Филателия

Филателия, несколько неудачный (буквально: любительство «франкированного», т. е. наперед оплаченного), но общепринятый теперь американский (французы иногда придерживаются тождественного по значению — «тимброфилия» и даже «тимбрология») термин, обозначающий собирание и исследование марок и других знаков почтовой оплаты. С самого начала 40-х гг. XIX в. новое увлечение имело немало хулителей (осмеяно оно было, например, уже в 1842 г. в английском сатирическом журнале Punch), но еще больше преданных энтузиастов. В настоящее время оно, несомненно, считается здоровой и законной формой коллекционерства, хотя претензии филателии стать «дисциплиной», т. е. научной областью с особой компетенцией, все еще подвергается сомнениям. Успех филателии за последние 40—50 лет почти беспримерен (по всему земному шару теперь разбросано более 10 млн. филателистов), что объясняется рядом чисто объективных фактов, лежащих в самой основе филателии. Объект ее, прежде всего почтовая марка, представляет все мыслимые степени доступности или, наоборот, редкости; ценность каждого экземпляра может быть в значительной степени точно (в основе — величина «эмиссии», т. е. выпуска, и продолжительность «хождения») установлена; разнообразие — почти безгранично, начиная с элементарной разницы по странам и рисунку (до мировой войны всего около 30 000 №№) и кончая тончайшими особенностями «типов», «разновидностей», «ошибок» и пр., общее число которых до войны и эпохи революций было не ниже 250 000, а в настоящее время поднялось до 300 000; увлекательность собирания, дающего результат уже при первых даже шагах, чрезвычайно заразительна; полезность — в смысле побочного незаметного приобретения массы исторических, лингвистических, географических, и этнографических сведений, не говоря уже о приучении к точности, аккуратности, заинтересованной «лабораторной» внимательности и пр. — очень значительна.

История филателии тесно связана с историей самой почтовой марки, а успехи филателии — с развитием и особенностями ее изготовления. Идея особого почтового знака, свидетельствующего о предварительной оплате данного отправления, восходит до XVII в (парижская городская почта 1653 г.), но широкого применения не получила. Лишь с введением в 1819 г. (Сардиния) штемпельной оболочки, а затем (1820, английский бумажный торговец Бревер) с изобретением «конверта», идея современной почтовой марки была настолько подготовлена, что почти одновременно в Англии выступили два лица, могущие считаться подлинными ее изобретателями: в 1837 г. почтмейстер Ройлэнд Хилл выпускает свой знаменитый памфлет «Post office reforme, its importance and practicability», где детально обосновывает всестороннюю выгодность нового дешевого (penny system) почтового тарифа с платой наперед путем наклейки марки, что и проведено было в законодательных учреждениях в 1840 г., а с 1834 г. книгопродавец и типограф Джеме Чальмерс выступает с проектами наклеиваемых («суммированных») марок, небольшого объема и строго определенного типа.

В мае 1840 г. в Англии выпускается первая в мире почтовая марка современного образца, пока еще без зубцов, так как изобретатель «перфорации» (проколов для более легкого отделения отдельных марок), ирландец Генри Эрчер, выступает лишь в 1847 г., и английское правительство приобретает его машину только в 1852 г.

Примеру Англии последовали: в 1843 г. — кантон Цюрих (1-го мата), Бразилия (1-го июля), кантон Женева (30-го сентября); Соединенные Штаты ввели марки лишь в 1847 г. (опыты в Нью-Йорке уже в 1845 г.), одновременно с островом Святого Маврикия (кстати, одна из самых редких марок, оцениваемая в 300 000 франков в 1925 г. найден был 14-ый ее экземпляр); Франция 1848 г. (фактически только с 1 января 1840), Бельгия, Бавария, Тоскана, Новый Южный Уэльс — 1849 г.; 1850 г. дал марки Швейцарии (всей), Австро-Венгрии, Пруссии, Испании; 1851 — Сандвичевым островам, 1852 — Голландии и т. д. Первая русская марка выпущена 10 декабря 1857 г. (в Финляндии марки с 1856 г.), хотя русский конверт появился уже (после предварительных опытов в СПБ и Финляндии, у которой общий конверт введен о 1-го января) 1-го декабря 1845 г. Следующие по времени конверты — кантон Женева (февраль 1846 г.); первый немецкий конверт (Турн и Таксис) — 1-го октября 1847 г.

