Франция. История. I. Образование французского государства и установление в нем феодального строя

Франция. История. I. Образование французского государства и установление в нем феодального строя. Древняя Галлия (см.), из которой в средние века образовалась современная Франции, после римского завоевания подверглась особенно быстрому процессу романизации. Галльское население, никогда не отличавшееся и раньше сильно развитым национальным самосознанием, при римском владычестве очень скоро утратило воспоминание о своей независимости и глубоко оценило все преимущества «римского мира» (pax Romana). Восстания, происшедшие при Тиберии и Веспасиане, не захватили сколько-нибудь широких территорий и были без труда подавлены римлянами, а с конца I в. н. эры процесс ассимиляции пошел так быстро, что, когда в эпоху гражданских смут средины III в. н. э. Галлия на довольно продолжительный срок (257—273) оказалась отделенной от остальной империи и фактически образовала отдельное государство под властью императоров Постума и Тетрика, то это обстоятельство не вызвало в Галлии никакого национального движения, и в ее населении не обнаружилось никакого тяготения к окончательному обособлению от Рима. Главными средствами быстрой романизации Галлии являлись основание в ней многочисленных римских колоний и широкое распространение римского муниципального строя в городах, результатом чего было быстрое преобразование прежних племенных галльских общин в римские городские civitates, которые поглощали соседнюю с городом территорию и управляли ею при помощи городских магистратов. К IV в. многие из современных французских городов были уже крупными городскими центрами, которые притянули к себе окрестное население и разложили в его среде прежние племенные связи (Лион, Бордо, Нарбонна, Арль, Экс, Марсель, Ним, Бурж, Отён и т. д.). Только северные области сохранили несколько большую устойчивость племенных традиций, результатом чего было перенесение на городские центры названий населявших соответственные территории племен (так, например, Париж и Реймс получили свои новые имена от племен паризиев и ремов). Введение римского муниципального строя и отбывание населением военной службы в римских легионах способствовали распространению среди галлов прав римского гражданства, пока этот процесс не завершился знаменитым эдиктом Каракаллы 212 г. Кельтский язык стал быстро уступать место латинскому, и к II в. общим разговорным языком Галлии сделался так называемый народный латинский язык, из которого впоследствии образовался романский язык, а кельтский язык сохранился только в Пиренеях в наречии басков.

До середины III в. Галлия переживала эпоху блестящего экономического и культурного расцвета, но гражданские междоусобия III в. и вторжения в пределы империи германских племен нанесли сильный удар ее благосостоянию. Города стали подвергаться разорениям и принуждены были сжиматься в более узких пределах и окружать себя укреплениями. Переселившаяся в них со времени утверждения римского владычества местная земельная аристократия начала возвращаться в свои сельские  виллы, отстроенные по римскому образцу. Галльское общество уже до римского завоевания имело аристократическую организацию. Римское владычество, опиравшееся преимущественно на аристократические элементы, способствовало превращению класса крупных галльских землевладельцев в могущественное сенаторское сословие. Широкое развитие патроната и коммендации и уступки земельных участков на праве прекария (см., ср. феодализм) ускорили процесс исчезновения мелкого землевладения, который наметился еще в первые времена римского владычества, и концентрации земельной собственности в виде латифундий в руках земельных магнатов. Экономический упадок и возвращение к натуральному хозяйству приводили к сформированию в лице колонов класса прикрепленных к земле и находящихся в зависимости от магната держателей земельных участков, будущих средневековых сервов и вилланов. Ослабление государственной власти, несмотря на попытку вдохнуть в нее новую энергию при помощи бюрократических реформ Диоклетиана и Константина Великого, повлекло за собой переход к крупным землевладельцам части государственных функций и таким образом, с другой стороны, подготовило постепенное преобразование галло-римских магнатов в средневековых сеньоров. На смену разлагающимся старым государственным и общественным связям развивалась новая церковная организация. Христианство стало заметно распространяться в Галлии уже со II в., и к концу IV в., после перехода на его сторону носителей верховной власти, добилось полного торжества, создав стройную церковную организацию с епископами во главе и превратив городские сivitates  в церковные епархии. Епископы, сделавшиеся, как представители высшего церковного авторитета, руководителями и защитниками нового христианского общества, скоро присвоили себе ряд чисто гражданских функций, а скопление в руках церкви значительных земельных богатств дало им возможность занять первенствующее положение среди местных землевладельцев.

