у нас и во многих других государствах; но в отношении их численности, борющимся странам пришлось испытать тот же недостаток, что и в отношении винтовок. Достаточно будет сказать, что, по расчетам мирного времени, в большинство государств на каждую дивизию полагалось только по 24 станковых пулемета, тогда как к концу войны их было на дивизию же в германской армии — 108 станковых и 210 ручных, а во французской — то же число станковых и 576 ручных и автоматических ружей. Годовая производительность их в одной Германии достигла к концу войны 13 000 штук.

Изготовление пулеметов еще сложнее, чем изготовление винтовок. Например, принятый у нас пулемет системы Максима состоит из 282-х частей, изготовляющихся путем 2 488 переходов, требующих для проверки и сборки 830 лекал, которыми производится 1 054 обмера. Точность изготовления превышает требования точности изготовления частей винтовки; для некоторых частей требуется пришлифовка соприкасающихся поверхностей вплотную. Кроме принятого у нас пулемета, заграницей пришлось заготовлять пулеметы Льюиса, Кольта, Гочкиса, Шоша, Мадсена (см. рис. 1, 2 и 3).

В общем, в отношении автоматического оружия мировая война явно подчеркнула его необходимость, как незаменимого вооружения пехоты, и поставила требование возможно большего уменьшения его веса. Этим подтвердилось намеченное еще в мирное время стремление  к автоматизации вооружения пехоты, почему, надо полагать, что в будущем это стремление должно разрешиться принятием автоматической винтовки для каждого стрелка, после чего надобность в ручных пулеметах сама собой отпадет.

Развитие броневых машин, вылившееся окончательно в форму танков, побудило к проектированию мощных пулеметов, калибром в 13 мм, пуля которых могла бы пробивать броню. Те же пулеметы назначались для действия против снижающихся самолетов, которые под конец войны также стали слегка бронироваться.

Патроны для стрельбы применялись те же, какие были в употреблении и в мирное время, с обыкновенной и бронебойною (стальной) пулей. С первых же дней войны германцы и австрийцы стали применять разрывные пули, как будто бы и качестве пристрелочных, так как при ударе такие пули дают заметное облачко пыли. Этим было нарушено основное положение всех конвенций мирного времени, на основании которых не допускались к употреблению разрывные снаряды и пули, весом меньше одного фунта. Для направления выстрелов по быстро движущимся воздушным целям стали применяться пули, оставляющие на полете дымный след, так называемые трассирующие, а для зажигания аэростатов, наполненных водородом или баков с бензином на самолетах — зажигательные пули, в конструкции которых главную роль играл легко воспламеняющийся желтый фосфор.

Вспомогательное оружие пехоты — ручные и ружейные гранаты, бомбометы и минометы различного типа — получили свое развитие во время мировой войны только при переходе ее в стадию позиционной. Только ручные гранаты были разработаны еще  в мирное время под влиянием Порт-Артурских уроков; но им придавалось исключительно крепостное назначение, почему для снабжения полевых войск они предназначались в весьма ограниченном количестве. Ружейные гранаты были разработаны мало, так как практически весьма трудно было решить удовлетворительно вопрос о выбрасывании такой гранаты из любой винтовки, обыкновенным патроном, не рискуя испортить самой винтовки и гарантируя безопасность подобной стрельбы. Бомбометов в мирное время не существовало вовсе. Минометы тяжелого типа, бросавшие мины (тонкостенные снаряды с большим количеством взрывчатого вещества), с весом разрывного заряда до 100 кг, в глубокой тайне были разработаны только в Германии и имели назначением действие при осаде крепостей, в условиях ближней борьбы, для уничтожения различных построек и препятствий. Они, действительно, оказали германцам большую помощь при взятии бельгийских крепостей.

Когда маневренная война вылилась в позиционную форму, с огромным протяжением фронтов, при большом числе сражавшихся, потребность во всех этих вспомогательных средствах возникла сразу в столь больших размерах, что с ней не в состоянии были справиться даже столь сильные в промышленном отношении страны, как Германия. Первоначально вопрос об изготовлении этих средств стал разрешаться самими войсками, которые начали устраивать гранаты из коробок от консервов и других подходящих сосудов, снаряжая их взрывчатым веществом и снабжая соответствующими приспособлениями для воспламенения при падении. Для бросания их, вместо огнестрельных специальных орудий, стали применяться пустые патронные гильзы, всякого рода трубы. Постепенно все эти средства совершенствовались и получали правильно разработанный вид.

Ручные гранаты применялись самых различных конструкций. Только при этих условиях возможно было удовлетворить огромную потребность в них, достигавшую в одной Германии до 9 000 000 в месяц. Наилучшим признавался образец с рукояткой, с воспламеняющимся приспособлением, загоравшимся в момент бросания, горевшим на полете и дававшим взрыв к его концу. Такой именно образец, весьма безопасный в обращении, был разработан и принят у нас еще в мирное время. Однако, нужда заставляла в широком размере применять и другие образцы, менее совершенные и безопасные. Ружейные гранаты во время войны не получили особенно широкого развития.

Бомбометы, совершенствуясь постепенно из первоначальной примитивной формы, которую они получили в самих войсках, и которой вначале должна была придерживаться и промышленность государства, и без того перегруженная другими, более ответственными и трудными, задачами, получили наиболее разработанный вид в Германии. Этому, в значительной мере, способствовала необходимость добиваться  возможно более точной стрельбы, в видах экономии снарядов и взрывчатых веществ, в которых Германия ощущала большой недостаток. Под конец войны для бросания бомб из бомбометов был применен сжатый воздух, что дало возможность достигнуть большой точности стрельбы на разные дистанции и избежать звука выстрела.

Минометы получили самое широкое развитие; достаточно указать, что производительность их в одной Германии достигала 4 800 штук в месяц. Кроме тяжелых минометов вскоре потребовались более подвижные и легче устанавливаемые в окопах минометы среднего типа, бросавшие мины с 50 кг взрывчатого вещества, а затем и легкие минометы, со снарядами всего в 4,5 кг, оказывавшие большую помощь пехоте уже не только при позиционное войне, но и при наступлении маневренного характера. Особенное распространение получил миномет Стокса, весьма простого устройства, но, тем не менее, дававший до 25 выстрелов в минуту. Для бросания мин применялся также и сжатый воздух. Немалую услугу минометы оказали при борьбе с танками. Как могучее средство, они применялись также для выбрасывания большого количества ядовитых газов, почему этот тип миномета получил даже наименование газомета. Помимо специальных минометных войсковых частей, легкими минометами были снабжены все части пехоты (см. рис. 4 и 5).

Столь широкое применение минометов объясняется не только их боевыми качествами, но и экономическими и техническими соображениями. Небольшая дальность стрельбы и крутость траектории дают возможность использовать его с самых близких дистанций при условиях, при которых применение тяжелых мощных орудий, могущих действовать только с большого расстояния было бы трудно осуществить. В то же время малый  заряд, достаточный для бросания мины на небольшое расстояние, позволяет применять стволы и снаряды с тонкими стенками из материалов не столь высоких качеств, используя вес снаряда преимущественно для помещения большого количества взрывчатого вещества. Последнее также не требует особенно высоких качеств в отношении стойкости при выстреле, так как толчок, получаемый при этом миной, не столь велик. В техническом отношении изготовление минометов и мин, во всяком случае, много легче, чем изготовление артиллерийских орудий и снарядов. Вот почему минометы и мины могли быть изготовленье в столь больших количествах. Применение их в сотнях и даже тысячах экземпляров на позициях небольшого протяжения производило подавляющее действие на противника, почему они были признаны одним из наиболее ужасных средств войны.

Несмотря на то, что противные стороны вступили в войну с весьма сильной артиллерией, значение ее не было дооценено. Война выдвинула в первую очередь вопросы о ее численности, подвижности, мощности.

В отношении численности еще до войны уже отмечалась склонность отойти от прежней нормы — около пяти орудий на 1000, установленной уже с давних времен и в особенности подтвержденной наполеоновскими и последующими войнами. Такая норма определялась возможностью передвижения усилиями лошадей по любым дорогам и местности, доступным действию полевых войск, наибольшего, но не обременительного для передвижения количества орудий и боевых припасов. Однако, далее при этом ограничивающем условии, несомненно, что постепенная культура театров военных действий в отношении улучшения путей сообщения давала возможность использовать артиллерию в большем относительном числе даже при маневренной войне; по такому пути и шла прежде всех Германия, имевшая еще до войны наибольшее число орудий на 1000 пехотинцев и в том числе значительную по относительному количеству тяжелую полевую артиллерию большей мощности сравнительно с  легкой. Позиционный характер войны, естественно, дал возможность самому широкому применению артиллерии в отношении ее количества, так как  значение подвижности отошло при этом на второй план; с другой стороны, необычайное развитие всевозможных фортификационных сооружений во время этого периода войны настойчиво потребовало и огромных артиллерийских сил или их разрушения и поражения укрытого за ними противника. Из этого станет понятным, почему, если еще было можно примириться с нормами артиллерии, установленными в мирное время па период войны  маневренной, то в позиционной войне количество орудий, содействовавших пехоте, доходит до чудовищных размеров, выражаясь сотнями орудий на каждый километр атакованного фронта. Нет сомнения, что и для будущего времени, хотя бы для маневренной войны, относительная численность артиллерии будет увеличена, так как опыт мировой войны с достаточной очевидностью доказал пользу и необходимость широкого применения фортификационных сооружений, хотя бы временного характера, даже в условиях кратковременного боя; а таковые не могут быть осилены без могущественного содействия артиллерии.

