ЧЕТЫРЕХЛЕТНЯЯ ВОЙНА 1914—1918 г. И ЕЕ ЭПОХА XLVI. Австралия

ЧЕТЫРЕХЛЕТНЯЯ ВОЙНА 1914—1918 г. И ЕЕ ЭПОХА XLVI. Австралия (см. I, 129/171). При рассмотрении положения Австралии за время с 1910 г. бросается в глаза значительный прогресс, который сделала страна во всех направлениях. Правда, по сравнению с некоторыми другими странами ее развитие может показаться медленным, но, принимая во внимание обширность территории, отдаленность от Европы и конкуренцию других молодых стран, более близких к мировым рынкам, мы должны признать, что она достигла большего, чем при данных условиях можно было ожидать.

Как и в других молодых странах, европейская война сильно способствовала расширению и развитию ее сельского хозяйства и промышленности. До 1914 г. Австралия зависела, главным образом, от Европы в отношении почти всех промышленных товаров; европейская война создала для нее почти полную отрезанность от мировых рынков вместе с полной приостановкой ее внешней торговли. Отсутствие сбыта и товарный голод заставили Австралию немедленно приступить к организации производства товаров, которых ее лишили Европа и Америка; это относится в особенности ко всем видам готовых фабрикатов (включая и суда). Таким образом, в Австралии стали быстро возникать новые фабрики, стали основываться новые отрасли промышленности и строиться корабли, чтобы устранить положение, грозившее задушить страну, еще не вышедшую из периода детства. Сырье, ранее вывозившееся за границу для переработки, теперь оставалось в стране для своих фабрик и превращалось в товары сперва для внутреннего потребления, а впоследствие и для внешнего рынка.

В связи с поставленными войной задачами Австралии пришлось в первую очередь размешать проблему финансов, которые не могли быть добыты внутри страны и, следовательно, должны были быть привлечены из-за границы. До войны Великобритания была для Австралии обычным источником кредита и, по-видимому, ей предстояло быть таковым и на будущее время. Австралийское правительство прибегло к займам, чтобы покрыть расходы, связанные с набором добровольцев. Оно приняло на себя, кроме того, обязательство экипировать и содержать их, пока они находятся на фронте. У него не было, однако, для этого ни фабрик, ни машин, и поэтому часть займов была вложена в фабрично-заводские предприятия, причем принцип национализации проводился в небывалых дотоле размерах.

Другим важным результатом войны было новое положение доминионов в отношении внешней политики. Оно изменило все основание Британской империи: достаточно отметить, что на Версальской конференции Австралия настояла на том, чтобы подписать соглашение в качестве отдельной государственной единицы, и отказалась признать для себя обязательной подпись представителей метрополии.

Весьма важным является также то изменение, которое европейская война произвела в сознании австралийского народа. Она столкнула его лицом к лицу с новыми для него проблемами, постепенно меняющими его политические и экономические взгляды.

Народонаселение. Белое население федерации неизменно возрастало за истекшие годы. Некоторое уменьшение населения во время войны объясняется отправкой на фронт добровольческих контингентов. В 1910 г. насчитывалось мужчин — 2 296 308, женщин — 2 128 775, всего — 4 425 483 чел. В 1921 г. по последней переписи числилось 2 798 617 мужчин и 2 711 612 женщин, всего — 5 510 229 чел. К концу 1925 г. общая цифра населения была около 6 000 000. В эти цифры не входят туземцы (не охватываемые федеральным законом о переписи населения). Что касается расы, то население Австралии может быть разделено на две основные группы: на туземцев и на белых, которые начали селиться здесь с 1788 года. Белые — почти исключительно британцы или потомки британцев, родившиеся в Австралии. Согласно переписи 1921 г. было 83% родившихся в самой Австралии, 14% эмигрантов из Великобритании и 1% из Новой Зеландии; таким образом, лица британского происхождения составляют 98% всего населения, и только 2% приходится на долю других национальностей. Физический, умственный, моральный и социальный облик австралийского народа еще только формируется, и в ближайшие годы едва ли можно будет говорить об особом австралийском типе. Пока же австралиец — просто британец, пересаженный на новую почву, но без исторических шор, могущих помешать ему пойти своим путем. Туземное население Австралии является одним из наиболее заброшенных в мире. До настоящего времени сделано весьма мало для ознакомления с ним и для изучения его законов, обычаев, нравов и языков. Тем немногим, что мы знаем о нем, мы обязаны усилиям нескольких ревнителей из частных лиц. Даже оценка его количества была основана более на догадках, чем на действительном подсчете. Только недавно австралийское правительство взялось за дело и снарядило официальную экспедицию для его изучения.

Первая реальная попытка более точно установить его численность была сделана правительством во время последней переписи в 1921 г. Несомненно, что число туземцев никогда не было велико, судя по жалкому существованию, которое они влачили в разных частях страны. Несомненно также, что на крайнем севере есть еще много туземцев, пребывающих в так называемом «диком» состоянии. Так, верховный протектор туземного населения Западной Австралии сообщил в 1921 г., что в этой части страны имелось 10 000 человек, которые находились вне пределов досягаемости и с которыми нельзя было вступить ни в какой контакт. Тем не менее, цифры, опубликованные правительством, считаются довольно надежными. На 1921 г. чистокровных австралийцев насчитывалось: мужского пола — 32 128, женского пола — 26 643, всего 58 771 человек. Эта цифра включает и вышеназванных 10 000, которые распределялись поровну между обоими полами.

Распределение населения в Австралии не имеет себе подобного в других странах. Ее города совершенно переполнены, в то время как остальная страна поражает своим безлюдием. Полагали, что внутренние области представляют собой обширную пустыню и что только узкая приморская полоса является плодородной. Но это не так — и тем не менее пока что обработан только 1% общей площади. Внутри страны имеются огромные овцеводческие хозяйства, покрывающие тысячи акров необрабатываемой земли, но не следует думать, что там нет земли, годной для обработки, или что в Австралии нет людей, желающих ею заниматься. Дело в том, что население стеснено в городах благодаря тому, что огромные количества земли сосредоточены в руках частных компаний, так что желающему невозможно обзавестись землей.

За последние годы правительство скупило многие из тех земель, которые были проданы в первый период колонизации, и стало предоставлять их поселенцам, но пролетарий не может браться за землю с пустыми руками. Поэтому правительство обращается к простакам из европейских эмигрантов. Приобретая у правительства небольшой участок земли, скажем в 200 акров, невозможно, однако, рассчитывать на успех, не имея, по крайней мере, 1000 фунтов стерлингов. Кроме того, даже на сравнительно хорошей земле нельзя ожидать, чтобы она ранее чем через три года стала сколько-нибудь доходной. В 1923 г. насчитывалось: городского населения — 3 370 316 чел., сельского — 2 037 028, с переменным местожительством — 30 000. На главные города приходилось 55% всего населения. Но и эти цифры нельзя считать вполне точными, так как многие из лиц, причисленных к сельскому населению, на самом деле работают в городах внутри страны. Кроме того, число кочующих рабочих надо признать совершенно ошибочным, потому что перепись производилась 4 апреля, когда большинство этих рабочих находится в столицах или в провинциальных городах. В действительности кочующих рабочих — около 70 000. Общее количество самодеятельного населения — около 1 000 000 чел.

Распределение самодеятельного населения по занятиям представляется после войны в следующем виде:

Занятие	На тысячу человек самодеятельного населения
	1901 г.	1921 г.
Скотоводство	68	61
Земледелие	169	146
Фабрично-заводские предприятия	163	191
Транспорт	75	90
Торговля	136	153
Свободные профессии	68	87
Домашняя прислуга	123	91

Земельное законодательство. К австралийскому законодательству лучше всего подходит определение, которое Кромвель дал английским законам, назвав их «безбожной неразберихой». В прежние времена во всех штатах было легко получить землю и еще легче присоединить новые участки к прежним. В результате весьма скоро все лучшие земли оказались в руках сравнительно небольшого числа лиц, получивших ее даром  или почти даром. Однако, с приростом населения правительство должно было признать крупное землевладение препятствием к развитию страны: оно не могло игнорировать массовых протестов населения и принуждено было провести ряд законов, хотя бы претендующих на уничтожение латифундий. Но это было легче сказать, чем сделать, как это выяснилось в пять лет, когда требования на землю особенно возросли и когда правительства Штатов стали усиленно привлекать иммиграцию, стараясь наделить пришельцев земельными участками. Это повело за собой бесконечные разногласия между «сквоттерами» (землевладельцами) и правительствами, и правительствам приходилось проводить законы, приемлемые для «сквоттеров», так как иначе они оказывались перед угрозой, что сквоттеры прибегнут к тактике, которая обычно позволяла им диктовать правительствам свою волю. Дело в том, что Австралия выросла на кредитах лондонских финансистов. И как только проходил закон, нежелательный для «сквоттеров», они просто направлялись в Лондон, после чего оттуда производилось давление на соответствующее правительство, обычно сопровождаемое угрозой относительно дальнейших займов. Если же правительство отказывалось внести в закон соответствующие изменения, то при первой же его попытке добиться займа, оно получало отказ, и это длилось до тех пор, пока оно не изменяло своего прежнего постановления. Недавно имели место два таких случая. Правительство Нового Южного Уэльса провело закон, идущий в разрез с интересами  «сквоттеров», и не обратило внимания на их угрозы. Когда в том же году оно попыталось просить  денег в Лондоне, ему было отказано, пока закон не будет изменен. И правительству Уэльса пришлось подчиниться. Второй случай — с правительством Квинслэнда, еще ярче. Это правительство решило провести закон, изменявший все земельные арендные договоры, заключенные за последние 50 лет, и принуждавший «сквоттеров» платить налоги, исходя из актуальных цен на землю. Раздался страшный вопль со стороны землевладельческого класса, и Лондон принял угрожающий тон. Однако, правительство не обратило никакого внимания и продолжало приводить в исполнение свои намерения. Несколько месяцев спустя премьер отправился в Лондон за деньгами. Когда он уехал, вслед за ним поехала и депутация от землевладельцев. Они прибыли в Лондон почти одновременно. Немедленно начались переговоры, и, в результате, в деньгах было отказано, так как квинслендское правительство не пожелало изменить своих законов по приказу лондонских финансистов. Это вызвало большое возбуждение по всей федерации, после чего Квинслэнд попытался обойтись без помощи Лондона. Но через четыре года борьбы тот же премьер снова оказался в Лондоне (май 1924 г.) и капитулировал перед лондонскими заимодавцами. Так теперешнему поколению приходится платить за грехи своих предков.

