Духоборцы

Духоборцы, численно очень небольшая, но чрезвычайно интересная по своему учению, строю жизни и истории христианская секта, возникшая в России и, вследствие сильных гонений, выселившаяся в конце прошлого века в Канаду, а оттуда частью переселившаяся в Британскую Колумбию. Принадлежит к группе сект восточного цикла, понимающих и толкующих духовно, иносказательно Ветхий и Новый Завет, верующих в преемственность «духа премудрости», всегда находящегося в избранном народе, в «Израиле», и опочивающего на избраннике, вожде, Христе этого народа. Наименование духоборцы было дано сектантам в 1785 году екатеринославским архиепископом Амвросием, причем он желал этими словами охулить сектантов, как «борцов против духа», но они приняли это наименование и стали истолковывать его в обратном смысле, как «борцы за дух», за духовное возрождение, «второе рождение» человека. Это наименование так укрепилось среди сектантов, что через некоторое время они, при попытке правительства переименовать их в 1817 г. из духоборцев в «мелитопольских поселенцев», по согласию всех слобод подали прошение на имя Александра I, в котором заявляли, «что не желают переменить своего духоборческого звания, а утверждают единогласно, что готовы все, не жалея детей своих и нажитого своего имения, за сохранение.... звания пролить кровь свою». И это звание, несмотря на протест министра внутренних дел Козодавлева, было оставлено за «мелитопольскими поселенцами». Первый раз наименование духоборцы в официальном документе мы встречаем в 1799 г. (Первое полное собрание законов т. XXV, ст. 19097). Оно сохранилось и до сего времени, причем только в конце XIX столетия, во время большого движения закавказских духоборцев, была сделана в 1896 г. вождем большей части духоборцев попытка переименовать их в «христиан общины всемирного братства». Официально принятое, название это, однако, мало вкоренилось в широких кругах духоборцев. В Канаде небольшая часть духоборцев перестала называть себя старинным наименованием, а согласно своим новым убеждениям называет себя «братьями во Христе», «свободниками». О миросозерцании духоборцев, их жизни и истории секты см. в приложении.

Учение, быт и история духоборцев.

Миросозерцание духоборцев. Бог — творящее начало всего сущего, начало безначальное и бесконечное, первая причина бытия мира, «Бог есть Слово». Живя в мире, мы познаем мир, — иного познания нет. Когда не было «ни неба, ни земли, ни лунного течения, ни звездушного украшения, ни солнечного сияния», тогда Бог был «сам в себе». Человек «есть чудное, дивное творение Божье», творение всей жизни, «достойны мы ему — живому человеку — поклониться». «Исповедуемся мы Богу живому». «Тело наше земляное — не есть человек, а есть человек-душа в теле, ум небесный, божественный». «Душа есть действие, сила человеческая». «Душа есть разум». Бог проявляется троично. «Во трех лицах Господь пребывает». Творящее, созидающее начало также в себе едино, как един  в самом себе человек, одаренный неизменными, ему только одному принадлежащими свойствами — «памятью, разумом и волей». Душа человека — разумное начало в его жизни — бессмертна. Она вечна, как вечна сама природа, сама жизнь, сам мир, сама вселенная, сам Бог. Со смертью человека исчезает его оболочка, его тело, но душа, —  совершенный разум, эта главная суть человека, — остается в мире, как нечто такое, что не знает смерти. Она, — вечная  в бытии, - преемственна и наследственна в человечестве, переходя от одного к другому, особенно сохраняясь и пребывая со всей своей силой в «истинных людях», т. е. там, где разумное, духовное начало жизни проявляет себя в наибольшем совершенстве и цельности. «Нетеплые люди» блюдут «закон Бога». «Закон Бога», «воля Бога», проявляется в «чистой совести непорочной: чего себе не хочу, того брату не желаю». «Закон Бога» есть «правила веры, что делать и что не делать». Он должен исполняться везде. Только «покаяние» «выше закона и заповедей», — выше потому, что, сознав всю неправду своей жизни и возвратившись на «истинный путь», человек совершает для себя дело самой первой важности. «Истинные» люди — к их числу духоборцев причисляют и себя — являются источниками правды. Душа «истинного» переходит из рода в род. Среди духоборцев, среди «истинных» есть «воистинные люди»; люди, которые «свыше разумом». Это «столбы до небес», «пророки», «стинные сыны Божьи», «Христы». Руководитель духоборцев и есть именно тот «истинный во истинных», «Сын Божий» И «Бог», которому «достойны мы поклониться». И так как «никто не может познать Сына, токмо Отец, и Отец познается в Сыне, а Сын в Отце», то наибольшая, высшая разумность среди истинных людей, среди духоборцев, всегда передавалась и передается наследственно от руководителя-отца к руководителю-сыну. Родословию народа, ведущего свое начало от Израиля, соответствует родословие руководителей народа, этих, «непременных сынов Божиих». Руководитель духоборцев и есть для духоборцев «живой Бог», Христос духоборцев. На определенный вопрос: «веруете ли вы в воплощение Сына Божьего», духоборцы так же определенно отвечают: «Веруем и исповедуем, яко един есть Господь Бог, Иисус Христос, Сын Божий, Бог есть человек», т. е. в человеке рождается, воплощается «Сын Божий, Иисус Христос». Духоборцы  считают, что они «ныне находятся» «в облацех дивных, во втором светлом воскресении Христовом», т. е. в то время, когда «в земле обетованной», в Духобории, «Господь живет». «Бог будет с вами», — говорит пророк духоборцев. «Царство Бога посреди нас», — утверждает он. И духоборцы смотрят на себя, как на набранный народ, как на «божий род». — «Что вы есть такое?», - спрашивают у Них. «Мы христиане», «веры Иисусовой, т. е. духоборческой», — говорят про себя они, — «по Познанию слова Христа». Происходим «из земли благокоренной, радованной», от «семьи Давыдовой», «роду израильского, путешественного», «от трех отроков: Анания, Азария и Мисаила», т. е. духоборцы ведут свое происхождение от тех, кто, ослушавшись приказания властей, не «поклонился идолам», «Ваал-фигуре». «Духоборческая вера» эта «крепость добрых дел», «непостижимая существом», а только «духом», «духовным разумением жизни», проявляется в постоянной, «истинной» борьбе «Духа Святого» со всякой «силой», взятой «из тьмы», со всяким насилием. Считая себя «избранниками», «потому что не вошли в сойму (церковь), суетную, духоборцы отрицают всякое внешнее богопочитание и таинства. Однако, с течением времени у духоборцев выработался обряд богомоления, хотя не обязательный, но, однако, всеми принятый. Обряд богомоления заключается в следующем: собираются или в нарочно для этого отведенный сельским обществом дом, или просто в хате у кого-либо из односельчан. Приходящий для моления входит в дом и говорит: «славен Бог прославился». В ответ ему говорят: «велико имя Господне и слава Его по всей земле». Вошедший проходит  и становится по порядку в сторону востока. Входящие женщины произносят те же слова и становятся к стороне западной. Дети также занимают соответственные места: мальчики среди мужчин, девочки среди женщин. Это разделение мужчин от женщин духоборцев объясняют тем, что «мужчина старше перед женщиной», потому мужчины и становятся на восток. Потом «старший» мужчина, а за отсутствием его, первый мужчина, стоящий на восток, начинает говорить на память псалом, тот, который он сам выберет. После него читают по очереди, сначала все мужчины, а потом все женщины. При чтении допускается полная свобода варьирования темпа по-своему. По прочтении псалмов начинают петь псалмы. Поют всегда не менее трех псалмов. В праздничные дни поются определенные псалмы, установленные раз навсегда. Во время пения начинается самая главная часть «литургии» — «поклонение». Взявшись рука за руку, поклоняющиеся кланяются друг другу в плечо глубоким полным поклоном, два раза, качая в такт, — кверху и вниз,— руки друг друга. При поклонении хор все время поет псалом. По окончании поклонения, когда пение закончено, начинается поминание «святых родителей». Если на молении есть совершенно посторонние люди, то «поминание» выражается в общих словах, после чего все вообще кладут земной поклон. Если же нет чужих людей, а все свои, то читают в высшей степени важный псалом, в котором поминаются основатели духоборчества и его вожди. После земного поклона начинается «здравствование», и идут по домам. После моления и приветствий народ иногда остается там, где происходило моление, и кто-либо из духоборцев ведет собеседование или на общую тему, или по поводу какого-либо частного случая, волнующего духоборцев. Такие собеседования иногда продолжаются несколько часов. Помимо этого главнейшего обряда, у духоборцев существует еще: обряд ежедневного моления, обряд похоронный, обряд свадебный и обряд при рождении младенца. Обряд ежедневного моления распадается на утреннее моление, моление перед едой, после еды, и на сон грядущий.

