Эгейская культура

Эгейская культура (см. Греция, XVI, 547/60). За последние 15 лет в различных районах, относящихся к области эгейской культуры, были произведены многочисленные раскопки и изыскания, значительно расширившие наши знания и наметившие ряд новых точек зрения. На Крите в первую очередь продолжалось доследование кносского дворца, давшее ряд новых важных деталей, в частности в том, что касается мощного неолитического слоя, и обследование района вокруг дворца, давшее довольно ясное представление о Кноссе, как миносском городе чрезвычайно крупного для древности масштаба: площадь города около 1 кв. км, что по приблизительному подсчету Эванса указывает на цифру населения около 80 000. Наметилось разделение города на две части: центральную, где жило привилегированное население (с отдельно стоящими домами, отделанными внутри с большим художественным вкусом), и окраинную, с чрезвычайно скученными, маленькими, небрежной стройки домами. Не менее важно было установление сети благоустроенных искусственных дорог, чрезвычайно облегчавших сношения на Крите и создавших предпосылки для тесного культурного и политического объединения острова в позднеминосскую эпоху. Из других критских открытий особый интерес представляют исследования французской экспедиции в Маллии, где найден новый большой дворец, и по плану, и по времени возникновения очень близкий к кносскому. Из многочисленных исследований в других районах эгейской культуры нужно отметить чрезвычайно важные исследования в самой Греции, которые, хотя и не дали эффектных отдельных находок (кроме Мидии), но благодаря исключительной точности и систематичности наблюдений сделали возможным очень важные и широкие исторические выводы. Раскопки Blegen’а в Кораку, обнаружившие поселение с совершенно ненарушенным — на огромном протяжении времени — напластованием, явились основой для установления и разграничения древнейших культур на материке Греции, условно названных «элладскими», представляющих собой во многих отношениях (хотя далеко не всегда) параллельную линию развития с критской культурой и по хронологии почти совпадающих с «миносскими» периодами: «древнеэлладский» период (3000-1900 годы до нашей эры), «среднеэлладский» (1900-1600), «позднеэлладский», или «микенский» (1600-1200). Крупное научное значение имело продолжавшееся германской экспедицией исследование Тиринфа и доследование в Микенах, произведенное британской экспедицией. В Тиринфе установлено существование крупного поселения с древнеэлладского периода, к концу которого относится замечательное круглое здание (28 м в диаметре), один из древнейших дворцов на этом месте. Но главная эпоха строительной деятельности в Тиринфе относится к периоду с 1400 года. В это время сооружены были здесь знаменитые «циклопические» постройки (ср. циклопические памятники) — монументальный дворец-крепость, несколько раз перестраивавшийся, украшенный внутри фресковой живописью, указывающей на зависимость микенского искусства от критского. К этому же времени относятся и замечательная строительная деятельность в Микенах: сооружение дворца (от которого, к сожалению, сохранилось немногое) и грандиозных царских погребений; правда, Эванс пытается доказать, что они относятся к более раннему времени (XVI в.) и одновременны со знаменитыми «шахтными погребениями» на микенском акрополе, открытыми Шлиманом.

Накопившийся и тщательно изученный огромный материал дает довольно определенную культурно-историческую картину. Эгейская культура слагается из ряда более или менее параллельных культурных течений, из которых самой мощной и оказавшей наиболее значительное влияние на другие является критская («миносская») культура; далее идут островная («цикладская») и материковая греческая («элладская») культуры. Из культур, стоящих более в стороне или сравнительно очень поздно присоединившихся к общему течению, надо упомянуть троянскую и кипрскую. К сожалению (так как критские письмена до сих пор не расшифрованы), мы располагаем почти исключительно археологическими данными (лишь по отношению к позднеэлладской эпохе мы отчасти можем использовать данные гомеровского эпоса и хеттских надписей); поэтому наши выводы относятся главным образом к области материальной культуры и отчасти идеологии (например, религии). Так как для нас неясно, насколько единству культурного круга может соответствовать национальное единство или политическое объединение, то чисто исторические выводы делать очень затруднительно, и поэтому дальнейший очерк во многих отношениях имеет лишь гипотетический характер.