В V в. обветшавшая государственная организация не выдержала натиска германских племен, напиравших с востока. Вторжение в среднюю Европу гуннов дало толчок к великому передвижению народов, и уже в начале V в. Галлия подверглась разгрому со стороны полчищ вандалов, свевов и аланов. К середине V в. в Галлии окончательно осели три германских народа: вестготы, занявшие юго-западную часть Галлии (преимущественно Аквитанию), бургунды, поселившиеся в ее юго-восточной части, и франки, утвердившиеся на севере, в бывшей провинции Бельгике. Несколько позже началось заселение северо-западного угла Галлии, древней Арморики, выходцами из Британии, бриттами, которых вытесняло с родины англо-саксонское завоевание, и уже к концу V в. вполне романизованная раньше Арморика оказалась освоенной новыми поселенцами кельтского происхождения, получив от их племенного имени название Бретани. Нашествие новых народов сопровождалось по всей Галлии опустошением страны, разграблением ее богатств и всевозможными жестокостями и насилиями над населением. Только во второй половине V в., когда новые пришельцы окончательно утвердились на почве Галлии, их отношения к покоренному населению стали принимать более мягкий характер. Так как бургунды и вестготы были сравнительно с галло-римским населением малочисленны, то они удовлетворились захватом государственных земель и экспроприацией в свою пользу двух третей частновладельческих земель, оставив в руках прежних владельцев остальную треть. На севере утверждение франков носило более резкий характер. Они захватили в свои руки всю территорию и принудили прежних обитателей сдвинуться на юг, благодаря чему занятые франками области временно подверглись полному одичанию. Но если франки оказались наиболее суровыми из завоевателей, то зато из их среды началось завоевательное движение, объединившее сначала под властью династий Меровингов всю прежнюю Галлию, а затем при сменивших Меровингов Каролингах превратившее «королевство франков» (regnum Francorum) в восстановленную под скипетром Карла Великого западную римскую империю (внутреннюю и внешнюю историю франкского королевства при Меровингах и Каролингах см. Германия). Франкское завоевание не привело к сколько-нибудь заметному усилению германского влияния в большей части Галлии. Галло-римское население сохранило свою национальную самобытность и продолжало судиться по римским законам в отличие от германских пришельцев, судившихся по своим «Правдам». Завоевание и расселение пришельцев содействовало разложению старых германских общинных связей и образованию в их среде земельной аристократии, которая стала сливаться с галло-римскими магнатами в один могущественный общественный класс, особенно после того, как галло-римлянам был открыт доступ на военную службу, бывшую раньше достоянием одних германцев. На юге сравнительная малочисленность вестготского и бургундского элементов привела к быстрому подчинению завоевателей галло-римской культуре. Но и на севере галло-римское влияние торжествовало над германским. Франкское объединение вообще не сопровождалось расселением новых завоевателей на всем пространстве их новых владений. Поэтому территория, лежавшая между бывшей Бельгикой и владениями вестготов и бургундов на юге и дольше других удержавшаяся под номинальным владычеством Рима (Хлодвиг завоевал ее только в 486 г.), сохранила свое галло-римское население почти неприкосновенным, и именно здесь, по течению Сены и Луары, стал складываться тот романский язык, которому впоследствии суждено было стать общим языком Франции. Уже с IX века этот язык приобретает название «французского» языка (lingua francisca, позднее langue françoise и langue d’oil) в отличие от складывающегося на юге провансальского языка (позднее также langue d’oc). Римская культура оказала вообще сильное влияние на весь государственный и общественный уклад франкского Королевства (см. Германия — история), но параллельно с процессом усвоения варварами галло-римской цивилизации протекал обратный процесс общего упадка культуры, наметившийся еще в последний период существования римской империи, но особенно ярко обозначившийся со времени германского завоевания. Промышленность замерла, торговый обмен сократился до minimum’а, города пришли в полный упадок, а государственная власть была слишком слабой для того, чтобы сохранить целость государства и обеспечить правильное отправление государственных функций. Установление бенефициальной системы способствовало еще большему росту крупного землевладения, дальнейшее развитие патроната и коммендации приводило к исчезновению класса мелких свободных землевладельцев и к утверждению форм вассальной зависимости, а широкое распространение иммунитета вело к крайнему сужению сферы действия государственной власти и к присвоению крупными землевладельцами как светского, так и духовного происхождения целого ряда политических прав (см. феодализм).

