Эпидемия

Эпидемия (от греческого  έπι — «на» и  δημος — «народ», буквально — «полюдье»). Под эпидемией обычно понимается относительно быстрое возникновение и усиление заболеваемости какой-либо инфекционной болезнью среди людей, более или менее значительно превышающее обычный уровень заболеваемости данной болезнью в определённой местности в данное время (см. инфекция, XXII, 70/82). Иногда понятие эпидемии применяется для обозначения массового распространения болезней и не инфекционного характера; например, говорят об эпидемии куриной слепоты, цинги, эрготизма, отравлений и т. п. Дальнейшее содержание настоящей статьи имеет в виду исключительно эпидемии инфекционных болезней.

Эпидемии, достигающие особенно сильных степеней развития, носят название пандемий (греческий  πας — весь), что буквально значит «всеобщая» или «поголовная» заболеваемость, но далеко не всегда термин пандемия применяют в его буквальном значении. После первой мировой войны в годы гражданской воины и хозяйственной разрухи (1918—1922  гг.) в нашей стране развилась очень интенсивная заболеваемость сыпным тифом. По подсчёту, проведённому Тарасевичем, можно полагать, что всего за этот период переболело до 25% населения, данные официального учёта показывали ещё меньшие цифры. Тем не менее, эту эпидемию сыпного тифа принято называть «пандемией».

Напротив, обычный уровень заболеваемости для данной инфекционной болезни, пока он не достигает степени эпидемии, носит название спорадической заболеваемости. Насколько относительны все эти понятия, легко видеть из следующих примеров. Для редко встречающихся болезней, каковы, например, сибирская язва, полиомиелит и т. п., появление на ограниченной территория каких-нибудь 5—10 случаев заболеваний уже обычно определяется как эпидемии, в то время как такая широко распространённая болезнь, как, например, грипп, в периоды спорадической заболеваемости даёт в крупных городах ежедневно многие сотни и даже тысячи случаев.

Если приведённые три термина определяют три степени количественного распространения определённой инфекционной болезни, то существует ещё два понятия, которые служат для определения места, откуда возникла эпидемия. При этом различают два случая: если та или иная степень заболеваемости имела своим происхождением местные источники, то такую болезнь называют эндемической, а заболеваемость ею  называют эндемией; если же болезнь появилась в данной местности впервые, а до этого она здесь вовсе отсутствовала, т. е. постоянный источник её находится за пределами данной страны, то такую болезнь называют заносной, чужеземной, или экзотической. При заносах инфекции из одной местности в другую в пределах одной и той же страны этот термин не употребляется. Например, для нашей страны экзотической болезнью является холера, после ликвидации её в СССР; такой же болезнью с конца 1930-х гг. стала натуральная оспа и т. д.

Все приведённые выше термины относятся по существу к одному и тому же явлению — той или иной степени и форме проявления заболеваемости определённой инфекционной (заразной) болезнью среди населения. Этому понятию в последнее время в научной терминологии придано объединяющее определение: мы говорим об эпидемическом процессе, чем подчёркивается динамический характер явления и его непрерывность, независимо от степени его интенсивности и места происхождения. Эпидемическому процессу свойственен ряд закономерностей, познание которых полностью разъясняет те механизмы, которые обусловливают все количественные и качественные изменения в ходе этого процесса, в том числе и причины, характер и природу эпидемий. Вся область относящихся сюда научных знаний изучается особой медицинской научной дисциплиной — эпидемиологией.

Согласно номенклатуре болезней и причин смерти, утверждённой Наркомздравом СССР и введённой с 1940 г. на предстоящее десятилетие, класс инфекционных болезней разделяется на 2 группы: 1) острые инфекционные болезни, 2) хронические инфекционные болезни.

К группе 1-й относятся: брюшной тиф, паратиф, сыпной и возвратный тиф, бруцеллёз, натуральная оспа, корь, скарлатина, коклюш, дифтерия, краснуха, ветряная оспа, грипп, холера, дизентерия, гемоколит, токсикоинфекции, чума, острый полиомиелит, эпидемический (летаргический) энцефалит, эпидемический цереброспинальный менингит, сап, сибирская язва, бешенство, столбняк, рожа, сепсис, газовая флегмона, паппатачи, ангина, туляремия, жёлтая лихорадка, прочие острые инфекционные болезни: милиарная лихорадка (потница), заушница (эпидемический паротит).

К группе 2-й — «хронические инфекционные болезни» — относятся, малярия, туберкулёз (все формы), сифилис, его осложнения и последствия (спинная сухотка, прогрессивный паралич, аневризма аорты и др.), гонорея (бленнорея), мягкий шанкр, паховый лимфогранулематоз, проказа, лейшманиозы, прочие хронические инфекционные болезни (трахома и др.).

Родственные с группами инфекционных болезней (по способу передачи инфекции) болезни объединены в класс паразитарных болезней. К последним относятся: глистные инвазии (заражение глистами), микозы (грибковые заболевания кожи), прочие паразитарные болезни (чесотка и др.).

Как будет ясно из дальнейшего, эпидемический процесс при острых и при хронических инфекционных болезнях выступает в весьма различных внешних проявлениях и формах, несмотря на то, что в основе их лежат в общем однородные закономерности. Зависит это от значительной длительности инкубационного периода, медленного развития и отсутствия резко выраженных клинических проявлений у большинства хронических инфекционных болезней в отличие от острых. Например, одновременное массовое заражение при острых инфекциях проявляется через короткий срок бурной вспышкой эпидемии, в то время как при хронической инфекции в аналогичных условиях процесс мало обращал бы на себя внимания, проявляясь массовыми заболеваниями лишь постепенно на протяжении значительного отрезка времени.

