Добрыня Никитич

Добрыня Никитич, богатырь, любимый персонаж великорусских былин. В былинах Добрыня Никитич изображается придворным князя Владимира, ближайшим к нему лицом, иногда называется «племянником» князя, т. е. его родственником. Воспитание его отвечает высокому происхождению: он умеет читать и писать; у него рука легка и перо остро; он умеет найтись в затруднительных случаях вследствие своего «вежества», рожденного и ученого. Поэтому, его посылают к богатырям с дипломатическими, иногда щекотливыми поручениями. При дворе он проходит последовательно должности чашника, стольника, позывщика и т. п. Вместе с Дунаем (см.) он является сватом князя Владимира. Помимо богатырской отваги, он отличается различными дарованиями: он отличный стрелок, пловец, игрок в шахматы, певец и музыкант. Тип Добрыни Никитича сложился постепенно. Первоначальной основой былин о нем признаются предания о дяде князя Владимира, занесенные в начальную летопись (XI в.), в летописный свод XII—XIII в. (под 1128 г.) и в более позднюю новгородскую летопись, т. н. Иоакимовскую, отрывки из которой приведены в истории Татищева. С этими преданиями связывают былины о Добрыне-змееборце и о Добрыне-свате. С течением времени на эти предания наслоились новые, связанные с другой исторической личностью — дружинником князя Ростовского Константина. «Добрыня Златый-пояс» упоминается в летописной повести о Липецкой битве (1217 г.) вместе с Александром Поповичем (см. Алеша Попович); в Никоновской летописи он назван Рязаничем, т. е. рязанцем. Вероятно, в связи с преданиями о Добрыне-рязанце стоит название Добрынина острова на Оке, ниже Рязани, которое упоминается в описании путешествия Олеария 1636 г. Добрыня изображается рязанцем в былине о бое его с Ильей Муромцем; здесь он назван сыном богатого рязанского купца («гостя») Никиты Романовича. Что касается других былинных сюжетов с именем Добрыни Никитича, то они, по-видимому, не связаны с историческими преданиями. Один из них (Добрыня и Марина) представляет обработку широко распространенной сказки о волшебнице; другой — обработку западноевропейских сказаний об отсутствующем муже (Добрыня и Алеша). Таким образом, цикл былин о Добрыне Никитиче пополнялся независимо от исторических преданий; в выработке этого цикла и в создании типа богатыря видная роль принадлежит пониманию имени Добрыни, т. к. слово «добрыня» в древнее время означало «добродетель».

Литература: Сумцов, «Былины о Добрыне и Марине» («Этнографическое Обозрение», 1892, 2—3); его же, «Муж на свадьбе своей жены» («Э.О.», 1893, 4).; Миллер Вс., «Очерки русской народной словесности», М., 1897; Марков А., «Из истории русского былевого эпоса», вып. 2. К былине о Добрыне-змееборце.

А. Марков.