К обрядовой стороне у духоборцев встречается троякое отношение. Самая большая часть духоборцев, воспитавшаяся исключительно в духоборческой среде, в значительной степени уже утеряла то иносказательное, аллегорическое, духовное, как говорят они, понимание всех своих обрядов. Эта масса смотрит на обрядовую сторону, как на нечто, без чего жить нельзя и ради чего можно пожертвовать всем, до своей жизни включительно. Здесь обряд отлился в определенную форму, занял место обыкновенного религиозно-церковного ритуала, часто утерявшего всякий смысл, но сохраняющегося по традиции. И здесь, в этой массе, обряд этот является непроходимой китайской стеной между внешним миром и членами духоборческой общины. Некоторая часть духоборцев, наиболее сознательных и образованных, даже в чисто духоборческом смысле, т. е., как говорят они, не утерявших еще «сознание своих предков», — относятся к обрядам просто как к образному напоминанию основ их духоборческого учения; на «богомоления» они смотрят, как на «повторение», «подтверждение» псалмов, в которых отчасти рассказана история духоборцев и изложены те принципы духоборческого миросозерцания, которые легли в основу жизни их общины. Эта часть духоборцев, толкуя «духовно», т. е. объяснял аллегории самых обрядов, раскрывая внутренний, сокровенный, подразумевающийся смысл под словами псалмов, все духоборческое учение сводит к поклонению богу, т. е. высшему, любвеобильному началу, давшему всему жизнь, — «в духе и истине», переводя все это поклонение на реальную почву совершения добрых дел и на борьбу со злом. Имеется также довольно значительное новое наслоение в духоборчестве, совершенно отрицающее всякую духоборческую обрядность во всех ее видах и проявлениях и объясняющее, что их старинное изречение «жить по свободе» — значит быть вне зависимости от кого бы  то ни было, как в личной, так к общественной жизни, а стало быть — быть свободными и от всех религиозных обетов, обрядов, обычаев и запретов, которые, по их мнению, всегда налагают пути и цепи на тело и душу.

«Таинствами нового завета» духоборцы считают «благодушевную чистоту сердечную», а установленные господствующей церковью таинства: крещение, миропомазание, причащение, покаяние, священство, брак, елеосвящение — отрицают в их материальном осуществлении, толкуя и понимая их духовно». Причащение есть поучение слова Христова, глагола Божьего». «Приобщаемся мы на будущий век к самому Христу, желая получить новую силу и благодать. Впредь желаем жить свято, по-христиански». «Для души нашей крещение говорят духоборцы, — когда кто восприемлет слово Божие в себе; крестимся от Христа святым духом». «Сотворите между собой правду и любовь» — это будет настоящее крещение не водой, а духом. Брак допускается в духоборческой общине. «Мы желающим не воспрещаем, а только так разумеем, что женивый печется о жене и о детях своих, а неженивый — о Боге и о души спасении». «Брак есть дело вечного блаженства». Только тот брак истинен, законен, который, «содержится» на основании взаимной любви. «С обеих сторон любовь, слово — закон», — говорят духоборцы, т. е. взаимная любовь жениха и невесты освящает брак, а данное слово той и другой стороной — закон, крепкий, нерушимый до тех пор, пока есть «с обеих сторон любовь». А раз любовь исчезнет с той или другой стороны, раз не будет главного, на чем зиждется брак, то исчезает и «слово-закон». Когда брак нарушается в своем основании, когда исчезает взаимная любовь, то и находящиеся в браке имеют полное основание разойтись. Развод совершенно свободен у духоборцев. В браке нет ни малейшего принуждения, зато и разводы, измены супружеской верности бывают очень редки, так редки, как нигде и других слоях народа и общества. Но если состоится развод, то мирно, полюбовно расходятся бывшие супруги, поделят детей между собой согласно обоюдному желанию, выйдут вновь замуж или женятся и всегда остаются друзьями с теми, с кем жили раньше. У духоборцев нет ни соломенных вдов, ни брошенных детей, ни изменников своему домашнему очагу, ни худшего вида деспотизма — деспотизма семейного. Брак сопряжен с некоторыми полуобрядами, скорее обычаями.