Пока что единственными мерами против крупного землевладения были принудительный выкуп по чрезмерным ценам и обложение прогрессивным налогом основной стоимости земли (за вычетом сделанных улучшений). Но и эти меры не имели особенного успеха и едва ли будут иметь его в будущем.

В последнее время правительства были вынуждены проявить энергию, и в отдельных случаях им удалось получить известное количество земли в результате введения специальных законов, имевших целью наделение землею солдат, принимавших участие в европейской войне. Но это было достигнуто, главным образом, путем устройства орошения на новых значительных земельных участках, превращенных таким образом в площадь, пригодную для сельского хозяйства. Однако, эти меры потребовали от правительства огромных издержек и вызвали против него обвинения в расточительности.

Последние цифровые данные относительно распределения земель в Австралии дают представление о происходящем в настоящее время процессе. Австралийское законодательство знает два вида прав на землю: собственность и аренду. Земельная собственность приобретается в Австралии путем уплаты сразу всей суммы или путем внесения некоторой начальной суммы и уплаты остальных денег по частям. Но система передачи земли в собственность постепенно вытесняется в настоящее время, главным образом благодаря влиянию рабочей партии, которая является решительной противницей продажи или безвозмездного отчуждения земли и настаивает на системе аренды. В настоящее время все более побеждает мнение, что продажа земли — не в интересах будущего и что она не может быть признана здоровой политикой. Поэтому с каждым годом земля все меньше и меньше продается в частные руки. К 1921 г. положение с землей было таково:

Наиболее распространенная величина фермерских участков—от 100 до 500 акров. Нижеприведенная таблица не делает различия между фруктовыми садами, посевной площадью и пастбищами; но на основании личного знакомства со страной мы позволяем себе утверждать, что ферм меньше, чем в 100  акров, совсем нет или очень немного.

Число ферм по размерам

1-50 акров – 53019;

50-100 – 20892;

100-500 – 66915;

500-1000 – 30183;

1000-5000 – 24772;

5000-10000 – 1902;

10000-20000 – 793;

20000-50000 – 337;

50000 и выше – 82.

Кроме обычных налогов, например, подоходного, во всех штатах Австралии введен теперь особый земельный налог. До 1915 г. он взимался только в трех штатах, теперь же он установлен повсюду. Это — не тяжелый налог, базирующийся на размерах фермы. Каждый штат имеет свою ставку и свои методы его собирания. Общая сумма этого налога, поступившая в 1921 г., равнялась 1 118 544 ф. ст. Другой земельный налог — на основную стоимость земли (без улучшений) имеет большое значение, так как он был введен не столько для получения денег, сколько как мера борьбы с крупным землевладением. Первоначально он дал было хорошие результаты, но затем капиталисты нашли способы избегать его или перекладывать на третьих лиц. Тем не менее, в руках народа, заинтересованного в дроблении огромных имений, этот налог может оказаться весьма полезным оружием, чтобы заставить захватчиков земли отказаться от необрабатываемых ими участков и лишить их возможности удерживать в своих руках землю для спекулятивных целей. В Новой Зеландии он дал отличные результаты. Но, к несчастью, этот налог был использован политиканами, как средство получения денег, которыми финансировались совершенно другие политические планы. Каждый штат  имеет свою ставку этого налога, но в среднем он составляет один пенни на каждый ф. ст. стоимости земли, не подвергшейся в течение года установленной мелиорации.

Сельскохозяйственная продукция Австралии непрерывно возрастала во время войны: в это время Великобритания особенно энергично обращалась к Австралии с призывом по возможности повысить продукцию, чтобы иметь возможность покрыть нужды армии. Ответом на этот призыв было  увеличение посевной площади. Рекордным для пшеницы был 1917 г., когда урожай дал 152 млн. бушелей; при этом урожайность (число бушелей с акра) была ниже, чем в предыдущие годы, но зато общая посевная площадь была больше. В самом конце войны посевная площадь в Австралии стала весьма быстро уменьшаться. Главная причина этого заключалась в состоянии мировых рынков и в невозможности продать излишки. Но, начиная с 1920 г., положение меняется, посевная площадь начинает расти и возвращается почти к прежним размерам, а в 1925 г. урожай пшеницы значительно превзошел даже сбор 1917 г.

Продукция пшеницы в послевоенное время выражалась в следующих цифрах:

1913 г. – 103 млн. бушелей;

1921 – 145;

1922 – 129;

1923 – 109;

1924 – 124;

1925 – 154.

Во время войны организация сбыта пшеницы и других продуктов подверглась большому изменению, — в результате мер, принятых правительством с целью помешать отправке зерна неприятелю. Новая форма организации сбыта удержалась и по нынешний день, так как  выяснилось, что она весьма выгодна для фермеров. Основные принципы этой организации, вкратце, таковы: 1) все фермеры участвуют на равных началах в реализации урожая и в полученной от нее выручке. 2) Имеющиеся в распоряжении фрахты распределяются между штатами сообразно количеству имеющихся для экспорта излишков.

Для проведения в жизнь этой схемы был создан специальный орган из представителей фермеров и правительства, который принимал всю предназначенную для экспорта пшеницу и заботился об ее размещении на мировых рынках по наилучшим ценам. Главный пункт схемы состоит в том, что правительство выдает аванс в размере 75% стоимости пшеницы немедленно по доставлении ее на железнодорожные склады, что чрезвычайно удобно для фермеров и избавляет их от посредничества частных агентов. Остальные 25% выплачиваются после продажи пшеницы.

Что касается молочного хозяйства, то в 1921 г. имелось в стране 135 млн. голов рогатого скота, в том числе 2 млн. дойных коров. Общая продукция дала 623 млн. галлонов молока, т. е. по 314 галлонов на голову населения. Переработка молока дала 208 млн. английских фунтов масла, 24 млн. английских фунтов сыра и 70 млн. английский фунтов конденсированного молока. В том же году насчитывалось 764 тыс. свиней, давших 50 млн. английских фунтов копченой свинины. Общая продукция птицеводства оценивалась в 1921 г. в 9,8 млн. ф. ст. Овцеводство по-прежнему является самой важной и ценной отраслью австралийского хозяйства. В 1920 г. насчитывалось 79,9 млн. овец, что составляет шаг назад по сравнению с предыдущими годами. Причина этого заключается в общем состоянии шерстяного рынка и в скоплении от прошлых лет, не нашедших сбыта запасов шерсти. Австралия все же возглавляет все страны в этой области. Сбор шерсти в 1920 г. равнялся 631 млн. английских фунтов, что составляет одну четверть мировой продукции, в 1925 г. — 676 млн. английских фунтов.

Сельскохозяйственные рабочие. Сельскохозяйственный рабочий играет в Австралии большую роль. Большинство сельскохозяйственных рабочих в Австралии бывает занято в течение года на различных работах и переходит из одной части страны в другую. Обычно они начинают свой рабочий год с мая на крайнем севере, в тропической зоне, где в течение трех или четырех месяцев режут сахарный тростник. Затем они спускаются на юг — в умеренную зону, где с августа или сентября начинается стрижка овец, которая продолжается до ноября или до начала декабря. После этого они переходят на полевые работы или на сбор плодов, в зависимости от состояния урожая в соответствующих районах. В феврале заканчивается последний рабочий сезон, и рабочие до мая возвращаются в город. Эти странствующие рабочие большей частью работают сдельно. На сахарном тростнике они получают с тонны; или же несколько человек подписывают договор на уборку за определенную цену известного количества акров. Стрижка овец всегда оплачивается сдельно, в настоящее время от 35 до 40 шиллингов за 100 овец. При сборе фруктов применяется та же система, причем ставки различаются в зависимости от вида фруктов. На полевых работах рабочие получают по часам, в среднем — 2 ½  шиллинга за час в пределах 8-часового рабочего дня и в полуторном размере — за каждый сверхурочный час. Рабочий, занятый на постоянной сельскохозяйственной работе, получает от 30 до 40 шиллингов в неделю с помещением и столом. Обычно жена обязана ему помогать в той или иной форме. За последние годы условия значительно улучшились, благодаря сильному профсоюзу. Союз сельскохозяйственных рабочих является самым мощным в Австралии и насчитывает около 130 000 членов, или 85% всего числа занятых в этой отрасли рабочих. Эти рабочие могут быть сопоставлены лишь с рабочими Западных Штатов Северной Америки, на побережье Тихого океана. Однако, благодаря своему союзу и рабочему законодательству австралийские рабочие находятся в далеко лучших условиях: американскому рабочему приходится торговаться в одиночку или артелью при переходе от фермы к ферме; в Австралии все договорено заранее, прежде чем рабочий пустится в путь.

Промышленность Австралии сильно двинулась вперед за эпоху войны. Не подлежит сомнению, что европейская война была великой благодатью  для промышленников, извлекших из нее под прикрытием патриотизма огромные прибыли. Она дала им возможность расширить уже имевшиеся заводы и во многих случаях, пользуясь правительственными субсидиями, построить новые — для новых отраслей. Мы наблюдаем в этот период значительное расширение национализации и все большее и большее участие правительства в промышленности. Вычислено, что за последние 10 лет в промышленность было вложено около 400 млн. ф. стерлингов новых капиталов, главным образом в текстильное, стальное, железоделательное и судостроительное производство, а также в федеральное строительство и в открытие новых пароходных линий для пассажирского и грузового сообщения с Европой к Америкой.

Промышленность Австралии непрерывно развивалась и в довоенный период, но с начала войны темп ее развития стал прямо феноменальным. Отправка многих тысяч солдат в Европу вызвала потребность в немедленном расширении производства шерсти для их экипировки. За шерстью последовали другие отрасли. Правительство построило кожевенные заводы для производства седел и других требуемых войной кожаных изделий. Уже до 1914 т. были начаты работы по сооружению крупных заводов в Ньюкасле для выработки всевозможных сортов стали и железа; война дала дальнейший толчок этим работам. Вскоре встал вопрос о судах, необходимых для переброски солдат в Европу, так как имперское правительство было не в состоянии выполнить этой задачи. Затем фермеры оказались не в состоянии сбывать свою пшеницу и шерсть за недостатком транспортных средств, и правительство пошло навстречу их нуждам. Результатом всего этого был усиленный рост индустрии, который в свою очередь потребовал значительного расширения горного дела и производства сырья, необходимого для указанных выше отраслей.