Тесный союз между церковью и династией Каролингов возвысил значение королевской власти, дав ей церковно-религиозную санкцию, и помог приобретению Карлом  Великим императорской короны. Но грандиозный план воскрешения мировой римской державы оказался неосуществимым на базисе торжествовавшего натурального хозяйства и устанавливавшегося феодального строя, и через одно поколение после Карла Великого, в силу верденского договора 843 г. между его внуками, романские части его империи окончательно отделились от германских. Верденский договор отдал в руки родоначальника французской линии Каролингов, Карла Лысого, Нейстрию и Аквитанию, составлявшие западную часть древней Галлии, вместе с завоеванной Карлом Великим за Пиренеями Испанской маркой и установил восточную границу его владений приблизительно по течению Мааса, Соны и Роны. Еще до распадения империи Карла Великого для обозначения всех его владений, за исключением Италии, стал, наряду со старым термином regnum Francorum, употребляться новый — Francia, которым раньше обычно обозначалась только территория на север от реки Сены. После верденского раздела стали различать три «Франции»: западную, среднюю и восточную. Но последние два термина не удержались (в Германии, впрочем, термин «Francia» сохранился в названии Франконии), и только первый оказался тесно связанным с судьбами наследства Карла Лысого, вытеснив постепенно прежнее наименование страны Галлией. В более узком смысле слова он стал обозначать область по среднему течению Сены, сделавшуюся в качестве «герцогства Франции» (позднее Пе-de-France) доменом династии Капетингов и постепенно подчинившую себе почти всю территорию древней Галлии. Но наряду с этим в средние века жило более широкое понятие о Франции, как о стране, пределы которой составляют Шельда и Маас, Атлантический океан и р. Эбро, и в этом смысле рыцарская поэзия говорила о «милой Франции» (le doux royaume de France).

Каролинги не сразу отказались от идеи единой империи. Карл Лысый в последние годы своей жизни добился императорской короны, а в 884—887 гг. императору Карлу Толстому на непродолжительный срок удалось даже объединить под своей властью все владения своего знаменитого предка. Но все объединительные попытки быстро разбивались о непрерывный рост центробежных сил, разлагавших государственное единство. Южные берега Франции опустошали сарацины, а е севера и запада, вверх по течению главных рек Франции, глубоко пробирались внутрь страны норманны, разорявшие и сжигавшие города, замки и монастыри, убивавшие и грабившие население. Бессилие королевской власти, оказывавшейся не в состоянии защищать население от набегов страшных хищников, делало неизбежным дальнейшее развитие частной зависимости и вассальных отношений. Всякий искал себе защиты у сильного соседа и признавал себя за это его вассалом. Страна покрывалась укрепленными замками, владельцы которых объединяли под своей властью более мелких землевладельцев и брали на себя выпавшее из рук королевской власти руководство военными операциями. Карл Лысый уже в 847 г. должен был меерсенским эдиктом узаконить сложившиеся сеньориальные отношения, предписав каждому свободному человеку выбрать себе сеньора. Самыми могущественными из этих сеньоров стали высшие должностные лица государства, герцоги и графы, давно превратившие полученные ими в качестве вознаграждения за службу бенефиции в наследственное достояние и рассматривавшие свои должности, как дополнение к бенефициям, а себя самих не как чиновников, а как вассалов короля. Форму вассальных отношений скоро приняли и отношения между королем и назначаемыми им епископами и аббатами. Изданный в 877 г. тем же Карлом Лысым керсийский капитулярий не только окончательно санкционировал уже раньше установившийся фактически обычай наследственной передачи высших должностей, так как рассматривал королевское назначение на эти должности, как некоторое отступление от нормального порядка, но и распространил санкцию наследственности на низшие должности, зависевшие от назначения герцогов, графов и епископов, чем как бы установил общие начала феодализма. Самый термин «феод» (французский fief) как раз в IX—Х вв. начинает вытеснять прежнее выражение «бенефиций». Установление наследственности должностей привело к раздроблению всей Франции на ряд крупных феодальных княжеств, которые в свою очередь подразделялись на более мелкие сеньории. Феодальной иерархии лиц стала соответствовать феодальная иерархия земель, и королевская власть лишилась в пользу феодальных сеньоров большей части своих публичных прав: права взимания налогов, чеканки монеты, сбора войска, отправления правосудия. Мир с норманнами она вынуждена была купить в 911 г. уступкой их вождю Роллону на условиях вассальной зависимости большой территории по нижнему течению р. Сены, которая от новых поселенцев, быстро усвоивших французский язык и культуру, получила название Нормандии. Главными феодальными княжествами, образовавшимися в Х — XI вв. на территории Франции, кроме герцогства Нормандии, были графство Фландрия, графство Шампань, герцогство Франции, герцогство Бургундия, герцогство Бретань, графство Анжу, герцогство Аквитания, герцогство Гасконское, графство Тулузское и графство Барселонское (бывшая Испанская марка Карла Великого, скоро, впрочем, утратившая свою связь с Францией).