Другим мощным фактором, способствующим использованию более сильной не только в количественном, но и в качественном отношении артиллерии, служит применение к передвижению орудий механической тяги. Перед войной попытки в  этом отношении сводились только к незначительным опытам. Война, в связи с требованием огромного количества артиллерии, необходимостью применения весьма мощных и потому тяжелых орудий на всем фронте, при недостатке и многих неудобствах использования лошадей, особенно чувствительных для стран, принужденных транспортировать свои войска через море, во всей остроте поставила вопрос о применении механической тяги в артиллерии. Уже во время войны техника дала новые образцы механических двигателей, вполне приспособленные для передвижения артиллерии в условиях полевого боя, по плохим дорогам и далее вовсе без дорог, до сыпучих песков и болота включительно. Применением механической тяги поставлен в новую фазу разрешения, считавшийся до последнего времени неразрешимым  вопрос о соотношении между могуществом и подвижностью артиллерии: могущество, определявшее вес артиллерийской системы, а потому и ее подвижность, было до крайности ограничено природными пределами силы применявшихся живых двигателей и незыблемыми свойствами местности. В связи с применением механической автомобильной тяги и усовершенствованием быстрого строительства железнодорожных путей широкой и узкой колеи, явилась возможность вывезти в поле орудия любой мощности и веса, до самых крупных образцов крепостной, пороговой и судовой артиллерии включительно. Механическая тяга стала применяться или в виде тракторов, тянущих орудия и артиллерийские грузы на прицепке, или, под конец войны, в виде самоходных артиллерийских конструкций, в которых автомобиль, перевозящий орудие, в то же время служит ему и лафетом для стрельбы. Артиллерия железнодорожного типа состояла из систем или перевозимых по железной дороге только в качестве груза, но устанавливаемых на местности   для стрельбы на специальных основаниях, или приспособленная для стрельбы с самой железнодорожной платформы, одной из разновидностей которой были бронепоезда. Только применение механической тяги позволило использовать в течение войны столь мощные орудия  к каковым можно отнести известную германскую 42-сантиметровую гаубицу и пушку, стрелявшую по Парижу с расстояния свыше 100 километров (см. рис. 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13 и 14).

В отношении мощности различного рода орудий надлежит отметить, что противные стороны встретились вначале с несколько неравными силами. Так, французская полевая пушка, несомненно, превосходила германскую по своим качествам; но, с другой стороны, французская армия сделала роковую ошибку в мирное время, не приняв на вооружение орудий навесной стрельбы, столь необходимых для действия по фортификационным сооружениям, и уступая германской в количество тяжелой артиллерии. Технические силы  обеих сторон принуждены были в спешном порядке исправлять эти ошибки; германцы совершенствовали свою полевую пушку, французы принуждены  были использовать огромное количество, к счастью для них, имевшихся в запасе орудий устаревших систем, снятых уже с вооружения, вводя в них возможные улучшения. Разработка и снабжение новыми системами во время войны была не под силу ни той, ни другой стороне. Нужда в огромном числе по возможности мощных орудий повсюду была настолько велика, что для действия на фронте было привлечено все,  что, по выражению одного из современников, могло «нести смерть или разрушение», к каким бы устаревшим образцам эти орудия ни относились. Были использованы всевозможные нарезные орудия, остававшиеся в складах, неосажденных крепостях; были  даже частью сняты орудия с военных судов, лишь бы они обладали достаточной мощностью.

Особое значение получила дальность стрельбы и сила действия снаряда по прочным фортификационным сооружениям. Увеличение дальности стрельбы стало необходимым, прежде всего, в том отношении, чтобы не дать возможности противной стороне, располагавшей более дальнобойными тяжелыми орудиями, безнаказанно поражать другую, не имевшую их на вооружении. В частности, с той же целью необходимо было сравнять, а по возможности даже превзойти, дальность стрельбы при одинаковых типах орудий. Это могло быть достигнуто во время войны только примененном снаряда новой формы, способствующей лучшему его прониканию в воздухе и, следовательно, более дальнему полету, а также изменением конструкции лафета, при которой представилась бы возможность придавать орудиям большие углы возвышения по сравнению с теми, на какие эти лафеты были рассчитаны при их создании. В крайнем своем проявлении дальность стрельбы была осуществлена в германском орудии сверхдальней стрельбы, обстреливавшем Париж, что было достигнуто, главным образом, необычайной длиной пушки, чем достигалась огромная начальная скорость, которую она сообщала своему снаряду. При этих условиях явилась возможность выбросить снаряд за пределы осязаемой земной атмосферы, почему он и мог лететь, почти без сопротивления, на столь большое расстояние. В отношении наибольшей мощности снаряда в той же Германии осуществлена, разработанная еще в мирное время, но хранимая в тщательном секрете, 12-сантиметровая гаубица, бросавшая снаряд весом в 900 кг. Противная сторона ответила осуществлением подобных же орудий, еще более мощных по действию.

Наряду с этими колоссами артиллерии, война выяснила крайнюю необходимость в малокалиберной артиллерии ближнего боя, придаваемой пехоте, получившей поэтому наименование пехотной, полковой или, у нас, «стрелковой» артиллерии. Оказалось, что, несмотря ни на какие заблаговременные подготовки атаки позиций противника самой мощной артиллерией, продвижение пехоты вперед невыполнимо без ближайшего содействия, хотя бы весьма слабых по мощности, орудий, которыми можно бы было парализовать неожиданно появляющиеся пулеметы, танки и другие препятствия для наступления. Нормальная артиллерия этому помочь не может, ввиду невозможности стрельбы по столь близким к своим войскам целям через их головы и вследствие нарушения связи атакующей  пехоты со своей артиллерией в период штурма. В качестве стрелковой артиллерии были созданы вновь образцы малокалиберных орудий, и использованы подходящие типы крепостных и судовых малокалиберных пушек. Несмотря на то, что обе стороны обильно были снабжены этого рода орудиями, вполне удовлетворительного образца, их во время войны выработать не удалось.

Появившаяся незадолго до мировой войны авиация, получившая за годы войны весьма сильное развитие потребовала от артиллерии новых типов орудий для борьбы с воздушным противником. Новость задачи, к тому же весьма трудной, вследствие чрезвычайной быстроты движения целей, большой их поворотливости и малой уязвимости, не дала возможности разрешить этот вопрос вполне удовлетворительно за время войны ни в теоретическом, ни в практическом отношении. Тем не менее, было разработано и осуществлено немало специальных образцов орудий для борьбы с воздушными целями, снабженных весьма сложными прицельными приспособлениями для упреждения цели разрывом снаряда в ее перемещении за время полета снаряда; много также было разработано измерительных приборов всякого рода, назначавшихся для определения данных о движении цели, на основании которых можно бы было рассчитать это упреждение. Кроме специальных орудий для стрельбы по воздушным целям  необходимость противопоставить им хотя бы палиативную артиллерийскую оборону побудила применять обыкновенные полевые орудия, с различными приспособлениями для придания им большого угла возвышения и плавной поворотливости в стороны, дабы иметь возможность стрелять в высоту и следить за целью в горизонтальном направлении (см. рис. 15).

Расход снарядов превзошел самые смелые ожидания, почему уже через месяц-два войны повсюду стал ощущаться столь большой их недостаток, что приходилось отказываться от того или иного оперативного решения. Так, одной из причин остановки германской армии на Марне и перехода к  позиционной войне надо считать истощение запасов снарядов у обеих сторон. Технике и промышленности пришлось напрячь все силы для восполнения этого запаса и обеспечения артиллерии на будущее время войны. Насколько велик был расход боевых припасов, можно судить хотя бы по тому, что в течение нескольких дней боя одной только группой войск, участвовавших в бою, снарядов расходовалось много больше, чем их тратила вся армия целого государства в течение всего времени таких войн, как война 1870—71 или 1877—78 годов. При таком общем большом расходе он был велик и для каждого орудия в отдельности, почему пришлось принять энергичные меры и к восполнению расстрелянных орудий. Одна Германия изготовляла их до 3 000 в месяц. Технике пришлось приложить все усилия, чтобы удовлетворить этой потребности, идя на всевозможные уступки в отношении требований от качеств и сорта металла и технических условий для приемки изделий. Если к этому добавить еще огромную потребность в остальной материальной части артиллерии, порохе и всякого рода взрывчатых веществах для снаряжения снарядов, то, по справедливости, приходится признать, что артиллерия из бывшего когда-то боевого средства, имевшего скорей вид предмета роскоши, заводимого постепенно в течение длительных периодов мирного времени, обратилась в пожирательницу всего промышленного достояния государства, истощающую его силы до основания. Особенно значительных размеров расход снарядов достиг в боях в период позиционной войны, когда огромное количество их приходилось затрачивать для разрушения прочных фортификационных сооружений, прежде чем оказывалось возможным воздействовать на скрывшегося за ними противника. Статистика показывает, что при боях подобного рода на каждого убитого приходилось затрачивать до 400 снарядов и на каждого раненого — до 80-и. Естественно, что при вынужденном понижении качеств снарядов несколько ухудшилась и их действительность, почему качество пришлось возмещать количеством, что еще больше расширяло потребность. Ухудшение качеств неблагоприятно сказалось и на безопасности стрельбы, что выразилось в увеличении числа разрывов и порчи орудий от собственной стрельбы. Только после настойчивых изысканий и  научной работы технике удалось выработать более  надежные боевые припасы, удовлетворявшие условиям безопасности стрельбы, при пониженных требованиях, сравнительно с требованиями заготовлений в мирное время. Отчасти к упрощению типа боевых припасов, в особенности трубок и взрывателей, пришлось прибегнуть вследствие того, что с течением времени из строя выбыл подготовленный в мирное время личный состав, хорошо владевший сложной материальной частью артиллерии; для заменившего его состава, наскоро обученного в военное время, приходилось прибегать к более простым, хотя бы и менее совершенным, образцам боевых припасов, что также отражалось на увеличении их расхода. С другой стороны, новые виды целей и новые методы борьбы, появившиеся во время  самой войны, требовали и нового типа снарядов и боевых припасов. Так, для поражения воздушных целей пришлось вести изыскания для замены прежней дистанционной трубки (воспламеняющей разрывной заряд снаряда на полете через посредство загорающегося при выстреле дистанционного порохового состава), трубкой механического устройства, в которой воспламенение выполнялось бы часовым механизмом; трубки с пороховым составом оказались неудовлетворительными при действии в высоких разреженных слоях атмосферы, до которых достигают современные самолеты. Большое применение получили снаряды с дымородными веществами, назначаемые для образования дымовых завес с целью маскировки. Наконец, весьма большое распространение получили химические снаряды, снаряжаемые всякого рода ядовитыми веществами.