Обряд свадебный. Когда духоборцы желают начать жить семейной жизнью, то они, прежде всего, объявляют об этом своим родителям. Те обыкновенно соглашаются, так как, в сущности, не согласиться не имеют права, и в дом невесты в назначенный вечер собираются все ее подруги, родственники и друзья семьи и односельчане. Приходит жених со своими друзьями; отец и мать жениха остаются дома. Отец невесты становится рядом с матерью ее; против них — жених и невеста, и отец невесты начинает расспрашивать у них, чего они хотят. Те отвечают, что хотят жить вместе, хотят жениться. Тогда отец спрашивает, любят ли они друг друга. Получив утвердительный ответ, он им говорит: «Знаете, дети, что если с обеих сторон любовь, слово — закон». Венчающиеся повторяют: «С обеих сторон любовь, слово — закон», и тут же кланяются в ноги сначала отцу невесты, потом подымаются и трижды целуются с ним, а потом — матери невесты и тоже с ней трижды целуются. Этим в сущности «свадебный обряд» закончен. После этого присутствующие начинают петь разнообразные «стишки». Молодая пара, по указанию отца невесты, в это время кланяется в ноги сначала присутствующей всей «сродствии», как со стороны невесты, так и со стороны жениха, причем не пропускаются даже подростки от 10 лет, — потом всем более почетным гостям, «старичкам» и «старушкам». После каждого поклона жених и невеста целуются трижды с тем, кому кланялись. После ужина все с пением стишков идут в хату жениха. Жених и невеста кланяются в ноги отцу, матери и домашним жениха и целуются. После ужина в доме жениха продолжают пение стишков: к полночи гости расходятся, а невеста остается в доме жениха. У закавказских духоборцев невесты обыкновенно бывают старше женихов, а одно время сильно был распространен обычай выдавать вполне взрослых девушек за подростков, но он постепенно искоренился, а у канадских духоборцев был сразу отменен. Рождение младенца не влечет за собой никаких обрядов, но после него обыкновенно собираются родственники, дают с согласия родителей имя новорожденному и читают над ним псалмы. Поют обыкновенно при этом псалом: «Сотворил Господь человечка-малолеточка...» У духоборцев не говорят, что ребенок родился, а обыкновенно говорят: «у меня нашелся мальчик» или «у меня нашлась девочка». Уважение к женщине, особенно сильно развитое у духоборцев, основывается, прежде всего, на том, что женщина рождает, производит на свет то «чудное, дивное творение Божие», которое одарено от рождения своего божеским началом, высшим продолжением творческих сил природы, полным, совершенным разумом. А потому женщина-духоборка сама по себе есть «источник воды живой». Каждая женщина есть Богородица, как каждый человек — есть богочеловек. Женщина у духоборцев совершенно свободна, равноправна, независима, и ей отводится в жизни общины большое и почетное место.

Относясь в высшей степени уважительно к акту рождения человека, духоборцы с не меньшей серьезностью и задушевностью относятся ко второму таинственному явлению жизни — к смерти. «Казной от смерти не откупишься; слезами от смерти не отплачешься; молением от смерти не отмолишься». Приход часа смерти духоборцы ожидают спокойно, полные достоинства, без боязни и содрогания приготовляются они к последнему отходу, делая последние наставления окружающим со своего смертного одра. «Во путинушку» провожают умершего духоборца следующим образом.

Обряд похоронный. Когда духоборец чувствует приближение смерти, если он еще в сознании, он просит, чтобы к нему пришли «прощаться». Если же не может уже сам сделать распоряжение, то ближние его дают знать кому надо о наступающей смерти. Приходят односельцы, родные, друзья, знакомые. Умирающий и пришедшие к нему просят друг у друга прощения в обидах и огорчениях, делом, словом или помышлением. Умирающий в сознании всегда старается прочесть на память известное апокрифическое сказание «Сон пресвятой Богородицы», которое сильно распространено среди духоборцев в различных вариантах. После прочтения «Сна» над умирающим читают «Сказание о двенадцати пятницах». Над духоборцем, лежащим в агонии и умершим, читают псалмы. У каждого духоборца со дня его рождения до самой смерти всегда хранятся так называемая «смертная» одежда, приготовленная на случай смерти. Она всегда делается из лучшей материи. Каждый духоборец, уходя в далекую отлучку, всегда берет с собой эту одежду. «Обряжают» покойника близкие родственники, но «смертёную» одежду надевают обыкновенно двенадцать певчих девушек, которые приходят к покойнику, чтобы петь и читать над ним псалмы. Траура и траурных платьев у духоборцев нет. Совершенно «обряженного» покойника кладут на лавку в комнате. К этому времени собирается хор и начинает петь псалмы на особенно заунывный, плачевный, за душу хватающий мотив; приходят односельчане, родные и знакомые проститься с умершим. Входящие подходят и низко кланяются умершему, иногда прочитывая шепотом псалом. Плакать по покойнику считается не только неудобным и неприличным, но даже греховным поступком, ибо на смерть духоборцы смотрят, как на избавление от земных страданий. Беря в «вечную жизнь», единую во всем, духоборцы в самом факте видимой смерти усматривают переход к новому бытию. Об умершем духоборце  «жалеют», как о человеке, как о сотоварище на жизненном пути, но не отчаиваются в его потере, ибо «дух его между нами», — говорят они, — «а стало быть, и он с нами!..» Под пение псалма покойника кладут в гроб в виде обыкновенного ящика. На второй или на третий день покойника предают земле. С пением псалмов возвращаются в дом умершего, где поминальной трапезой кончается обряд.