Почтовая карточка, «открытое письмо», впервые введена Австрией (1 октября 1869; затем Северный Германский Почтовый Союз — 1 июля 1870), хотя подлинным ее изобретателем был крупный тогда почтовый чиновник ф. Стефан (его доклад 1865 г.), впоследствии известный реформатор германского почтового дела. Франко-Прусская война необычайно способствовала (в 1-ый ее год до 10 млн. карточек «на родину») применению «карточки»; в том же 1870 г. ее вводят — Англия, Швейцария, Люксембург, 1871 —  Бельгия, Голландия, Дания, 1872 — Швеция, Норвегия, Россия, 1873 — Соединенные Штаты, Румыния, Испания, 1874 — Италия  и т. д.

За первые 25 лет существования марок выпущено было уже 1391 (Европа — 841; Америка — 333; Австралия — 103; Азия — 59; Африка — 55; для сравнения любопытно сопоставить один лишь 1923 г., правда на редкость изобильный — всего 2152 марки, а именно: Европа — 1084, Азия — 422, Африка — 324, Америка — 295, Австрия — 27), из которых курсировало лишь 580, а 811 были уже отставлены. Таков один множитель, сыгравший решительную роль в филателии; другой — количество погашенных марок, т. е. величину эмиссий и рост потребления, можно определить следующим сопоставлением:

1- й год для России (1857; с 10 декабря)  510 марок.

2- й « « « (1858)  2 903 855 «

3- й « « « (1859)  11 639 013 «

4- й « «Франции (1849)  21 232 666 «

5- й   « « (1854)  83 359 350 «

Третий множитель, не менее важный для филателистического материала, особенно для собирания более высокой квалификации, вытекает из самой техники изготовления марок, дающей, помимо прямых «ошибок» и недочетов внутри одной и той же эмиссии, громадное количество «разновидностей» в разных эмиссиях одного и того же образца, а именно: отличия могут получаться — гравирована ли марка на меди или стали, или изготовлена литографским или типографским способами, затем какова ее перфорация — четкая или плохая, одинаковая по всем краям (общепризнанной считается формула Dr. Lеgrand — количество проколов на протяжении 2 сантиметров; существуют особые измерители, одонтометры, в виде удобной таблицы) или варьирующая по горизонтальному и вертикальному направлению (первым всегда считается горизонтальный край), наконец, имеем ли мы обычный прокол кружком или прокол линейный (прорез), змеевидный и пр.; громадное значение имеет бумага — ее окраска, толщина, качество (простая, меловая, верже поперечный, продольный и пр.), а также наличие или отсутствие тех или иных водяных знаков (первый — в Англии, апрель 1840) и прочих страховок против подделки — опускание в бумажную массу шелковых нитей, положение клеевой или меловой сетки, не допускающих, как и «гофраж» (штампование части поверхности марки с прорывом ее волокна), вторичного потребления, предусмотрительность далеко не лишняя, как, например, показал известный Варшавский процесс 1908 г., где убытки государства от подновленных марок (удаление штемпеля и общее «омоложение») определялись в 7 млн. рублей; наконец, варианты окраски, несмотря на всю обычную тщательность их подбора, дают громадный ряд дальнейших разновидностей (особенно резки были отличия «военных» красок ввиду отсутствия германских красок на мировом рынке), для ограничения которого введены даже особые «каноны» или «ключи» красок.