Незнание в прошлом сущности заразных болезней давало повод к тому, что отдельные инфекционные болезни не отличались одна от другой, а эпидемии, которые в большинстве случаев определялись обезличенными терминами «моровая язва», «поветрие», «чума» (в настоящее время слово чума употребляется для обозначения определенной заразной болезни), рассматривались как «кара божья за грехи людей». Но даже тогда, когда развитие науки показало истинную природу самого явления, и дальше применять указанную формулу для объяснения причины эпидемии стало невозможным, рациональнее представление о закономерностях эпидемического процесса вырабатывалось лишь постепенно. При этом крупную роль тормозящего фактора играла общая слабость теоретической мысли, свойственная идеологии капиталистического общества конца XIX и начала XX вв., что нашло себе отражение в так называемом общем кризисе буржуазной науки. В соответствии с этим в мировой науке и до сих пор встречаются многочисленные метафизические, идеалистические и эклектические теории, пытающиеся объяснить причины и сущность эпидемий. Таковы, например, теории, ставящие ход эпидемии в связь с космическими процессами («влияние солнечных пятен») или объясняющие движение заболеваемости абстрактными математическими законами, попытки подновлять давно устаревшую «локалистическую» теорию второй  половины XIX в., многочисленные попытки многих современных авторов объяснить изменения в ходе эпидемического процесса будто бы самопроизвольно происходящими изменениями «вирулентности» возбудителей или восприимчивости населения и т. п. Неудивительно, что советские авторы в дело рационального понимания закономерностей эпидемического процесса внесли много ценного.

В основе понимания сущности эпидемического процесса любой заразной (инфекционной) болезни лежит общебиологическое представление о паразитической природе их возбудителей. Последние, таким образом, естественно в природе существуют как обитатели организма своего биологического хозяина. Отсюда для болезней человека естественным источником инфекции служит зараженный человек. Если мы к этому добавим зараженное животное, памятуя, что ко многим возбудителям болезней животных (например, сибирская язва, бешенство, бруцеллёз и т. д., или так называемые зоонозы) человек оказывается биологически восприимчивым, то мы получаем исчерпывающее определение источника инфекции, наличие которого служит обязательной предпосылкой возникновения эпидемического процесса в любой его форме.

Но поддержание вида возбудителя в природе, а вместе с тем и непрерывного хода эпидемического процесса, не обеспечивается одним фактом паразитирования без осуществления передачи самого паразитического возбудителя от одного организма другому. Весь механизм передачи представляет собой сложный процесс. В зависимости от локализации в организме возбудитель сначала должен быть выделен тем или иным путём из организма во внешнюю среду, а затем отсюда проникнуть снова в другой заражающийся при этом организм. Наконец, для поддержания эпидемического процесса воспринимающий возбудителя организм должен быть к данной инфекции «восприимчив». Сочетание трёх указанных факторов (источник инфекции, механизм передачи и восприимчивый организм) и обеспечивает непрерывность эпидемического процесса и, обратно, выпадение хотя бы одного из этих трёх факторов прерывает эпидемический процесс. Этим открываются и пути борьбы с заразными болезнями.

Взаимозависимость между локализацией возбудителя в организме и механизмом передачи обусловливает постоянство этой связи, а также, то, что при различной локализации возбудителя в организме при попадании его во внешнюю среду он использует различные элементы внешней среды в качестве факторов передачи. Всё это обусловливает специфичность разбираемых процессов применительно к различным инфекционным болезням или группам сходных между собой болезней. На этом принципе оказалось возможным построить рациональную классификацию инфекционных болезней.

Если применить, как это оказывается наиболее удобным, наименование отдельных групп инфекционных болезнен по основной локализации их возбудителей в организме, то мы получим следующие 4 группы: 1) кишечные инфекции (брюшной тиф, дизентерия, холера и т. д.), при которых возбудители из заражённого организма выделяются с калом, а затем в новый организм могут проникнуть лишь через рот, т. е. с пищей или водой, подвергшимися фекальному загрязнению; фекальное загрязнение пищевых продуктов происходит чаще всего мухами или грязными руками; 2) инфекции дыхательных путей (корь, скарлатина, грипп и т. д.), при которых возбудители переносятся по воздуху с капельками слизи я мокроты в  форме так называемой капельной инфекции; 3) кровяные инфекции (малярия, сыпной тиф, москитная лихорадка, или паппатачи, и т. д.), передаваемые кровососущими членистоногими эктопаразитами (насекомые, клещи): 4) инфекции наружных покровов (чесотка, трахома, рожа и т. д.), возбудители которых передаются посредством различных предметов окружающей человека среды (белье, платье, предметы обихода и пр.), или — реже — путём непосредственного соприкосновения («непосредственный контакт») здорового человека с заражённым организмом (половой акт, укус бешеного животного).

Указанная выше сущность (схема) эпидемического процесса позволяет понять его основные закономерности. На непрерывность эпидемического процесса было указано: он существует как непрерывный или не существует вовсе. Из трёх факторов, или непосредственных движущих сил, эпидемического процесса первые два (источник инфекции и механизм передачи) по самой природе своей в ходе процесса играют активную роль, в то время как третий фактор (восприимчивость), являясь одной из обязательных предпосылок для развития процесса, сам по себе не может его ни вызывать, ни даже стимулировать, без действия первых двух факторов. Напротив, отсутствие восприимчивости, т. е. наличие невосприимчивости населения служит «тормозом» эпидемического процесса.