Этика. Всякий духоборец должен знать, что в жизни есть семь добродетелей, к которым он должен всеми силами стремиться, и семь грехов смертных, от которых он должен как можно дальше удаляться. «Первая добродетель — смирение; вторая — нелюбостяжание; третья — целомудрие; четвертая — терпение; пятая — пост; шестая — братолюбие; седьмая — бодрствоваиие духовное». «Первый грех — гордость; второй — сребролюбие; третий — блуд; четвертый — гнев; пятый — чародейство; шестой — зависть; седьмой — уныние». Как же знать: в «добродетели» или в «грехе» живет человек? Как «древо познается по плодам, так человек познается  по разуму, брат — по глаголу, а друг — по приветствию», — говорят духоборцы. В жизни требуется, прежде всего, «совершение праведных плодов». Необходимо быть осторожным в суждении о людях. «Первое спасение без труда — человека неосуждение». Стремясь совершить «дела милости духовной», нужно «согрешающего — исправить, незнающего — наставить, находящемуся в сумлении — подать добрый совет, умолить Господа о спасении ближнего, утешить печального, сносить с терпением несправедливость, от сердца прощать». Совершенство в жизни дается человеку только постоянной и радостной деятельностью. «Грех супротив Духа Святого» не что иное, как, излишнее упование на милость Божью, без творения добрых дел». Только «деятельная любовь» возвышает человека, а в лицемерной, неискренней добродетели нет спасения. «Свыше добродетели» — «рассуждение» и «покаяние». «Аще кто восхощет самого себя познать, тот да пустится разумом искать», — говорят духоборцы. «Рассуждение и покаяние», т. е. рассуждение и оценка всего творящегося, как в личной жизни, в личных поступках, так и везде и повсюду, — «выше закона и заповедей». Не надо также думать, что раз познал «закон», то и «спасен». Надо «на делах» осуществлять то, что говорится «на словах».

Политические и общественные взгляды духоборцев. В настоящее время «затоптана» истинная жизнь. «Свет связан», — говорят духоборцы, — «попами, дьяками, князьями, неправедными судами». И чтобы «развязать свет», нужно самим устроить жизнь по-новому, проявить это новое, «отставив» все старое. Мир давно раскололся. Так всегда было, что люди пошли друг против друга, разбившись на два стада. Даже «когда шел Иисус Христос в Ерусалим на осле, было два Ерусалима. Богатые встречали — стлали сукна и прочее, а бедные — бросали под ноги его вербу и пальму». Ученики Христа были простые, бедные люди, рыбаки. Богатые были против Христа, подсылали к нему шпионов, издевались над ним и хотели всячески извести и, в конце концов, добились своего. Возненавидели Христа «не простые люди жидовские, но архиереи, книжники и фарисеи, ради зависти его гнали и гонят».  Это они, богатые, имеющие на своей совести самые большие грехи — «идолопоклонство и сребролюбие», — из своей корысти, из ненависти, из злобы «гнали и гонят» тех, кто вместе с обездоленными и угнетенными ищет путей к новой жизни, где не будет «ни печали, ни воздыхания, а жизнь бесконечная», радостная и совершенная. Все, кто соединяются, чтобы поработить народ, чтобы притеснять его, не будут никогда прощены. «Судьям, властям немилостивым — ады, места глубокие, пропасти». Из поколения в поколение будет переходить их черная слава мучителей, и даже по смерти их «житье их будет вековечное», будет «вечная мука» в пересказах потомства, так как всей своей деятельностью они сами себя ввергли «во ад». Власти, совершающие беззаконие, беззаконны сами. Делающие же свое дело справедливо и честно — пускай делают, «лишь бы не мешали жить людям». Смотря на деятельность всякого представителя власти, как на его совершенно частное, личное дело, или дело тех, «кому он нанялся служить», духоборцы говорят, что они «не вникают в эти дела» до тех пор, пока эти «дела» «не утесняют людей». Также не признают они и духовных властей.

Последовательное применение учения духоборцев к жизни ведет к систематическому неподчинению всем современным установлениям государства, — отказ от военной службы, отказ от подчинения властям, отказ платить подати, отказ исполнять всякие повинности и в то же время общинная жизнь, коммунизм производства и потребления — все это вполне вытекает из самой сущности их учения. Мир полон скорби, нечестия и всякой скверны. Торжествует Вавилон. Но «настанет время» и «оно близко, при дверях», когда на земле сотворится «великий суд Божий». Перед этим временем борьба между «непонимающими» людьми дойдет до крайнего напряжения. «Время будет спорое». Никто не в состоянии будет помогать друг другу. С трепетом будут ждать все последнего дня уходящей жизни, «когда состоится последняя брань». Перед лицом «этого дня» все будут равны, ничто не будет принято во внимание на этом всенародном «последнем суде». «Мал ли, велик ли, стар ли, юн ли, богат или нищ, славен или не славен, — ко всем будет применено одно мерило: «по делам их воздастся им». И всем творившим зло тяжело будет. «Единым будет легко — мертвым и не рожденным». Окончится «суд». Соберутся со всех сторон все гонимые, угнетенные, порабощенные, все трудящиеся и обремененные, все те, кто «сеял», а не жал, а только «ссыпал в житницы» тех, кто не трудился, а жил чужим трудом, чужим потом, кровью, горем и слезами. Соберутся «ради совершения правды». И тогда «почтение сотворит Господь ко всем живущим на земле». «Старые небеса» — старый порядок жизни —«погибнут сожигаемые»; «все растает». «Будут небеса новые и земля новая, и все земное обновится; и все земное основание вострепещет; мертвые из гробов своих изыдут возрастом единым; все равно будет, и всякое естество человеческое» уравняется; «все же» «красные пустыни», — отличия, награды, ордена, чины, сословия и все прочие «перегородки» между людьми — «огонь поест», «все исчезнет». Придет новая духовная жизнь на обновленной земле, установятся новые порядки, наступят новые отношения между людьми, и перестанет «человек ненавидеть человека», и водрузится «мир и в человеках благоволение». Наступит «царство Божие» на земле, царство «мира и радости» среди людей, полных совершенного разума. И человек впервые почувствует себя совершенно свободным от всякого притеснения и угнетения и начнет осуществлять жизнь новую, вольную, радостную.