Широкое применение артиллерийских средств потребовало колоссальных количеств пороха и взрывчатых веществ для снаряжения снарядов и мин;  независимо от этого взрывчатые вещества требовались в большом количестве для мин, применяемых для заграждения, морских мин, минной войны и для гражданских надобностей в горном деле. Между тем, производство и пороха и почти всех взрывчатых веществ требует огромных количеств таких исходных материалов, производство которых основывается на хорошо развитой химической промышленности, а частью на материалах, месторождение или изготовление которых не находится в пределах всякого из государств; да и вообще добыча таких исходных материалов, в большей или меньшей мере, представляется ограниченной даже в мировом масштабе. Так, для указанной цели, в первую очередь, необходимы азотная и серная кислоты, из которых первая в огромной своей части изготовлялась из самородной селитры, залежи которой имеются в Чили, на Цейлоне и в некоторых других местах, а вторая готовилась из самородной серы или серного колчедана, также имеющихся не везде. Для приготовления пороха нужен хлопок, глицерин, добываемый из животных жиров, спирт, выгоняемый преимущественно из картофеля, камфара, составляющая предмет производства японской промышленности. Наилучшим взрывчатым веществом для снаряжения снарядов считался тротил (или тол), изготовлявшийся из толуола — продукта отгонки из каменного угля при его коксовании. Для приготовления капсюлей необходима ртуть, месторождение которой находится далеко не всюду.  Многие из этих исходных материалов одновременно весьма необходимы для мирных целей: селитра — для удобрения, серная кислота — для  всякого рода мирной промышленности, хлопок — для одежды, картофель, жиры — для питания, толуол — для изготовления сахарина. В то время, как государства, принимавшие участие в войне, но стесненные блокадой, могли добывать все подобного рода материалы в сравнительно достаточном количестве, хотя и не всегда без труда, Германия с самого начала войны была поставлена в необходимость надеяться только на те запасы привозных материалов, которые ей удалось заготовить заблаговременно, а вслед затем изыскивать новые пути для их создания внутри страны или замены  какими-либо другими. При этом ей больше чем какому-либо другому государству приходилось принимать во внимание и гражданские потребности в тех же материалах. Ввиду этого наибольший интерес представляют собой те достижения в этой области, которые были осуществлены прекрасно развитой германской химической промышленностью, давшей изумительные результаты.

Для получения азотной кислоты необходимо какое-либо химическое соединение азота, как, например, естественная селитра, представляющая собой азотнокислую соль калия (KaNО₃), натрия или кальция, или аммиак (NН₃), в котором азот химически связан с водородом. Из этих соединений, путем различных химических реакций можно полущить азотную кислоту (НNO₃). Аммиак содержится, между прочим, в продуктах отгонки каменного угля, получаемых или при его коксовании, или при сжигании в генераторах, в которых уголь предварительно превращается в газ. Аммиак улавливается пропусканием продуктов отгонки через серную кислоту, с которой он жадно соединяется, образуя сернокислый аммоний. Германия старательно улавливала аммиак из своих коксовых и генераторных печей, причем к концу войны добыча связанного азота, в виде сернокислого аммония (считая чистый азот), достигала с год 110 000 тонн из коксовых печей и 44 000 тонн — из генераторных. Из числа различных искусственных способов получения связанного азота особенно широкое распространенно получили способы Франка-Каро и Габера; а в странах, богатых природной водяной силой и потому дешевой электрической энергией (Швеция, Норвегия) — способы окисления азота атмосферным кислородом помощью вольтовой дуги. По способу Франка-Каро первоначально в электрической печи сплавляется известь с коксом. Получаемый при этом кальций-карбид, столь известный в деле получения газа ацетилена для освещения, поджигался электрическим током, и на него пускалась струя азота. При этом получалось химическое соединение, называемое кальций-цианамидом, в котором азот уже оказывался «химически связанным». Из этого химического соединения уже можно было получить азотную кислоту. Способ Габера, особенно широко осуществленный на германских заводах Сода-Анилиновой Компании  в Бадене, заключался в том, что при пропускании смеси азота с водородом через трубы, нагретые до 500—550°, при давлении 150—200 атмосфер, в присутствии некоторых веществ (катализаторов), как, например, платина, осмий, уран, различные окиси железа и никеля, молибдена и др., оба эти газа  вступают в химическое соединение, образуя аммиак. И для того, и для другого способа азот добывается из атмосферного воздуха или путем сжигания угля, после чего получается смесь азота с углекислотой, который после этого от  нее отделяется, или сжижением воздуха, причем более легко сжижаемый кислород отделяется от азота. Эти пути получения связанного азота, сравнительно легко осуществляемые в небольших размерах в лабораториях, потребовали больших изысканий и напряжения химической технологии для постановки производства в широких размерах. Особенно сложен и труден, в этом отношении, оказался способ Габера. Тем не менее, Германия, имея оба эти способа добывания перед войной только в небольших  размерах, выражавшихся в 10 000 тонн в год азотистой извести,   добытой по способу Франка-Каро, и только 3 000 тонн аммиака, получаемого по способу Габера, к концу войны добывала 120 000 тонн чистого (связанного) азота, по способу Франка-Каро и 270 000 тонн его же, по способу Габера. Жидкий кислород и жидкий воздух, образующие в смеси с углем взрывчатые смеси, применяются для подрывных работ в горном деле, чем достигается экономия в обыкновенных взрывчатых веществах, необходимых для целей войны. Аммиачная селитра, в смеси с другими взрывчатыми веществами, восполняет их недостаток для снаряжения снарядов; в смеси с углем — частью заменяет недостаток бездымного пороха для стрельбы из артиллерийских орудий. Недостаток хлопка, из которого обычно приготовляется бездымный пироксилиновый порох, был возмещен специально подготовленным волокном древесины (целлюлоза). Для восполнения недостатка тротила, которого не хватало и другим государствам, был предложен целый ряд различных взрывчатых веществ. Гремучая ртуть, столь необходимая для капсюлей всевозможного рода, была отчасти заменена аналогичными соединениями свинца (азидами). В производство порохов и взрывчатых веществ были применены всевозможного рода упрощения и сокращения времени тщательности выполнения различных операций, что зачастую давало продукты, хотя и годные для немедленного употребления, но недостаточно стойкие при хранении, а потому применимые только в течение коротких сроков войны.

Всевозможные оптические и измерительные приборы, применявшиеся для наводки орудий, наблюдения, освещения и других целей еще до войны, получили широкое распространение и развитие. Все современные орудия  за исключением разве орудий ближнего боя, снабжаются оптическими прицелами; в некотором числе такие прицелы применялись и для  винтовок, с целью особенно точной стрельбы по отдельным людям, для пулеметов, для аппаратов, служащих для прицеливания при бомбометании с аэропланов. Оптические трубы для наблюдения изготовлялись с увеличением, доходящим до 72-х. Дальномеры, применение которых также началось до войны, получили широкое распространение в пехоте, в особенности в пулеметных командах, для стрельбы по быстро движущимся воздушным целям.

Значительное развитие получили во время войны оптические приборы, дающие возможность производить наблюдения из-за закрытия, так называемые «перископы» (иногда «эпископы»). Первоначально, еще в мирное время, крайняя необходимость в такого рода приборах появилась с осуществлением подводного плавания, дабы дать возможность погруженной в воду подводной лодке видеть и наблюдать то, что происходит на поверхности воды. Далее, необходимость в такого рода приборах выяснилась для артиллерийских батарей, располагавшихся на закрытых позициях, т. е. за какими-либо местными предметами или возвышенностями, через которые можно бы было перебрасывать снаряды, но нельзя было видеть цели. Наконец, особенно большую нужду в перископах армии начали испытывать при переходе к позиционной войне, при близком расположении окопов противных сторон друг против друга, дабы иметь возможность наблюдать из-за бруствера за противником, не показываясь из-за него и не рискуя подставить себя под близкий выстрел. В простейшем случае, когда наблюдение производится только по одному направлению, например, из-за  бруствера окопа, и величина вертикального укрытия невелика, вопрос разрешается довольно просто — применением зеркал: одно зеркало ставится под утлом в 45° к направлению лучей, идущих от наблюдаемого предмета, отражением поворачивает их вниз, где они попадают на второе такое же зеркало, также поставленное под углом в 45°, которое вновь поворачивает их горизонтально и направляет к наблюдателю. Но если высота закрытия достаточно велика (несколько метров), и в задачу прибора входит — дать возможность наблюдения по различным направлениям, по большей части по окружности всего окружающего горизонта (как, например, в подводных лодках), вопрос весьма усложняется. Нетрудно убедиться, что зеркала при этих условиях могут дать только очень ограниченный участок обзора. Для разрешения вопроса в этом случае приходится применять сложные системы призм и оптических стекол, и конструкция приборов становится осуществимой только при очень высокой степени развития оптической техники. Наилучшие образцы подобных перископов во время войны были осуществлены в Германии (см. рис. 16, 17 и 18).