Все штаты, входящие в состав австралийской федерации, обладают значительными запасами угля, и, хотя в центре угольной промышленности стоит Новый Южный Уэльс, каждый штат добавляет свою часть к общей продукции. Общая добыча за 1911 г. равнялась 7 000 000 и в 1920 г. — 13 000 000 тонн. В это количество входят и 163 000 тонн бурого угля, который правительство начало разрабатывать в 1920 г. для добычи электрической энергии. В Австралии имеются крупные залежи этого угля, и он начинает играть известную роль в связи с указанным его применением. В стране также много железной руды, однако только за последние годы были сделаны опыты ее разработки. В 1909 г. правительство провело закон о субсидировании стальной и железной промышленности, надеясь способствовать таким образом их укреплению. Но дело почти не двигалось до 1915 г., когда в Ньюкасле начались работы на широкую ногу. Ньюкаслский сталелитейный завод может выпускать ежедневно 1 200 тонн стали и 100 тонн чугуна. Производство чугуна в болванках за 1921 г. составляло 262 312 тонн, производство стали — 255 437 тонн; общая выработка готовых стальных изделий за 1921 г. — 196 756 тонн. Относительно производства другого завода — в Лизго, тоже в Новом Южном Уэльсе, мы не имеем официальных данных.

Кроме угля и железа, в Австралии разрабатывается медь, цинк,  серебро и золото. Добыча золота в Австралии идет, однако, на убыль благодаря истощению золотоносной почвы. В 1911 г. Австралии давала 11,11% мировой добычи, в 1920 г. — только 5,88%. Федеральная статистика показывает далее, что целый ряд фабричных отраслей, ранее совершенно неизвестных в Австралии, стал теперь на твердые ноги в стране.

Следующие цифры позволяют судить об этом прогрессе:

Год	Число фабрик	Число рабочих
1911	14455	311710
1921	17113	386639

Приведем также классификацию фабрик на 1921 г. по числу занятых в них рабочих:

	Количество рабочих	Число фабрик
4 и ниже	13554	4711
5-10	39684	5732
11-20	42961	2953
21-50	78584	2327
51-100	50723	739
Свыше 100	165953	651
Всего	386639	17113

Из общего числа фабричных рабочих в 1921 г. было 292 200 мужчин и 94 439 женщин. Следует отметить, что мелкое производство играет в Австралии значительную роль, но и в Австралии крупная индустрия начинает его вытеснять.

Обращаясь к промышленной продукции, мы можем констатировать непрерывное увеличение стоимости обрабатываемого сырья и стоимости, добавляемой к сырью в процессе обработки.

Стоимость сырья, ф. ст.	Стоимость фабриката в ф. ст.	Стоимость добавленная к сырью
1915 г.	102776082	60%
1921 г.	205866282	62%

Стоимость промышленной продукции, согласно правительственной статистике 1921 г., распределялась следующим образом: сырье — 63,42%, топливо и освещение — 2,37%, заработная плата — 19,39%, прибыль и проценты — 14,82%. Следует, однако, заметить, что процент, приходящийся на зарплату рабочих, значительно ниже указанного в рубрике «заработная плата», так как в последнюю включена также и оплата заведующих, директоров и высших служащих.

Экспорт и импорт. В послевоенном экспорте и импорте Австралии не приходится отметить ничего особенного. Соотношение их осталось почти тем же, что и до 1910 г. В 1910 г. импорт составлял 60 млн. ф. стерл., экспорт — 74,5 млн. ф. стерл., в 1922 г. импорт равнялся 101 млн. ф. стерл., экспорт — 127,9 млн. ф. стерл. Во время войны наблюдались, однако, сильные колебания. Главное место во внешней торговле Австралии занимает Англия с колониями: импорт из Англии составляет 46,92%; 11,25% приходится на долю других частей империи, и 41,83% — на все остальные страны. Из общей суммы экспорта на Великобританию приходится 51,10%, на другие части империи — 19,61% и на иностранные государства — 29,29%.

Главными предметами экспорта являются шерсть, пшеница и золото, составляющие, по стоимости, около 90% всех вывозимых товаров; импорт состоит преимущественно из всевозможных текстильных изделий, одежды и машин.

Рабочий вопрос в Австралии. В годы, непосредственно следовавшие за окончанием войны, положение австралийских рабочих было очень благоприятно, и они имели возможность в полной мере использовать сложившуюся конъюнктуру для удовлетворения своих требований. Реальная заработная плата, начавшая падать во время войны, в послевоенные годы не только поднялась до прежнего уровня, но и несколько превысила его: в 1921 г. номинальная зарплата поднялась, по сравнению с 1911 г., на 95%, стоимость жизни — лишь на 92%. Так шло дело до в 1921 г., когда перед австралийским рабочим встали перспективы тех же испытаний, какие переживали рабочие Европы. Но в то же время выяснилось, что рабочий класс на уступки не пойдет и что отсюда возникнет целый ряд конфликтов. Впервые страна стала лицом к лицу с настоящим кризисом. Во всех отраслях промышленности начали закрываться фабрики и заводы: сократился сбор шерсти и пшеницы, так как склады и ссыпные пункты были еще полны запасов предыдущих лет. Правительство за недостатком средств для ведения общественных работ приостановило их. Новые отрасли промышленности,   возникшие в связи с войной, прекратили работу, и в начале 1922 г. рабочий класс оказался в положении, которого он еще никогда не испытывал в Австралии. Безработица была дотоле совершенно здесь неизвестна, но в этот период в Австралии появилась постоянная армия безработных, как во всех капиталистических странах. Всюду стали возникать беспорядки, и правительство было вынуждено организовать общественные работы для смягчения наступившего кризиса.

Предприниматели сочли момент благоприятным для нажима на рабочих. Они начали с попытки понизить заработную плату и ввести 48-часовую неделю, взамен ранее установленной 44-часовой. Однако, их постигла неудача, причем выяснилось, что, несмотря на наличие большой армии безработных, рабочие отнюдь не склонны идти на какие бы то ни было сокращения заработной платы, пока они к этому не будут вынуждены полной крайностью. Начался ряд забастовок, и федеральное правительство созвало в начале 1922 г. конференцию рабочих и предпринимателей, в надежде достигнуть какого-нибудь компромисса между ними. Но после 8 дней переговоров предприниматели покинули конференцию, так как представители рабочих совершенно ясно показали им, что они намерены отстаивать свои позиции во что бы то ни стало. Положение к концу 1923 г. почти не изменилось. Рабочие еще должны были вести оборонительную борьбу, но, вообще говоря, они оказались в состоянии отстоять прежние условия работы. Во всех крупных отраслях промышленности никаких сокращений зарплаты не произошло, но они могут произойти каждую минуту, при малейшем ослаблении занятой рабочими позиции.

Размер заработной платы большинства австралийских рабочих определяется в известных пределах законодательным путем. Тем не менее, как и всюду, тысячи австралийских рабочих зарабатывают менее прожиточного минимума, а еще большее число их получает лишь прожиточный минимум, иными словами — у них ничего не остается после покрытия расходов на содержание семьи.

Во всех штатах основная ставка заработной платы определяется каждые три месяца. Низший заработок устанавливается из расчета содержания одного рабочего с женой и двумя детьми; к этой основной цифре добавляются различные дополнительные надбавки в зависимости от характера работы. Существует также особая надбавка за квалификацию; средний размер ее  составляет около 25 шиллингов в неделю: Главным фактором в определении размера заработной платы является стоимость жизни, по при этом ни одно федеральное правительство ни разу не приводило прибавок на покупку одежды. Заработная плата различна в разных штатах, в зависимости от стоимости жизни, но это различие не особенно значительно,

Средний размер заработной платы в настоящее время в шести штатах составляет 4 ф. ст. 14 шилл. в неделю для рабочего мужчины и 5 ф. ст. 19 шилл. — для квалифицированного рабочего. Соответствующие нормы установлены и для женщин-работниц, но прибавка на квалифицированный труд редко принимается для них в расчет, а если и принимается, то составляет лишь несколько шиллингов в неделю. Причиной этого является, главным образом, то обстоятельство, что большинство женщин занято квалифицированной работой, и их труд обычно оплачивается сдельно. Кроме того, женские рабочие организации довольно слабы по сравнению с мужскими. Наибольшая эксплуатация труда происходит в предприятиях, обслуживаемых женщинами. Средняя основная ставка для женщин — 2 ф. 8 шилл. в неделю. Сравнительно с Лондоном реальная зарплата в Сиднее на 1 июля 1926 г. составляла 131 (Лондон = 100).

Восьмичасовой рабочий день в Австралии установлен рабочими уже много лет тому назад, но он никогда не был узаконен парламентским актом; в прошлые годы был сделан ряд попыток его узаконения, но в настоящее время рабочие более об этом не думают. Сила и влияние тред-юнионов достаточны, чтоб оградить их в этом отношении. Когда по окончании войны рабочие других стран добились установления 8-часового рабочего дня, австралийские рабочие потребовали еще большего сокращения рабочей педели, а именно — до 44 часов, взамен 48-ми. В большей части отраслей тяжелой индустрии это сокращение было достигнуто, но не без упорной борьбы и после ряда стачек. Квалифицированные рабочие в настоящее время работают по 44 часа в неделю, но им приходится постоянно защищать это достижение от покушений предпринимателей. Большинство же рабочих продолжает работать по 48 час. в неделю. Восьмичасовой рабочий день строго выдерживается всюду, даже в сельском хозяйстве, хотя здесь было гораздо труднее провести его в жизнь, чем в промышленности. В горной промышленности рабочий день значительно короче; он установлен в размере семи часов, причем суббота через каждые две недели также считается днем отдыха. В 1923—1924 гг. горняки начали агитацию за сокращение рабочего дня до 5 часов. Более короткие рабочие дни установлены также в некоторых особых отраслях промышленности, в которых работа считается особенно тяжелой или вредной для здоровья. Следует, однако, помнить, что фактически большинство рабочих работает по 8,5 час. в сутки ввиду того, что по субботам они работают только 4 часа. Это давно установившийся обычай; в предприятиях же с 44-часовой неделей многие рабочие отрабатывают ее в пять дней, чтобы иметь два свободных дня: субботу и воскресенье. На это нововведение оказал значительное влияние климат: рабочий в течение 8 месяцев в году проводит свободные дни на берегу моря. Это, конечно, возможно лишь благодаря тому, что 55% населения живет в приморских городах.