Та же схема, хотя сама этого не объясняет, но может дать понять те причины, по которым в ходе эпидемического процесса происходят все видимые количественные и качественные изменения. Так, приходится иметь дело с явлениями возникновения, нарастания, разгара, спадения и прекращения эпидемического процесса. Далее, говорят также о разных типах эпидемии — сезонных, водных, пищевых, молочных, бытовых, школьных, профессиональных и т. п. Все эти различия возникают в результате и зависят от процессов природного и социального порядка, которые вследствие своей текучести создают чрезвычайно различные условия для действия перечисленных выше непосредственных движущих сил эпидемического процесса,  на которые они действуют, являясь, таким образом, девствующими силами посредственными, или вторичного порядка (понимая эти термины не в смысле их значимости, а в смысле механизма действия). Так, например, такие механизмы возникновения эпидемий, как прибытие в данную местность здоровых холерных заразоносителей или привоз судном чумных крыс или выход заражённых степных грызунов на поверхность земли после зимней спячки, попадание фекалии в водопроводную сеть, весенне-летний вылет комаров — переносчиков малярии или осеннее повышение заболеваемости скарлатиной среди школьников и т. п., показывают как природные, а в ещё большей степени процессы, разыгрывающиеся в общественной, хозяйственной и бытовой жизни населения, активируют ту или иную из непосредственных движущих сил, это и вызывает соответствующие изменения в ходе эпидемического процесса. Следует отметить, что из трёх непосредственных движущих сил эпидемического процесса фактор восприимчивости, ввиду резко выраженной его специфичности, наименее испытывает воздействия со стороны природных и социальных процессов; наоборот, фактор механизма передачи, ввиду его крайней лабильности и участия внешней среды в его реализации, оказывается наиболее чувствительным к изменениям, первично возникающим в природной и социальной среде. Из сложности этих отношений и возникает сложность картины внешних проявлений эпидемического процесса. Эта сложность становится еще более выраженной, если мы учтем, что в действительности приходится иметь дело со множеством инфекционных болезней (около 100, если применять обобщающие названия, например, «дизентерия», по существу объединяющие несколько форм, вызываемых самостоятельными возбудителями), поражающих человека и различающихся одна от другой резко выраженной специфичностью возбудителей, патогенеза и механизма передачи.

Особенно трудным для науки конца XIX и начала XX вв. оказалось разрешение проблемы значения социального фактора в эпидемиологии заразных болезней.

Эпидемиологи капиталистических стран часто рассматривают процессы возникновения и распространения эпидемических болезней людей только как результат биологического взаимодействия микроба и организма. Но, как показал Маркс, «всякому особенному историческому способу производства... свойственны свои особенные, имеющие историческое значение, законы населения. Абстрактный закон населения существует только для растений и животных, пока в эту область исторически не вмешивается человек» (Маркс, Капитал, т. I, 8 изд., 1936, стр. 539). Рост рабочего движения с конца XIX в. дал толчок к более тщательному разбору причин массовых заболеваний и этим обусловил некоторый интерес к открытию связей социальной патологии с элементами народно-хозяйственной и политической жизни. Однако только указанное выше освещение этого вопроса, разработанное в советской литературе, дало ему правильную трактовку, с успехом применяемую в практике борьбы с инфекциями, в том числе и такими, как туберкулёз, венерические болезни и т. п.

Исторические данные о распространении инфекционных болезней в разные времена и в разных странах также показывают зависимость эпидемии от указанных выше факторов.

Сохранившиеся более или менее достоверные сведения древних указывают на ряд тяжёлых эпидемий, охватывавших большие пространства и уносивших массы жертв. Чума была известна в глубокой древности. В VI в. хр. э. чума свирепствовала по побережью Средиземного моря и оставила после себя тяжёлые следы в виде целых вымерших городов. В течение XII и XIII вв. чума посетила различные страны Европы и Азии, дав большую эпидемию в 1230 г. в России (в Смоленске умерло от чумы 30 000 чел.). Крепости и укреплённые города феодальной эпохи, служившие местом пристанища для бегущего во время войн и осад сельского населения с его скотом, стали постоянными очагами более или менее распространённых эпидемии, уносивших значительно больше жизней, чем сами войны. Чрезвычайно характерен отмеченный во время Тридцатилетней войны случай двух осад Нюрнберга (1632—1633 гг.), во время которых на несколько сот убитых ландскнехтов приходилось 37 000 умерших от эпидемии, главным образом от тифов.

В средние века была широко распространена проказа (см.). О размерах этой болезни можно судить по количеству убежищ для прокажённых больных (лепрозории) в различных странах Европы, которое в XIII в. доходило до 19 000. Походы и воины способствовали разносу эпидемии по всему миру, Вполне установлено, что в XVI в. испанские конкистадоры принесли жителям Америки проказу (получив взамен сифилис). В XIV в. чума даёт пандемию, охватившую под именем «чёрной смерти» Европу, Азию, Африку. В Европе чумой были охвачены все государства, и количество жертв было огромно (см. VIII, 321 сл.). Опустошительно распространялась по всей Европе и оспа (см.), хотя родиной её следует считать Китай и Индостан. Этому распространению оспы значительно способствовали крестовые походы и набеги норманнов, так что она в середине XVII в. распространилась до Исландии и несколько позднее в виде опустошительной эпидемии даже в Гренландии. В Германии эпидемии оспы наблюдались впервые в XV в., в Швеции и в России — лишь в XVI в. После открытия Америки оспа была занесена солдатами Фернандо Кортеца в 1527 г. сперва в Мексику, а затем, при посредстве рабов из Африки, распространилась по всей Южной и Северной Америке и сильно способствовала истреблению индейцев. Наиболее сильного распространения в Европе оспа достигла в XVIII в. Можно упомянуть и эпидемии чумы в XVIII в., от которой в Кёнигсберге в 1709 г. умерло около 25% населения.

