Евгеника

Евгеника (от греческого εύγενής — хорошо рожденный), новая отрасль научного знания, получившая свое начало и название от Гальтона (см.) и определяемая им так: «изучение подчиняющихся социальному контролю факторов, клонящихся к совершенствованию или, наоборот, к ухудшению как физических, так и умственных расовых свойств будущих поколений». Практическая ее цель — совершенствование расы и, прежде всего, ее ограждение от вырождения. Развитие этого учения, как предусматривал Гальтон, должно пройти через три стадии: первую, теоретическую, чисто академическую, вторую — практическую, изыскивающую средства приложения выводов первой к задачам жизни, и последнюю, религиозную — стадию всеобщего сознания, что высшая задача человечества — работать над прочным наследственным усовершенствованием своей расы; как таковая, она должна обладать тем нравственно-обязательным характером, который прежде был присвоен только религиозным требованиям. Гальтон был горячим проповедником своего учения и вскоре нашел талантливого сторонника в лице Пирсона, известного математика и редактора периодического издания «Биометрика», посвященного приложению математики к изучению биологии и, главным образом, законов наследственности. Гальтон завещал значительные средства на учреждение стипендии, кафедры и лаборатории евгеники (The Francis Galton Eugenics Laboratory) при лондонском университете. Во главе этой лаборатории, а равно и другой — «Биометрической» (основанной на средства богатой гильдии суконщиков — the worshipful company of drapers) стоит теперь профессор Пирсон. Задачи первой лаборатории — служить: 1) складом статистического материала о физических и умственных условиях развития человека в их зависимости от наследственности и среды; 2) центром публикаций и новых средств распространения сведений, касающихся национальной евгеники; 3) школой для образования преподавателей и для поддержки исследователей в области евгеники. При лаборатории читаются сокращенные курсы для всех, кто нуждается в этих сведениях для своих общественных, медицинских или антропометрических работ.

В свою очередь «Биометрическая лаборатория» посвящается изучению статистического метода в применении к биологическим явлениям. «Исходя из положения Гальтона, что до тех пор, пока явление, изучаемое в известной области знания, не подчиняется числу и мере, оно не находится в положении науки и не имеет права называться наукой», лаборатория предоставляет всем в том нуждающимся возможность основательного изучения точных методов статистического исследования в применении к биометрическим задачам. За два года, последовавшие за смертью Гальтона, лаборатория евгеники развила значительную издательскую деятельность. Особенно замечательны уже вышедшие 8 томов иллюстрированного издания «The treasury of Human Inheritance», представляющего драгоценный материал по наследственности болезней и проч.

Сверх того, в Лондоне существует «Общество Евгенического воспитания» с многочисленными разветвлениями в провинциальных городах и в Новой Зеландии. В Америке и Германии также основаны подобные общества.

Профессор Пирсон во главе лаборатории евгеники ведет деятельную пропаганду; за один 1912 год он прочел в различных городах несколько лекций, изданных отдельными брошюрами, на темы: «Евгеника и общественное здравие», «Дарвинизм, прогресс в медицине и евгенике», «Социальные задачи и отношение к ним в прошлом, настоящем и будущем». Особенно интересна последняя. «Я не знаю иной нравственности, кроме социальной; для меня нравственно то, что социально, и безнравственно то, что антисоциально» — такова его точка отправления. «Но для того, чтобы поступать нравственно, то есть социально, нужно, прежде всего, обладать необходимым для того знанием». «Одного социального инстинкта, одних эмоциональных побуждений недостаточно, чтобы руководить нами; при самом горячем желании добра можно творить зло». «Мы уже твердо знаем, что одной личной опытностью не разрешаются химические или физические задачи, но многие продолжают думать, что несравненно более сложные социальные задачи можно разрешать одним чувством при помощи «писем в редакцию», речей с платформ или каких других приемов, сводящихся к тому, чтобы jurare in verba magistri, что в былые времена заменяло, да и теперь еще нередко заменяет действительные знания». Пирсон, отчасти напоминая в этом идею, развитую Гексли в его известной речи «Эволюция и этика», останавливается на следующей роковой дилемме. Высшим результатом бессознательного естественного отбора явилась социальная нравственность. Но раз возникнув, это чувство возмущается перед идеей предоставить и дальнейшее развитие человечества этому безжалостному, бессознательному фактору. Но одно упразднение его грозило бы еще худшим бедствием — несомненным вырождением расы. На смену этому бессознательному фактору надо выдвинуть другой — сознательный. «Одно чувство жалости не может сыграть этой роли; необходимо еще знание. Криками на митингах и парламентскими прениями или, что еще хуже, суетливыми чиновниками, не прошедшими научной школы, этого не достигнешь». Приведя ряд примеров неумелого пользования статистическими данными, Пирсон приходит к заключению: «существует один путь к разрешению этой задачи; он заключается в особых университетских лабораториях, в которых изучение биологических, медицинских и статистических методов будет сосредоточено на применении их к социальным вопросам. Это будет окончательным разрывом не только со старым приемом политического и филантропического разрешения социальных затруднений; это будет разрыв и со старой социологией, социологией слов, полагавшей, что одними рассуждениями разрешаются все вопросы». Одним из главных вопросов евгеники является вопрос: Nature or nurture?, то есть вопрос об относительном значении природы и искусственной среды, созданной человеком, о роли наследственности и воспитания. «Великое будущее ожидает социологию, расширенную в смысле гальтоновского определения евгеники как «изучения находящихся под социальным контролем факторов, определяющих расовое совершенствование или вырождение грядущих поколений, но руководящими в этой области будут уже не идеи Конта и Спенсера, а идеи двух внуков Эразма Дарвина». Это совершится при помощи методов современной науки. «Публика не может быть последней судебной инстанцией в научных вопросах, но всякий образованный мужчина, всякая образованная женщина могут развить в себе критические способности и настоять на том, чтобы при обсуждении социальных вопросов неряшливая базарная болтовня не заменяла научного исследования и строгой логики. Они могут потребовать больше знаний от правительственных советников в области общественной медицины и поменьше шарлатанства в политике. Люди с образованием никогда не составят из себя избирательного большинства, но они могут, если только будут стремиться к тому, оказаться господствующими в области «письменного слова». Таковы, по мнению современного представителя евгеники, ее задачи в ближайшей, чисто академической стадии ее развития. Каковы же будут ее практические выводы, построенные на собранных за этот период фактических данных, а тем более — каковы будут те нравственные принципы, которые в ее последней стадии станут общим достоянием человеческой совести, об этом, конечно, преждевременно и гадать.

Литература. Едва ли может быть речь о литературе предмета, насчитывающего всего несколько лет существования. Обильный научный материал представляют многочисленные издания «Лаборатории евгеники» («Eugenics Laboratory Publications» — особенно серия «Questions of the Day and of the Fray») и журнал Общества Евгенического Воспитания — «Eugenics Review». Краткий очерк евгеники можно найти в «Аn introduction to Eugenics» by W. G. Wetham and С. D. Wetham (1912).

К. Тимирязев.