Династия Каролингов, раздавшая большую часть своих наследственных доменов и в последнее время сохранившая в своих руках только г. Лан (Laon) с его округом, была совершенно бессильна в борьбе с крупными феодалами и с конца IX в. получила могущественных соперников в лице графа Роберта Сильного и его потомков, утвердивших за собой герцогство Франции. Ослабление авторитета династии сделало престол из наследственного избирательным, и уже в 888 г. французским королем был избран сын Роберта Сильного, граф парижский Эд (или Одон). Каролинги еще дважды возвращали себе власть (в 898—923 гг. и в 936—987 гг.), но все это время они должны были вести непрерывную борьбу с своими соперниками, и при двух последних Каролингах, Лотаре и Людовике V, фактическими владыками государства были герцоги «Франции», Гуго Великий и Гуго Капет. Эта борьба окончательно подорвала авторитет власти французских королей и вызывала неоднократное вмешательство в дела Франции германских императоров саксонской династии, результатом чего было подчинение Германии на долгий срок двух пограничных областей, остававшихся спорными между Франции и Германией и в большей своей части населенных романским населением, — Лотарингии и королевства Арелатского. В 987 г. преждевременная смерть короля Людовика V, не оставившего прямых наследников, облегчила задачу враждебной Каролингам партии, и съездом крупных сеньоров королем Франции был избран Гуго Капет, давший свое имя третьей французской династии Капетингов. Избрание королем одного из феодальных сеньоров как бы окончательно узаконивало утверждение феодального строя и превращало короля Франции в «первого среди равных» (primus inter pares) ему вассалов.

Х—XI века были эпохой полного расцвета феодального строя во Франции (см. феодализм), когда военно-землевладельческий класс сложился в более или менее правильную иерархическую пирамиду, основание которой составляли находившиеся от него в полной зависимости низшие классы общества, горожане и крестьяне. Рабство, державшееся еще в франкскую эпоху, в XI в. исчезло окончательно и уступило место серважу. Средневековой крепостной крестьянин, или серв (serf), был лишен права покидать свой земельный надел без согласия сеньора или формального освобождения, в силу «права мертвой руки» располагал своим участком только пожизненно и мог вступать в брачные союзы только в пределах сеньориального поместья, так что в случае брака между сервами двух разных сеньоров, сеньоры делили между собой потомство от этого брака. В пользу сеньора он платил личный подушный налог (chevage, позднее taille), различного вида поземельные налоги (особенно ценз, откуда название крестьянского надела цензивой, и шампар), нес различного рода барщины (corvées) и  воинскую повинность, как в виде участия в походах (ost), так и в виде охраны замков (guet), должен был уплачивать различные пошлины и подчиняться монопольным правам сеньора на мельницу, печь, выжимку винограда и т. п., носившим название баналитетов (banalités). Сервы составляли большую часть сельского населения Франции. Полное бесправие при общем упадке сельского хозяйства и крайней примитивности сельскохозяйственной культуры делало временами их положение невыносимым и вызывало в качестве протеста стихийные восстания, на которые сеньоры отвечали беспощадными репрессиями. Значительно лучше было положение высшей категории французского крестьянства, носившей название вилланов и образовавшейся преимущественно из тех свободных поселенцев, или «гостей» (hospites, hôtes), которых сами сеньоры приглашали для заселения пустующих земель. Как и сервы, они должны были нести в пользу сеньоров ряд различных повинностей, но в противоположность сервам пользовались личной свободой и свободой передвижения, владели своими участками на наследственном праве, обладали в своих общинах даже правом некоторого самоуправления под высшим надзором сеньора. В значительной степени втянутым в рамки серважа оказалось и население городов, которые, после