Что касается самого собирательства, то изначальную его дату пока точно установить не удалось, хотя она очень близка к выпуску первых марок. Началось оно, по-видимому, в Англии (первая, вероятно, филателистическая статья помещена была Греем в газете Times за 1841 г.), затем быстро перекинулось во Францию, Бельгию, а также Германию. Эта первая стадия (приблизительно до 1860 г.) характеризуется хождением ощупью, преобладанием случайностей; участвуют либо богачи, отчасти чудаки-маньяки, либо школьники; очень немногие коллекции доходят до 1853 г., большинство представляет бессистемное, при частой порче марок, «наклеивание». С 1860 г. начинается вторая стадия, сильно сказывающаяся и доныне — время систематического собирания, давшего много положительного, но и легко вырождавшегося в погоню за «редкостью», уродствами и пр. Открывается этот период прямой «маркоманией» (особ. 1862—64 гг.), собирание становится хорошим тоном, марочные биржи Парижа и Лондона привлекают весь «свет», энтузиазмом охвачены титулованные лица — император австрийский, король португальский, даже папа Пий IX, назначаются «придворные поставщики», композиторы (например Натт) пишут «марочные польки», портные вводят «марочные» цвета и даже покрои. Возникает множество специальных торговцев, перепродавцов, маклеров и пр.; ажиотаж работает вовсю, не уступая обычной биржевой горячке. Но одновременно выявляются и те положительные стороны, которые легли в основу современной филателии. Как раз с 1861 г. появляется (во Франции) первый альбом, т. е. авторитетный толкователь и руководитель; число их растет неудержимо (первый немецкий альбом — Вуттига; 1-ое изд. — 1862, 1863 г.уже 6-ое изд.; почти столь же широко распространен был брюссельский альбом, с 1863 г., знаменитый до сих пор фирмы Моёns’а), приучая собирателей к известной общей норме и обязательной дисциплине; первые каталоги 1861 – Потико в Париже, 1862 — Моёns в Брюсселе) утончают наблюдение и, кстати, удешевляют и демократизируют потребление; первые научные работы (методы определения и различения), особенно известного французского собирателя и знатока Dr. Magnus (Dr. Lеgrand), бельгийца Моёns’а, немца Dr. Moschkau тоже относятся к середине 60-х гг. (первые курсы по филателии прочитаны были в Нью-Йорке в 1860 г.); наконец, к этому же времени восходят некоторые поразительные по богатству коллекции, например, непревзойденное пока собрание (с 1862 г. в основе — по одному экземпляру гашеной и негашеной марки) Филиппа де Феррари в Париже, уже в 80-х гг. оценивавшееся в 1,5 млн. золотых франков, в 1910 г. более чем в 10 млн. фр., а ныне, попав после войны в руки обедневшего французского правительства, разбазаренное в течение трех с лишком лет (распродажа закончилась в 1925 г.), причем первые 10 аукционных сессий (до июня 1924 г.) дали общую «выручку» в 28,5 млн. фр.

С начала 80-х гг. обнаружилась новая стадия: «общее» коллекционирование (т. е. всех стран) все более заменяется «специальным» — определенной страны, зато во всех вариантах, особенностях и даже уродствах, определенной области (например «колониальные» марки), определенного времени; кроме собирания марок выдвигается «весь документ», т. е. письмо целиком (Ganzsachen, entiers, «цельная вещь»). Элемент исследования значительно усиливается; появляются целые «монографии» по тому или другому «жгучему» методологическому или описательному вопросу; увеличивается спайка самих филателистов в виде обществ (Philately Society в Лондоне уже с апреля 1869; Société franc. dе Timbrologiе в Париже с 1874 г.) и более крупных объединений чисто международного уже характера (Intеrnationaler Philatelisten Verein в Дрездене с 1877 г.). Филателия  общепризнана в своих положительных проявлениях, и целый ряд государств устраивает образцовые филателистические музеи — Германия (теперь более 40 000 марок и до 9 000 «цельных вещей»), Франция, Бавария, даже Болгария, русское  филателистическое отделение Почтового Музея с 1884 г., теперь с 1923 г. как Музей Парижской Связи в Ленинграде. Самый большой музей (и после «смерти» коллекции Феррари — самое большое и драгоценное собрание) — в Британском Музее в Лондоне, в основу которого легло замечательное собрание Tapling’а (а в его основе — собрание художника Caillebotte), завещанное им в 1892 г. и с тех пор грандиозно еще увеличившееся. Период этот характеризуется, между прочим, колоссальным ростом марочной торговли, целых купеческих «династий» (Франция — Maury, Германи — Sеnf, Lindenberg, Бельгия — Моёns, Англия — Stanley Gibbons, Америка — Scott), диктующих вкусы, моды и цены при помощи целой массы ими же издаваемых или субсидируемых журналов (первый с 1862 — The Stamp Collectors Review в Ливерпуле, второй — Le Timbre - Poste в Брюсселе, с 1863 г. существующий поныне как старейший журнал; третий, в том же году, в Лейпциге — Magazin für Briefmarkensammler u. Т.), каталогов, выставок, аукционов. С 1900 г. приблизительно начинается борьба, сперва довольно неуверенная, с этими монополистами. Организуются «дикие» общества, без заманчивых субсидий и подарков; проповедуется «чистое любительство», отрыв от торговцев, сокращение и обуздание их аппетитов. Отпор крупных фирм, конечно, весьма внушителен, и движение это, несомненно, усиливаясь, все же не может еще считаться обеспеченным на Западе. Советская филателия с самого начала встала именно на эту платформу — при помощи государства — через кооперацию самих филателистов, мимо торговцев.

