Франциск Ассизский

Франциск Ассизский (1182 — 1226), основатель ордена францисканцев (см.), родился в Ассизи, в семье зажиточного торговца сукном Пьетро Бернардоне, нередко бывавшего по делам во Франции и женатого, по-видимому, на француженке; этим объясняется, вероятно, и имя Франциск, и любовь его к провансальскому языку и песням, отчасти, может быть, и близость его к вальденству (см.). Франциск получил очень скудное образование и проводил молодость беспечно и весело в кругу молодежи, являясь верховодом во всяких затеях. Отбивая нападение соседней Перуджии на Ассизи, Франциск попал в плен на целый год (1201/02). После этого он пережил тяжелую болезнь, во время которой много размышлял, и затем, неожиданно для своих друзей, отрекся от прежней жизни и сделался служителем своей «невесты», «нищеты христовой». Он отказался от богатства, смешался с толпой нищих, отправился паломником в Рим, там на паперти роздал все свои деньги, обменялся одеждой с нищим. Когда после его возвращения отец вздумал пожаловаться на сына, безрассудно раздававшего имущество первому встречному, Франциск в присутствии народа, епископа и властей Ассизи торжественно отрекся от отца, обещав отныне служить только «отцу небесному» (1207). Но отрекшись от мира, Франциск не уединился в монастырь. Сбором подаяний и личным трудом, таская бревна и камни, помогал он восстановлять обветшавшие церкви и часовни. Наряду с этим он ухаживал за больными и прокаженными, помогал беднякам, не отказываясь ни от какой работы. Жил он по большей части в шалаше близ посвященной Мадонне полуразрушенной часовни in Portiunсula («на маломерном участке»). Так прошло два года. Однажды во время службы Франциск особенно потрясен был словами: «Не берите с собой ни золота, ни серебра, ни меди в поясы своя, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха». Франциск нашел в этих словах свое призвание; он снял с себя сандалии, препоясал вервием грубую свою тунику, бросил палку и мешок и решил проповедовать евангелие людям. Отшельник стал проповедником. На площадях Ассизи и на церковной паперти появился этот мирянин, привлекая народ живым бесхитростным рассказом на простом, понятном народном языке о жизни и страданиях Христа; никакой книжности, догматики, богословской учености в его проповеди не было. Франциск сам переживал рассказываемое, волновался, плакал. Сила его проповеди была не в словах, а в поэтической передаче. Недаром сам Франциск звал себя «трубадуром божьим».

Скоро к Франциску присоединилось двое товарищей, и этот момент впоследствии считали началом ордена (см. францисканцы). Когда община Франциска разрослась до 12 человек, он отправился в Рим, изъявил полную покорность папе Иннокентию III и получил устное разрешение на развитие своей деятельности (1210); утверждение т. н. францисканского ордена произошло лишь в 1223 г., за три года до смерти Франциска. Из дальнейшей жизни Франциска мы знаем о создании им в 1212 г. при церкви св. Дамиана женской общины под руководством сестры Клары (см. XXIV, 284/85). Это т. н. второй орден. Пытался Франциск попасть в Палестину, но вернулся, потерпев кораблекрушение. В 1215 г. он безуспешно ездил в Испанию проповедовать маврам; в 1218—20 гг. был с крестоносцами в Египте, где попал в плен к султану Камилю и безуспешно пытался обратить его в христианство. Вернувшись на родину, Франциск отказался от руководства братией; он, видимо, плохо был приспособлен к управлению сложной разросшейся организацией, которая явно утрачивала дух первоначальной братской общины. Франциск успел, однако, положить в 1221 г. начало еще одной организации, т. н. третьему ордену, терциариям (см.), т. е. мирянам, примыкавшим к францисканству по своим воззрениям. Успел Франциск и проредактировать заново «Правило» для своей братии. Но Франциск был уже смертельно болен (по всем данным, у него был рак). Бледный и исхудалый разъезжал он на ослике. Временами он уединялся в горы. В сентябре 1224 г., за два года до смерти, в момент экстаза, у Франциска появились засвидетельствованные современниками язвы на ладонях рук и ступнях ног, т. н. стигмы (см. стигматизация). Почти ослепнув под конец жизни, Франциск велел снести себя к родному городу и скончался на ступенях Порциункулы. Уже в 1228 г. папа Григорий IX (прежде кардинал Уголино), лично знавший и друживший с Франциском, канонизировал его. В 1230 г. тело его перенесено было в богатый храм, построенный на собранные пожертвования: это двойное отступление от заветов Франциска показывало, что дело его получило совершенно несогласное с духом его основателя приложение в руках правящей церкви (см. францисканцы). Могила Франциска была, впрочем, забыта, и останки его вновь найдены были лишь в 1818 г. Изучение его личности относится главным образом к концу XIX, началу XX века.