Прожектора применялись в особенно широком размере для борьбы с воздушным противником в ночное время; в равной мере для той же цели были конструированы сигнальные световые приборы, помощью которых можно бы было предупредить о приближении воздушного противника. Фотография имела большое применение для снимков неприятельского расположения издали, при помощи оптических труб (телефотография) и в особенности для воздушных снимков с аэропланов. Оптика и точная механика нашли себе широкое применение для всякого рода измерительных приборов для определения положения и элементов движения целей, автоматических расчетов данных и поправок для стрельбы.

Применение различного рода фортификационных сооружений (см. фортификация), впервые сыгравшее столь значительную роль во время Русско-Турецкой войны 1877—78 гг. и проявившееся затем в виде первой позиционной войны во время Русско-Японской кампании, получило небывалое развитие. Напрасно некоторые авторитеты, несмотря на примеры прошлого, предполагали, что в случае большой европейской войны позиционная война не должна повториться, и относились к ней с некоторым пренебрежением. После того, как огромные армии противных сторон развернулись полностью и принуждены были, вследствие тех или иных причин, приостановиться, сила современного огня сделала свое дело: она дала возможность, с малыми, сравнительно, силами, но при содействии фортификационных закрытий, останавливать наступление более сильного противника. В поисках обходных путей, армии развертывались все больше и больше, пока не сомкнулись в сплошные линии, упиравшиеся своими концами в естественные или политические преграды (моря, чужие нейтральные страны). Начиная с ничтожных окопов, вырытых в одну ночь, эти линии крепли с каждым днем все больше и больше, разрастались в виде сложнейших лабиринтов, состоявших из нескольких линий окопов, соединявших их ходов сообщений, всевозможных убежищ, наблюдательных и командных пунктов, опорных пунктов, поперечных (траверзных) позиций, на случай прорыва, и пр. Были изрыты тысячи верст. Всякое перемещение сражавшихся вызывало постройку новых лабиринтов. В предвидении отхода, в тылу подготовлялись заблаговременные позиции, покрытые целыми сетями укреплений; сближение сторон, доходившее зачастую до нескольких десятков шагов, достигалось новыми земляными работами. И в этих постройках, получивших общее наименование «окопов», принуждены были жить и сражаться, под постоянным обстрелом мощными снарядами, целыми месяцами и даже годами, миллионы современных армий (см. рис. 19, 20, 21 и 22).

Естественно, что все эти гигантские сооружения, от которых к тому же зачастую требовалось весьма большое сопротивление действию снарядов крупных орудий, возводились при широком содействии техники. Где только было возможно, армии государств с хорошо развитой техникой применяли для рытья окопов соответствующие машины. Для постройки требовались всякого рода материалы: естественный грунт, огромное количество земляных мешков для насыпных брустверов, бетон, дерево для укладки в несколько рядов, с целью прикрытия от разрушительного действия снарядов, доски для обшивки отлогостей окопов, железо, стальные щиты. Для доставления всех этих материалов устраивались целые заводы, в том числе бетонные; внутри государства заготовлялись мешки, готовые бетонные плиты, всякие железные конструкции. Подпочвенная вода отводилась водоотливными средствами. Для жизни в окопах и в тыловых помещениях, наоборот, устраивалось водоснабжение, подводился; электрический ток, устраивалось отопление, оборудование, вентиляция. Для этой жизни и борьбы в окопах, техника выработала множество различных предметов и для обихода, и для боя. С целью прикрытия позиций от непосредственной атаки, были раскинуты нескончаемые сети из колючей проволоки: в одной Германии ее было истрачено за время войны столько, что ее хватило бы 65 раз окружить все государство. В тылу и на самых позициях приходилось проводить множество всякого рода дорог, устраивать заново мосты, жилые и этапные пункты, госпиталя, склады, даже театры и кинематографы. Применявшаяся местами минная война получала содействие от техники, в виде специальных машин для рытья подземных галерей, вентиляторов, приборов для подслушивания работ противника.

Автомобильная техника дала возможность воскресить древние боевые колесницы  в виде броневых машин, вооруженных пулеметами или орудиями небольшого калибра, и танков. Первого рода машины получили свое начало только перед самой войной. Они обладали большой скоростью движения, которая должна была спасать их от действия артиллерии, и тонкой броней, прикрывавшей от ружейных пуль. Двигавшиеся на колесах, с необходимостью применения резиновых шин, хотя бы, так называемых, гусматических, неуязвимых при проколах или попаданиях пуль, броневые машины могли применяться только при наличии хороших, доступных для автомобильного движения, дорог. Вследствие этого, они имели некоторое значение только во время маневренного периода войны, как вспомогательное средство для разведки, внезапных нападений на тыловые части, расположенные на  отдых, при отсутствии надлежащей охраны, и в других  мелких случаях. С переходом к позиционной войне деятельность их должна была прекратиться. Однако, к концу ее французской и английской  технике удалось вновь возродить идею броневой машины, но уже в виде, так называемого, «танка» (tank — по-английски, в сущности, означает водоем, чан, лохань). Первоначальная идея танка заключалась в том, чтобы, отказавшись от колесного хода и использовав, так называемый, «гусеничный», при котором машина как бы ползает по местности по настилаемому ею же самой бесконечному стальному полотну, состоящему из отдельных звеньев, дать ей возможность двигаться по любой местности. Мощный двигатель, большой вес танка и сравнительно большая длина позволяли ему не только сокрушать на своем пути всякого рода препятствия, в виде небольших деревьев, брустверов, проволочных сетей, но переходить даже через рвы окопов небольшой ширины. Защищенные броней от ружейного и пулеметного огня, под прикрытием раннего утра или даже искусственной дымовой завесы, танки имели возможность идти «напролом» на окопы укрепленной позиции, открывая дорогу наступающей вслед за ними пехоте и поражая своими пулеметами и орудиями ошеломленного внезапностью их появления противника. Вес этих сухопутных броненосцев доходил до 2 400 пудов, скорость движения была незначительная (около 7 километров в час), район действия, определяемый возможным запасом горючего, ограниченный. Их приходилось подвозить почти к самому месту действия по железной дороге. Наряду с этими танками тяжелого типа, во время войны зародился и другой, более легкий тип, тоже с гусеничным ходом, обладавший меньшей проходимостью через препятствия, но зато большей скоростью движения и большим районом действия. По своим свойствам этого рода танк скорее приближается к броневым машинам дорожного типа, но только может двигаться без дорог. Естественно, что кроме внезапности танки могут оказать  содействие штурмующей пехоте только при значительной их численности (одновременное действие нескольких сот танков), так как местный прорыв нескольких танков не может иметь сколько-нибудь серьезного результата. Несмотря на полную неподготовленность к появлению этого нового боевого средства в бою, германцы скоро освоились с ним, почему при последующем их применении танки несли большие поражения от артиллерийского огня и огня специальных противотанковых орудий и пулеметов. Рожденное во время позиционного периода мировой войны, это новое боевое средство далеко еще не  достигло своего полного развития и усовершенствования. Несомненно, что и в будущем оно вряд ли получит особенно крупное значение: однако, в дальнейшем надо ожидать, что оно не сойдет с полей сражения в качестве вспомогательного средства  для пехоты, не только для позиционных действий, но и для маневренной войны (см. рис. 23 — 28).

Только при наличии современной сети железных дорог могли быть осуществлены мобилизация, сосредоточенно и развертывание тех миллионных армий, которые приняли участие в мировой войне, их питание, подвоз всевозможных боевых средств, грузов, материалов, эвакуация многих тысяч раненых и пленных. Железные дороги позволяли германцам перебрасывать в несколько дней целые корпуса с западного фронта на восточный и обратно. Но, кроме этого назначения существовавших до войны железных дорог и всякого рода других путей сообщения  известного по опыту прежних войн и потому тщательно использованного заблаговременной подготовкой еще в мирное время, обширный размах операций потребовал энергичного содействия железнодорожной техники и всякого рода средств сообщений, в виде нового строительства. Строились заново линии железных дорог всякого рода: обыкновенных, узкой колеи, с паровой или конской тягой, канатных, электрических: восстанавливались пути и дорожные сооружения,  разрушенные противником; применялись всякого рода двигатели по шоссейным путям, эксплуатировались водные пути. Государства, расположенные вне Европейского континента, должны были использовать огромные средства морского транспорта, находившегося под ударами противника, требовавшего все время пополнения новыми судами, взамен потопленных. Все железнодорожные сети перешли в ведение военного командования; железнодорожная техника, техника всякого рода сухопутных и водных сообщений была вынуждена работать во все время войны с полным напряжением. Особенно широкое развитие получило применение автомобильной тяги, для которой были использованы десятки и даже сотни тысяч всякого рода машин. Война на западном фронте являет нам примеры переброски с одного участка фронта на другой целых десятков дивизий войск, даже с лошадьми, для перевозки которых устраивались специальные повозки. Во время операции под Верденом, огромное автомобильное движение было организовано с необычайной точностью, допускавшей прибытие машин, в течение нескольких суток подряд, через несколько секунд одна после другой. Изнашивание дороги при таком движении было настолько сильное, что для обеспечения исправности пути, одновременно с движением автомобилей, нагруженных необходимыми грузами военного назначения, двигались целые колонны их с материалами для починки пути. Мировая война показала, что этому новому средству сообщения и в будущем предстоит широкое применение.

