Детоубийство

Детоубийство. Именем детоубийства в социологии обозначается убийство новорожденных детей, в большинстве же современных уголовных законодательств под этим термином известно убийство матерью ее внебрачного новорожденного ребенка, при наличности указанных в законе мотивов деяния. Последнее определение не исчерпывает понятия детоубийства по всем законодательствам; среди них имеются такие, которые допускают в качестве субъектов преступления, кроме матери, также и других лиц, ничего не говорят о мотивах и называют детоубийством также убийство и новорожденного законного ребенка.

Детоубийство  заносится в число преступных деяний позднее многих других преступлений против жизни. Оно очень распространено у племен, стоящих на низших ступенях культуры, и не вызывает к себе у них ни нравственного, ни юридического осуждения. Так, у некоторых племен идеалом семьи считается иметь двоих детей — мальчика и девочку. При рождении ребенка нежелательного пола его зарывают живым в землю. Известны также случаи зарытия живым новорожденного вместе с трупом его умершей матери, если какая-нибудь женщина не берет его на воспитание. Этот обычай господствовал и в Европе, как об этом свидетельствуют находки археологов в британских, русских и других могилах вместе со скелетами женщин также и скелетов маленьких детей. В некоторых местах убивают близнецов, так как в таких случаях видят доказательство неверности жены, предполагая, что от одного мужчины нельзя родить двойни (о. Таити), или видят здесь влияние злой силы (папуасы). Недостаток средств существования оказывает большое влияние на распространение детоубийства. На маленьких островках с ограниченными средствами питания детоубийство совершенно обычное явление. Подвергаются умерщвлению дети, родившиеся во время войн, а также и уродливые. Последние, впрочем, не всегда: оставленные в живых, они, достигнув зрелого возраста, занимаются чародейством. Часто замечается предпочтительное убийство девочек (особенно в современном Китае и ранее у нас, на Кавказе, у сванетов). Объяснение этому надо искать отчасти в больших затратах, связанных с воспитанием дочери, а отчасти в суеверии, что убийство девочки поведет к рождению мальчика.

Детоубийство  имело место у народов, достигших впоследствии высокой культуры. Древние египтяне полагали, что родители, давшие жизнь детям, не должны подлежать наказанию за детоубийство. Также было у древних греков и римлян и германцев. Платон в своем идеальном государстве предписывал убийство детей, рожденных женщиной в возрасте старше 40 лет. Аристотель считал необходимым убийство слабых и уродливых детей и производство выкидышей в целях установления равновесия между населением страны и количеством средств для пропитания. В законе фризов (в одной из его редакций) находится прямое указание на право матери вытравления плода и убийства новорожденного. В Риме более значительные законодательные изменения происходят лишь при императорах Александре Севере, Константине Великом, Валентиниане и Валенте. Константин отнес убийство детей родителями к квалифицированным видам лишения жизни. Христианство с первых же веков своего появления начало энергичную борьбу с детоубийством и истреблением плода. Законодательные постановления о детоубийстве со времени развития христианства и до конца XVIII века определялись отношением к этому преступлению церкви. Она видела в ребенке человека, наделенного душой. Убийство не крещенного ребенка влекло для последнего лишение возможности попасть в царство небесное. Детоубийца погрешала не только против заповеди «не убий» и «не прелюбо сотвори», но также затрагивала имевшие огромное значение вопросы религиозного характера. Это приводило к отнесению детоубийства христианскими кодексами эпохи господства церкви к самым тяжким преступлениям. В период действия Бамбергского уложения 1507 и Каролины 1532 г. детоубийцы или зарывались живыми в землю и в тело их вбивался кол или подлежали утоплению, а согласно толкования Каролины известным Карпцовым — колесованию. Позднее практика обратилась к отсечению головы. В это же время во Франции действовал эдикт 1556 г., остававшийся в силе до 1791 г. Он предписывал считать детоубийцей мать, скрывшую свою беременность и роды, если устанавливалось, что ребенок не был крещен и был зарыт без должных обрядов и не на кладбище. Впрочем, позднейшая судебная практика значительно смягчила суровость этого эдикта.

Так же жестоко каралось детоубийство в рассматриваемую эпоху в России. По Уложению царя Алексея Михайловича 1649 г. убийство матерью внебрачного ребенка влекло смертную казнь «без всякия пощады», «чтобы на то смотря иные такова беззаконного и скверного дела не делали и от блуда унялися». Но в то же время отец и мать, убившие законных сына или дочь, подлежали лишь тюремному заключению на один год и церковному публичному покаянию. В начале XVIII в. Петр I обращает внимание на предупреждение детоубийства и предписывает устройство особых воспитательных домов «для сохранения зазорных младенцев, которых жены и девки рождают беззаконно и стыда ради отметывают в разные места». Матерям дозволялось приносить детей тайно с закрытыми лицами. Постановления о детоубийстве уложения 1649 г. оставались в силе почти двести лет; изменения произошли лишь в размерах наказания.