Средняя продолжительность работы в неделю для всей страны составляет: 46 часов для мужчин и 45 часов для женщин; несовершеннолетние работают такое же количество часов, и никакого облегчения для них в этом отношении не делается.

Новостью для Австралии явился вопрос о безработице. До войны число безработных было ничтожно; это легко объясняется тем, что Австралия была молодой, только еще развивавшейся страной и что капитализм только нарождался в ней; основывались новые предприятия, проводились новые железные дороги, предпринимались всякого рода общественные работы; старые предприятия расширялись, и в стране царило общее оживление и благосостояние. Не следует думать, что безработных вообще не существовало; но всякий рабочий, оставшийся без работы, мог рассчитывать получить таковую в непродолжительном времени, иными словами — не было постоянной армии безработных. Простой рабочий, не имевший какой-либо специальности, имел широкий выбор для применения своих сил. Если он не мог получить работы в городе, он всегда мог найти ее в деревне при сборе урожая, на стрижке овец, резке сахарного тростника, в холодильниках и упаковочных мастерских, при проведении дорог или на расчистке лесных участков. Даже среди квалифицированных рабочих многие предпочитали эти работы работе в мастерских.

Вообще говоря, квалифицированные рабочие никогда не испытывали безработицы, ввиду постоянного роста промышленности. Кроме того, огромное число их было занято в предприятиях, принадлежавших правительствам отдельных штатов, которые содержали ряд всевозможных фабрик, заводов с тысячами рабочих. Федеральное правительство имело в 1923 г. 50 000 рабочих. Все новые судостроительные заводы, железные дорога, лесопилки и пекарни являются государственными предприятиями; отсюда видно, какое количество рабочих занято в них. Квалифицированные рабочие всегда оказывались, таким образом, в своего рода привилегированном положении, так как постоянно был спрос на их рабочую силу. Предприниматели нередко пытались бороться с таким положением, пользуясь иммигрантами или выписывая целые партии квалифицированных рабочих из Великобритании. Это вызвало противодействие австралийских тред-юнионов, которые снеслись с тред-юнионами Великобритании и предостерегли их от дальнейшей отправки рабочих. Австралийские тред-юнионы же настолько сильны, что каждый новый рабочий обязан в них вступить и подчиняться предписываемым ими условиям. Таким образом, до 1920 г. класс предпринимателей не мог опереться на какую-либо армию безработных. В конце 1920 г. стало ощущаться влияние мирового кризиса, продолжающее чувствоваться и доныне. В Австралии теперь имеется постоянная армия безработных — впервые за всю ее историю. Многие из вновь возникших промышленных предприятий были вынуждены закрыться за отсутствием капиталов и за невозможностью найти рынок для сбыта. Земледелие и скотоводство сократили свою продукцию. Европа не может покупать австралийской пшеницы, шерсти и мяса, а Дальний Восток, в котором Австралия видела выход для своих продуктов, осаждается конкурентами из других стран. Кроме того, многие новые общественные работы приостановлены из-за невозможности для правительств отдельных штатов найти потребные капиталы или кредит на заграничных денежных рынках: почти все общественные работы в Австралии выполнялись при посредстве капиталов, занятых в Великобритании или в Америке.

Таким образом, австралийский рабочий впервые стал лицом к лицу с европейскими условиями. Это явилось для него полной неожиданностью. В Австралии нет никакого закона, который обеспечивал бы известное пособие   безработным, как в других странах. В результате — значительное число столкновений между безработными и полицией за последние три года.

Среднее количество безработных в 1924—1926 гг. колеблется около 7—10% (членов тред-юнионов). Наименьшая цифрам - 6,7%, приходится на последний указанный период – вторую  четверть 1926 г.

Бюджет австралийскою рабочего  также мало похож на бюджет рабочих других стран, как и другие особенности его быта. Общий уровень его жизни весьма высок в сравнении с уровнем жизни рабочих других стран. Согласно анкете, произведенной федеральным правительством в 1920 г., средний рабочий тратит на продовольствие и одежду 70% своего заработка. До этой анкеты правительственная статистика вовсе не принимала во внимание расхода на одежду. Но и теперь итоги расходов на продовольствие и на одежду были представлены одной, а не двумя отдельными цифрами. Следует признать, что благодаря теплому климату австралийский рабочий практически не употребляет белья и в других отношениях расходует на одежду меньше, чем рабочие в других странах. Тем не менее, его расходный бюджет выше, так как он больше тратит на пищу.

За продовольствием и одеждой  следует квартирная плата; на нее тратится не менее 15% заработка рабочего. Жилищный вопрос является больным вопросом ввиду деятельности строительных трестов. Домовладение никогда не было популярным помещением денег среди австралийских капиталистов, и рабочему очень трудно нанять себе квартиру; в большинстве случаев он вынужден покупать себе дом с долгосрочным погашением его стоимости. Наемная плата за квартиру составляет, например, 18 шилл. в неделю, рабочий же  уплачивает до 23 шилл., причем излишек идет на погашение основной суммы и на уплату процентов.

Покупка домов в собственность сильно поощряется правительствами штатов, которые говорят, что это привязывает рабочего к месту; это дает им также возможность хвалиться тем, что значительный процент рабочих имеет собственные дома.

Остальные 15% бюджета идут на уплату налогов, на взносы в тред-юнионы и в общества взаимопомощи, на просветительные нужды и на развлечения.

Социальное положение австралийских рабочих значительно изменилось за последние годы. Начинает изменяться и оценка его рабочими. До 1914 г. трудно было заставить рабочих смотреть на свое положение с классовой точки зрения; причиной этого было то обстоятельство, что Австралия являлась классической страной буржуазной демократии. Кроме того, в Австралии не было почти никакого крупного производства наряду с земледелием и скотоводством. Вследствие этого, при наличии почти исключительно мелкой промышленности, предприниматель находился в ежедневном общении со своими рабочими, и между ними обыкновенно устанавливались самые близкие отношения. В ответ на речи агитаторов можно было постоянно слышать возражение - «У нас, в Австралии, нет классовой борьбы». Демократическая идеология рабочего поддерживалась в нем также широким рабочим законодательством; в настоящее время это рабочее законодательство бессильно помочь ему, и многие рабочие начинают в этом убеждаться.

Наиболее важным мероприятием в области социального законодательства было образование так называемых «Бюро по заработной плате», примирительных камер и третейских судов (см. I, 160—165). Федеральный третейский суд сделался со временем главным местом улаживания промышленных конфликтов (так как они все более и более выходили за рамки отдельного штата). И так как основным принципом его деятельности являлась не справедливость, а промышленный мир, то сильный и боевой рабочий союз всегда мог добиться в нем благоприятного решения.

Эта система была весьма выгодна для рабочих до 1920 г., и 90% рабочего класса верили в нее. Причиной было то обстоятельство, что страна быстро развивалась, и вновь возникавшие промышленные предприятия требовали все большего количества рабочих рук. В результате, во всех делах, рассмотренных судом, тред-юнионы добивались благоприятных решений. Но после 1920 г., с наступлением кризиса, капиталисты стали прибегать к третейскому суду для снижения заработной платы и увеличения продолжительности рабочего дня. Это было для рабочих неприятной неожиданностью, и когда они увидели, что третейский суд может так же точно понижать заработную плату и ухудшать условия труда, как и повышать ее, они нередко отказывались подчиняться решениям суда и начинали забастовку. В некоторых местах они платились тяжелым штрафом, но тред-юнионы оказались достаточно сильны, чтобы настоять на своих условиях. Эти столкновения вызвали пересмотр всего законодательства об арбитраже, ввиду отказа рабочего класса подчиняться ему; политические деятели всех партий ищут сейчас какую-нибудь новую панацею для поддержания мира в промышленности.

Здесь следует упомянуть также о различных законах, касающихся отдельных отраслей промышленности, в том числе о законах относительно горного промысла, строго проводимых в жизнь особыми инспекторами, многие из коих были раньше должностными лицами тред-юнионов. Согласно этим законам, запрещается кому бы то ни было работать в шахте без предварительного двухлетнего стажа обучения. Было несколько случаев, когда политические деятели из среды капиталистов, при возникновении стачек в каменноугольных копях, нарушали этот закон, с целью заменить бастующих штрейкбрехерами. Последствием этих действий явилось сосредоточение усилий союза горняков в парламентской борьбе за поддержание рабочего правительства.

Доказательством отсутствия в прошлом безработицы и других зол, связанных с индустриальной системой, служит полное отсутствие в Австралии соответствующего социального законодательства. Как было указано выше, это просто объясняется тем, что в нем не было практической надобности. Но в настоящее время политические деятели страны усиленно заговорили о введении социального страхования па основах, принятых в Великобритании и в Германии. Единственным законодательным актом подобного рода является так называемый «акт о компенсациях». В нем предусматривается страхование рабочих от несчастных случаев и на случай смерти на заводах, в мастерских, в шахтах и на кораблях, а также — страхование домашней прислуги. Каждый штат имеет особый закон такого рода; в среднем страховая премия во всех штатах при несчастном случае исчисляется в размере половинной заработной платы за все время, пока рабочий лишен возможности вернуться на работу, при максимуме в 2 ф. 10 шилл. в неделю. В случае смерти, во всех штатах установлено, что родственникам умершего уплачивается компенсация в размере трехлетнего заработка, при минимуме в 300 ф. с. и максимуме в 500 ф. с. Такова единственная форма страхования, действующая в настоящее время.