История духоборцев. В XVIII веке духоборцы жили небольшими тайными общинами, поддерживавшими между собой постоянные сношения. Общины эти были разбросаны по всей России. Более всегда их было в Слободской Украине. Общины всегда управлялись руководителем, вождем. Сначала эти вожди выходили из недр народа, как люди, обратившие особенное на себя внимание сочленов общины. Выдающиеся качества ума, примерная жизнь, духовное понимание и толкование Библии, стоическое отношение к преследованиям и страданиям создавали благоприятное отношение одноверцев и, наконец, возводили их на степень признанных вождей. В преданиях и писаниях духоборцев мы, прежде всего, встречаем имя Силуана Колесникова, жившего около 1760 г. в селе Никольском, екатеринославского округа. Вероятно, именно при нем и около него сорганизовалась более тесная община «духовных христиан», разошедшихся как в некоторых подробностях религиозного понимания а толкования, так и в обрядах с «Людьми Божими» — ветвью «духовного христианства». Последователи и единомышленники Колесникова образовали самостоятельную общину, которой после дано было имя «духоборцев». Внешнее отличие духоборческого обряда выражалось в том, что «Люди Божии» при пении своих стишков нередко приходили в состояние экстаза, духоборцы же отменили этот обычай. О Силуане Колесникове сохранилось мало сведений. Екатеринославские духоборцы в «Исповедании своей веры», поданном в 1701 г. губернатору Каховскому, сообщают о нем некоторые данные, сохранившиеся и до сего времени в воспоминаниях. Духоборцы  говорят о нем, как о человеке очень замечательном, ученом, строгих правил в жизни, добром, благотворительном, щедром, Красноречивый проповедник, Колесников почти открыто выступал с своей «новой верой», увлекая за собой массы православного населения. Его дом всегда был полон людьми, в нем постоянно шли беседы по самым животрепещущим вопросам религии. Возле него образовалась тесная группа учеников и последователей. Колесников дожил до глубокой старости. После его смерти управление делами общины перешло к его сыновьям Кириллу и Петру, которые с  большой ревностью продолжали дело своего отца. Однако, духоборцы считают С. Колесникова не вождем, а только «предтечей». Первыми вождями, о которых знают и признают все духоборцы, были муж и жена Побирохины, жители села Горелого, Тамбовской губернии и уезда. В Побирохине духоборцы обрели первого своего Христа. С него начинается династия духоборческих вождей — Христов. Иларион Побирохин занимался оптовой продажей шерсти, был богат и по роду своих занятий должен был разъезжать по России. Во время этих своих торговых путешествий он при всяком удобном случае знакомился с людьми, «ищущими Бога», посещал своих друзей и единомышленников, нередко подвергавшихся преследованиям; скреплял общины между собой и, вообще, много трудился, помимо непосредственной пропаганды своего учения, над организацией «тела Христова», т. е. общины своих последователей, «истинных во истинных христиан». Учение его было отель близко к тому, что проповедовал Силуан Колесников, и исходило все из того же корня «духовного христианства». Уделяя много времени организации общины, Побирохин выбрал из самых верных своих последователей «12 апостолов», которые вместе с ним составляли центральное управление всей тайной организации духоборцев. Ведя неустанную пропаганду своего учения, смело вступая в споры с представителями православного духовенства, Побирохин, наконец, был предан суду и сослан с семьей и с некоторыми из своих апостолов в Сибирь на поселение, где и умер. После этого на «прародительский престол» вождей духоборцев вступил знаменитейший из духоборцев Савелий Капустин, уроженец Тамбовской губернии,  оршанского уезда. Имеется много указаний на то, что он старший сын Побирохина, скрытый в народе под именем Капустина для того, чтобы правительство не могло совершенно искоренить династию вождей. К этому средству духоборцев прибегали позднее, в трудные времена своего существования. Савелий Капустин был в солдатах, где, по духоборческим преданиям, вел широкую антимилитаристскую и противоправославную пропаганду, подчиняя своему влиянию не только солдат, но и офицеров. Из военной службы он вышел фельдфебелем, вернулся домой и занял, после смерти Побирохина, место вождя и руководителя духоборческого народа. Женившись на духоборке Калмыковой, Капустин отправляет беременную жену свою к тестю Никифору Калмыкову, и его первенец Василий назван был Калмыковым, что содержалось народом в величайшей тайне. Впоследствии, когда правительственная власть хотела совершенно искоренить род Капустина, она не могла этого сделать, так как даже не подозревала, что Василий Калмыков есть в то же время Василий Капустин. Кроме этой конспиративной причины, наименование старшего в роде по фамилии матери, практиковавшееся и другими духоборцами, указывает нам на особое уважение и предпочтение женщине.

Савелий Капустин первый среди духоборцев оформил их учение, запечатлев его во множестве псалмов, в поучениях и иных писаниях. Кроме того, он придал всей общине твердую организацию, установил определенные основы взаимоотношений членов общины и вообще поднял духоборческую общину на степень самостоятельной общественно-политической организации, имеющей с тех пор свои традиции, законы, обычаи, обряды, особенный уклад жизни, костюм. Капустин умер глубоким старцем, причем три последних года своей жизиа ему пришлось тщательно скрываться от властей, так как его хотели арестовать. Когда духоборцев обявили, что Капустин умер, власти не поверили, раскопали могилу, где нашли останки старика, «не похожего на Капустина», как гласил протокол осмотра вырытого трупа. Однако с этого времени Капустин совершенно исчез из глаз полицейского дозора. Рассказывают, что он жил еще три года, в потаенной пещере, никуда не показываясь и видаясь только с особо приближенными людьми.