Развитие городского благоустройства в большинстве европейских городов и общий рост производительных сил в значительной мере снизили волну эпидемии Конец XIX в., ознаменовавшийся открытием возбудителей многих эпидемических болезней при помощи бактериологического метода, дал научную основу для действительной борьбы с эпидемии Возможность уверенно устанавливать первые случаи заразных болезней и, при надлежащем развитии больничной сети, своевременно изолировать больных и тем самым предупреждать болезни, ещё более задержала распространение эпидемий. Однако существование постоянных эндемических очагов отдельных болезней при усиливающемся общении народов между собой является постоянной угрозой человечеству, правда, далеко не столь страшной, как в средние века. Для холеры таким эндемическим очагом является устье Ганга в Индии. Отсюда холера распространялась двумя путями: морским — через Красное море, Суэцкий канал и портовые города Средиземного моря, и сухопутным — через Афганистан, Персию, побережье Каспийского моря, Поволжье, Россию, Западную Европу. Значительную роль в распространении холеры играло движение мусульманских паломников в Мекку и Медину. В дореволюционной России холера распространялась обычно по бассейнам больших рек — Волги, Днепра, Дона (ср. XLV, ч. 2, 632/33). Холера в течение всего XIX в. отличалась быстротой распространения и количеством жертв. Именно холерные эпидемии послужили главнейшим толчком к решительным санитарным реформам во многих европейских городах. За XIX в. Россия, которая сильнее всех европейских стран страдала от холеры, потеряла более 2 млн. чел., при более 6 млн. переболевших.

Чума с незапамятных времен имеет ряд природных очагов: Тибет и склоны Гималаев, Индия, Китайская провинция Юнь-нань, Турецкая Армения, Центральная Африка и ряд других районов земного шара. Во многих из этих очагов чума тлеет десятки лет, не распространяясь дальше, благодаря крайне ограниченному общению этих местностей с остальным человечеством. Но в тех случаях, когда она заносилась в населённые пункты, как, например, Кантон, города Индии, Харбин, Мукден, она давала крупные вспышки эпидемий. Чумные крысы, попадающие на пароходы, разносили чуму из первичных очагов на далёкие расстояния — из Индии в Европу (в Марсель, Неаполь, Опорто, Константинополь, Одессу и др.; ср. XLIX, 7/8). Жёлтая лихорадка (см.) иногда заносится на далёкие расстояния при помощи заражённых комаров, которые залетают на пароходы при стоянках их в тропических портах. Распространение эпидемии сыпного и возвратного тифов по железным дорогам было прослежено в последнюю пандемию в 20-х годах текущего столетия на территории советских республик. Такую же роль играли железные дороги в эпидемии лёгочной чумы 1910—1911 гг. в Маньчжурии, где было хорошо прослежено распространение чумы по железным дорогам. Индия является до сих пор главным поставщиком грозных эпидемии чумы, холеры, оспы (см. XXII, приложение социально-экономический обзор Индии, 9). Распространение эпидемий в Индии в последнее время можно иллюстрировать следующими данными:

Свыше 1 500 000 смертей в течение пятилетия 1932—1936 гг. от этих трёх жесточайших инфекций явственно показывают, какой эпидемический костёр представляет собой Индия. До последнего времени Египет, Марокко, Уганда, Сенегал и Дакар, Тунис и Мадагаскар в Африке дают большие вспышки чумы. Эквадор и Перу в Америке, Цейлон, Ява, Индокитай, Ирак, Таи (Сиам) в Азии служат природными очагами чумы.

На ход эпидемий важное влияние оказывает санитарное состояние населения и его экономическое благосостояние. Санитарная отсталость страны, бедность и скученность населения являются существенными факторами в развитии эпидемий. Роль санитарного благоустройства, по крайней мере, главнейших его основ, рельефно вырисовывается при сравнении Москвы и Петербурга в 1908 г., когда в Москве было только 14 заболеваний, в Петербурге — 8 309 больных холерой: Москва имела удовлетворительную питьевую воду и канализацию, Петербург этого не имел.

С точки зрения влияния общих социальных и гигиенических условий характерны различия смертности от брюшного тифа между белым и цветным населением в США. На 100 тыс. белого и цветного населения США умерло от брюшного тифа (1927):

Подобное соотношение между смертностью от брюшного тифа белого и цветного населения отличается постоянством на протяжении многих лет.

Рост культурности населения, развитие санитарной техники, особенно в приложении к водоснабжению и канализации, повели к постепенному падению смертности от брюшного тифа в большинстве европейских стран. Тем не менее, отдельные вспышки эпидемии время от времени отмечаются в некоторых населенных пунктах. В какой мере культурность населения и благоустройство городов оказывают влияние на распространение брюшного тифа, может дать представление следующая таблица. На 100 000 населения умирало от брюшного тифа:

К числу эпидемических болезней принадлежит сыпной тиф, по-видимому, известный в Европе с древности, хотя он постоянно смешивался с другими заболеваниями, протекающими при сходных клинических явлениях, в частности, с возвратным тифом и, особенно, с брюшным тифом (см. тифы). Статистика сыпного тифа; как причины смерти, в ряде европейских государств установлена только со второй половины XIX в. (Англия — 1869 г., Австрия — 1895 г. и т. д.). В значительной части государств Западной Европы статистика заболеваемости в прежнее время не велась, почему в целях сравнения ниже приводятся данные о смертности. Данные, в известной мере отражающие степень распространения сыпного тифа в отдельных странах в последние годы перед первой мировой войной (по С. А. Новосельскому), таковы:

Открытие передачи сыпного тифа платяными вшами даёт ключ к разгадке причин более значительного распространения сыпного тифа в одних местностях сравнительно с другими. С развитием санитарной культуры сыпной тиф неизменно идёт на убыль; это доказывают данные многих европейских государств, в которых заболеваемость сыпным тифом совершенно исчезла. С ухудшением общесанитарных условий жизни населения, т. е. при условиях, благоприятствующих распространению вшей, наиболее сильно должны проявляться и эпидемии этой болезни. В первую мировую войну 1914—1918 гг. Сербии пришлось испытать наиболее сильную сыпнотифозную эпидемию. С декабря 1914 г. по июль 1915 г. в Сербии умерло от сыпного тифа свыше 150 000 чел. Если принять, что эта цифра умерших соответствует приблизительно 1—1,5 млн. заболеваний, и иметь ввиду, что к этому времени население Сербии составляло менее 3 млн., то можно думать, что в Сербии переболело за эпидемии 1914—1915 гг. около 50% всего населения. Начиная с 1915 года сыпной тиф дал большие эпидемии в Польше, Румынии, Турции, Австро-Венгрии Италии; Германия дала резкий подъём сыпнотифозных заболеваний в 1915—1919 гг.

По характеру передачи и сопутствующих условий близким к сыпному тифу может считаться возвратный тиф, наиболее крупные эпидемии которого наблюдались в Европе в 1816—1817, 1841—1844, 1868 и 1872 гг. Вне Европы возвратный тиф постоянно наблюдается в Северной Африке и ряде других стран, весьма распространён в Индии.

На распространение возвратного тифа, как и сыпного, огромное влияние оказывают причины социального порядка. Войны, голодовки, народные бедствия и миграция населения служат причиной взрывов сильнейших его эпидемий. Многочисленными наблюдениями установлено, что возвратный тиф всегда находил верное убежище в условиях грязи, скученности, нищеты и вшивости. Ряд эпидемических вспышек в Петербурге и Москве в царской России показал, что на ночлежные дома, постоялые дворы и угловые квартиры приходилось 60—80% всех больных возвратным тифом.  

История эпидемии оспы (см.) в последние 150 лет неразрывно связана с продвижением в гущу населения благодетельного открытия Дженнера (см.) — оспопрививания. Беспристрастный язык  цифр в полной мере подтверждает целесообразность и необходимость оспопрививания, как вполне эффективной меры борьбы с эпидемии оспы. Последние годы перед первой мировой войной в большинстве европейских стран оспа была низведена до ничтожных размеров. Исключение составляла Россия, где, по далеко не полным данным, в среднем ежегодно умирало от оспы: в 1891—1895 гг. — 72 703, в 1896—1900 гг. — 57 240, в 1901—1905 гг. — 41 930, в 1906— 1910 гг. — 41 993, в 1911—1914 гг. - 29 063. Первая мировая война с её огромными передвижениями войск и населения при наличии источников инфекции была стимулом к распространению в большинстве воюющих стран вспышек оспенных эпидемий. Так, в Германии, в которой в 1913—1914 гг. число больных оспой составило 0,1 на 100 000 населения, оно увеличилось до 4,7 в 1917 г. и до 8,1 в 1919 г. Страны с широко развитой агитацией против оспопрививания, как Англия и Соединённые Штаты Америки, в настоящее время являются единственными в культурном мире, где оспа ещё распространена. Даже Япония, Ява и Мадура, Цейлон, Корея, Филиппинские острова, Чили и Египет, ранее бывшие очагами оспы, ныне освобождаются от неё после проведённых кампаний вакцинации.

В СССР оспа как эпидемическая болезнь исчезла с 1937 года в результате проведённых мероприятий по оспопрививанию. Её появление возможно лишь в результате заноса из соседних стран, где она ещё продолжает существовать. Это и требует постоянного поддержания иммунитета среди всего населения путём систематически проводимых противооспенных прививок.

Нет ни одной другой эпидемической болезни, которая распространяется с такой быстротой и захватывает такие огромные массы населения, как грипп (см. инфлюэнца). Особенностью гриппа можно считать внезапность и широкий охват населения без различия возраста, социального положения и внешних условий жизни. Влияние гриппа, как эпидемической болезни, на процессы динамики населения в значительной части культурных стран значительно больше, чем ряда других болезней. Помимо массового распространения гриппа, известную роль в этом играют также сопутствующие заболевания (воспаление лёгких и многообразные осложнения со стороны различных систем и органов). Последняя жестокая пандемия гриппа произошла в 1918 г. эпидемии продолжалась в течение 1918—1919 гг. волнообразно, то увеличиваясь, то снижаясь в своих размерах. В связи с тем, что первые печатные сведения об этой эпидемии появились в Испании, бывшей нейтральной во время мировой войны, болезнь 1918—1919 гг. была названа «испанской болезнью». Огромный размах эпидемии в 1918—1919 гг. стоил европейским странам свыше 1 млн. жертв. В России ежегодно до первой мировой войны регистрировалось (1908—1915 гг.) от 2,5 до 3,5 млн. больных гриппом, что в среднем даёт 200—250 больных на 10 000 населения. Эту цифру следует считать, по крайней мере, вдвое преуменьшенной против действительности. Степень распространения гриппа в современных условиях можно иллюстрировать след, данными:

Число умерших от гриппа в 1935 г.