Социальное обеспечение в Австралии также следует признать весьма недостаточным. Задачи его осуществляются в немалой мере тред-юнионами и обществами взаимопомощи. Следует, однако, принять во внимание, что большое число рабочих занято в различных предприятиях правительств отдельных штатов, которые сами берут на себя заботу о них, предоставляя им пенсии по достижении 60-летнего возраста. У федерального правительства есть особая норма пенсий для престарелых рабочих, имеющих более 60 лет от роду. Размер пенсии очень невысок; в среднем он составляет 14 шилл. 6 п. в неделю. Если рабочий получает какое-либо пособие от своего тред-юниона или от общества взаимопомощи, то это пособие принимается в расчет при определении размера пенсии. Таким образом, получается, что рабочий, старавшийся быть бережливым в то время, когда он имел работу, под старость платится за это уменьшением пенсии. В настоящее время эту пенсию (или часть ее) получает 102 415 человек, из них 61% женщин и 39% мужчин.

Кроме того, существует еще так называемая пенсия инвалидности. Она выдается, начиная с 16-летнего возраста. Ею пользуются преимущественно интеллигенция и мелкая буржуазия, а не рабочие. Размер пенсии определяется по усмотрению правительства, но обыкновенно он не превышает пенсии старости. На деле это есть способ выдавать пенсию до достижения 60 лет; согласно правительственной статистике, большинство, пользующихся этой пенсией, имеет от роду 50 лет, т. е. ее получают на 10 лет раньше наступления требуемого для старческой  пенсии возраста. Число лиц, получающих эту пенсию, равнялось  37 981 чел., из них женщин 54%, мужчин 46%. Уплачивавшаяся в 1921 г. по этой пенсии сумма составляла 5 млн. ф. ст.

Затем следует упомянуть о мере, которая известна под названием «материнской премии». Она была введена рабочей партией в 1912 г. и предусматривает право каждой женщины при рождении ребенка, живого или мертвого, брачного или внебрачного, получить премию в 5 ф. ст. Рабочая партия, проводя этот закон, рассчитывала, что он окажет влияние на повышение рождаемости и тем самым на рост населения в стране. Закон этот встретил сильное сопротивление со стороны буржуазии и религиозных обществ, которые возражали против выдачи премии матери, не состоящей в законном браке; противники закона доходили до утверждений, что этот закон уничтожает святость брака, и называли его премией за проституцию.

Существуют в Австралии и приюты для престарелых. Они имеются во всех штатах и являются полуправительственными учреждениями. Правительство субсидирует их, но не в достаточных размерах, и они поддерживаются общественной подпиской. Лишь незначительное число стариков пользуется этими приютами, ввиду явно буржуазного характера их благотворительной деятельности, что всегда отталкивает даже наименее самолюбивых людей, и только в случае крайности престарелые рабочие обращаются к их помощи.

Классовая борьба. Тред-юнионы являются, пожалуй, наиболее важной организацией в стране; никакая другая организация не обладает такой властью и не имеет такого влияния, как тред-юнионы. Движение в пользу образования тред-юнионов началось с 1851 г. и росло с каждым годом. Строились они на тех же началах, как и тред-юнионы Великобритании, т. е. по принципу профессии, с теми же узкими целями. В течение многих лет квалифицированные и неквалифицированные рабочие не имели ничего общего между собой; лишь позднейший опыт показал всем категориям рабочих, насколько нелепа такого рода политика. Неудача всеобщей забастовки, охватившей в 1917 г. три штата, имела огромное значение, показав рабочим несостоятельность их профессиональных организаций при тогдашней форме их устройства. И этот урок не пропал для них даром.

Огромное большинство рабочих организовано в настоящее время в национальные союзы, имеющие филиалы во всех городах каждого штата. Центральная организация, находится обыкновенно в Мельбурне или Сиднее, но каждый штат обладает известной автономией. Эта автономия была абсолютно необходима, ввиду различий в законодательстве отдельных штатов, но ра­бочие начинают находить средства и спо­собы для преодоления этого препятствия.

Кроме того, во всех главных городах имеются «рабочие советы», являющиеся органами, объединяющими большинство тред-юнионов. Это — чисто консультацион­ные учреждения, но они являются истин­ными руководителями рабочего движения, как в экономическом, так и в политическом отношениях. Рабочие советы, тред-юнионы и рабочая партия собираются в «рабочей палате», где помещаются их исполнитель­ные органы.

Рабочие советы, заслужившие название «экономических парламентов», собираются раз в недолю. Они рассматривают все вопросы, с которыми обращаются к ним тред-юнионы; обсуждают и выносят реше­ния по всем вопросам, касающимся рабо­чего класса; дают советы и руководят рабочими во всех важных случаях.

В 1917 г. рабочий совет Сиднея поста­вил на очередь вопрос о реформе тред-юнионов и в 1918 г. представил доклад и проект реорганизации тред-юнионов по производственному принципу в форме «Единого великого союза» (One big Union). После четырех лет оживленной пропаганды «Единый великий союз» был организован в 1922 г. Австралийский рабочий союз (сельскохозяйственный), федерация горня­ков и союз транспортных рабочих согла­сились объединиться в «Единый союз» и провести реорганизацию тред-юнионов. Это учреждение теперь процветает, число его членов доходит до 300 000. Оно только недавно было зарегистрировано и обещает коренным образом изменить структуру австралийских тред-юнионов.

Тем не менее, многие из старых профес­сиональных союзов еще держатся за преж­ние методы работы; квалифицированные рабочие, пользовавшиеся прежде привиле­гированным положением, упорно борются против надвигающегося влияния воин­ствующих преобразователей. Эти старые профсоюзы не только следят за условиями работы своих сочленов, но имеют секции взаимопомощи на случай болезни или без­работицы и выдают пенсии после тридцати лет состояния в союзе. Рядовой австра­лийский рабочий настроен, однако, оппози­ционно против этой их деятельности. Боль­шинство союзов взимает лишь по 9 пенсов в неделю на предмет выдачи пособий во время стачек.

Австралийские тред-юнионы ближайшим образом связаны с рабочей партией и ока­зывают на нее решающее влияние; они формулируют свои политические требования и заставляют рабочую партию принимать их на ежегодных конференциях.

Еще одно отступление от старого имело место в 1921 г.; это был созыв первого всеавстралийского конгресса тред-юнионов. Этот конгресс составил для рабочей партии новую программу, названную «Красной программой» (см. дальше). Тот же конгресс утвердил полностью организацию «Единого великого союза» и вступительную часть его устава, в которой сказано, что рабочий класс должен захватить и удержать власть путем политической и промышленной революции. Рабочие массы еще не вполне осознали значение этого акта; на это уйдет еще некоторое время, но есть полное основание предполагать, что понимание совершившегося постепенно проникает в сознание рабочих.

Могущество тред-юнионов обнаружилось за последние три года в том, что, несмотря на наступивший в стране экономический кризис, тред-юнионы оказались достаточно сильны, чтобы отстоять прежние условия оплаты труда. Оно сказалось и в том, что число членов тред-юнионов в Австралии продолжало возрастать, в то время как во всех других странах оно стало падать. В 1924 г. в австралийских тред-юнионах состоит 715 000 членов, что составляет 70% всего рабочего населения.

Ни один рабочий не может надеяться на получение заработка в течение более или менее продолжительного срока, если он не состоит членом тред-юниона, потому что тред-юнионисты отказываются работать с рабочими, не состоящими членами союзов. Существует, однако, ряд мелких промышленных предприятий, в которых рабочие не состоят членами тред-юнионов. Женщины не так хорошо сорганизованы, лишь 40% их входит в профессиональные союзы; в настоящее время идет усиленная агитация за вступление женщин в соответствующие союзы.

До сих пор австралийские рабочие проявляли мало интереса или вовсе не интересовались международными организациями и вопросами международного рабочего движения — политическими и экономическими, и до 1921 г. они никогда не имели представителей в международных организациях и не поддерживали с ними сношений. Второй Интернационал и Амстердамский Интернационал профсоюзов не имели никаких связей в Австралии; в настоящую минуту многие стоят за них, не потому, чтоб они относились к ним с сочувствием, но так как видят в них противовес влиянию Коммунистического Интернационала и Красного Интернационала профсоюзов. Рабочий совет Сиднея, соединяющий 297 000 членов, находится в непосредственной связи с Профинтерном.

Никаких других чисто классовых экономических организаций в Австралии не существует; необходимо только упомянуть о Дружеских обществах взаимопомощи, поддерживаемых рабочими. Они не играют никакой роли в профессиональной и политической жизни рабочего, а просто выплачивают пособия своим членам в случае болезни. Считают, что 33% рабочего населения состоит членами этих обществ, число которых доходит до 55. Средний размер пособия равен 24 шилл. в неделю в течение первых 3 месяцев, после чего оно уменьшается. Пособие на врача и на медикаменты составляет 27 шиллингов в неделю на одного члена. Сумма капиталов этих обществ достигает 8,7 млн. ф. ст.

Союзы предпринимателей. Класс предпринимателей имеет две крупных организации. Наиболее важная из них носит название «Промышленной палаты», ее главное правление находится в Мельбурне. Эта организация объединяет различные предпринимательские союзы на основе своего рода федерации. Все отрасли промышленности имеют в ней свои секции. Все секции входят в «Генеральный совет», который избирает из своей среды исполнительный орган. В разрешении практических вопросов совет действует обычно, не переступая границ отдельного штата, но, как только является необходимость (в особенности во время стачек), он пускает в ход свои связи на всей территории федерации.

Другая организация капиталистов известна под названием «Федерации предпринимателей». В ее состав входят преимущественно представители легкой индустрии. Члены ее почти все состоят также членами и первой организации; никаких столкновений между обеими не возникает, они работают в полной гармонии, но «палата» является настоящей боевой организацией. Предприниматели сорганизовались только во время войны, причем они употребляли принудительные меры против тех предпринимателей, которые противились вступлению в организации; средством принуждения служило прекращение доставки сырья.

Тяжелая индустрия является господствующей; во всех вопросах она имеет обыкновенно преобладающее влияние. Она редко прибегала к политике острых классовых конфликтов и была постоянно вынуждаема избирать путь компромисса. Две причины определяли такой курс; первая и наиболее важная заключалась в том, что во многих отраслях промышленности частный капитал конкурировал с государственным. Тред-юнионы старались использовать эту конкуренцию, и это им прекрасно удавалось, в особенности в те периоды, когда во главе правительства стояла рабочая партия; когда же у власти находится партия националистов, тред-юнионы меняют свою тактику, благодаря чему могут поддерживать антагонизм между обеими сторонами. Они никогда не производят одновременного натиска на обоих противников, а сначала на одного, затем на другого.