Огромные современные армии, разбросанные, к тому же, на весьма больших протяжениях, требовали для управления постоянных, наложных и многочисленных средств связи. Проволочный телеграф уже давно применялся для этой цели, почему армии вступили в мировую войну, имея в своем составе специальные топографные войсковые части. Все сколько-нибудь крупные войсковые соединения, до полков включительно, непременно связывались телеграфом. Применялись всякого рода аппараты, начиная от простейшего аппарата Морзе, передающего телеграмму помощью точек и тире, и кончая буквопечатающими аппаратами всяких систем, которые устанавливались между штабами более крупных соединений. Телеграфные органы штабов армий и фронтов, имевшие связь со всеми подчиненными нм частями, имели зачастую состав, представлявший собой крупную телеграфную контору. Для передачи использовались готовые провода обыкновенного гражданского телеграфа и телеграфными частями прокладывались новые, на шестах, помощью кабеля и проводника различного рода. Все телеграфные средства военного телеграфа приспособлялись для весьма быстрой их прокладки. На короткие расстояния в некоторых армиях действовал земной телеграф без проводников. Телефон, имевший до мировой войны сравнительно не столь большое применение, за исключением разве русской армии, в которой его применение было несколько шире на основании опыта Русско-Японской войны, стал необходимейшей принадлежностью всякой, хотя бы маленькой, войсковой части. Не только для управления ее подразделениями, для связи с тыловыми частями и учреждениями, но и для командования без телефона невозможно было обойтись. В особенности широкое применение получил он в артиллерии, которая обычно располагалась на закрытых позициях, с командным и наблюдательским составом, удаленным от батарей на сотни сажен, который поэтому не мог управлять огнем орудий иначе, как при посредстве телефона. Конечно, во время позиционного периода войны, когда имелась возможность и время для проводки многочисленных линий, и укрытие их от разрушения выстрелами проводкой в земле, а многообразная связь стала столь необходимой, телефонное сообщение развилось необычайно. Применялись телефонные аппараты различных типов, специально выработанных для военных целей. Для большей надежности между  станциями проводились двойные и даже многократные линии, почему расположение всякого войскового соединения опутывалось ими, как паутиной. В большинстве случаев, применялся одиночный провод, так как в качестве другого пользовались землей. Это давало возможность помощью специально устроенных аппаратов производить подслушивание телефонных разговоров противника, если они производились в незначительном расстоянии (километров 1,5). Для службы подслушивания были организованы специальные команды и порядок службы. Против этого принимались различные меры в том числе и технические, например, в виде проводки двух проводников с выключением земли.

К этого же рода приборам можно отнести всевозможные звукометрические аппараты и станции, назначаемые для определения места расположения укрытых батарей противника по звуку их выстрелов, или направления полета и расстояния до приближающегося неприятельского самолета или дирижабля. Последнего рода аппараты играли большую роль в деле обнаружения ночных пакетов, когда зрительное наблюдение бездействовало.

Радиотелеграф, получивший начало своего применения еще во время Русско-Японской войны, также служил постоянной связью между войсковыми соединениями, в особенности в тех случаях, когда никакие другие средства связи не могли быть осуществлены. В большинстве армий им снабжались не только штабы корпусов, но и дивизий. Применялись станции различной мощности и дальности действия, в зависимости от размеров войскового соединения и вероятного размера района его сношений: постоянные, перевозимые, вьючные, переносные. Радиотелеграф весьма успешно связал аэропланы и морской флот с сушей. Помимо сношений со своими, приемные станции улавливали отправные станции противника, что служило целям разведки. Подбирая соответствующую длину волны, соответствующую аппаратам противника, удавалось мешать его переговорам. Радиотехника постоянно совершенствовалась, борясь с этими недостатками радиотелеграфа. Под конец войны появились сведения об удачном разрешении вопроса о радиотелефоне.

Кроме электрических средств связи, войска пользовались средствами световыми, основанными на отражении луча солнца, миганием которого можно было воспроизводить азбуку Морзе (гелиографы); в ночное время для той же цели пользовались искусственными источниками света. В ограниченном размере применялась сигнализация невидимыми лучами спектра — инфракрасными (тепловыми), действовавшими на фосфоресцирующий экран или на телефон, и ультрафиолетовыми. Для подачи звуковых сигналов применялись специальные аппараты с жидкой углекислотой, которая, испаряясь, воспроизводила звуки из труб прибора. При нарушении всяких средств связи, например, во время штурма, передовые части, проникшие в расположение противника, подавали сигналы цветными ракетами или звездками. Для тревожных сигналов пользовались всякого рода кострами, факелами и пр. В широкой мере применялась связь ординарцами, посыльными, велосипедистами, мотоциклистами, почтовыми голубями с постоянными и подвижными станциями, собаками.

Крупным порождением мировой войны представляется военно-химическое дело, не только приковавшее сразу всеобщее внимание, но быстро завоевавшее столь серьезное значение, что многие склонны приписать ему такую же большую ценность, как и изобретению пороха. История передает, что первая мысль об отравлении противника была предложена английским лордом Дендональдом, во время Крымской кампании, который, в поданном им проекте воздействия на защитников Севастополя, предлагал использовать продукты сжигания серы. По-видимому, мысль эта все-таки не пропадала окончательно, так как постановленном Гаагской конференции в 1899 году было решено не применять удушающих и ядовитых средств. Общественное мнение приписывает нарушение этого постановления Германии, так как именно с ее стороны газовые средства были впервые применены в крупном размере в апреле 1915 года. Немецкие писатели, наоборот, утверждают, что первые попытки применения снарядов с химическими веществами были произведены с французской стороны, подтверждая свои положения тем, что впоследствии союзники столь быстро освоились с новыми средствами борьбы, с защитой от них и с применением их для активных целей, что это могло иметь место только при заблаговременном знакомстве с делом. Вероятнее, что инициатива в применении химических средств для боевых целей принадлежит Германии, так как они обладают мощным свойством поражения живого противника в местах, недоступных действию самых могучих снарядов; а, между тем, с переходом к позиционной войне, для Германии не оставалось никакой надежды осилить противников, укрытых окопами, помощью обыкновенных снарядов. Кроме того, Германия вообще ощущала весьма большое затруднение в снабжении армии обыкновенными средствами поражения, а ее богато развитая химическая промышленность открывала широкие возможности в использовании для целой войны нового боевого средства. Во всяком случае, широкая эволюция военно-химического дела за время короткого периода мировой войны с достаточной убедительностью говорит о его новизне и большом значении.

Первоначально, для активных целей начал применяться обыкновенный хлор, добывание которого для целей промышленности существовало и в мирное время. Его природные свойства — способность сгущения в жидкость при небольшом давлении и нормальной температуре, больший удельный вес по сравнению с атмосферным воздухом — делали его весьма удобным для применения в боевой обстановке. Он подвозился в передовые линии позиций в баллонах, которые устанавливались втайне от противника, и при попутном слабом ветре тяжелое облако выпускалось для его удушения.

По мере развития средств защиты, хлор заменялся другими газами, как, например, фосгеном (соединение окиси углерода с хлором), обладающим чрезвычайно ядовитыми свойствами. Большая зависимость атаки газовым облакам от общих и местных метеорологических условий, рельефа местности, очертания фронта и возможность собственного отравления при внезапном изменении направления ветра, вскоре побудили применять газы, а впоследствии и другие отравляющие вещества, для снаряжения снарядов, которыми можно было образовать отравленный район в пределе досягаемости артиллерийских орудий, в любом место, в гораздо меньшей зависимости от состояния погоды. С большими результатами начали снаряжать химическими веществами мины, выбрасывая их в огромном количестве из специально устроенных газометов простейшего устройства, и образуя в желаемых районах расположения противника облака газа весьма густой концентрации. Такими же веществами стали снаряжать ручные гранаты, аэропланные бомбы. Попутно, чрезвычайно быстро развилось производство и применение различного рода химических веществ, разнообразных по своему составу и воздействию на живой организм. В последнем отношении их можно подразделить на удушающие, ядовитые, слезоточивые (лакриматоры), нарывные (производящие ожоги на коже), чихательные (производящие нестерпимое раздраженно оболочек носа и глотки). Кроме сгущенных газов и жидкостей, распыляемых при взрыве снаряда или при выпускании из баллонов, стали применяться твердые вещества,  обращаемые в мельчайшую пыль при разрыве снаряда и образующие облака ядовитого тумана. Неядовитые дымы и туманы нашли себе применение в артиллерийских снарядах, шашках, ручных гранатах, дымовых свечах, с целью прикрытия действия своих войск и для введения противника в заблуждение относительно применения ядовитых дымов и газов. Сильно горючие вещества стали применяться в зажигательных гранатах или в виде горящей струи, в пламеметах (огнеметах). По своим тактическим свойствам эти разнородные вещества могли быть подразделены на активные, служившие для целей нападения, и пассивные, назначаемые для предотвращения действий противника. Попутно с развитием средств нападения, развивались и сродства защиты: индивидуальной — в виде всевозможных типов масок для людей, дававших возможность дышать в отравленной атмосфере, и для животных, несших боевую службу (лошадей, собак), защитной одежды, и коллективных — в виде газоубежищ, всевозможных средств для предупреждения о появлении газа, ликвидации это действия в отравленном районе.