Всё здесь сказанное относится к старому понятию о гриппе (инфлюэнце), под которым объединяются все случаи заболеваний, протекающие со сходной клинической картиной: лихорадкой, катаральными поражениями верхних дыхательных путей и проч. С тех пор, как стало  известно (1933), что лишь часть всей массы заболеваний, проходящих под названием гриппа, вызывается определённым возбудителем (фильтрующийся вирус), тогда как остальная масса случаев обусловливается другими причинами, появилась вполне обоснованная тенденция — для определения двух различных по своей природе заболеваний ввести два раздельных наименования (например, грипп и инфлюэнца и т. п.), что и подготовляется в настоящее время (1948) в нашей стране.

К числу эпидемий, распространение которых во всём культурном мире достаточно велико, относятся детские инфекции — корь, скарлатина, коклюш и дифтерия (см. L, 211/12). Перечисленные болезни поражают преимущественно детское население и вырывают из него ежегодно массу жертв. Тогда как против скарлатины (см.) нет ещё специфических лечебных средств, против дифтерии (см.) имеется достаточно надёжное средство в виде противодифтерийной сыворотки. Корь (см.) и коклюш (см.), несмотря на распространённый взгляд, что они имеют доброкачественное течение, дают довольно высокие показатели смертности, вследствие массового их распространения и огромного охвата детского населения. В последнее время против кори начали применять предупредительные прививки детям, находившимся в условиях контакта с больными. Даже при заболевании привитого ребёнка корью значительно снижается её тяжесть. Абсолютные цифры умерших от детских инфекций в дореволюционной России в среднем по пятилетиям таковы (по Новосельскому):

Таким образом, детские инфекции играли значительную роль в числе жертв, уносимых в России от заразных болезней.

Резко изменилась картина эпидемических заболеваний в СССР после победы Великой Октябрьской социалистической революции. Регистрация острозаразных заболеваний в Союзе стоит несравненно выше, чем в дореволюционное время, и в настоящее время охватывает подавляющее большинство случаев. В результате великих побед социализма, закреплённых Сталинской конституцией, роста материального уровня и культуры трудящихся масс нашей страны и достижений советского здравоохранения, санитарное состояние народов, населяющих СССР, неуклонно повышается, в результате чего и заболеваемость многими заразными болезнями заметно снижается.

Заболеваемость брюшным тифом очень резко снизилась не только по

сравнению с дореволюционным временем, но и падает из года в год, благодаря улучшению и усовершенствованию санитарного состояния ряда городов и сельских местностей (водоснабжение, канализация, коммунальная очистка, перепланировка и реконструкция и пр.). Ежегодное производство массовых прививок органами здравоохранения также способствует уменьшению заболеваемости брюшным тифом. За последние годы заболеваемость брюшным тифом снизилась более чем на 15%. Крупные города, как Москва, Ленинград, Киев, и многие другие, по смертности от брюшного тифа стоят на уровне более низком, чем для европейских городов.

Достигнутые успехи по снижению дифтерии в значительной мере обязаны организации производства вакцинации и ревакцинации против неё. Ряд работ советских эпидемиологов (Беседин, Ольшевская) подтверждает эффективность антидифтерийных прививок. Об этом говорят и факты, свидетельствующие о снижении заболеваемости дифтерией в отдельных республиках.

Отдельные типы эпидемий были кратко перечислены выше. Они зависят, как правило, от того механизма передачи, который является единственным или основным фактором распространения заразы на протяжении данной эпидемии. Так, при кишечных инфекциях, при которых заражение всегда происходит через рот в результате употребления заражённых пищевых продуктов или питьевой воды, в случае одновременных массовых заражений из общего источника могут возникать пищевые, молочные и водные эпидемии. В большинстве случаев они бывают кратковременными, так как фекальное загрязнение продуктов питания всегда бывает кратковременным (одномоментным). Источники питьевой воды, однако, при спуске в водоёмы сточных вод и пр., могут подвергаться длительному (постоянному) загрязнению, и тогда вызываемые ими эпидемии могут длиться многие годы и даже десятки лет. Ряд таких эпидемий во второй половине XIX в. был установлен в Европе (Мюнхен, Гамбург, Петербург и др.), причём эпидемии эти быстро устранялись вслед за проведением реконструкции хозяйственно-питьевого водоснабжения соответствующих городов.

Сезонные эпидемии наиболее типичны для заразных болезней, передаваемых, членистоногими, в биологии которых резко проявляется зависимость от сезона года. Сюда относятся все кровяные инфекции (малярия, сыпной тиф), передаваемые кровососущими эктопаразитами, а также кишечные инфекции, распространяемые мухами. Характерно, что почти для всех этих инфекций типичен летний эпидемический подъём, так как их переносчиками являются свободно живущие формы (комары, мухи и т. п.). Лишь сыпной и возвратный тифы, передаваемые вшами, имеют зимне-весенний (февраль-апрель) подъём заболеваемости потому, что именно в этот период года паразитирующие на теле человека вши получают наиболее благоприятные условия для своего массового размножения.

Некоторое количество эпидемий получает своё название от того места или обстановки, в которых произошло их возникновение и развитие. Так, говорят о «школьных» эпидемиях в тех случаях, когда та или иная инфекция (корь, сыпной тиф и т. п.) была занесена в среду учащихся одной школы и здесь получила своё распространение. Известны нередко наблюдавшиеся в прошлом «бытовые» эпидемии сифилиса, распространявшиеся среди определённых групп населения (крестьянское население, артели и т. п.). Сибирская язва имеет выраженную тенденцию поражать среди городского населения почти исключительно лиц, занятых обработкой животных продуктов, в чем выражается её профессиональный характер, и т. п.