Колоссальный спрос на марки вызвал раннюю, с самого начала очень удачную и тонкую фальсификацию, и недаром уже в 1863 г. Моёns мог написать теоретический труд па эту тему. Кроме прямой подделки (знаменитые центры — Бостон, Гамбург, Нюрнберг и пр.), иногда даже при помощи оригинальных матриц (не смешивать с т. н. «новоделами», Nеudruсkе, т. е. официальными выпусками, обычно в очень ограниченном количестве, марок, ставших «редкостями»; почин положил Ганновер в 1860 г.), нужно иметь ввиду массу подозрительных разновидностей спекулятивного характера, иногда даже имеющих официальное происхождение. Таков был, например, вопрос о пресловутых марках Зебека, ловкого и уже богатого типографа, обосновавшегося в Нью-Йорке и предложившего целому ряду более мелких американских государств ежегодное (безвозмездное!) печатание новых серий, с тем, чтоб «остатки»« шли на пользу ему, Зебеку. На эту не безвыгодную комбинацию в начале 90-х гг. пошли Гондурас, Сан-Сальвадор, Никарагуа, Эквадор, и всем филателистам хорошо ведомо, какая уйма «серий»  была выброшена на рынок. Прямым фальсификатом их назвать было нельзя, но филателистическое качество их было настолько сомнительно, что поднят был громкий вопрос о радикальной борьбе с необоснованными и чрезмерными выпусками. Особые энергию и авторитет проявила специальная для сего организованная (1895) ассоциация S. S. S. S. (Society for the Suppression of speculative stamps), добившаяся на Всемирном Почтовом Конгрессе в Вашингтоне (1897) твердых запретов как прямой, так и косвенной спекуляции, между прочим, и зря выпускаемых «юбилейных серий»; но еще в 1910 г. (Всемирный Конгресс филателистов в Лондоне) вопрос этот не утратил своей актуальности. Действительно, ряд государств, и даже руководящих, часто и близко подходили к запретительной черте. Франция, например, в одном лишь 1893 г. выпустила 234 новых колониальных марок и за один месяц выручила на них от коллекционеров более 1,5 млн. франков. В наше время территория Данциг, малюсенький Мемель, небольшая Литва в короткий срок выпустили по 100 марок, а Португалия в одном лишь 1925 г. более 200; далее Германия, в эпоху инфляции, за одни 1923 г. дала почти 200 разных «надпечаток», а низкая валюта франка 1925 г. не случайно, по-видимому, совпадает с выпуском Францией 249 новых колониальных марок.

Подозрительность строгих филателистов шла и иными еще путями (неосновательная война с «новоделами»,  см. выше; более основательная борьба против «дружеских»«, т. е. без регулярного почтового пробега, погашений и пр.). Теперь крайности можно считать изжитыми. Более правильную охрану интересов филателии провели как объединения, так и съезды и конгрессы. Число обществ в настоящее время далеко шагнуло за 1000, располагающих почти таким же числом специальных журналов на 18 языках (наиболее распространенный, но далеко не лучший, до сих пор Illustriertes Briefraarkenjournal фирмы Зенф, с 25 000 абонентов). Количество выставок и съездов колоссально и ежегодно растет; 1890 г., т. е. год 50-летия почтовой марки, дал целых три грандиозных выставки—в Лондоне, Вене, Магдебурге; сейчас, на 1926 г. их объявлено уже 11, и нет ни одной более крупной страны, где не было бы ежегодного съезда, нет ни одного года без одного или нескольких всемирных конгрессов.