Едва ли в какой-либо другой области военного дела наука и техника оказали столь интенсивную помощь, как в доле военно-химическом. Приходилось начинать дело с научных теорий и опытов, перебирая десятки и сотни всевозможного рода химических соединений, искать вначале научные пути их образования, всесторонне исследовать их свойства и пригодность для военных целей, затем разрабатывать и организовывать способы валового заводского производства, для получения избранного вещества в количестве десятков и даже сотен тысяч тонн. Попутно приходилось вырабатывать и новые меры защиты на случай, если новое вещество будет попользовано и противником. Организовывался целый ряд научных и опытных лабораторий, станций, полигонов, строилось много мощных заводов, приспособлялись к производству новых химических веществ существующие заводы химической промышленности. Сосредоточившись преимущественно в снаряжении артиллерийских снарядов, к концу мировой войны военно-химическое дело получило необычайно широкое развитие: ежемесячно изготовлялись миллионы химических снарядов; в отдельных боях расход их превышал сотню тысяч. Начавшись во время мировой войны, военно-химическое дело, несмотря на столь широкое развитие, далеко не сказало своего последнего, слова и, нет сомнения, что, несмотря ни на какие договоры мирного времени, оно не сойдет больше с полей сражения ни на суше, ни на море, ни в воздухе. Этому, пожалуй, немало будет способствовать и то обстоятельство, что, судя по некоторым данным, при всех ужасных сторонах своего воздействия, химические вещества оказываются, как будто, более гуманными по последствиям, наносимым живым организмам, в особенности по количеству смертельных исходов, при условии применения надлежащих, развивающихся параллельно с ними, средств защиты.

Применение газов, действие которых во многом зависит от состояния погоды, стремление учесть состояние атмосферы для нужд артиллерийской стрельбы, полетов воздушных аппаратов, да и вообще предсказание погоды, в связи с соображениями о предполагавшихся операциях, повлекли за собой необходимость в солидной помощи метеорологии, в виде организованной постоянной военно-метеорологической службы. В особенности требования газозащиты и газонападения, находящиеся в сильной зависимости от местных метеорологических условий, заставили организовать органы метеорологического наблюдения во всех войсковых частях. В поисках возможной внезапности поражения и экономии снарядов, артиллерия начала стремиться обходиться без пристрелки, принимая все меры к заблаговременному определению всех условий, оказывавших влияние на изменение дальности и направления стрельбы, в числе которых особенно существенными представлялись плотность воздуха и направление и сила ветра, но при том не только близ земли, но и в высоких слоях атмосферы. Теми же данными была заинтересована авиация. Для исследований атмосферы в высших слоях были организованы солидные метеорологические станции, производившие регулярные наблюдения в течение суток, сообщаемые постоянно войскам. Для исследований применялись обычные приборы, в виде пробных шаров, шаров-зондов и другие; но, кроме того, пришлось разработать немало новых, приспособленных специально для военных целей, например, для определения, так называемого, баллистического ветра, сила и направление которого определялись, как некоторые средние, из силы и направления его на различной высоте от земли. Работа этих станций совместно с общей гражданской метеорологической сетью давала данные для предсказания погоды.

Большая действительность артиллерийского, пулеметного и ружейного огня, улучшение средств и способов наблюдения и необходимость возможно большего проведения принципа неожиданности действий послужили к большому развитию военной маскировки. Помимо того, что, как и прежде, она осталась постоянным спутником всякого боевого действия, как крупных войсковых соединений, так и мелких, до отдельных бойцов включительно, стало необходимым выделить ее, кроме того, в особую специальность, выполняемую войсковыми маскировочными частями. На обязанности последних лежало, отчасти, инструктирование остальных войск в деле коллективных приемов маскировки, а отчасти — выполнение самостоятельных работ, имевших целью маскирование расположения путей сообщения или действий войсковых соединений из разных родов войск. В течение войны развился обширный отдел технической маскировки, распадавшийся на маскировку изобразительно-строительную (краско-маскировка, камуфляж, полевая декорация, скульпто-маскировка), растительную, пирохимическую (звуковая) и военный грим. Для выполнения технических задач этого рода понадобилось содействие научных исследований над цветностью и видимостью различных цветов, в которые окрашены естественные предметы или искусственные маски; опыт различного рода специалистов по живописи и скульптуре; помощь строительного искусства и садоводов для возведения всякого рода декораций, укрытий, различного рода масок, достигавших такого совершенства, что удавалось скрывать не только от наземного, но и от воздушного наблюдения целые дивизии и крупные узлы железных дорог в периоды самой кипучей их деятельности по перевозке войск.

Всякого рода строительная техника имела большое применение по устройству тыловых и этапных учреждений, по заготовлению для их постройки различных материалов, выполнению самой постройки, водоснабжению, освещению и проч.

В войне на море техника имеет слишком очевидное значение, в сравнении с деятельностью и личностью человека. Не только на современных колоссах-броненосцах, но и на более мелких судах, за исключением старшего командного состава, остающегося в роли руководителей, весь остальной экипаж выполняет роль обслуживающей механизмы прислуги. Основные свойства всякого военного корабля — плавучесть, устойчивость, непотопляемость, скорость хода, защита, активные боевые средства, в виде артиллерии и минного вооружения — все разрешаются техническими соображениями и механизмами, которые или вовсе не находятся в пределах воли человека после их осуществления или же зависят от нее только в той мере, в какой вообще зависит действие всякой машины от обученности, внимания и искусства обращения с нею. Даже стрельба, и та в современной стадии ее развития во флоте централизована, механизирована и этим путем почти всецело передана в руки одного руководителя, так что людям, обслуживающим орудия, приходится только слепо выполнять указания стрелок автоматически действующих механизмов.

Основные боевые задачи военного флота и характер его боевых столкновений с противником также налагают особый отпечаток на техническую сторону создания и развития его единиц. Сохраняя пассивность, флот может составлять постоянную угрозу для противника, воздействуя постоянно на его морские пути и тем постепенно подрывая силы всего государства, или же, наоборот, он может искать встречи с противником и боем достигнуть полного обладания над морем. Если в первом случае относительная численность и совершенство боевых единиц флота, до некоторой степени, могут быть отнесены на второй план, то в случае морского боя они, несомненно, играют решающую роль. Всякий флот всегда должен рассчитывать на возможную неизбежность открытой встречи с противником, и потому военные флоты всех крупных государств всегда строятся с расчетом на такую встречу. Морские бои, даже такие крупные, как беспримерный Ютландский (в Скагераке), весьма кратковременны и неизбежно приводят к решительному результату, если не в отношении количества материальных потерь, то, во всяком случае, к моральной победе, после которой противник утрачивает свою боеспособность в открытом море: после боя в Скагерако блестяще выдержавший его германский флот, несмотря на относительно незначительные потери, признал себя побежденным и отказался от дальнейших попыток открытого состязания с противником. Подготовка же к бою, т. е. постройка судов, выполняющих столь короткую боевую службу, весьма длительна и для больших судов исчисляется годами. Если к этому добавить, что при современном развитии техники выстроенные суда быстро устаревают, что устаревшие суда не поддаются сколько-нибудь существенным улучшениям, и что в то же время использование судов устаревших типов в составе эскадр более современных не только не приносит пользы, но может быть даже гибельно — то станет еще более понятным, насколько численность и техническая современность единиц боевого флота имеет большое значение. Совершенствование военного флота ведется этапами, рядом планомерных судостроительных программ, соображенных, прежде всего, с техническими достижениями и промышленными и экономическими возможностями. Раз принятая к исполнению судостроительная программа, по крайней мере, в области крупного судостроения, но поддается сколько-нибудь существенному видоизменению.

Из сказанного ясно, что возникшая мировая война в области морской техники, прежде всего, могла только побудить к спешному продолжению начатого в мирное время судостроения и к дальнейшему увеличению числа боевых судов, не отличающихся существенно от прежнего типа. Только в области мелкого судостроения могли сказаться те или иные условия сложившейся стратегической обстановки. Несомненно, также, что в деталях осуществления больших судов, и в более крупном размере для мелких, могли быть приняты позднейшие достижения техники. Даже боевой опыт морских сражений не может оказать быстрого влияния на изменение техники, так как его результаты могут быть всесторонне оценены и проведены в жизнь только после длительного всестороннего изучения и разработки новых технических решений.

Обращаясь к подробностям технических сторон военного флота, прежде всего, приходится отметить, что все государства лихорадочно продолжали свое судостроение, пополняя ряды все новыми и новыми крупными судами. Годами, и даже, пожалуй, десятилетиями, продуманные и проведенные в жизнь проблемы военного судостроения получили решительную проверку в Ютландском бою. Наиболее трудная из них — наивыгоднейшее сочетание   между вооружением, защитой и скоростью корабля, ограничиваемыми в совокупности заданным водоизмещением —  была характерно освещена. В то время, как германский флот, считаясь с обычно туманными горизонтами Северного моря, где могла ожидаться вероятная встреча с противником, предрешал бой на сравнительно меньших дистанциях и потому заботился не столько о мощности вооружения и скорости хода, сколько о защите, флот английский превосходил его в силе и дальности огня и в скорости, уступая в защите. В действительности, суда германского флота оказались изумительно стойкими против действий снарядов и мин, в то время, как английские иногда гибли катастрофически. Тем не менее, германское командование флотом признало, что «большие боевые суда должны развиваться далее путем увеличения калибра орудий, повышения скоростей и усовершенствования защиты», подчеркивая тем, что, несмотря на результаты блестящего испытания технических идей, лежавших в основании устройства германского флота, для достижения преимуществ требуется обратить внимание и на вооружение и скорость, оставляя  для защиты только усовершенствование. Основной вывод был сделан, но техника была бессильна провести его в жизнь немедленно, и германский флот, не будучи не только уничтожен или разбит, а далее, пожалуй, одержав тактическую победу, отказывается от дальнейшей открытой борьбы. В то же время англичане открыто принуждены были признать несовершенство их судов в отношении защиты и методов и искусства стрельбы.