В современных законодательствах наблюдается троякое отношение к преступлению детоубийства:

1) это преступление совершенно не выделяется из понятия обыкновенного убийства;

2) оно считается квалифицированным;

3) заносится в число привилегированных преступных деяний.

Первая точка зрения проведена в английском, японском, сиамском, турецком, египетском уложениях и в кодексах Венесуэлы, Конго, Нью-Йорка и некоторых других американских государств. Квалифицированным является детоубийство по уложению княжества Монако. Таким же оно считалось и по французскому уложению до издания закона 21 ноября 1901 г., ошибочно предполагавшему, что это преступление может быть совершено лишь с заранее обдуманным намерением. Такая теория квалификации могла быть создана лишь в те годы, когда слишком мало считались с наблюдением живой действительности. Факты, взятые из жизни, опровергли ее. Громадное большинство современных законодательств относят детоубийство к числу привилегированных преступлений. Таковы постановления уголовных кодексов России, Финляндии, Германии, Австрии, Венгрии, Бельгии, Италии, Дании, Норвегии, Голландии, Испании, Франции, Португалии, Болгарии, Румынии, Сербии и др.

Эти кодексы видят основания привилегированности детоубийства в свойствах субъекта этого преступления, но в то время как одни из них (уголовные уложения Франции, Женевы, Фрейбурга, Валлиса и др.) видят основания смягчения в ненормальности всякой родильницы, громадное большинство придает решающее значение ненормальному состоянию внебрачной родильницы или указывает на мотив спасения чести. Кодексы этой второй семьи в свою очередь могут быть разделены на две группы: одни из них говорят о мотиве спасения чести лишь при внебрачных родах, а другие такого ограничения не делают и допускают этот мотив и при убийстве законного ребенка.

Обращаясь к законодательствам, обосновывающим привилегированность детоубийства мотивом спасения чести, следует признать, что здесь сказались общие недостатки слишком суженной роли мотива в современном уголовном праве. Мотив должен получить и постепенно получает все большее значение. Но обоснование привилегированности детоубийства мотивом спасения чести является неправильным, т. к. 1) помимо этого мотива детоубийца может руководиться и другими, равноценными указанному; 2) смягчение наказания лишь за детоубийство, совершенное по мотиву спасения чести, является непоследовательным, так как это же побуждение может толкать и на другие преступления; 3) так же непоследовательным является смягчение наказания лишь самой матери и некоторым другим указанным в законе лицам (например, по испанскому и португальскому уложениям дед и бабка ребенка), а не всякому лицу.

Большие разногласия среди медиков и криминалистов вызывает принятая некоторыми кодексами (французское уложение, проект 1909 г. австрийского уложения, § 291) система обоснования привилегированности детоубийства психическим состоянием 1) всякой роженицы и 2) внебрачной роженицы. В то время как одни авторитеты (профессор Tardieux, приват-доцент Bischoff, профессор Hans Gross) отрицают влияние родов на уголовную ответственность, другие (Feyer, Меуеr и в русской литературе д-р Жданов) держатся противоположного мнения (особенно относительно психического состояния внебрачной роженицы). Но, во всяком случае, уменьшенная вменяемость роженицы еще не разрешает вопроса о привилегированности на этом основании детоубийства. Последовательность требовала бы в таком случае распространения привилегированности не только на детоубийство, но и на все другие преступления, совершенные роженицами. Кроме того, должно быть признано ошибочным требование кодексов, чтобы ребенок был новорожденный или убит в течение точно указанного в законе срока, т. к., конечно, продолжительность ненормального состояния после родов не может быть определена заранее или даже совпадать с понятием новорожденности ребенка.

Наконец, только одно уложение швейцарского кантона Цюрих видит основание привилегированности детоубийства в свойствах объекта: оно уменьшает наказание за убийство новорожденного внебрачного ребенка, кем бы это преступление не было совершено. Эту точку зрения разделяет сторонник уголовно-антропологической школы Сигеле, подкрепляющий свое мнение указаниями на ту опасность для общества, какую представляет большинство внебрачных детей. Но это мнение единодушно отвергается всеми: было бы чрезвычайно опасно в уголовно-политическом отношении, если бы кодексы, защищая жизнь человека от посягательств на нее, разделяли всех людей на опасных и неопасных для общества и в зависимость от этого ставили характер принимаемой к преступнику меры.