В конце ХVIII столетия на духоборцев не раз обрушивалась вся сила тяжелой репрессии. Духоборческие семьи нередко разбивались, и их ссылали на поселение и каторгу. Многих посылали на изнурительные фортификационные работы, и часто до самой смерти разрозненные члены семьи не могли не только увидеть, но даже узнать что-либо друг о друге. Многих заточали в монастыри, где с духоборцами обращались особенно сурово. Они «сидели в столбах» — в таких казематах, где человеку нельзя было ни стать, ни лечь. Во время следствия духоборцы подолгу просиживали в тюрьмах, подвергались телесным наказаниям. Александр I, под влиянием некоторых масонов, круто изменил политику по отношению к сектантам вообще и к духоборцам в частности. По манифесту 1801 г. из Сибири были освобождены очень многие духоборцы, сосланные туда из Харьковской, Екатеринославской и Херсонской губерний, и им разрешено было водвориться на родину. Но особенное внимание было обращено на духоборцев, благодаря сенаторам   Лопухину и Пелендинскому-Мелецкому, которые ревизовали слободско-украинскую губернию. Встретившись там с духоборцами и подробно ознакомившись с их учением, бытом и нравами, а также с теми жестокими преследованиями, которые они терпели от местных властей, Лопухин, освободив духоборцев из тюрем и прекратив преследования против них, донес лично Александру I. Император присоединился к его мнению, высказал в своих указах взгляды, полные веротерпимости и выразил обоим статорам «истинную спою благодарность за поступок их в деле духоборцев». Указом Александра I от 25 января 1802 г. было разрешено всем духоборцам, где бы они ни были, собраться в Новороссийскую (теперь Таврическую) губернию, в мариупольский уезд, на реку Молочную, где им отводилось по 15 десятин на душу, причем на 5 лет они освобождались от государственных податей, и на подъем им выдавалось на каждое семейство по сто рублей заимообразно, с выплатой долга в течение 20 лет. Этот указ, названный духоборцами «манифестом широких ворот», — сделал то, что дотоле тайная духоборческая организация сделалась явной, и со всех сторон России потянулись люди в Таврические степи. Здесь духоборцы устроили прекрасные селения, насадили огромные сады, широко занялись хлебопашеством и скотоводством. Первые насельники из духоборцев пришли на Молочные воды вместе с сыном Силуана Колесникова — Кириллом, пришли из ссылки, из Сибири, в количестве. 30 семейств, в которых насчитывалось 296 душ. Они основали первое духоборческое селение, назвав его Богдановкой. В 1805 г. тронулись воронежские духоборцы. В этом году их переселилось туда 494 души и вместе с ними Савелий Капустин, который, будучи возведен народом на степень Христа, принял общее руководительство над всеми духоборцами. Духоборцы, занявшие здесь замечательные по плодородию земли, стали быстро богатеть, хозяйство их расширилось, и они подняли его на высокую степень культуры. Образовав общие поля, введя общинную обработку всего, обшивные магазины, запасы, общинные мастерские и общинное пользование продуктом, они представляли из себя такое сплоченное мощное ядро, которое быстро сделалось хозяином положения в крае. Возведя первый Сиротский Дом, — эту резиденцию вождя и место всеобщего управления и правосудия, — они стали называть свои земли Духоборией, считал себя как бы вассальным, но самостоятельным государством. Никогда не обращаясь в правительственные суды, ведя все свои внутренние дела у себя дома, своими выборными людьми, и вполне подчиняясь только повелениям, исходящим из «Горного Сиона» — так называли они свой «Сиротский Дом» — духоборцы старались всеми мерами избегать соприкосновения с властями государства Российского, считая себя, однако, обязанными платить «дани,» — подати, — за землю, которую они не считали им принадлежащей.