Наконец, для острых инфекций дыхательных путей, среди многих присущих им особенностей («детские» болезни, массовость и т. п.), обращает на себя внимание тенденция давать некоторую периодическую смену повышенной и пониженной заболеваемости («периодичность» эпидемий). Это, как и другие из указанных свойств, обусловлено особенностями свойственного данной группе инфекций механизма передачи («капельная инфекция»). Этот механизм передачи представляется наиболее легко осуществимым, а потому при возникновении эпидемий болезней этой группы легко наступает поголовное заражение всех восприимчивых, и естественное прекращение эпидемии вследствие отсутствия восприимчивых индивидуумов. Новая волна эпидемии возможна лишь тогда, когда в населении снова накопится достаточное количество восприимчивых лиц, а на это обычно требуется несколько лет.

Что касается борьбы с эпидемиями в буквальном смысле, то она должна предусматривать, во-первых, устранение или подавление уже возникшей эпидемии и, во-вторых, недопущение её возникновения. Если первая задача разрешается путём тщательного выяснения причин возникновения эпидемий и последующего их устранения, то вторая имеет ввиду такое постоянное наблюдение за ходом эпидемического процесса и проведение мероприятий, которое не допустило бы усиления спорадической заболеваемости до уровня эпидемии

Однако понятие противоэпидемической борьбы обычно рассматривается не как изолированная задача борьбы и предупреждения развития эпидемий в узком смысле, а как систематическая и постоянная борьба с данной инфекционной болезнью вообще, преследующая цель максимального снижения заболеваемости и смертности от данной болезни.

Как указывалось, результат изучения закономерностей эпидемического процесса приводит нас к ясному пониманию, что эффективная борьба с инфекционными болезнями возможна путём рационального воздействия на три фактора (действующие силы) эпидемического процесса. Можно это положение сформулировать ещё таким образом, что эффективным противоэпидемическим действием может обладать лишь таксе мероприятие, которое в той или иной форме: а) воздействует на источник инфекции, нейтрализуя его роль распространителя заразы, б) нарушает механизм передачи инфекции, предупреждая таким образом новые заражения, или, наконец, в) повышает невосприимчивость окружающего населения. Вне этих трёх путей не может существовать эффективных противоэпидемических мероприятий.

Воздействие на источник инфекции, когда его роль играет животное, особенно вредное (грызуны), нередко имеет форму уничтожения заражённых экземпляров (например, при сапе, бешенстве) или даже массового уничтожения представителей данного вида (массовое истребление грызунов — дератизация, а также волков, как природных носителей бешенства). В отношении тех инфекций, источником которых естественно служит человек, наибольшее значение имеют такие широко известные меры, как изоляция (госпитализация) больных и их специфическое лечение, ведущее к освобождению организма от возбудителей. В настоящее время такое лечение может быть применено приблизительно к 40% всех известных заразных болезней, поражающих человека. В остальных случаях приходится ограничиваться той или иной формой изоляции, полной или частичной. Последняя форма изоляции применяется, например, к хроническим здоровым заразоносителям (например, недопущение носителей возбудителей кишечных инфекций к работе в пищевом деле и т. п.), к больным хроническими инфекциями, незначительно нарушающими общее состояние больного (например, трахома), когда «изоляцию» можно ограничить регулированием личного режима поведения больного (например, строго индивидуальное пользование предметами обихода) и т. п.

Нарушение механизма передачи инфекции достигается, как правило, путём воздействия на окружающую среду. Большинство широко известных мероприятии этой категории относится к так называемым санитарно-гигиеническим и дезинфекционным мероприятиям. Нетрудно понять, что такие процедуры, как дезинфекция посуды и выделений больного, уничтожение насекомых — переносчиков заразных болезней (дезинсекция), кипячение воды, молока и других пищевых продуктов, хлорирование воды, мытьё рук перед едой и т. п., имеют значение факторов, уничтожающих или преграждающих путь возбудителю, находящемуся во внешней среде, т. е. в тот момент, когда он выведен из зараженного организма, но ещё не проник в новый восприимчивый организм. Конечно, при различных механизмах передачи, эта группа воздействий должна быть также соответствующим образом специализирована.  

Наконец, в тех случаях, когда мы можем искусственными мерам поднять сопротивляемость или даже создать полную невосприимчивость здоровых людей к той или иной инфекции, то и это мероприятие оказывается способным дать соответствующий противоэпидемический эффект. Обычно это достигается путём активной («вакцинация») или пассивной (применение иммунных сывороток) иммунизации.  

В практической противоэпидемической борьбе используются не отдельные мероприятия, а вся сумма их, направляемая по всем трём линиям возможного воздействия на эпидемический процесс. Такая система борьбы называется комплексной. Это, однако, не значит, что борьба против всех инфекций ведётся обезличенно. Особенности отдельных инфекционных болезней выражены весьма резко, во многих отношениях они даже строго специфичны (например, свойства возбудителя, факторы переноса инфекции, особенно живые переносчики, характер иммунитета). Поэтому и комплекс противоэпидемических мероприятий против отдельных инфекционных болезней должен строго учитывать специфические особенности данной болезни.