Субъектом детоубийства по действующим законодательствам может быть: 1) только родящая вне брака мать; 2) также и законная мать; 3) кроме матери, ее ближайшие родственники и 4) всякое лицо. Кодексы, употребляющие термин «внебрачный», допускают в качестве возможного субъекта детоубийства всякую внебрачную мать, а такой может быть, кроме наиболее частого случая — незамужней, также вдова и замужняя (уложения старое и новое русские, германское, бельгийское, венгерское, шведское и др.). Не представляется оснований исключать из понятия детоубийства случаи убийства матерью новорожденного, родившегося от незаконного брака (при родстве супругов, при двоеженстве и пр.), или при существовании законного брака, если ребенок был зачат до брака. Было бы ошибочно непременно отрицать здесь возможность мотивов, привилегирующих преступление. Законная  мать является субъектом детоубийства в тех странах, кодексы которых привилегируют это преступление на основании уменьшенной вменяемости родильницы (Австрия, Болгария, Сербия, Франция и др.). Наконец, в уложениях Италии, Испании, Португалии и кантона Тессина субъектом детоубийства может быть муж роженицы, ее сыновья, дочери, братья, сестры, родственники восходящей линии и усыновители (Италия) или только дед и бабка новорожденного (Испания и Португалия) или даже всякий член семьи (Тессин).

Объектом детоубийства является новорожденный ребенок. Одни кодексы, употребляя термин «новорожденный», предоставляют практике определить содержание этого понятия, другие указывают точно время, в течение которого убийство ребенка может рассматриваться как детоубийство (от 24 часов до 8 суток). Но в большинстве кодексов мы не находим этих точных границ времени: они заменяются довольно неопределенными и открывающими широкий простор различным толкованиям выражениями: «убийство во время родов», «во время родов или вскоре после них» и др. Имеется несколько толкований всех этих понятий. Сделанное некоторыми предложение считать новорожденным ребенка, у которого еще не отпала пуповина, встречает сильные возражения, например, Гофмана, указывающего, что «если остаток пуповины изменен гниением или высох, то невозможно решить вопрос о новорожденности по состоянию пуповины, так как высыхание может происходить одинаково как при жизни, так и после смерти». Наиболее правильным должно быть признано толкование, определяющее возможный период детоубийства временем ненормального послеродового состояния организма матери.

Наказания, установленные в действующих кодексах за детоубийство, отличаются чрезмерной суровостью: в большинстве случаев каторжные работы на продолжительные сроки. Но присяжные заседатели, наоборот, обнаруживают в своих вердиктах большую снисходительность к детоубийцам. Коронные судьи также стремятся уменьшать наказания осужденным. Детоубийство  принадлежит к числу наиболее оправдываемых преступлений. Так, во Франции за 1873—1905 гг. было оправдано 51,5% обвиняемых в детоубийствах, а по отношению 99% из общего числа осужденных были признаны смягчающие вину обстоятельства. В России за 1874—1906 гг. процент оправдания колебался между 62,8 и 78,4, между тем как по всем преступлениям против жизни процент оправданий только 40,2 (в 1906 г.).

По действующему уложению о наказании (2 ч. 1451 ст.) убийство матерью внебрачных сына или дочери, совершенное от стыда или страха при самом рождении, влечет за собой или каторжные работы на 10—12 лет (в случае предумышленности) или заключение в тюрьме от 4 до 6 лет с лишением всех особенных лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ. Если же женщина от стыда или страха оставит своего внебрачного младенца без помощи, и младенец вследствие этого умрет, то она подлежит заключению в тюрьме на время от полутора до двух с половиной лет с лишением всех особенных лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ (1 ч. 1460 ст.). Уголовное уложение 22 марта 1903 г. карает мать, виновную в убийстве при рождении своего внебрачного ребенка, заключением в смирительном доме от одного года шести месяцев до шести лет.