В настоящее время предприниматели начали энергичную кампанию против участия государства в промышленности и требуют, чтобы правительство прекратило свою предпринимательскую деятельность. Они достигли в этом отношении некоторого успеха, так как заставили федеральное правительство продать шерстяные фабрики, а также большое количество транспортных судов. Но как только рабочая партия снова оказывается у власти, она вновь возрождает правительственную индустрию, хотя, может быть, теперь не столь охотно, как раньше, в виду последовавших изменений в программе партии.

Второй причиной, способствующей господству духа компромисса в действиях предпринимателей, является то обстоятельство, что многие их них сами вышли из рабочего класса и сохранили к нему известные симпатии. Конечно, следует при этом помнить, что Австралии — страна молодая и что всего 20—30 лет тому назад каждому рабочему представлялась возможность сделаться самому своим хозяином. Но, как и в более старых странах, это явление теперь почти совсем исчезает, так как Австралии вступила в период массового производства.

Забастовки являются одной из самых поразительных особенностей австралийской рабочей жизни. Я думаю, что мало стран, в которых происходило бы в течение года такое множество забастовок. При ознакомлении с историей промышленности в Австралии и с перечнем происшедших в ней забастовок иностранец может подумать, что весь ее рабочий класс насквозь революционен; на самом деле это не так, и австралийские рабочие немногим отличаются от рабочих других стран. Эта многочисленность забастовок тем удивительнее, что, строго говоря, всякого рода забастовки считаются противозаконными, и за них полагаются тяжелые кары. Но рабочий класс нашел разные способы для обхода закона.

Так, например, закон считает тред-юнионы ответственными за всякое соглашение, а, следовательно и за забастовку или нарушение этого соглашения. Что же происходит? Исполнительный комитет тред-юниона выносит резолюцию о том, что соглашение принимается им и что он впредь осуждает всякое нарушение этого соглашения; но тут же он заявляет членам союза: «не выходите на работу, это соглашение для нас неприемлемо, и мы должны бороться против него». Заявление это, конечно, не заносится никуда в письменной форме, и если бы началось расследование обстоятельств дела, протоколы исполнительного комитета должны были бы быть приняты судом к рассмотрению в том виде, в каком они составлены. Мы еще не дошли до такого положения, когда закон может заставить работать человека, не желающего работать. Указанный способ действия применяется чуть не ежедневно.

Как общее правило, забастовки проходят очень мирно, так как военной силой никогда не пользуются против бастующих. С 1890 г., когда в последний раз войска были употреблены против рабочих, ни одного инцидента при забастовках не произошло. Политические деятели никогда не решались исполнить просьбу предпринимателей, которые в нескольких случаях обращались к ним с ходатайством о применении военной силы. Все политические партии всецело зависят от голосов рабочих, поэтому они не решаются прибегать к такого рода средствам. Но, в сущности, не было и надобности обращаться к содействию войска, так как рабочие не разрушают собственности, если они к тому не спровоцированы, а последнее может произойти лишь в случае попытки заменить их штрейкбрехерами. Это, однако, крайне редкий случай; предприниматели не пользуются этим оружием во время забастовок, как я полагаю, вследствие крайней трудности найти охотников стать штрейкбрехерами: это значит, в сущности, обречь себя на смерть, так как рабочие всех отраслей примут все меры, чтобы сжить штрейкбрехера со свету. Штрейкбрехерство в Австралии слишком опасное дело.

Большинство происходящих забастовок вызывается вопросом о заработной плате и о других условиях жизни рабочих; однако, за последние три года был ряд забастовок по вопросам, касающимся фабричного управления, и число забастовок такого рода имеет тенденцию увеличиться. Лозунг «рабочий контроль» постепенно начинает входить в сознание рабочих.

Рабочие партии. Самой важной политической партией австралийского пролетариата является «Рабочая партия». Она возникла в 1890 г. в результате неудачи рабочих добиться удовлетворения их требований путем забастовки. Организация партии совпадает с географическими границами отдельных штатов. В каждом штате имеется своя организация, которая избирает делегатов в федеральную организацию, состоящую лишь из исполнительного органа. Строго говоря, никакой федеральной организации не существует; исполнительный орган, объединяющий на общей политической работе все организации штатов, не имеет над ними никакой власти  и является только консультационным учреждением. Организации отдельных штатов составлены из делегаций тред-юнионов и объединений, образуемых лицами, персонально входящими в партию. Число членов партии равно 500 000. Ежегодно созывается съезд партии, который является ее высшим органом.

В течение  долгих лет партия представляла собой плохо спаянную организацию; контроль над членами партии и над членами парламента из ее среды, которые играли в партии доминирующую роль, был крайне слаб. За последние десять лет положение коренным образом изменилось. Пролетариат стал активно участвовать в партийной работе и с трудом мирился с преобладающим влиянием в партии профессиональных политиков. В результате, во всех организациях отдельных штатов ни одному члену парламента не разрешается более занимать правительственных должностей. Вместе с тем установлен полный контроль над действиями всех членов партии и в особенности — членов парламента. В настоящее время исполнительный комитет партии обладает абсолютной властью в промежутках между съездами. Когда партия находится у власти, исполнительный комитет намечает практическую программу деятельности правительства и строго следит за всеми его действиями.

Эта перемена была всецело делом тред-юнионов, после того, как они убедились в своем политическом значении и стали принимать гораздо более деятельное участие в политической работе. Дисциплина в партии сделалась строже, и к свободному времени членов партии предъявляется теперь больше требований, чем раньше.

Рабочая партия много раз была правящей партией во всех штатах, за исключением Виктории, а также — в федеральном парламенте. В 1924 г. рабочие правительства имеются в Тасмании и в Квинсленде, а в федеральном парламенте число членов рабочей партии превышает число членов всех других партий в отдельности; однако, направленная против рабочей партии коалиция националистов и фермеров имеет незначительное большинство.

В 1921 г. произошло дальнейшее усиление партии, причем тред-юнионы взяли в ней всю власть в свои руки. Всеавстралийский съезд тред-юнионов постановил, что впредь тред-юнионы будут устанавливать программу рабочей партии, и начал с внесения в нее ряда изменений. В течение 30 лет главным пунктом партийной программы была национализация; она считалась панацеей против всех зол. Но теперь тред-юнионы убедились в несостоятельности этого принципа и заменили его другим — «социализацией промышленности под контролем рабочих». Далее, как указано выше, на съезде было признано, что эта задача может быть достигнута лишь путем политической и промышленной революции. Политические деятели рабочей партии сначала решительно отказались принять эту программу и пытались всеми средствами добиться ее изменения. На съезде тред-юнионов в 1922 г. «красная программа» была вновь подтверждена и притом с угрозой, что, в случае неподчинения ей партийной организации отдельного штата, эта организация со всеми своими разветвлениями будет уничтожена, и на месте ее будет образована другая. Эта угроза возымела надлежащее действие. Но, хотя новая программа была принята, политические профессионалы партии, более заинтересованные в приобретении голосов мелкой буржуазии, чем в отстаивании интересов рабочего класса, продолжают саботировать ее и всячески оправдываться в причастности к ней. Они упрекают коммунистов в проведении указанного изменения в программе и собираются с силами, чтобы заставить изгнать их из рабочей партии. Сначала они имели успех в этом отношении, но это вызвало такой взрыв негодования в массе пролетариата, что они быстро вынуждены были забить отбой. Борьба продолжается и в настоящее время.

В партии несколько раз происходили расколы по поводу принятия того или иного решения политического характера, но всякий раз виновники раскола подвергались немедленному удалению из состава партии. В 1916 г. рабочая партия высказалась против нового призыва, но политические деятели партии сочувствовали этой мере и отстаивали ее. Они были, вместе со многими единомышленниками, немедленно исключены из партии; не менее 45% членов парламента от рабочей партии были выброшены из состава партии, вследствие чего правительственная власть перешла из рук рабочей партии в руки незадолго до этого образовавшейся партии националистов, в которую и вступили исключенные члены рабочей партии. Ни один из них не был вновь принят обратно, и вряд ли это когда-нибудь случится, ввиду сильного раздражения против них. В настоящее время рабочая партия стоит на перепутья, и в ней началась ожесточенная борьба между коммунистическим и социал-демократическим течениями.

Второй политической партией рабочего класса является партия коммунистическая. Она была образована в 1920 г. лидерами тред-юнионов. В 1923 г. она заключила коалицию с рабочей партией, но партийные политики добились уничтожения этой коалиции. Коммунистическая партия имеет очень незначительное число членов, но она обладает большим влиянием в тред-юнионах и вообще среди рабочих масс. Причиной этого является то обстоятельство, что коммунистическая партия с самого начала пустила глубокие корни в тред-юнионах; многие из вождей тред-юнионов состоят ее членами.

Кооперация никогда не пользовалась в Австралии успехом среди рабочих, и трудно указать причину этого явления. Много раз пытались убедить рабочий класс поддержать кооперацию, но тред-юнионы совершенно равнодушно относились к этому призыву. В столичных городах кооперация совершенно отсутствует, но во многих провинциальных городах есть кооперативы, действующие очень успешно; они поддерживаются, главным образом, мелкими фермерами и лишь небольшим числом рабочих.

Одной из причин  воздержания рабочих от участия в кооперации считают то обстоятельство, что рабочие, участвуя в ней, будто бы самих себя наказывают; кооперация удешевляет стоимость жизни, из чего рабочие заключают, что она тем самым вызовет понижение их заработной платы. Никакими средствами не удалось доказать им, что в результате выходит то же на то же, но что в момент стачки кооперация может оказать им существенную помощь. Как бы то ни было, лишь немногие рабочие принимают активное участие в ней. В Австралии имеется 188 различных кооперативных обществ с 166 933 членами. Общая доходность их за 1922 г. составляла 6,6 млн. ф. ст.

Рабочая пресса. В Австралии выходит большое число рабочих газет; большинство их — еженедельники, издаваемые тред-юнионами. У рабочей партии имеется три ежедневных газеты: одна в Брисбене, другая в Аделаиде, третья в Балларате. Союз сельскохозяйственных рабочих имеет также свою ежедневную газету, выходящую в Гобарте.