Что касается общей цели, которую преследует противоэпидемическая борьба, то в зависимости от состояния научных знаний, а также организационных и технических возможностей, имеющихся в распоряжении органов здравоохранения, в отношении некоторых инфекций ставится задача снижения заболеваемости и смертности, в отношении же ряда заразных болезней может быть поставлена задача даже полной ликвидации их. Так, например, эта задача была в такой форме практически осуществлена в СССР в годы, предшествовавшие Великой Отечественной воине, в отношении натуральной оспы; ныне она поставлена в отношении сыпного и возвратного тифов.

Литература: Краус Фр. и Бругш Т. (Fr. Kraus и Th. Brugsch), «Инфекционные болезни», т. I—II, Пг., 1914—15; Вейксельбаум А. (А. Weichseibaum), «Эпидемиология», СПБ, 1900; Громашевский Л. В., «Общая эпидемиология», М. — Л., 1941 и 1942; он же и Вайндрах Г. М., «Частная эпидемиология», М., 194 7; Заболотный Д. К., «Основы эпидемиологии», т. I, М.— Л., 1927; Флеров К. Ф., «Сыпной тиф», М., 1914, 3 изд., М., 1923; Мюллер 17. Т., (Р. Th. Müller), «Общая эпидемиология», Пг., 1917; Уваров М. С., «Эпидемии», в кн.: Реальная энциклопедия медицинских наук, II доп. том, СПБ, 1901; Оницканский М. С., «О распространении холеры в России», СПБ, 1911; Тарасович Л., «Эпидемии последних лет в России», «Журнал общества русских врачей», М., 1922, № 1; Статистические материалы по состоянию народного здравия и организации медицинской помощи в СССР за 1913—25 гг., т. I—II, М., 1926—27; Статистический обзор состояния здравоохранения и заболеваемости заразными болезнями в РСФСР в 1926 году, М., 1928; Hirsch А., «Handbuch der historiseh-geographischen Pathologic»» 2 Aufl., Stuttgart, 1881; М. Mosse und G. Tugendreich, hrsg, «Krankheit und soziale. Lage», v. I—IV, München, 1912—13; «Statistiques des maladies а declaration obligatoire pour les années 1925—1929», Genève, 1927; «Rapport épidémiologique mensuel de la Section d’Hygiene de Secrétariat de ia Société des Nations», Genève, 1924—36; L. Tarassevitch, «Les épidémies en Russie depuis 1914», р. 1—2, Genève, 1922 (Rapport présenté au Comité d'Hygiène de la Société des Nations); Новосельский С. А., «Обзор главнейших данных по демографии России», Пг., 1916; его же, «Материалы по географии и санитарной статистике сыпного тифа» (Научная мысль, 1919, № 1—2); Уиппль Дж. и Новосельский С. А., «Основы демографической и санитарной статистики» [М., 1929]; Караффа-Корбут К. В., «Борьба с инфекционными болезнями в действующей армии в условиях текущей кампании», Пг., 1917; Гротьян А., «Социальная патология», пер. с 3 нем. изд., вып. 1—2, М., 1925—26; Ивашенцев Г. А., «Краткий курс инфекционных болезней», М.—Л., 1926; Биншток В. И. и Каминский Л. С., «Народное питание и народное здравие (в войну 1914—1918 гг.)». М.—Л., 1929; Каминский Л. С., «Скарлатина в Ленинграде за 30 лет», Л., 1926; его же, «Тезисы к диссертации на степень доктора медицинских наук». «География и статистика брюшного тифа», М., 1937; Биншток В. И. и Иванов Н. А., «Очерк главнейших острозаразных болезней в С.-Петербурге за 25 лет» [1887—1911], Пг., 1914; Биншток В. Я., «Эпидемия возвратного тифа в С.-Петербурге в 1908 году», в кн.: «Сборник, посвящённый И. И. Мечникову», СПБ, 1909; Экэль С. М., «Инфекционные заболевания на Украине», Харьков, 1927; Рейтлингер Л., «Исследования по истории, географии и статистике возвратной горячки в России», СПБ, 1874; Афанасьев М. И. и Вакс П. Б., «Людская чума», СПБ, 1904; Щепотьев Н. К., «Чумные эпидемии в России», СПБ, 1897; Дербек Ф. А., «История чумных эпидемий в России с основания государства до настоящего времени», СПБ, 1905; Афанасьев М. И. и Вакс П. Б., «Инфлюэнца», П., 1905; Владыкин В. В., «Материалы к истории холерной эпидемии 1892—95 гг. в пределах Европейской России», СПБ, 1899; Гамалея Н. Ф., «История оспы и значение оспопрививания», СПБ, 1913; Эрисман Ф. Ф., «Холера. Эпидемиология и профилактика», М., 1893; Архангельский Г. И., «Холерные эпидемии в Европейской России в 50-летний период 1823—1872», СПБ, 1874; Сборник статей о чуме, Казань, 1879 (Труды Общества врачей при императорском Казанском университете, вып. 1—2); Axшaрумов Д. Д., «Чума последних годов XIX столетия (1894—1900)», Полтава, 1900; Гамалея Н. Ф., «Чума и крысы», Одесса, 1902; Кашкадамов В. П., «Чума в Индии за 1896—1898 гг.», СПБ, 1898; Сталлибрасс К. О. (Stallybrass), «Основы эпидемиологии», пер. с англ., М. — Л., 1936; Башенин В. А., «Курс общей эпидемиологии», 2 изд., М—Л., 1938; Вогралик Г. Ф., «Учение об эпидемических заболеваниях», ч. 1—2, Томск, 1935; Greenwood М. «Epidemiology», L., 1935; Dopier Chet Lavergne, V., «Epidémiologie», 2 tt., Р., 1925—27.

Л. Громашевский и Л. Каминский.