Разрешением основного вопроса о дальнейшей боевой деятельности флота определялись и остальные стороны морской военной техники. Естественно, что при отказе от открытого столкновения одна сторона не могла придавать главного значения дальнейшему судостроению крупных кораблей и должна быть обратить все силы техники на разрешение таких заданий, которые наилучшим образом позволили бы выполнить постоянное воздействие на морские пути противника; другая должна была противодействовать этому воздействию. Как известно, в этом направлении Германия пошла по пути всемерного усиления судов подводного плавания, достигнув в этом новом дело, едва возникшем незадолго до войны, блестящих результатов. Техника устройства подводных лодок к концу войны превзошла знаменитую лодку «Deutschland», совершившую плавание в Америку и обратно. Другие лодки совершали плавание из Северного моря в Константинополь, причем одна из них сделала переход из Катарро до Константинополя исключительно под водой. В поисках  противодействия этому новому типу  морского боевого средства, техника выработала целый ряд активных и пассивных мер, приборов, и средств, которыми достигалось обнаружение приближения подводной лодки издали, и выполнялось ее уничтожение.

Помимо постройки и усовершенствования всевозможных судов военного флота, изготовления для них предметов вооружения и боевых припасов, всякого рода аппаратов, приборов, средств связи и проч. для борьбы на море, технике пришлось еще выполнить широкие задания по пассивной обороне берегов путем минирования прибрежных вод, по постройке специальных судов для выполнения этого минирования и вылавливания неприятельских мин. Так же как и для нужд сухопутной армии, все судостроительные заводы, верфи, доки должны были работать с полным напряжением не только для создания нового, но и для пополнения потерянного.

Огромные потребности армии и флота настолько отвлекли все силы промышленности от нормальных производств предметов первой необходимости, что даже в самых богатых и наилучше обеспеченных странах, через больший или меньший промежуток времени от начала войны, конца первоначально оказавшиеся в наличии запасы стали иссякать, все население начало ощущать недостаток различных предметов первой необходимости. Если страны, не стесненные блокадой или вообще затруднениями в пополнении запасов, могли не столь интенсивно реагировать на этот недостаток, ограничиваясь в первое время только повышением заработной платы или материальной поддержкой семейств военнослужащих, ушедших на фронт, то для таких государств, как Германия, которая оказалась почти в полной блокаде, этих мер было недостаточно. Никакими денежными средствами нельзя было приобрести то, чего не хватало: приходилось приложить все усилия к тому, чтобы помимо строжайшего учета и экономии найти  выход из создавшегося положения, восполняя недостатки какими-либо косвенными путями. Вот почему деятельность промышленности и техники Германии в этом отношении представляет особый интерес. Только настойчивая продуманная работа спасла германскую армию и население от голода в течение четырех лет войны, дав ей в то же время возможность в течение столь длительного срока выдерживать еще беспримерную борьбу с превосходящим ее по силам и средствам противником.

Достижения германской промышленности и техники в этой области чрезвычайно разнообразны и обширны. Так, прежде всего надо отметить приспособление всевозможных производств к менее опытному составу рабочих, в том числе и женщин, заменивших лучший привычный элемент, поступивший в ряды армии и флота. Для этой цели большое число производственных операций было расчленено на простейшие, снабжено приспособлениями, соответствовавшими силам и опытности нового рабочего элемента. Для обеспечения пищевыми продуктами применялись всевозможные способы консервирования, стерилизация продуктов, с целью возможно дольшего сбережения запасов, использование прежних отбросов или веществ, вовсе не употреблявшихся   в пищу. Так, недостаток белковых веществ восполнялся мясом и колбасой из конины, коз, кроликов, тюленей, китов, ворон и даже ракушек; кофе заменялся зернами сушеных злаков, чай — листьями ежевики, малины, земляники, цветами вереска; из дикого каштана выжималось масло и готовилась мука; были попытки готовить муку из опилок и соломы, превращая их химической обработкой в крахмал, не увенчавшегося успехом: спирт приготовлялся из древесины; кости и всевозможные отбросы боен тщательно собирались для переработки в пищевые продукты; масло выжималось не только из сурепицы, мака и горчицы, для которых были разведены целые плантации, но из зерен тыквы, винограда, дикого каштана, желудей бука и даже из зародышей зерен злаков, раньше отбрасывавшихся в отруби; на муку размалывалось 94% зерна, а хлеб выпекался исключительно с подмесью картофеля. Недостаток волокнистых веществ для тканей возмещался волокнами из крапивы, искусственными волокнами из бумажной массы, из торфа; кожа заменялась водонепроницаемыми тканями, толстые сорта — суррогатами из дерева и бумаги, пропитанными смолами; был разработан способ получения искусственного каучука, хотя и невысоких качеств. Недостаток металлов, в особенности меди, столь необходимой для многих предметов военного снабжения, восполнялся различного рода сплавами и, в особенности, железом, которым Германия богата, хотя для этого пришлось переделывать конструкцию и производство; развита почти вновь огромная добыча алюминия. Особенно крупное завоевание германской техники приходится отметить в области добывания связанного азота из воздуха.

В области санитарии мировая война породила огромную потребность во всякого рода медицинских препаратах, лекарствах, перевязочных и дезинфекционных средствах, протезах; пришлось оборудовать и даже создать вновь целый ряд госпиталей, лазаретов, лечебных станций, санаторий, лабораторий. И на эту потребность наука и техника дали исчерпывающий ответ.

Даже этого краткого очерка техники в мировой войне достаточно, чтобы судить, насколько  всеобъемлющее значение она имеет в современных вооруженных столкновениях человеческих масс; но, вместе с тем, видно, насколько в то же время велико и непоколебимо значение интеллекта и культуры человеческой, от которых всецело зависят ее достижения.

Литература: Schwartе. Die Technik im Weltkriege, Schwarte. Die militarischen Lehrеn des Grossen Krieg s. Herr. L’artillerie. А. Фрайс и К. Д. Вест. Химическая война. А. Маниковский. Боевое снабжение русской армии в войну 1914—18 г. и проч.

Е. Смысловский.

Техника в мировой войне.

Рис. 1. Пулемет Льюиса.

К рис. 1. Английский ручной пулемет Льюиса (применявшийся и в нашей армии). Ствол пулемета, скрытый на фотографии внутри кожуха, неподвижен. В передней части его, внизу, имеется боковое отверстие, через которое часть пороховых газов проходит в помещенную под стволом газовую камору раньше,  нежели пуля успеет вылететь из ствола; эти газы толкают назад находящийся в каморе поршень. Этим толчком сжимается особая пружина, действием которой затем приводятся в движение части замка. При этом замок открывается, гильза выбрасывается, в ствол вкладывается новый патрон из помещенного сверху пулемета барабана, самый барабан поворачивается и, после того, как патрон вложен и замок снова закрыт, производится новый выстрел.

Для охлаждения ствол окружен ребристым радиатором, заключенным в кожух, видный на фотографии. Вылетающие из ствола пороховые газы увлекают за собой воздух из промежутка между стенками кожуха и радиатором и тем еще больше способствуют охлаждению. Вес пулемета 26 фунтов.

Рис. 3.

Рис. 4.

К рис. 2—3. Один из германских пулеметов, приспособленный для стрельбы по низко летящим самолетам. Вместо мушки поставлен прозрачный кружок, облегчающий возможность наводки вперед летящего самолета, в зависимости от направления его движения и расстояния от стрелка, о которых приходится судить по положению и кажущейся величине самолета. Отдельно (рис. 3) показана схема различных положений самолета, проектирующегося на кружок, относительно окружностей, на нем прочерченных, и относительных величин самолета, соответствующих тем совмещениям кружка с самолетом, при котором можно рассчитывать упредить его пулей.

Рис. 5.

К рис. 4—5. На фотографиях изображены германские тяжелый и легкий минометы. Тяжелый миномет представляет собой очень короткое орудие, установленное на прочном клепанном небольшом лафете и солидном основании. Легкий миномет, наоборот, имеет примитивное устройство, но зато вес его весьма невелик. Минометы бросают мины под очень большими углами к горизонту, что дает возможность ставить их весьма укрыто от противника и стрелять из-за закрытия, если бы даже миномет был расположен к нему весьма близко (из рва окопа).

Рис. 6. Чертеж траектории.