Недавно была сделана удачная попытка организовать акционерное общество среди тред-юнионов для издания всех рабочих газет в Австралии с тем, чтобы в каждом из столичных городов выходила ежедневная газета для борьбы с капиталистической прессой и с газетной монополией капиталистов. Тред-юнионы пошли навстречу этому предприятию и охотно раскупили значительное число акций.

Рабочее просвещение. Этому вопросу уделялось много внимания за последние годы. Им занимались и рабочий класс, и буржуазия, и университеты. Это одинаково относится как к техническому, так и к общему образованию.

Большая часть технических учебных заведений принадлежит правительству и управляется местными властями. Тред-юнионы  имеют своих представителей в органах школьного управления, равно как и предприниматели. Большинство этих училищ — мужские; в них учатся мальчики, работающие в разных промышленных заведениях в качестве учеников, и студенты, слушающие университетские курсы. Для всех фабрично-заводских учеников посещение технических училищ обязательно; соответствующие издержки оплачиваются государством и предпринимателями. Если ученику приходится посещать училище днем, предприниматель обязан уплачивать ему полный заработок, как если бы он отрабатывал все рабочее время. В технических учебных заведениях организовано преподавание и теории и практики, но теории уделяется больше внимания. Мастерские прекрасно поставлены и оборудованы новейшими машинами и инструментами, преподаватели набираются из числа наилучших. Результаты обучения можно признать в высшей степени удовлетворительными.

Вопросы общего образования были в последнее время предметом весьма ожесточенных споров в рабочей среде. До 1912 г. очень мало было сделано для рабочего просвещения; только социалистические партии занимались им, но они ограничивались лишь преподаванием экономики и истории. В 1913 г. университеты всех штатов открыли общеобразовательные курсы при деятельном содействии тред-юнионов. Это вызвало, однако, сильную оппозицию; указывалось, что этот способ обучения является лишь частью обширного плана капиталистов подорвать энергию рабочих в их повседневной борьбе и направить ее по ложному пути и что получаемое таким путем образование, касаясь предметов, мало пригодных для рабочих, не принесет им почти никакой пользы в их борьбе за освобождение. Результатом этого движения было зарождение новой организации, известной под названием «Ассоциации рабочего просвещения». Управление ею было поручено органу, составленному наполовину из представителей поддерживавших ее тред-юнионов и наполовину из представителей университетских властей, но при этом университеты взяли на себя управление финансовой частью ассоциации, и все мало-мальски существенные вопросы, как, например, вопрос о предметах преподавания, должны были получать их санкцию. Когда впоследствии возник вопрос об открытии курса экономики для изучения Маркса, университеты воспротивились этому. Девизом этого учреждения является аполитичность, беспартийность и беспристрастие. Первые 4 года дело шло успешно и деятельно поддерживалось рабочими; но, начиная с 1917 г., стали чувствоваться результаты агитации социалистов против такой формы сотрудничества. Рабочие потребовали, чтобы были организованы специальные курсы по Марксу и чтобы совместно с курсом логики преподавалась диалектика. В этом им было отказано, что возбудило подозрительность рабочих, состоявших слушателями курсов.

Как раз в это время мельбурнские рабочие постановили открыть свой собственный колледж; при содействии некоторых тред-юнионов был открыт «Рабочий колледж штата Виктории». В программе его было отведено много места изучению Маркса и Энгельса, а также истории промышленности, диалектике, литературе, философии и языковедению. В течение двух лет в тред-юнионах шла ожесточенная борьба между защитниками университетской организации и сторонниками идеи о том, что рабочие должны сами взять в руки дело своего образования. В 1919 г. большинство тред-юнионов отказало «Ассоциации рабочего просвещения» в своей поддержке и перенесло ее на рабочие колледжи, которые к тому времени были открыты в каждом штате. Непосредственным результатом этого явилась возможность значительно расширить деятельность колледжей и распространить их влияние на провинцию; они сделались главными просветительными учреждениями для рабочих. Это значение они сохраняют и доныне. Причиной, почему рабочие внезапно покинули университетскую организацию, явилось не столько расхождение в мнениях по вопросам преподавания, сколько позиция, занятая преподавателями и профессорами в вопросе о всеобщей воинской повинности и отправке на театр войны всех здоровых молодых людей. Рабочий класс был настроен, безусловно, против этой меры и пришел к заключению, что университетская система рабочего обучения для него непригодна, если она заставляет рабочих признавать необходимость обязательной военной службы и участия в капиталистических войнах.

«Ассоциация рабочего просвещения» продолжает функционировать и в настоящее время, но ее учащиеся принадлежат уже не к рабочему классу, а исключительно к мелкой буржуазии. Влияние ее на рабочих окончательно пало. Она издает ежемесячный журнал. Правительство каждого штата поддерживает ее крупными денежными пособиями, взамен тех, которые она раньше получала от тред-юнионов и которые последние прекратили ей выдавать. Рабочее правительство Квинсленда также отказало ей в пособии, и тамошняя организация вскоре должна будет закрыться.

Рабочие колледжи существуют исключительно на средства тред-юнионов, поддерживающих их крупными взносами и несущих всю денежную ответственность за них. Все учащиеся поступают через тред-юнионы и никакой платы за учение не вносят. Преподаватели по возможности набираются из рабочего класса; это было в начале трудно осуществить, но теперь до 90% преподавательского персонала состоит из рабочих от станка. Педагогический совет избирается тред-юнионами, учащиеся также выбирают в него своих представителей. Кроме того, у них имеется особая организация, носящая название «Лиги плебса»; она ведет все дело пропаганды от имени колледжа и следит за улучшением быта учащихся; она же, кроме того, является совещательным органом при педагогическом совете. У учащихся есть клуб, в котором дебатируются всякого рода вопросы. В течение летних месяцев учащиеся сами устраивают летние школы, в которых все преподавание ведется на открытом воздухе в деревне или на берегу моря. Учение в них состоит из кратких лекций; большая часть времени проводится в обсуждении указаний преподавателя и в дебатах по поводу спорных вопросов, ими вызванных. Многие тред-юнионы назначают премии за лучшие работы на заданную тему и поощряют учебные занятия всеми средствами. Для рабочих, живущих в отдаленных от центров уголках страны и лишенных возможности посещать курсы или не могущих по малочисленности открыть собственный кружок для самообразования, существуют курсы заочного обучения (по переписке).

Бюро по рабочему вопросу. Движение в пользу открытия рабочих колледжей породило также «Бюро по рабочему вопросу» (в Сиднее). Это бюро точно так же обязано своим существованием тред-юнионам. Оно ведет всю статистику рабочего движения и в моменты столкновений снабжает тред-юнионы всеми необходимыми данными для ведения борьбы и для защиты своего дела.

В то же время бюро ведет статистику капиталистических предприятий, следит за их балансами и за помещением их капиталов и, вообще говоря, держит рабочее движение в курсе всего того, что представляет существенную важность для борьбы рабочего класса с капиталом.

История Австралии за последние 15 лет в значительной мере совпадает с историей рабочего класса — с историей роста его политического самосознания и с процессом выдвижения его на авансцену политической жизни страны. Рабочая партия дважды стоит у власти в этот период: с 1910 по 1913 г. и с сентября 1914 г. по 1917 г. Лидер рабочей партии, премьер Фишер, вводит всеобщее военное обучение; второй,  составленный им в 1914 г. и переданный им в 1915 г. другому лидеру рабочей партии — Юзу, кабинет организует широкую энергичную кампанию помощи воюющей метрополии. Более трехсот тысяч добровольцев переезжает океан, чтобы принять участие в борьбе на различных фронтах; шестьсот миллионов ф. ст. военных и непосредственно связанных с войной послевоенных расходов отягчают австралийский бюджет. Но с ходом войны постепенно нарастает оппозиция против милитаристской деятельности Юза, и в 1917 г. он терпит поражение в двух референдумах по вопросу о принудительном наборе солдат для отправки в Европу, причем главным застрельщиком в борьбе против предложенной им меры оказывается рабочая партия, лидером которой он являлся в свое время. Порвав с нею, Юз организует новую — национальную партию и от ее лица продолжает оставаться во главе кабинета вплоть до 1922 г. На выборах в 1919 г. возникает третья партия, представляющая, в противовес рабочей партии и националистам, интересы провинции и сельского хозяйства. В начале  1923 г. националисты вошли в соглашение с новой, аграрной партией, и лидеры этих партий — Брус и Пэдж — образовали коалиционный кабинет. На последних выборах в ноябре 1925 г. националистам удалось еще более укрепить свое положение: из 75 мест в нижней палате они получили 38 мест, 14 мест получили аграрии и 23 места — рабочая партия.

Политическое законодательство Австралии за истекший период представляется необычайно бедным. Дважды за это время — в 1911 и в 1919 гг. — рабочая партия выдвигала проекты широких реформ конституции, расширявших полномочия правительства в экономической области, но оба раза эти проекты отвергались путем референдума.

Индустриальный протекционизм характеризует экономическую политику Австралии последнего времени. Она, разумеется, идет в разрез с непосредственными интересами аграрной Австралии и отдельных (по преимуществу аграрных) штатов, для которых наличность самой федерации представляется делом сомнительной ценности.

Объединение отдельных штатов в единое государственное целое является вообще одной из главных задач Австралии — задачей нелегкой, если принять во внимание огромные размеры страны и различие экономики отдельных штатов.

Новая Зеландия. Новая Зеландия имеет много общих черт с Австралией, хотя их разделяет водное пространство в 1 400 английских миль. Общаются они мало: австралийские газеты упоминают о Новой Зеландии только в исключительных случаях; между Австралией и Новой Зеландией ведется, правда, значительная торговля — но это и все. За последние два года политические деятели прилагали старания изменить сложившееся положение. Но народонаселение Австралии и Новой Зеландии, несмотря на общность происхождения, знает друг о друге меньше, чем знают о них в Великобритании. Тем не менее, можно сказать, что Новая Зеландия является подлинным пионером социального законодательства и что Австралия во многом следовала по ее пятам.