Уже к концу царствования Александра I они стали чувствовать дыхание реакции, которая, прежде всего, как и всегда, проявилась в крайне вызывающем отношении духовенства и местных властей. Донос сыпался за доносом, один чудовищнее другого. Среди общины духоборцев стало наступать разложение. Отделившиеся от них еще в 1805 г. молокане образовали свои поселки и не пожелали жить общинной жизнью. К ним всегда переходили от духоборцев те элементы, которые почему-либо оставались недовольными. Стали выделяться более богатые элементы и у духоборцев, которым стало тесно жить в общине. Уже в 1816 г. духоборцы снова начинают преследовать, и, несмотря на жалобы духоборцев и разъяснения из Петербурга эти преследования все усиливаются. Отказы духоборцев от воинской повинности еще более озлобляют правительство, но никакие репрессии — приговоры к смертной казни, замененные ссылкой в цепях в Соловецкий монастырь, ссылка в каторжные работы и т. п., — ничто не могло сломить этого крепкого убеждения многих духоборцев, и их начинают преследовать повсюду. Николай I в первые же месяцы своего царствования резко высказался против духоборцев, велев их переселять на передовую линию кавказских укреплений, где, находясь под постоянным огнем горцев, они принуждены были в целях самозащиты браться за оружие. В 1830 г. был издан особый указ, в котором духоборцы причислены к «особо вредным ересям», почему они сейчас же были ограничены во многих правах. Все эти преследования обрушились на духоборцев, главнейшим образом, после смерти Капустина (в 1820 г.), и его преемнику в руководительстве Василию Калмыкову пришлось принимать на себя все хлопоты, вызванные новым положением духоборцев. Тщательно скрывая от правительства свою роль и значение для духоборцев, Василий Калмыков, — этот новый Христос духоборцев, — не имел уже того обаятельного влияния на духоборцев, как его отец, и при нем началось сильное разложение общины, которое он никак не мог остановить. Он умер в 1832 г. На его место стал сын его Ларион, при котором был  нанесен последний жестокий удар мелитопольским духоборцам: в 1839 г. последовало распоряжение Николая I о переселении духоборцев из Крыма в закавказские провинции. От переселения были избавлены лишь те, кто согласился перейти в православие. Очень многие из духоборцев, особенно богатые элементы, исполнили это требование и остались на Молочных водах, за безделок захватив лучшие земли, сады и постройки. Но большинство духоборцев, верные своему учению, бросали все нажитое и под предводительством своего вождя вскоре двинулись в далекое Закавказье. Их поселили в Грузино-имеретинской губернии (ныне Тифлисская), в ахалцыхском уезде, изъяли от рекрутской повинности и дали им земли, где, однако, в силу климатических условий почти невозможно было заниматься земледелием, этим основным началом в их хозяйстве. Мокрые горы на Ахалкалакском плоскогорье впервые были заселены русскими переселенцами. Самое переселение началось в 1841 году. «Сиротский Дом» на Молочных водах был отдан причту православной церкви, которую сейчас же возвели вслед за выселением духоборцев. К этому времени правительство стремилось определить численность духоборцев. В 1841 г. их насчитали 29 тысяч, а в 1846 г. 21 тысячу; ясно, что очень многие, наученные горьким опытом, стали опять скрывать свою веру. Ларион Калмыков сейчас же по приходе в Закавказье заложил здесь основание «Сиротского Дома» в первом селении «Горькое». Но сам он вскоре, в том же 1841 г., умер и похоронен тут же на кладбище, сделавшемся впоследствии общей усыпальницей всех руководителей духоборцев и близких к ним людей. После Калмыкова остались малолетние дети. Община управлялась атаманом «Сиротского Дома» и выбранным советом старичков. Все  стремления духоборцев были направлены на хозяйственное устройство. Разоренные переселением, вечно преследуемые окружающими враждебными туземными элементами, духоборцы, претерпевая невероятную нужду во всем необходимом, кое-как стали устраиваться на голых, бесплодных местах своей ссылки. Духовные интересы стали заметно ослабевать. Стали забываться «заветы предков». Наконец, подрос один из сыновей Калмыкова — Петр. Он был возведен в высокий сан вождя, но, малосильный, избалованный, безвольный, воспитанный среди женщин, он больше искал различных услад, чем дела. К этому времени духоборцы уже сильно окрепли хозяйственно, культурно покорили окружающее туземное население, и при Петре Калмыкове ожившие духоборцы отдались отдыху. Они вспоминают это время как время самых богатых и веселых свадеб, пиров и празднеств. Но в этот же период среди духоборцев, совершенно уже расставшихся с общинными принципами жизни, — кроме «Сиротского Дома» и его угодий, — стал сильно проявляться имущественный антагонизм: появились богатые и бедные, хозяева и рабочие, батраки, чего ранее не было. Война 1878 г. сильно подняла благосостояние духоборцев, так как они много заработали на поставках продуктов, фуража, подвод, скота и лошадей. После окончания войны духоборцам было предложено правительством переселиться на лучшие земли в присоединенную Карскую область. Около 4 тысяч человек переселилось туда, построили там села и очень скоро окрепли. В это же время состоялось выселение части духоборцев в Елисаветпольскую губернию, где было основано 4 селения. В эти годы духоборческая община лишилась своего руководителя Петра Калмыкова, который умер в 1864 году, еще в молодых годах, бездетным, оставив молодую жену, красавицу Лукерью Васильевну, урожденную Губанову. Духоборцы  избрали в свои руководители эту замечательную женщину, первую женщину, получившую сан руководителя духоборцев Лукерья Васильевна быстро освоилась со своей новой ролью и направила все свои усилия на развитие благосостояния общины. В годы ее правления общественные запасы удесятерились, был образован огромный денежный капитал общины, на великолепных лугах паслись огромные стада овец и коров, принадлежащих всей общине. При «Сиротском Доме» были заведены большие конские заводы, общинные мастерские, общественные луга и запашки и пр. и пр. При всяком несчастии — падеж скота, пожары, неурожаи, грабежи и пр. — касса и запасы «Сиротского Дома» сейчас же приходили на помощь пострадавшим и быстро покрывали нужду. Одинокие старики, не имевшие родственников, сироты, убогие, больные жили в особых помещениях при «Сиротском Доме». Но хозяйственная дифференциация внутри общины все-таки продолжалась, делая свое дело. Богатые элементы, разбогатевшие еще больше, резко стали отделяться от бедных; общение между теми и другими все более и более нарушалось, а «Сиротский Дом» — эта резиденция духоборческих вождей, куда нередко стали заезжать именитые гости из Тифлиса, — все более и более удалялся от народа. Обаятельная руководительница, которая, очевидно, прекрасно понимала, что сила ее в народе, и только в народе, несколько раз делала попытки приблизить себя к народу, для чего неожиданно уезжала в различные села, где нередко останавливалась у самых бедных своих собратьев, в конце концов все-таки была скована тяжелой цепью богатых и знатных. Приблизив к себе в последние пять лет своей жизни молодого духоборца из богатой семьи Петра Васильевича Веригина, она прочила его в руководители духоборцев, передавая, таким образом, власть руководителей другой фамилии. Молодой Веригин пользовался большой популярностью среди молодежи, принадлежавшей по преимуществу к семьям среднего и бедного достатка. 15 декабря 1886 года Калмыкова умерла, не оставив, согласно обычаю, писанного завещания. Собрав «старичков», она высказала им свою последнюю волю: на место руководителя духоборческой общины она назначила Петра Веригина. Партия богатых имела другие планы. Она хотела выставить своего кандидата в руководители — Губанова — родственника умершей руководительницы. Так как большинство народа признало Веригина, Губанов, со своими родственниками, и месте с старшиной Зубковым, стали действовать на «законном основании», требуя ввода во владение наследством после бездетной Л. В. Калмыковой. Суд стал на сторону кажущейся «законности», пренебрег вековым обычаем общины и присудил все общинное имущество Губанову. Это решение официального суда нарушило весь уклад жизни духоборческой общины, раскололо ее на две неравные части, поселило страстную вражду и ненависть и положило начало долгому судебному процессу. Партия богачей, которую стали также именовать «малой» партией, стала действовать подкупами, и П. В. Веригин вскоре был арестован и сослан в Архангельскую губернию, а оттуда в Тобольскую, проведя 15 лет своей жизни в ссылках в заключениях. Видя, что правительственный суд не дает никакого удовлетворяющего решения, «большая» партия, по совету своего руководителя, бросила судиться, заложила новый «столб» общины, т. е. образовала общинную кассу, стадо, запашки и пр., совершенно отделилась от общения с «малой» партией, став на новую стезю искания и восстановления «сознания своих предков». Веригин слал из своей далекой ссылки послание за посланием, подкрепляя свой народ. Под действием учения Л. Н. Толстого, которое во многом совпадало с старым учением духоборцев, Веригин вскоре предложил перейти духоборцам на вегетарианство, что так было всегда свойственно всем сектам «израильского», «духовного» происхождения. Поэтому, «большая» партия духоборцев стала также называться «постниками» в отличие от «мясников» — «малой» партии. «Постники» бросили курить, пить вино и водку, отказались от богатых пиршеств, свадеб и поминок. Стали соединять имущество, уничтожили частную собственность на землю, стали всю ее обрабатывать сообща, деля продукт по потребностям, завели общественные мастерские, швальни, кузни, столярные, покрыли долги бедных, поравнялись в имуществе и вообще завели у себя всестороннюю общину. Наконец, они дошли до пересмотра всех политических норм общественной жизни, отказались от наград (вернули солдатские пенсии, медали, кресты), отказались служить на различных должностях (сотских, десятских, старост), отказались выполнять общественные повинности, идущие вразрез с требованиями совести: доставление арестантов в тюрьмы, подвод губернатору и другим властям, и, наконец, в 1895 г. на Пасхе служившие в солдатах побросали ружья, запасные свои ополченские билеты, и в ночь на 29 июня того же года все остальные духоборцы сожгли все свое оружие. Все эти события вызвали суровые репрессии со стороны властей. Солдаты и запасные, отказавшиеся от воинской повинности, были преданы воинскому суду, заключены в дисциплинарные батальоны, где подвергались новым репрессиям, так как и там они продолжали отказываться от исполнения военной службы. Во все села большой партии была посланы на постой  казаки, и, наконец, около 7000 духоборцев были в трехдневный срок отправлены в ссылку в жаркие, лихорадочные долины Кахетии и Карталинии, где за 2 ½  года погибло от разных болезней (лихорадка, тиф, дизентерия и пр.) свыше 2 ½  тысяч этого крепчайшего, цветущего населения. Духоборцы-солдаты через 2 ½  года безрезультатных стараний начальства дисциплинарных батальонов были сосланы в Якутскую область на 18 лет, а  сосланным и расселенным духоборцам было разрешено выехать на безвозвратное жительство за границу.

