Эдда

Эдда («Edda»), заглавие исландского учебника поэтики XIII века, означает «Книга из Одди» (прежние толкования «прабабка» и «поэтика» оказались несостоятельными); названа она так по имени поместья, где воспитывался ее составитель, Снорре Стурлусон (см. XXXIX, 662). Согласно исландской традиции, в основу учебника Снорре легло какое-то сочинение Семунда Сигфуссона Мудрого (1056-1133), владельца Одди. Когда же в 1643 году епископ Брюньулф Свейнссон нашел сборник песен, которыми пользовался Снорре, то все решили, что это и есть искомый источник, и Брюньулф озаглавил его «Эдда Семунда Премудрого». Название (несмотря на свою необоснованность) укоренилось, и теперь различают Старшую, песенную Эдду, и Младшую, прозаическую Эдду, то есть книгу Снорре.

I. Старшая Эдда. Основная рукопись XIII века (Codex Regius, 2365, Копенгагенская королевская библиотека) содержит 29 песен, связанных между собой прозаическими вставками; посреди героических песен цикла Сигурда падает так называемый «пробел», содержавший, может быть, еще 2 песни. В теперешних изданиях помещают еще 6 родственных по форме песен из других рукописей, так что под «эддической поэзией» стали понимать все эпико-дидактические песни так называемой «народной» формы в отличие от придворной поэзии скальдов. Хотя сюжеты песен Эдды восходят частью к эпохе переселения народов (героические), частью даже к еще более седой германской древности (некоторые мифологические), однако дошедшая до нас обработка гораздо моложе: самая старая песнь («Сказ о Тримре») не древнее IX века, а самая новая («Пророчество Грипира») написана, вероятно, около 1200 года; большинство относится к Х-XI векам. Таким образом, песни Эдды не старше поэзии скальдов и вообще ни в каком отношении не могут быть отнесены к наивному или примитивному творчеству. Позади их чувствуется длительный художественный опыт (в дифференциации размеров, в искусном построении сюжета, в диалогической форме), просвещенная, мыслящая среда (в развитой космогонии и моральной философии) и даже известный декаданс (в схоластическо-богословских выкладках, уживающихся рядом со скепсисом и иронией). Песни Эдды возникли в героическую эпоху, когда по всей Европе вырастали варяжские государства, когда все дрожало перед оружием норманов, когда ими была открыта Америка. Эта эпоха привлекла на север несметные богатства, невероятно расширила кругозор скандинавов, потребовала углубления прежнего мировоззрения и привела к кризису старой религии. Все это отразилось в религиозно-дидактической части Эдды. Вместе с тем эпоха викингов укрепила веру в человеческую волю и создала культ золота и славы, с которым мы встретимся в героических песнях Эдды. Возможно, что древнейшие песни привезены еще из Норвегии, но основная масса, несомненно, сильно переработана в Исландии. Только две песни (Atlakvidha и Atlamal) помечены как гренландские (Гренландия колонизована исландцами в конце Х века). Таким образом, эта поэзия, как и творчество скальдов, сосредоточивается в Исландии (теорию Бугге-Вигфуссона о возникновении почти всех песен на Оркнейских и других островах следует признать необоснованной). Исландцу же обязаны мы и искусной компановкой всего сборника с его ценнейшими прозаическими примечаниями и дополнениями. От скальдов (см. ХХII, 161) авторы песен Эдды отличаются своей анонимностью. Здесь то же соотношение, какое существует на континенте между героическим и куртуазным эпосом. Причины этого явления туманны. Во всяком случае, нельзя утверждать, что певцы Эдды принадлежали к менее образованным или социально ниже стоявшим слоям, чем скальды. Мы знаем, что эти песни пелись дружинниками, которые при дворе королей составляли и публику скальдов. Сами скандинавы всех поэтов равно называли skald. Как бы то ни было, несмотря на некоторые переходные виды, песни Эдды и поэзия скальдов — две совершенно различные литературные стихии: и стихотворная форма, и стиль, и способ оформления темы — все говорит о различном понимании поэтической задачи. К песням Эдды никогда не применяются принятые у скальдов названия жанров (drápa, flòkkr, flim). Чаще всего встречается kvidhа (сказ, сказание), но только при повествовательных песнях. Менее ясно обозначение mál (речи, речения); большей частью оно означает чьи-либо поучительные речи и применяется к дидактическим пьесам, но может иногда озаглавливать и эпические. Реже встречается: thula — длинный каталог, содержащий систематизацию каких-либо знаний и большей частью вкрапленный в другую песню; senna — перебранка; ljódh — чародейская песнь. Все стихи Эдды — тонические, аллитерированные. От манеры скальдов они отличаются почти полным отсутствием внутренних созвучий (hendingar) и счета слогов. Основной размер — fornyrdhislag, древнегерманский четырехтактный стих; оба полустиха (по 2 ударения и от 2 до 8 слогов в каждом) соединены аллитерацией («Мóлвил Тримр, турсов владыка»); применяется он большей частью к эпическим песням. Ljódhaháttr — четырехстишная строфа, в которой нечетные стихи построены, как в предыдущем размере, а четные, короткие (большей частью 3-тактные), не делятся на полустихи; этот размер у других германских народов не встречается и применяется, главным образом, в дидактических песнях Эдды. Стиль Эдды сохраняет многие древнегерманские черты, любовь к вариациям, к синонимике. Напротив, черты стиля скальдов (метафорические выражения и вставные предложения) встречаются крайне редко. Главной особенностью стиля Эдды является любовь к прямой речи: из разговоров действующих лиц состоит большинство песен; у других германских народов эта форма не засвидетельствована. Расположение материала в Эдде строго систематично: сперва песни о богах, затем — о героях. Мифологические песни начинаются с «Пророчества валвы» (прорицательницы), обнимающей теогонию, космогонию, эсхатологию; здесь повествуется о природе и разновидностях богов, об их борьбе с великанами, о сумерках богов, всемирном пожаре и грядущем возрождении вселенной (ср. скандинавская мифология, XXXIX, 188/91). Затем следуют песни об Одине, одна песнь о Фрейре и песни о Торе. Песни об Одине носят отпечаток исландской учености, утонченного языческого богословия; здесь мы встречаемся со сложными делениями скандинавского Олимпа, неизвестными древнегерманской религии. Всего интереснее, однако, моральное учение эпохи викингов («Речения вышнего»), эгоистически-утилитарное, имеющее в виду индивидуальное счастье, в которое включается и высшее благо — посмертная слава; общего учения о добре и зле эта религия не знает. Песни о Торе носят еще отчасти эпический характер: это подвиги народного любимца, бога Тора; но уже самая древняя из этих песен комически окрашена (переодетый женщиной, Тор едет в качестве невесты в страну великанов); в «Речах Алвиса» поучение тоже вставлено в рамку веселой проделки; другие же пьесы («Песнь о Гарбарде», «Перебранка Локи») носят прямо-таки кощунственный характер: боги перекоряются и вспоминают различные безнравственные или постыдные приключения. Однако, песни эти писаны не представителями новой религии (выпады исландцев-христиан против язычества носят совсем другой характер), а просто скептиками и атеистами, которых появилось множество на закате язычества. Переходом от мифологических к героическим песням служит песня о кузнеце Валунде — миф очень древнего происхождения, родственный греческим сказаниям о Гефесте. В отличие от песен о богах, песни о героях составляют одно целое, скрепленное при помощи генеалогической циклизации. Это — поэтическая история рода Валсунгов и связанных с ним Нифлунгов, в центре которой стоит сюжет Нибелунгов (см.). Повесть распространена в сторону предков и потомков. Песни о первых представителях рода (Валсунг и Сигмунд) уже неизвестны составителю: он передает их в прозаическом пересказе. Затем следуют песни о сыновьях Сигмунда: Синфьотли (происхождение этой личности не совсем выяснено), Хелги и Сигурде (Зигфрид немецкой версии). Песни о Хелги — чисто скандинавский продукт: сказание о влюбленной валькирии и мертвом возлюбленном, к которому (путем скандинавского же учения о метемпсихозе) пристегнуто сказание  о другом Хелги, Хьярвардсоне. Мотив родовой мести за отца и брата связывает сказание о Сигурде с предыдущими. Скандинавская версия сюжета Нибелунгов отличается от немецкой следующими чертами: а) усилено значение «золота», которое вообще играет большую роль в исландской поэзии, и введена целая мифическая праистория клада; б) в центре стоит любовь Брюнхилд (Брунгильды, см.) к Сигурду (затушеванная в немецкой версии), из которой вырастает трагический конфликт: убийство Сигурда (не в лесу, а в постели; впрочем, лесная версия тоже упомянута) и трагическая смерть Брюнхилд; в) хотя фигура Гудрун (немецкий Кримхилд) отступает на задний план перед любимицей северян валькирией Брюнхилд, все же есть песни, специально ей посвященные и оплакивающие ее несчастную судьбу (одна из них, Gudhrùnarkvidha III, сложилась уже под немецким влиянием, вер. в ХII веке); г) но во 2-й части (смерть бургундов) она играет совсем не ту роль, что в немецкой поэме: она мстит не братьям за Сигурда, а своему мужу (Atli) за братьев; это — старое готское предание, утерявшееся в Германии. Далее, путем генеалогии пристегнуто сказание готского цикла об Эрманарихе; убитая им жена оказывается дочерью Сигурда и Гудрун, и эта последняя подстрекает своих сыновей к мести. Рассказом об этой мести («Слово о Гамдире») заканчивается Codex Regius.