Народонаселение Новой Зеландии непрерывно росло за последние десять лет, но все же не так быстро, как в других колониях. В 1911 г. оно равнялось 1 008 468 чел., в 1921 г. — 1  218 913, в 1925 г. — 1 335 719 чел. Маори не входят в эти цифры. Белое население на 98,8% — британцы, и только 1,2% падает на другие нации. Густота населения в 1921 г. — 12 чел. на квадратную милю. С вопросом о распределении населения между городом и деревней дело обстоит в Новой Зеландии лучше, чем где бы то ни было. В 1921 г. насчитывалось сельского населения 536 925 чел., а в городах — 681 988 чел.

Главную причину этого следует искать в аграрном законодательстве, не допустившем образования латифундий. В Новой Зеландии возможно было получить землю и притом не в большом расстоянии от моря или от железной дороги.

Маори. В настоящий момент численность туземцев является устойчивой, но в первые времена колонизации белых маори много страдали и стали быстро вымирать, будучи весьма подвержены всякого рода болезням и эпидемиям; несмотря на это, они лучше скрещивались с белыми, чем другие цветные расы. В настоящее время насчитывается значительное количество смешанных браков. Маори не играют никакой роли в новозеландской хозяйственной жизни, но многие из них обучались в университетах и занимаются различными профессиями; среди них есть, например, доктора и юристы. Уровень их собственной туземной культуры довольно высок, и из них выходят хорошие студенты. В 1911 г. насчитывалось 49 844 чел. маорийского населения; в 1921 г. оно возросло до 52 751 чел.; в 1925 г. — до 54 768 чел. Это увеличение произошло не столько за счет чистокровных маори, сколько за счет смешения двух рас. Как и в Австралии, смешанное население в Новой Зеландии причисляется к туземцам. Маори имеют свое непосредственное представительство в парламенте и выбирают туда четырех депутатов. В северной части острова, где сосредоточено большинство маорийского населения, ему отведено большое пространство внутри страны.

Белым не разрешается там владеть ни землей, ни промышленными предприятиями; в этой части страны они имеют право заниматься лишь торговлей.

Земельный вопрос. Земельное законодательство Новой Зеландии аналогично австралийскому, но, по-видимому, в Новой Зеландии оно с большей энергией и с большими результатами было проводимо в жизнь. Здесь нет крупных имений или слишком больших ферм; здесь поэтому легче было обосноваться на земле, чем в других новых колониях. Кроме того, в Новой Зеландии не пришлось производить расчистки больших территорий, и расстояние от моря нигде не превышало здесь 70 английских миль, а если принять во внимание железные дороги, то максимальное расстояние от порта или станции не будет более 25—30 миль.

Так же как в Австралии, в Новой Зеландии земля может быть приобретена в собственность или взята в аренду. За систему аренды высказывается, между прочим, рабочая партия, играющая теперь более крупную роль, чем до европейской войны.

Общая площадь земли Новой Зеландии распределялась в 1925 г. следующим образом:

Частная собственность – 21068660 акров;

Земля, оставленная для нужд общественного пользования – 14425181

Арендованная государством земля – 18726492;

Свободная государственная земля – 2925410;

Земля в пользовании туземцев – 5881571;

Негодная для заселения (включая реки, озера, дороги и проч.) – 3862948.

Итого – 66390262 акра.

Главной мерой, имеющей целью воспрепятствовать возникновению новых крупных владений и способствовать дроблению уже существующих, является закон о прогрессивном обложении основной стоимости земли (независимо от сделанных улучшений). Этот закон проводился с такой строгостью, что со временем стал одним из главных видов правительственного дохода. Введенный этим законом налог был так высок, что помещать капитал в землю и держать ее в ожидании роста цен сделалось весьма невыгодным для капиталистов и лишило их возможности эксплуатировать новых поселенцев или правительство, которому для новых поселенцев могла понадобиться земля. Стоимость облагаемой этим налогом земли возросла с 184 млн. ф. ст. в 1911 г. до 333,8 млн. ф. ст. в 1924 г. Сельское хозяйство занимает первое место в хозяйстве Новой Зеландии. Оно находится в цветущем состоянии во всех своих отраслях; в особенности это следует сказать о молочном хозяйстве, в частности о производстве масла и сыра,  являющихся важными статьями новозе­ландского экспорта. В 1918 г. земледелием  и скотоводством было занято свыше 127 137 чел., в том числе 98 070 мужчин и 29 067 женщин. В 1922 г. самодеятель­ное население в сельском хозяйстве воз­росло до 135 395 чел. — 101 839 мужчин и 33 556 женщин, и составляло 37% всего самодеятельного населения.

Использование продуктов скотоводства в Новой Зеландии носит иной характер, чем в Австралии. В Новой Зеландии гораздо большую роль играет торговля бараниной, которая, благодаря холодиль­ным приспособлениям на судах, широко экспортируется, и такой экспорт мяса счи­тается в Новой Зеландии более выгодным, чем экспорт шерстью. В 1916 г. было 24,8 млн. голов овец, в 1925 г. — приблизительно та же цифра. Продукция шерсти оценивалась в 1923—1924 гг. в 218 млн. английских фунтов, экспорт — в 210 млн. ф., т. е. шерсть почти полностью поступала на иностранные рынки.

Большие успехи делает в последнее вре­мя сельскохозяйственная кооперация в Новой Зеландии. В 1921—22 гг. создан специальный кооперативный орган, объединяющий всю торговлю мясом и бараниной. В 1923 г. создан аналогичный орган для продуктов молочного производства. Таким же обра­зом объединяются садоводы и пчеловоды.

Промышленность Новой Зеландии очень неве­лика, и о массовой продукции вообще говорить не приходится.  Единственное производство, работающее экстенсивно, это — выработка сельскохозяйственных ма­шин, но и оно не удовлетворяет спроса. Большинство фабрикатов ввозится из метро­полии и других стран. Ннжеследующая таблица дает представление о современных раз­мерах новозеландской промышленности:

Год	Число промышленных предприятий	Число рабочих	Капитал в тыс. ф. ст.	Стоимость продукции в тыс. ф. ст.
1910	3519	45965	14450	29535
1921	4804	70255	39565	82474

Увеличение продукции за описываемый период исчерпывается переработкой продуктов земледелия и скотоводства. За это время в Новой Зеландии нельзя отметить возникновения никаких новых промышленных отраслей: увеличение имело место лишь в холодильном деле, в продукции шерсти и в производстве масла и сыра. Новозеландские фабрики по-прежнему остаются небольшими ремонтными и сборочными мастерскими.

Новозеландские профессиональные союзы увеличились численно и окрепли в своей организации за описываемый период. Они являются еще молодыми организациями и лишь за последние десять лет начали играть значительную роль в жизни страны. В период между 1895 г. и 1910 г. Новая Зеландия прославилась своим социальным законодательством. Оно было настолько успешно, что рабочие в эти годы считали союзы излишними и бесполезными. Именно тогда и были введены законы о страховании старости, о компенсациях и об арбитражных судах для улаживания промышленных конфликтов. В этих законах видели средство против всех общественных бед. Мираж, однако, быстро рассеялся после войны, когда вместо непрерывного расширения рынков и спроса на рабочие руки начался обратный процесс и появилась безработица. Борьба предпринимателей против регулярного повышения заработной платы побудила рабочих прибегнуть в усиленной самоорганизации, чтобы иметь возможность оказать сопротивление натиску работодателей.

Этот период ознаменовался серией стачек, которые были связаны с усилением рабочих организаций. Об этом можно судить по быстрому росту тред-юнионов. В 1920 г. было 380 профсоюзов с 82 553 членами, что составляло около 30% всего рабочего населения. В 1923 г. — 415 союзов с 96 609 членами. В дальнейшем союзы убедились в общности своих интересов и в настоящее время объединились в национальные организации. Новозеландский Рабочий союз охватывает фактически все отрасли земледелия и скотоводства, а Соединение Труда — всех городских и фабричных рабочих. Обе организации работают в контакте друг с другом и находятся в связи с австралийскими союзами. Путем организации рабочим удалось добиться увеличения заработной платы и повышения уровня жизни вообще. Средняя плата квалифицированного механика составляет 4 ф. ст. 16 ш., полуквалифицированного — 4 ф. ст. и чернорабочего — 3 ф. ст. 16 ш. Это — меньше, чем в Австралии, где индекс цен почти тот же. Новозеландский рабочий находится в худшем положении, чем австралийский, что является результатом деятельности арбитражного суда. В 1921 г., когда рабочие добивались следуемого им увеличения платы, суд категорически отказал им в этом, ссылаясь на то, что при данном состоянии внешней торговли промышленность не сможет вынести финансового напряжения. В результате рабочие отвернулись от суда и обратились к методам «прямого воздействия» на хозяев.

Главнейшим политическим событием предвоенного периода в Новой Зеландии является смена правящих партий; на выборах 1911 г. распалась державшаяся более 20 лет либерально-рабочая коалиция, и у власти стала консервативная «партия реформ», с премьером Massey во главе. Смена власти сопровождалась значительными изменениями в новозеландском законодательстве. Прежде всего, консерваторы провели ряд законов, направленных к ликвидации принципа государственной аренды и позволяющих арендаторам земельных участков приобретать их в полную собственность. Изменение политического курса сказалось, далее, в отношении правительства к большой стачке транспортников, матросов и шахтеров, имевшей место в 1913 г. в связи с недовольством рабочих законами о третейском суде. Правительство создало новые союзы, дало охрану штрейкбрехерам из фермеров и служащих на фермах и способствовало, таким образом, срыву стачки, за которой последовало, кроме того, изменение закона об арбитраже, уничтожающее имевшуюся ранее для рабочих возможность обхода соответствующих постановлений. В те же годы Новая Зеландия ввела у себя всеобщее воинское обучение и усиленно занималась вопросами своей военно-морской защиты. На выборах в декабре 1914 г. консерваторы вновь получили большинство и вместе с либералами (но без рабочей партии) образовали национальный кабинет. В войне Новая Зеландия принимала самое деятельное участие: общая численность новозеландских войск на различных фронтах к концу войны превышала цифру в 100 000 чел. (при общем населении в миллион с небольшим). После окончания войны национальное правительство распалось, и на выборах 1919, 1922 и 1925 гг. консерваторы неизменно одерживали большие или меньшие победы. В частности, на последних выборах они получили 57 мест против 11 мест либералов  и 12  мест рабочей партии.

В. Ирсмен (W. Р. Earsman)¹⁾.

¹⁾ Перевод с рукописи.