Давид Жак Луи

Давид, Жак Луи, французский живописец, родился в 1748 году, художественным образованием Давид обязан Виену; у него он работал в Париже, с ним он отправился по получении римской премии в 1775 году в Рим. Увлекаясь итальянцами XVI и XVII веков, Давид поддался и новому движению, поднятому Р. Менгсом и Винкельманом. Их проповедь о простоте и высоте античного искусства обратила Давида к антикам. В таком настроении была задумана им картина «Велизарий, просящий милостыню». Несколько театральная и холодная картина встретила большое сочувствие в жаждавшей гражданских чувств публике, доставила Давиду звание королевского живописца и место в академии. Скоро вслед за этим король под влиянием господствовавших течений заказал своему живописцу «Клятву Горациев» (1784), произведшую в Салоне 1785 года сильное впечатление и вызвавшую всеобщий восторг. Так же были встречены и сложенные тоже по заказу короля «Смерть Сократа» (1787) и «Брут над трупами осужденных сыновей» (1789). Последняя картина, в которой Давид заботился об особенной археологической точности в обстановке и одежде, дала толчок развивавшемуся во французском обществе стремлению копировать античные костюмы, прическу и мебель. Этими произведениями, в которых трактовались республиканские сюжеты с суровой простотой, в противоположность изнеженной утонченности живописи французского двора, Давид вступил в борьбу с монархией и старым порядком. Но эта борьба была пока только в сфере идей и вкусов. Начавшаяся в 1789 году революция увлекла Давида в борьбу во имя тех же идей на практике, в жизни. Давид с энтузиазмом примкнул к Конвенту, был его членом и в качестве такового подал голос за казнь короля. В это время он урывками написал две картины, увековечивавшие события революции: «Убийство Лепельтье де Сен Фаржо» и «Смерть Марата». Первое произведение до нас не дошло, оно было уничтожено во время реставрации; второе и теперь производит сильное впечатление своей простотой и правдивостью и среди картин Давида занимает первое место. В нем Давид является истинным художником, охваченным своим сюжетом. По искренности увлечения революцией и по широте обнаруженной им в этот период художественной деятельности Давид имел полное право на титул «живописца революции», который официально был дан ему Законодательным Собранием. Под влиянием личного повода и под впечатлением того значения, какое женщины приобрели в жизни общества во время директории, Давид тотчас по выходе из тюрьмы, где ему пришлось провести несколько месяцев, после 9 термидора, начал свою знаменитую картину «Похищение сабинянок». В этой картине Давид поставил себе идеалом греческое искусство. Заботясь о ритме движения, о соотношении фигур, о красоте нагого тела, Давид сосредоточил в ней внимание не на содержании, а на форме, совершенно забыв о гражданском пафосе и патриотизме. После пяти лет работы картина была выставлена в Лувре в 1799 году и произвела громадное впечатление ловко составленной композицией и пластично написанными идеальными фигурами. Еще более, чем в «Сабинянках», Давид очистил свой рисунок и стиль в «Леониде при Фермопилах». Но эта картина, будучи выставлена в 1814 году, когда уже изменились вкусы и настроения, встретила ряд упреков в театральности и несвязности композиции. С утверждением владычества Наполеона, недавний якобинец и живописец революции был сделан «живописцем Его Величества» и получил ряд заказов на картины, долженствовавшие прославить деятелей и события Империи. По желанию Наполеона I Давид должен был изобразить в четырех колоссальных картинах коронацию, раздачу орлов на Марсовом поле, возведение на престол в Notre Dame и вступление в парижскую ратушу. Первая из этих картин была последним большим и значительным произведением Давида. Чем дальше работал Давид над исполнением заказа, тем слабее делалась его кисть. Только в портретах Наполеона I, папы Пия VII и М-me Рекамье — особенно в последнем — Давид выказал силу своего портретного дарования. При реставрации Бурбонов Давид, как цареубийца, был в 1816 году вычеркнут из списка членов института и почетного легиона и принужден был бежать из Франции. Ни приглашение в Берлин, куда звал его прусский король на должность директора академии, ни приглашения в Париж, где Бурбоны склонны были простить его, не могли склонить Давида покинуть Брюссель. Здесь он прожил до своей смерти (1825 г.), не выпуская до последнего момента из старевшейся, но все еще энергичной руки кисть и не переставая заниматься обучением молодых художников. «Гораций», «Брут», «Смерть Марата», «Похищение Сабинянок» и «Коронация» — главнейшие произведения, в которых выразились общественные настроения пережитых Давидом различных фазисов революционного взрыва. Давид так же, как революция, объявил войну старому режиму, создавшему изнеженную живопись Буше. И как членам Конвента высшим идеалом представлялась доблесть римского гражданина, к которой они приглашали вернуться, так и Давид изображал гражданскую доблесть римлян и так же патетически рассудочно, как делалось все в эту эпоху рационализма. Вдавшись в одностороннее подражание древним классическим формам, Давид развил пластику в ущерб живописи. Его картины напоминают рисунки с рельефных изображений и отличаются однообразным, холодным, безжизненным колоритом. По мере углубления в этом направлении у Давида усиливалось влечение к спокойным сценам и тщательному воспроизведению нагого тела, усиливалось искание чистых линий, благородства классических форм. Когда нужно было внести для оживления пафос, то он не исходил от сердца, а был придумано-рассудочным.

Поэтому, идеальные образы картин Давида не натуральны и холодны, лишены глубокого характера и выражения, их движения почти всегда театральны, группировка их не всегда выражает достаточно ясно действие, даже линии, о гармонии которых Давид особенно заботился, не всегда плавны, лепка форм лишена мягких, тонких переходов. Таков Давид в картинах классических. Напротив, те из его картин, которые создались под впечатлением окружавшей его бурной действительности, которые почерпнуты из пережитого им, например, «Смерть Марата» и некоторые части «Коронации», написаны сильно и искренно. Как художник в собственном смысле этого слова, Давид может занять скромное место среди великих мастеров различных эпох. Но по своему влиянию на современное ему искусство он получил важное значение в истории новейшей живописи как основатель и главный представитель классицизма и как человек, который в продолжение полувека предписывал законы искусству, не только во Франции, но и далеко за пределами ее. Он выдвинул строгое изучение человеческого тела и усвоение техники. Этим двум сторонам деятельности Давида современное французское искусство обязано в значительной степени своим настоящим высоким уровнем.

Ж. Давид (1748-1825). Madame Рекамье. С разрешения Ад. Браун и К^О в Париже.

См. Е. J. Delécluze, «L. D., son école et son temps» (1855); Jules David, «Le peintre L. D. Souvenirs et documents inédits» (1880); С. Brun, «L. D. und die französische Revolution» (1886).

Н. Тарасов.