2. Младшая Эдда. Снорре Стурлусон принадлежал к поколению, в котором поэзия скальдов находилась уже в упадке: эпигоны изучали классических скальдов и подражали им. Чтобы облегчить понимание старых поэтов, живших еще в язычестве или недавно из него вышедших, Снорре написал учебник, разделив его на три части: мифология («Обман Гюлфи»), поэтика, то есть учение о поэтических образах («Слово об искусстве скальдов», или «Речи Браги») и метрика («Перечень размеров»). В первой излагается языческое учение о мире и богах, искусственно систематизированное исландской наукой; во 2-й даны объяснения образных выражений, относящихся к разным древним сказаньям (эти сказанья здесь излагаются); в З-й дается полная сокровищница скандинавской метрики, причем цитируется и много таких форм, которые у старых скальдов не засвидетельствованы. Таким образом, Эдда является для нас неоценимым источником как для истории скандинавского эпоса, так и для понимания лирики скальдов. Снорре оставил, по-видимому, черновик, который был приведен в порядок его племянником Олафом Тордарсоном (ХIII в.).

Русской литературы об Эдде почти нет. Мифологические песни переведены С. Свириденко («Эдда», изд. Сабашниковых, 1917). Иностранная литература об Эдде огромна, см. Mogk, «Geschichte der norwegischjsländischen Literatur» (Pauls Grundriss germanisohen Philologie).

Б. Ярхо.