Развитие новых школ в области науки уголовного права привело к изучению детоубийцы с антропологической и социологической стороны. Антропологические исследования детоубийц были произведены профессором Ломброзо, Varaglia, Silva, Salsotto, госпожой Тарновской и др. По мнению Ломброзо, детоубийцы, «стоящие ближе всего по характеру преступления к нормальным женщинам», имеют наименьшее количество аномалий; у них реже всего наблюдается ассиметрия, косоглазие, мужской склад лица, аномалии зубов, прогнатизм и пр. Balestrini  разделил детоубийц на три категории: прирожденных, душевнобольных и случайных (наиболее многочисленная группа). Но исследования уголовно-антропологов отличаются в данном случае противоречивостью. Большее значение имеет выяснение особенностей детоубийства, как социального явления. Представляется затруднительным определить точные размеры этого преступления: значительное число дел не доходит до рассмотрения судов, но констатируется уменьшение, как числа осужденных, так и обвиняемых в этом преступлении. Так, в Германии в 1885 г. было осуждено 189 женщин или 0,58 на 100 000 населения, а в 1907 г. 132 или 0,30 на 100 000 в возрасте старше 12 лет. Число обвиняемых в Германии также уменьшилось: 203 в 1900 г. и 162 в 1907 г. В Австрии в период 1876—1880 г. было осуждаемо за детоубийство в среднем 107,6 ежегодно, а в 1907 г. только 50 женщин. Наблюдаемое почти повсюду уменьшение детоубийства сопровождается таким же повсеместным ростом истребления плода. Детоубийство  совершается почти исключительно женщинами. Женщина становится убийцей реже мужчины, но если становится ей, то чаще всего убийцей своего ребенка. Так, во Франции из ста обвиняемых в этом преступлении 95,6% женщин и только 4,4% мужчин. Ни в каком другом преступлении женщина не оказывается виновной так часто, как в этом. Детоубийство, истребление плода, подбрасывание детей — ее преступления. Объяснение этому лежит в истории женщины, в ее отрешенности от общественной жизни и замкнутости в круг семейных обязанностей: перед женщиной-гражданкой крепко заперты двери; ей ставят всякие препятствия на пути борьбы за расширение области применения ее труда, но толкают ее на торную дорогу половой жизни, проложенную всеми ее предшествующими поколениями. Если же женщина оступается и делает т. н. ложный шаг, то она встречает суровое осуждение общественного мнения. В этом надо искать объяснения громадному проценту среди детоубийц незамужних. Так, в России в 1897—1906 г. среди детоубийц оказалось 73,6% девиц, между тем как среди общей массы осужденных за все преступления только 42,2%; в Германии (1901—1907 гг.) — 94,7% девушек и т. д. Выдвигая преобладающее значение воззрений общества на внебрачные рождения, нельзя уменьшать значение факторов экономического порядка. Уголовная статистика это доказывает: наибольшее число детоубийц дают профессии: чернорабочие, сельские работницы, домашняя прислуга, фабричные и заводские работницы; среди них почти совершенно не оказывается женщин, занимавшихся либеральными профессиями; наоборот, последние дают громадный процент среди обвиняемых в истреблении плода. Детоубийство — преступление сельское и в этом его отличие от истребления плода, которое чаще всего совершается в городе (например, число обвиняемых за истребление плода в Берлине составляет половину числа обвиняемых по всей Германии — в Берлине в 1900 г. 252, а в Германии — 539). В России в 1897—1906 гг. только 11,5% детоубийств  было совершено в городах и 88,5% в уездах; наоборот, истребление плода в 41 % случаев — в городах и в 59% в уездах. Еще резче разница во Франции: в 1903—1905 и 1907 гг. детоубийц—сельских жительниц оказалось в два раза более, нежели городских, а обвиняемых в истреблении плода, наоборот, оказалось почти в два раза менее. Среди детоубийц почти совершенно не встречается лиц с высшим или даже средним образованием; наоборот, они имеются среди обвиняемых в истреблении плода. Все это показывает, что детоубийство вытесняется истреблением плода. В криминалистической литературе начинают все чаще и настоятельнее делаться предложения об исключении некоторых случаев истребления плода из числа преступлений. Несомненно, что принятие такой точки зрения привело бы к значительному уменьшению числа детоубийств, для борьбы с которыми теперь, кроме мер уголовной репрессии, служат до некоторой степени родильные приюты и воспитательные  дома. Однако, детоубийство, вызываемое такими глубокими социальными причинами, как 1) общее приниженное положение женщины, низводящее ее на степень самки, 2) бедность, 3) взгляд общества на внебрачные рождения и пр., исчезнет лишь с достижением победы над этими социальными условиями.

Литература о детоубийстве: Mellusi, «La madre delinquente» (1897); Stoppato, «Infanticidio е procurato aborto» (1887); Ferriani, «La infanticida nel codice penale е nella vita sociale» (1886); Balestrini, «Aborto, infanticidio ed esposizione d’infante» (1888); Durand, «De l’infanticide» (1903); Др. Грегори, «Материалы к вопросу о детоубийстве и плодоизгнании по данным Варшавского Окружного Суда» (1908); Др. Линденберг, «Материалы к вопросу о детоубийстве и плодоизгнании в Витебской губернии» (1910); Tardieu, «Etude médico-légale sur l’infanticide»; Др. Жданов, «Психозы послеродового периода» (1896); Тарновская, «Женщины-убийцы» (1902); Вл. Вагнер, «Детоубийство и материнское право» («Совр. Зап.», № 1, 1906 г.); М. М. Ковалевский, «Социология», II т.; М. Гернет, «Детоубийство» (социологические и сравнительно-юридические исследования) (1911); Werhli, «Der Kindsmord» (1889); Meier, «Beitrag zur Psychologie des Kindesmordes» («Arch. f. Krim. - Anthr.» 37 В., Heft 3—4).

М. Гернет.