К рис. 6—14. Орудие сверхдальней стрельбы было осуществлено германцами, опираясь на то свойство слоя земной атмосферы, что плотность ее, а вместе с ней и сопротивление движению снаряда, по мере подъема вверх, сравнительно быстро убывает и на высоте 20 километров над уровнем моря столь невелика, что практически может считаться близкой к нулю. Вследствие этого, на столь большой высоте любой снаряд будет двигаться, почти не утрачивая своей поступательной скорости. Из формулы внешней баллистики, связывающей дальность Х, начальную скорость снаряда V₀ и угол возвышения  φ

легко определить, что дальность получится наибольшей при угле возвышения в 45°, причем, если желательно, чтобы она была равна 100 километрам, необходимо, чтобы начальная скорость V₀ была около 1000 м/сек. Таким образом, задача сверхдальней стрельбы сводится к тому, чтобы выбросить снаряд под углом в 45° с этою скоростью, на высоте 20 километров (рис. 6). Очевидно, что на земле скорость снаряда должна быть больше 1000 м/сек., так как при проникании через плотные слои атмосферы часть ее будет утрачена. Вместе с тем и угол возвышения должен быть несколько больше 45°, а именно, как показывает вычисление, около 55°. В германской пушке начальная скорость снаряда достигла 1500—1600 м/сек. каковая величина почти вдвое превышает величину наибольших начальных скоростей, применявшихся в наиболее дальнобойных орудиях. Столь большой начальной скорости германцы достигли применением весьма большого заряда и небывалой длиной орудия—в 180 калибров (рис. 7). Для изготовления последнего было использовано 38-сантиметровое морское  орудие, внутренность которого была рассверлена и в него была вставлена труба меньшего диаметра, вновь нарезанная для снаряда калибром в 21 см. К нарезному стволу присоединялась еще гладкостенная часть в 6 метров длины.   Общая длина орудия получилась в 37 метров. Стальной снаряд (рис. 8), снабженный в головной части полым баллистическим наконечником, назначаемым для лучшего проникания снаряда в воздухе, имел две ударных трубки, из которых одна была ввинчена в дно, а другая в поперечную перегородку внутри снаряда; это обеспечивало вполне разрыв снаряда при падении. Для сообщения вращения снаряд имел два пояска, составлявшие с ним одно целое, с готовыми выступами; а для предотвращения прорыва газов за каждым из этих стальных поясков кроме того помещался поясок из красной меди, врезавшийся в нарезы при выстреле. Перевозилось орудие на специальном транспортере по железной дороге, часть которого представляла собой лафет (рис. 9). Эта часть устанавливалась на специальную установку, на бетонном основании (рис. 10 и 11). Данные для установки орудия в требуемое положение при стрельбе находились вычислением, причем приходилось не только тщательно сортировать снаряды по их весу, положению центра тяжести, принимать во внимание давление барометра, температуру, влажность воздуха, направление и силу ветра в различных слоях атмосферы в день стрельбы, но учитывать также кривизну земли и ее вращение около оси. Если принять во внимание, что, несмотря на принятые меры, начальные скорости различных снарядов все-таки колебались в пределах 100 метров в секунду, то точность указанных определений надо признать очень высокой, так как из 303 выпущенных по Парижу снарядов за 44 дня бомбардировки 183 попали внутрь обвода его стен (рис. 12, 13 и 14). После каждых 50 выстрелов стенки канала орудия получали сильные выгоры, и стрельба становилась мало меткой. Орудие отправлялось на завод, вновь рассверливалось на 2 сантиметра и нарезалось, почему стрельба производилась сначала 21-сантиметровыми снарядами, затем 23-сантиметровыми и, наконец, 25-сантиметровыми. Стрельба из подобного рода орудий может иметь ценность только при действии по целям крупного размера и большого политического (или стратегического) значения, каковым в данном случае являлся Париж. По целям небольшим стрелять из таких орудий нецелесообразно, так как нет никакой возможности рассчитывать достигнуть большей точности попадания при столь значительных дистанциях. Вес тела орудия достигал 144 000 кг; за все время стрельбы было убито 256 и ранено 620 человек.

Рис. 7. Разрез и общий вид тела орудия.

Рис. 8. Чертеж снаряда.

Рис. 9. Перевозка орудия.

Рис. 10-11

Рис. 12  План Парижа с попаданиями снаряда в 1-й день.

Рис. 13. В последний день.

Рис. 14. Места разрывов 183 снарядов, упавших внутри обвода стен за 44 дня бомбардировки.

Рис. 19. Небольшой участок фронта укрепленной полосы, на котором виден лабиринт наших и германских окопов.

Рис. 15.

К рис. 15.  Один из многочисленных типов орудия для стрельбы по воздушным целям. Калибр 75 мм. Орудие укреплено на тумбе, вокруг которой может вращаться. Откат поглощается компрессором, видным на фотографии сверху тела орудия. Угол возвышения придается по зубчатой дуге помощью специального маховичка; другой назначается для вращения орудия на тумбе вместе с наводчиком. Наводка производится по оптической трубке, сломанной так, что наводчик, глядя в окуляр сбоку, видит в трубке цель, летящую в воздухе. Подобного рода орудия укреплялись на платформах автомобилей, с которых непосредственно и производилась стрельба.

Рис. 16.

К рис. 16. На фотографии изображены простейшие типы окопных перископов (эпископов): посредине перископ с верхним открытым зеркалом, выставляемым из-за бруствера, укрепленным на двух стержнях, скрепленных с нижним ящиком, в котором помещено второе зеркало, видное внизу фотографии прибора. Правая фотография изображает перископ такого же типа, в котором оба зеркала заключены в ящик. Наконец, слева изображен перископ более совершенного образца, в котором в нижней части ящика, против нижнего зеркала, помещенного внутри, укреплены две трубки Галилея, составляющие обыкновенный бинокль: этим достигается непосредственное увеличение изображения, видимого в зеркале.

Рис. 17

К рис. 17. Германский полевой перископ, дающий возможность наблюдать через закрытия высотой до 15 метров. На фотографии изображено его положение для работы. Сбоку показана схема внутреннего устройства и сочетания призм и стекол. Для перевозки полая мачта, состоящая из нескольких колен трубчатого сечения, разбирается и укладывается на двуколку, которая в то же время служит основанием для установки перископа при работе. Из схемы видно, что, поворачивая постепенно верхнюю подвижную часть мачты (трубы), можно в окуляре получать изображения всех точек горизонта, окружающего место расположения перископа.

Рис. 18.

К рис. 18. Для подводных лодок, которым в момент появления их на поверхность воды, да и во время дальнейшего их пребывания в полупогруженном положении, когда на поверхность моря выглядывает только верхняя часть перископа, крайне необходимо видеть одновременно всю окружающую панораму. Ввиду этого конструкция перископа еще сложнее. Разработанные типы дают решение указанной выше задачи, для чего верхняя часть перископа снабжается кольцом из оптического стекла, наружная и внутренняя поверхности которого сопоставлены так и отшлифованы при соблюдении такой их кривизны, что все лучи, идущие от всех точек окружающего горизонта, отражаясь от поверхностей кольца, направляются вниз по трубе перископа и дают действительное изображение всего горизонта. Внизу, путем оптических призм и стекол, эти лучи поворачиваются к наблюдателю и дают кольцевое изображение всей окружающей панорамы, почему такого рода перископы и называются «панорамическими». Такого рода конструкция дает изображение всей панорамы в слишком мелком виде, поэтому, для лучшего наблюдения за желаемым участком панорамы, кроме того устанавливается система призм и стекол, дающая увеличенное изображение этого участка панорамы. Эта система может быть направлена для обозрения любого участка. Фотография изображает то, что наблюдатель подводной лодки видит в окуляре: кольцевое изображение всей окружающей панорамы, а в центре — увеличенное изображение небольшого участка ее, на который направлена увеличивающая часть перископа.

Рис. 20

К рис. 20. Небольшой участок окопов, одетых деревом, с козырьком для прикрытия от пуль шрапнели, с переходным мостиком (настилом).

Рис. 22.

К рис. 22. Разрез убежища, предохраняющего от действия снарядов больших калибров (6 дюймов), построенного из бревен, с прослойкою из камня в прикрывающей насыпи.

Рис. 21.

К рис. 21. Один из простейшего вида наблюдательных пунктов.

Рис. 23. Германский танк.

Рис. 24.

Рис. 25. Французский танк системы С-Шамон.

Рис. 26. Французский «Беби» - танк Рено.

Рис. 27.

К рис. 27. a  — цепь, b — передний направляющий шкив, с — задний направляющий шкив, d — тележка для катков, е — главный тормоз, f — поворачивающаяся башня для пулемета, g — тормозное приспособление для управления, h — зубчатая передача, l — двигатель, k — конденсатор (холодильник), l — сцепление, l’ — педаль, действующая на механизм сцепления, m — бак для горючего, n — приспособление для увеличения длины танка (для опоры при крутых подъемах), о — шофер, p — пулеметчик, q — рычаг управления, r — рычаг для включения двигателя, s — дверь.   

Рис. 28.

К рис. 28. 1 — один из двух двигателей системы Даймлера в 100 лошадиных сил, 2 — конденсатор (холодильник), 3 — смешивающий насос, 4 — ручной пусковой механизм, 5 — колонка для управления, 6 — педаль для сцепления, 7 — сцепление, 8 — включатель, 9 — ручной тормоз, 10 — рычаг запасной зубчатой передачи, 11 — коробка скоростей, 12 — дифференциал, 13 - ведущее колесо, 14 — направляющий тормоз, 15 - цепь, 16 — тележка для катков, 16а — катки, 16в — рессоры для тележек, 17 — передний направляющий шкив, 18 — механизм для натяжения цепи, 19 — бак для бензина, 20 — бельгийское 5,7 см  орудие, 21 — наводчик, 22 — орудийный начальник, 23 - ящик для патронов, 24 — командир танка, 25 — шофер, 26 — патроны для пулемета, 27 — дверь, 28 — бойница для стрельбы из карабина, 29 — пулеметчик, 30 — канонир, 31 — командирская башня, 32 — наблюдательное отверстие, 33 — пулемет.