Русская филателия шла несколько замедленным шагом и питалась отраженным лишь светом, оставаясь слишком долго без признания в качестве «детской забавы»  или прихоти богатых и высокопоставленных лиц (вплоть до Николая II, имевшего обширную, но, по-видимому, безвкусную коллекцию, далеко и во многом уступавшую собранию его родственника — Эдуарда английского). Только в 1872 г. появилось первое объединение в СПБ, как филиал Дрезденского Международного Общества (см. выше), и лишь в 1910 г. встало на собственные ноги в лице «Российского Общества Филателистов». Москвичи объединились в 1882 г., но общество было запрещено в 1898 г. и возобновилось лишь в 1907 г. Характерно, что 1915 г., отъезд и интернирование многих иностранцев, в корень подкосил оба общества, и лишь на краткое время (1918—1921) образовалось новое «Московское Общество Филателистов и Коллекционеров», смененное уже по огосударствлении филателии (30 декабря 1921 г. торговыми марками — монополия) сперва ВОФ (Всероссийское Общество Филателистов), затем, после 1-го Всесоюзного Съезда в декабре 1924 г. (с ним связана были 1-ая Всесоюзная Выставка — описание ее вышло в 1925 г. по редакции Ф. Чучина, а также Учредительный Конгресс Филинтерна) ВОК (Всесоюзное  Общество Коллекционеров), имеющее теперь более 57 отделов при 63 секциях Юных Филателистов.

Русская филателия не создала пока ни собственного альбома, ни достаточно самостоятельных каталогов (лишь коммерческие — Эйхенталь в СПБ, Аксюк в Одессе и пр.), ни даже более крупных торговцев-марочников. Не имела она и более значительной литературы, несмотря на ряд крупных и вдумчивых коллекционеров вроде Ф. Бритфуса, В. Веркмейстера, П. Щапова (покойный поэт В. Я. Брюсов был также филателистом), несмотря, наконец, на очень располагающие условия, делающие русский марочный материал одним из наиболее богатых и увлекательных. Стоит вспомнить, например, громадную, почти единственную в своем роде область земских марок (помимо государственной почты, с 1870 г., даже 1865 г. и до 1917, ряд уездных земств, всего 164, имели не только свою почту, но и свои марки, дающие в общем итоге более 2000 №№; кстати, земские бандероли для пересылки печатных произведений опередили даже общегосударственные), очень рано оцененную заграничными коллекционерами и скупщиками (специальный каталог Моёns'а — 1875, в том же году каталог Gray, затем обширные каталоги Scott’а 1896 и Gibbons’а 1899), но очень поздно (первый опыт Чудовского, 1888) дождавшуюся русской обработки, так как прекрасно изданная (но на немецком языке, 1910—1916) монография Шмидта и Фаберже доведена лишь до половины (до К, в 2-х увесистых томах). В советское время и в этой области получился энергичный толчок: в 1925 г. вышел (два издания — русское и английское) удачно и надежно составленный полный каталог земских марок (под ред. Ф. Г. Чучина, уполномоченного по филателии в СССР) не только с иллюстрирациями, но и с ориентировочными ценами.

Под ред. Ф. Г. Чучина выходит также (см. ниже) специальный орган по филателии, устанавливающий и проводящий основные положения советской филателии — широкое признание ее образовательного значения, расширение круга собирателей, особенно из массового молодняка, с преобладанием коллективного интереса над индивидуальным, коллекционерства идейного, общественно-ценного (отображение строя; «нет филателии вне политики»; важность исторической и художественной, а не только рыночной ценности марки) над собирательством собственническим, организация внутреннего и внешнего филателистического рынка и т. п. Тем не менее, и до сих пор не хватает (так и заграницей; F. Melville — АВС of Stamp Collecting — сильно устарело) достаточно простого и все же емкого советчика, как для начинающего, так и для уже продвинувшихся русских собирателей (изданный на 1924—25 год «Спутник»  филателии все еще отчасти слишком краток, отчасти слишком специален; на 1925—26 г. он еще не выпущен), и все еще приходится  прибегать в первую голову к иностранным пособиям.