Жизнь Франциска – редчайший  пример полного слияния с идеалом. А идеал этот — евангельское совершенство, осуществленное в миру. В основе всего для Франциска — нищета, в которой он видит не отречение от мира, а подражание Христу, - нищенство  не средство для пропитания, а религиозный подвиг. Собственность принадлежит тому, кто в ней нуждается, и Франциск всегда отдавал свой плащ нуждающемуся в одеянии. Эта восторженная любовь Франциска к нищете символически выражена в известной фреске Джотто (см.) «Венчание Франциска с бедностью». И смирение (обязательное, по обету, для каждого монаха) у Франциска не вымученный аскетический подвиг, оно у него природное и доходило до полного забвения всякой заботы о себе. Его любовь расширялась до пантеистического чувства. Он любил не только людей, свою братию и дальних, грешников и злодеев; он любил зверей, птиц, цветы, воду, камни, огонь, небесные светила. Тому свидетельством является его «Хвала творениям» (иначе Гимн Солнцу, один из самых ранних памятников итальянской поэзии) и дошедшие до нас бесчисленные рассказы о порой наивной форме, в какой выражалось у него это чувство. Солнце, луну, волка, ягненка, рыб, огонь и воду зовет он не иначе, как братьями и сестрами. Франциск обращается с речью и даже проповедью к овцам, к птицам. Весь охваченный любовью к творцу и его творению, Франциск при всем своем аскетизме сохранил свойственную ему смолоду жизнерадостность.   Душевное веселие, постоянная радость — его основное настроение, которое он старается внушить и своим братьям. Франциск любил песню: он пел во время странствий, за работой, пел даже в дни последней своей болезни. Ведь мир прекрасен — надо всему в нем радоваться, — такой взгляд кладет глубокое различие между Франциском и обычным аскетизмом с его великим презрением к миру. В аскетизм Франциск  вносит ряд поправок. Он понимает его по евангельски, буквально: не надо готовить ничего на завтра, надо довольствоваться малым, надо есть все, что даст милостыня (Франциск допускает нарушение поста). Конечно, и Франциску свойственно общее аскетам презрение к телу, как к чему-то чуждому и враждебному душе. На своеобразном своем языке он звал тело «братом ослом», которого надо обременять тяжелой ношей, поменьше кормить и чаще бить бичом. Но и брат-тело нуждается в жалости. Франциск учил свою братию снисходительнее относиться к потребностям тела, чтобы сохранять силу и бодрость на совершение добрых дел.   Своеобразен и взгляд Франциска на науку, вполне гармоничный с общим его мировоззрением. Франциск называл себя простецом, неучем (idiota); не то чтобы он отрицал значение учености: «Всех богословов и всех служащих нам изъяснением слова божия мы должны почитать и ценить очень высоко, ибо они сообщают нам дух жизненный»; но Франциск боялся, что книжные занятия приведут иных к ученому чванству. К тому же, книги — нарушение завета нищеты; они дороги, громоздки, требуют для занятий ими удобного жилья. Личный пример, по мнению Франциска, лучшая проповедь, значительнее всякой учености.

Франциск мистик и аскет. Его попытка повторить в условиях ХIIІ в. евангельское житие «покрывает гармоническим аккордом диссонанс, проходивший через всю средневековую жизнь — разлад между евангельским идеалом и тем учреждением, которое взялось осуществлять на земле этот идеал». Никто не осуществил евангельского совершенства смиреннее, искреннее и трогательнее, и никто не вложил в него столько любви, как этот «христолюбивейший бедняк» из Ассизи.

Образ Франциск сделался необыкновенно близок тогдашнему народу. Лучшим показателем этого являются безыскусственные краткие рассказы о Франциске и его товарищах, т. н. «Fioretti», «цветочки» Франциска, венок легенд, вышедших из францисканской среды, но удивительно подошедших к народному взгляду на Франциска и народом воспринятых, как народное произведение.

Литература: Н. Thode, «F. v. А. und die Anfange d. Kunst d. Renaissance in Italien» (1885); Р. Sabatier, «Vie de S. F. d’ А.» (1894 и далее, более 40 изданий, попала в папский Index запрещенных книг!); R. Saitschik, «F. v. А.» (2 изд. 1917); Joh. Joergensen, «S. Fr. d'А.» (с датского, 1911); G.-К. Chesterton, «St. F. of А.» (1925). На русском языке: В. Герье, «Франциск, апостол нищеты и любви» (1908); В. Конради, «Книга о св. Франциске» (1912: даны отрывки из двух житий ХIII в. и из «Цветочков»); «Цветочки св. Франциска Ассизского», полный перевод А. Печковского (1913).

И. Шитц.