В 1898 г. летом выехала первая партия в тысячу человек из  Батума на остров  Кипр, где им жилось очень плохо. Свирепствующие там  лихорадки уносили очень много жертв, и за 8 месяцев жизни духоборцы похоронили более 200 человек. Осенью этого же года из Батума отчалили еще два парохода с духоборцами прямо в Канаду, а весной 1899 года — третий, и, наконец, кипрские духоборцы также были перевезены туда. Оставшиеся в России духоборцы и до сего времени живут на старых местах, придерживаясь всех обрядов старины. Их старое учение, совершенно было утерянное «малой партией», теперь понемногу возрождается, и вокруг сына И. В. Веригина Петра Петровича, образовывается новая большая группа, которая опять стремится восстановить «сознание своих предков», образовала общину, выстроила «Сиротский Дом», устроила общественное стадо, и вообще понемногу заводятся там  те же порядки, что были и раньше. В Канаде духоборцы поселились в трех участках в провинциях Ассинибоя, Саскачеван и Принц-Альберт. В первом или южном участке сначала поселилось 5 800 духоборцев, во втором или северном участке —1 400 человек, а в третьем около тысячи. Получив большие наделы земли (около 52 десятин на мужскую душу от 18 лет; вдовы считаются за мужчин), духоборцы быстро развили широкое хозяйство, применив к нему всю последнюю технику американского типа. Развитию хозяйственной жизни помешало настойчивое желание властей, чтобы духоборцы приняли подданство великобританскому королю, от чего они наотрез отказались. Пользуясь по закону свободой от воинской повинности, духоборцы хотели освободить себя и от всех прочих признаков подданства, не требуя и не желая, чтобы их признавали гражданами и наделяли соответственными гражданскими правами. На этой почве в 1902 г. среди канадских духоборцев возникли большие волнения, сопровождавшиеся огромной демонстрацией, когда духоборцы почти все вышли из сел и двинулись холодной, поздней осенью в города навстречу «Христу», ожидая к этому времени приезда П. В. Веригина, отбывшего свой долгий срок ссылки и возвращавшегося к своему народу. Знаменитый «поход» вскоре прекратился, странники вернулись в дома готовить встречу «вождю», но небольшая часть духоборцев, доведшая свои взгляды на опрощение жизни и неподчинение современному порядку вещей до конца, отказалась по принципиальным соображениям («ненасилия животных») заниматься сельским хозяйством. Некоторые из них перешли в окружающие города, а частью стали вести бродячий образ жизни, проповедуя приближение «царствия Божия», призывал людей к публичному покаянию, полному опрощению, для чего, чтобы показать пример, они, мужчины, женщины и дети, входили в селения совершенно нагими, подражал «адамитам», во все века находившимся в различных сектах. «Не надо бояться плоти человеческой», — говорили они, —  а надо бояться греха и вожделения людей, с которыми всеми мерами, не тайно, а явно нужно бороться». Правительство стало преследовать их, как нарушителей общественной нравственности. Духоборцев-свободников, — так стали называть их, — неоднократно судили и, наконец, стали засаживать в   сумасшедшие дома и тюрьмы. Несколько человек там и умерло. Вышедшие же продолжают свое дело. Они, как и большинство канадских духоборцев, строгие вегетарианцы, совершенно отрицательно относятся ко всякому правительству, обрядам и установлениям и стремятся жить «по полной свободе». Большая часть духоборцев в Канаде пошла за П. В. Веригиным, образовала тесную общину с общиным производством, распределением и потреблением продуктов. Конфликт с правительством из-за подданства заставил этих духоборцев купить в Канаде же и в Британской Колумбии огромные пространства земель, куда уже переселились почти все веригинцы. В Канаде, где сначала поселились духоборцы, климат суровый, а зимой резкий, холодный. Фрукты и овощи не могли расти на отведенных участках. В Британской же Колумбии климат весьма умеренный, мягкий — там свободно произрастают фрукты, и духоборцы-вегетарианцы уже засадили общественный сад в 80 000 деревьев и обзавелись обширным полевым хозяйством. Тысячи три духоборцев в Канаде ведут фермерское хозяйство, совершенно отошли от общины и быстро принимают уклад жизни английского образца. В общине жить они считают для себя крайне неудобным и стеснительным. Кроме кавказских и канадских есть еще духоборцы, живущие на Амуре, в Самарской, Воронежской и Екатеринославский губерниях. Они почти совершенно утеряли и учение, и обычаи, и обряды духоборцев, числясь в духоборцах по старой памяти.

У духоборцев имеется большая устная литература, которая в последнее время записана почти вся и соединена в так называемую «Животную книгу». Канадские духоборцы совершенно отменили всякие обряды в своей среде; бросили свой национальный костюм, уравняли в правах с мужчинами женщин, которые имеют теперь право быть представителями отдельных селений, голосовать на всех общественных собраниях и пр.

В. Бонч-Бруевич.