Перечислить всю, даже главнейшую литературу по филателии нет никакой возможности. Достаточно указать, что недавний (1925 г.) аукцион одной такой специальной библиотеки дал брошюру в 50 стр. и более 600 названий. Ограничиться приходится лишь самым существенным. Но прежде необходимо устранить одно из наиболее существенных недоразумений, немало повредившее филателии. Именно, нормальная филателия не требует непременно «безумных»  трат. Даже значительно продвинувшиеся коллекционеры, даже «специализировавшиеся»  могут долгое время вполне оставаться в пределах возможного, не говоря уже о начинающих, к которым, собственно, и направлены эти соображения. «Снасть»  филателиста, в общем, недорога: нужны —  пинцет (руками марок не трогать!), измеритель зубцовки (одонтометр, см. выше), ванночка для определения водяных знаков; все остальное может быть самодельным, не исключая даже альбома. Ведь даже признанно хорошие альбомы вскоре либо порабощают собирателя, либо не удовлетворяют, так как предусмотренных в них «мест»  никогда не хватает (активный альбом — не склад, а лаборатория) для мало-мальски вдумчивого собирателя. Не самодельными могут и должны быть лишь хорошие фальцы (приклейки), да хороший же каталог, по возможности ежегодно обновляемый; в качестве общего правила необходимо также иметь филателистические журналы и связь с другими собирателями путем вступления в филателистическую организацию. Все остальное — вопрос времени, роста и самодеятельности. Литература вопроса поэтому не имеет самодовлеющего значения. Хуже всего обставлена история филателии, где все еще нужно рекомендовать старый, неоднократно издававшийся труд А. de Rotschild: «Hist, de la poste aux lettres et des timbres poste». (L. Salefranque, «Le timbre à travers l’histoire» — совсем устарело).

Из каталогов, ежегодно издаваемых, наиболее распространены: универсальные — Ivert et Tellier (по-французски; с 1926 и английские издания; в одном томе, наиболее дешевый, но надежный), Senf (по-немецки; в 2-х частях — Европейские и остальные страны), Scott (по-английски; один том), Gibbons (по-английски; с 1926 г. в одном томе), и только «Европа» — Michel (по-немецки), Zumstein (двуязычный: немецкий — французский). Для цельных вещей необходимы Dr. S. Ascher: Grosser Ganzsachen — Kаtalog, 1924, вполне заменивший старый каталог Senf-Lin denberg; для собирания фискальных (гербовых) марок — А. Forbin: Timbres fiscaux.

В качестве, безусловно, надежной основы, своего рода энциклопедией, может служить известный «Handbuch» Paul Kohl (умер 21-го марта 1926), 11-ое издание которого выходит (с 1925 г.) выпусками в превосходной обработке ряда специалистов.

Из альбомов (конечно «перманентных», т. е. самопереплетающихся — при помощи особой зажимной пружины — а посему легко позволяющих добавление новых листов) особенного внимания заслуживают альбомы — Krötzsch, Schaubek (первый «перманентый» альбом: 1-ое издание 1870 г.), Schwaneberger, Lücke (все в Лейпциге), Ivert et Tellier (Париж-Ампен), Gibbons (Лондон), Scott (Нью-Йорк) и пр.

Число пособий для специального собирания, будь то в виде каталогов по отдельным странам (например серия Stanley—Gibbons), или по отдельным явлениям (например для марок аэропочты — Рh. Champion, Catal. historique et descriptif des timbres de la Postе Aérienne, Paris, 4-oе изд. 1925), или специальных монографий (например, Zumstеin для Швейцарии или серии работ Н. Krötzsch'a по Швеции, России, Испании, Ольденбургу и пр.) чрезвычайно значительно (для справок см. библиография Kohl, Rommel, Kravemann), при очень высоком качестве. Относительно русских земских марок — см. выше; в настоящее время (1926) уполномоченным по филателии подготовлены к выпуску спецкаталоги по Украине и по Закавказью; зато каталог русских марок (империи, РСФСР, СССР) имеется лишь до февраля 1924 г.

Интересно отметить также (1925; 7-ое изд.) Who’s Who in Philately, Lond. — адреса собирателей с кратким описанием их коллекций и интересов.

Из многочисленных журналов наиболее ходки: Illustr. Briеfmarkenjournal (Senf, Leipzig), Deutsche Briefmarkenzeitung (Berlin—Leipzig), L’écho dela Timbrologiе (Champion, Paris), Le Philatelistе International (Paris), Le Timbre Postе (Bruxelles), The Philatelic Magasine (London), Kosmofilatelist (Швеция, в 5 изд. на 5 языках: немецкий, английский, испанский, шведский, эсперанто) и др. В августе 1922 г. в Москве стал выходить Советский Филателист, замененный в 1925 г. Советским Коллекционером, а с 1925 г. ежемесячным объединенным тройным изданием Советский Филателист, Советский Коллекционер.

Организация Уполномоченного по филателии в СССР и Всесоюзная Филателистическая Ассоциация находятся — Москва, 1-ая Тверская-Ямская, 3; там же продажа марок и всех к ним принадлежностей, обмен, периодические аукционы, всевозможные справки и указания.

Д. Е.