Трудно говорить об единой эгейской культуре неолитической эпохи, так как между неолитическим Критом и материковой Грецией существует чрезвычайно крупное различие, а неолитических памятников на Цикладских островах до сих пор почти не обнаружено. К какой этнической группировке принадлежало при этом неолитическое население Крита — к североафриканским племенам или населению Малой Азии — с точностью сказать нельзя, хотя последнее предположение кажется более предпочтительным. Но, во всяком случае, резкий культурный подъем Крита в начале раннеминосской эпохи связан, по-видимому, с усилением культурно-экономических сношений между Критом и Египтом, который сам в это время переживал эпоху большого расцвета (вряд ли только нужно предполагать при этом — как думает Эванс — большое переселение ливийских племенных групп на Крит). С этого времени надолго Крит становится ведущей культурной силой в эгейском районе. К этому периоду намечается несомненная культурная близость Крита с Цикладскими островами и, по-видимому, с материковой Грецией (за исключением Фессалии, где долгое время держится совершенно особая культура, возможно остаток той, которой раньше принадлежал весь юг Балканского полуострова). Не исключена возможность и этнического объединения этих трех районов для данного периода: на это указывает повсеместное распространение здесь географических названий с характерными «малоазийскими» суффиксами -nth- и –ss-. Любопытной и до сих пор неразрешенной проблемой является факт несомненной связи (сказывающейся главным образом в декоративном стиле, особенно в применении мотива спирали) между Критом и широким культурным районом к северу и к западу от Черного моря (одним из звеньев которого является трипольская культура, см.). Вернее всего предположить экономическую связь, причем в роли посредника выступают Цикладские острова. Среднеминосская эпоха для Крита означает новый подъем. Это — период строительства знаменитых критских дворцов.  Откуда заимствованы идея и план этих наиболее характерных памятников критской культуры — до сих пор является предметом спора; очень возможно, что они почти целиком продукт местного критского творчества. При этом очень вероятно, что кносский дворец («Лабиринт») послужил прототипом для двух других больших известных нам дворцов — в Фесте и Маллии. В то время как Цикладские острова все больше подчиняются культурному влиянию Крита, на материке Греции мы встречаемся теперь с несомненным культурным разрывом: на грани древнеэлладского и среднеэлладского наслоений мы почти во всех исследованных поселениях видим явные следы большой катастрофы. Вернее всего видеть в этом результат появления новой народности, силой захватившей старые поселения; а этой народностью могут быть только греки. Таким образом, появление авангарда греческих племен на юге Балканского полуострова нужно приурочить приблизительно к 1900 году до нашей эры. Конец среднеминосского периода ознаменован для Крита большой катастрофой: почти все крупные памятники носят следы разрушений, относящихся к этому времени. Одни видят здесь следы грозного социального движения, другие (например, Эд. Мейер) — результат нападения гиксосов (см. гиксы), которые одновременно захватили Египет; наконец, в последнее время Эванс с большой энергией отстаивает теорию землетрясений, со строгой периодичностью разражавшихся на Крите. Во всяком случае, Крит очень быстро оправляется от катастрофы, и І-й позднеминосский период знаменует собой время максимального развития материального и, по-видимому, политического могущества Крита. Разрушенные дворцы отстраиваются с еще большим блеском. Все памятники этого периода явно указывают, что перед нами — «золотой век» Крита. Культурно-экономические сношения с соседями достигают наибольшей интенсивности. Не говоря уже о Египте, Крит ведет оживленную торговлю с Малой Азией, Кипром и Сирией. Материковая Греция — державшаяся довольно обособленно в течение среднеминосского периода — теперь подвергается такому влиянию критской культуры, что некоторые исследователи (Эванс) предполагают политическое подчинение Греции Криту. К этому времени относится, несомненно, политическое объединение Крита под властью династии, резиденцией которой является Кносс. Опираясь на могущественный флот, кносские властители, несомненно, господствовали широко на море. Цикладские острова были, по-видимому, подчинены Криту. Греция политически, в общем, оставалась независимой от Крита; но отдельные случаи вассальных отношений и уплаты дани не являются исключенными. Если античная легенда о «талассократии» (морском владычестве) Миноса имеет исторические основания, то она имеет в виду этот период апогея критской культуры. Около 1400 года на Крите происходит новая, на этот раз гораздо более глубокая катастрофа: кносский дворец разрушен (дальнейшее заселение носит частичный характер), и Крит явно утрачивает культурное и экономическое первенство. Вряд ли можно сомневаться в том, что виновником разгрома является материковая Греция, к которой теперь, в позднемикенский период (1400-1200), переходит культурно-политическое наследие Крита. Историко-политические очертания микенской Греции выступают перед нами сравнительно довольно отчетливо вследствие чрезвычайного обилия характерного археологического материала и возможности частичного использования гомеровского эпоса (древнейшие слои которого восходят к этому периоду) и современных хеттских документов (см. хетты).

Для Греции это также эпоха значительной политической централизации. Правда, несомненно сохранились отдельные властители феодального типа, но их — в южной Греции — бесконечно превосходит по своему материальному и политическому могуществу династия, правящая в Микенах и Тиринфе; точно так же средняя Греция тяготеет к Фивам. Знаменитые «циклопические» постройки (в Тиринфе, Микенах, Арне и др.) указывают на могущественные финансовые ресурсы и высокий уровень технических навыков. Массовое нахождение «микенской» керамики не только в районе собственно эгейской культуры, но и далеко за ее пределами указывает на широкие экономические сношения, вместе с которыми идет и энергичное политическое проникновение микенцев: к этому времени относятся поселения греков на острове Крите и острове Кипре и, по-видимому, начало заселения западного побережья Малой Азии и Памфилии. В этой связи легенда о Троянской войне получает известное историческое объяснение. Разгром «микенской» Греции — и тем самым завершение эгейской культуры — является лишь одним из звеньев большой культурной и политической катастрофы, вызванной народными передвижениями на грани ХІІІ-ХІІ веков, в результате которых было уничтожено хеттское государство, нанесен тягчайший удар Египту и нарушены регулярные политические и экономические сношения в восточной части Средиземного моря. В самой Греции главные носители микенской культуры — «ахейцы» — были оттеснены сравнительно малокультурными «дорическими» племенами.

Основную литературу по эгейской культуре см. XVI, 628. Новейшие работы: Blegen, «Korakou», N.-Y., 1921; Evans, «The Palace of Minos», vol. І-III, Oxford, 1921-30; Glotz, «La civilisation égéenne», Paris, 1923; Matz, «Die frühkretisohen Siegel», Brl., 1928; Ed. Meyer, «Geschichte des Altertums», В. II, 1, Stuttg., 1928; Nilsson, «The Minoan-Mycenaean Religion and its Survival in Greek Religion», 1927; Богаевский, «Крит и Микены», М., 1924; Захаров, «Эгейский мир», Л. 1924.

Г. Пригоровский.