непродолжительного оживления в эпоху Карла Великого, с установлением феодального строя снова пришли в полный упадок. Власть над ними перешла к отдельным феодалам и часто дробилась даже между несколькими сеньорами (чаще всего между епископом и графом или бароном). Нижний класс городского населения был обыкновенно подчинен тем же видам налогов и повинностей, что и крестьянство, и был прикреплен к своей сеньории, и только немногочисленные группы состоятельного купечества пользовались относительной личной свободой. Экономическому упадку и сел, и городов способствовала крайняя неустойчивость всего быта феодальных сеньорий с их непрерывными частными войнами, с постоянными переделами и изменениями территорий вследствие завоеваний, браков, дарений, отчуждений и разделов между наследниками, с типичным для этой эпохи избытком военной удали и жизненной энергии в рядах господствующего сословия, представители которого неудержимо стремились к военным походам и  рыцарским авантюрам. Чрезвычайно характерными были с этой точки зрения различные коллективные предприятия, в течение всего XI в. исходившие из Франции, но распространявшиеся далеко за ее пределами. Таковы были, например, французские экспедиции в Испанию, завоевание нормандскими рыцарями южной Италии и Англии и, наконец, массовое участие французского рыцарства в крестовых походах и в организации Иерусалимского королевства.

Процессу феодализации быстро подверглась и католическая церковь во Франции Развитие церковного землевладения сосредоточило в руках высших представителей церкви — епископов — обширные сеньории, ставило их в вассальные отношения к королям и крупным феодалам и заставляло их в свою очередь окружать себя вассалами, которые далеко не всегда даже принадлежали к рядам духовенства. Вассальная зависимость церковных сеньорий от светских сюзеренов приводила к продаже епископских должностей (симония) и утверждению канонического избрания епископа светским сеньором, символом чего являлась передача епископу инвеституры на соответственные церковные земли. Втягиваясь, таким образом, в феодальные отношения, епископы не только усваивали себе чисто светские права феодальной аристократии, но и добивались установления наследственной передачи своих феодов и образования своеобразных «епископских династий», особенно до введения в церкви обязательного целибата папой Григорием VII. Но, сливаясь с общим строем феодального общества, католическая церковь не растворялась в нем до конца и оставалась сильной корпорацией, сохранившей свою тенденцию к единству и претендовавшей на главенство над обществом и государством. Она сохранила за собой «право убежища», удержала в своих руках право сбора десятины со всех классов общества и имела свою особую юрисдикцию в виде действовавших на всем пространстве Франции церковных судов, которые руководились не местными феодальными обычаями, а каноническим правом, и которым подлежали не только все клирики и состоявшие под покровительством церкви лица, но и все население вообще по многим вопросам семейного и имущественного права, не говоря уже о всевозможных преступлениях против религии. Не отказалась она и от своей религиозно-учительской миссии и старалась смягчить разгул феодальных междоусобий при помощи так называемых «божьего мира» (pax Dei), который ограждал от права войны духовенство, женщин, купцов и земледельцев, и «божьего перемирия» (treuga Dei), которое запрещало ведение частных войн по праздникам, по воскресеньям и от вечера среды до утра понедельника еженедельно. «Божий мир» и «божье перемирие» были формально узаконены во Франции постановлениями Клермонского собора 1095 г. Точно так же, не имея возможности прямо бороться с воинственным духом феодального общества, церковь старалась, по крайней мере, облагородить его стремления и брала под свое покровительство рыцарство и его учреждения, стараясь привить феодалам христианские начала и способствуя выработке идеального представления о рыцаре, как о воине за веру Христову.