Франция. История. Х. Итоги революции. Эпоха Директории

Франция. История. Х. Итоги революции. Эпоха Директории. Главные социальные итоги революции уже ясно определились после переворота 9 термидора во время наступившей вслед за ним термидорианской реакции.

Революция скосила привилегированные сословия, отобрала у них их земельные богатства и лишила их политического преобладания. Но организация демократической республики на основе всеобщего участия народных масс в активной государственной жизни не удалась. Низшие классы городского населения, на которые опиралась якобинская политика, — мелкие ремесленники и рабочий пролетариат, — оказались слишком слабыми для того, чтобы удержать в своих руках государственную власть. Страшное напряжение, которое переживала страна в борьбе 1793—1794 гг. за защиту дела революции, сменилось теперь усталостью и апатией. Энтузиазм первого периода революции уступил место равнодушию и политическому индифферентизму. Наибольшие выгоды произведенный революцией социальный переворот доставил двум классам — крестьянству, особенно его социальной верхушке, группе, которая еще в ХVIII в. стала складываться в зажиточную сельскую буржуазию, и городской буржуазии. Безвозмездная ликвидация всех феодальных повинностей, в силу изданного Конвентом декрета 17 июля 1793 г., полностью удовлетворила требования крестьян. Крестьянин освободился от всех лежавших на нем платежей и повинностей в пользу сеньора и признан был полным и неограниченным собственником своего земельного участка. Освободив собственность и труд крестьянина, революция помогла ему, кроме того, расширить свою земельную собственность при помощи новых приобретений. Общинные земли, захваченные сеньорами со времени издания закона 1669 г. о земельных угодьях, были у них отобраны и возвращены общинам, а для того, чтобы по возможности каждый крестьянин мог сделаться собственником, был издан закон о разделе общинных угодий между населением соответственных общин, причем в тех деревнях, где не оказалось бы общинных земель, безземельные крестьяне должны были получить наделы из конфискованных имений эмигрантов. Раздел общинных угодий, впрочем, пошел туго и впоследствии даже вовсе был отменен, но зато крестьяне широко воспользовались возможностью расширить свои земельные участки при помощи покупки национальных имуществ, особенно после издания декрета 1792 г., рекомендовавшего для увеличения числа мелких собственников распродавать конфискованные у эмигрантов имения небольшими участками. В исторической литературе долгое время господствовало представление о том, что при распродаже национальных имуществ львиная доля имений была скуплена буржуазией, но новейшие исследования (в особенности работы И. В. Лучицкого) заставили внести в это представление большие поправки. Крестьяне вели с буржуазией на всех аукционах непрерывную борьбу за землю и принимали самое деятельное участие в покупках, выступая в качестве индивидуальных покупщиков или действуя при помощи специально организованных для этой цели крестьянских союзов, пока устройство таких союзов не было формально запрещено декретом Конвента. И если земли, лежавшие в окрестностях больших городов, попадали преимущественно в руки представителей буржуазии, то чем дальше отстояли распродаваемые участки от городов, тем большее их количество попадало в крестьянские руки, достигая местами 70 и 80% всех распродававшихся участков. Бывали при этом и случаи перехода значительных участков в руки малоземельных крестьян, но первенствующую роль среди крестьян-покупателей играли, конечно, люди зажиточные. При помощи обесценившихся ассигнатов они скупали большие земельные угодья и превращались из земледельцев в землевладельцев (cultivateurs), переходя, таким образом, из рядов крестьянства в среду землевладельческой буржуазии. Обесценение ассигнатов вообще способствовало улучшению положения крестьянства, так как давало возможность уплачивать по номинальной стоимости бумажных денег арендную плату и государственные налоги, не говоря уже о том, что взимание налогов вследствие расстройства во время революции всего государственного механизма производилось вообще крайне неаккуратно. Революция привела к значительному улучшению материального положения французского крестьянства, и о росте его зажиточности в годы революции единогласно свидетельствовали все современники. Несмотря на террор, гражданскую войну и войну с иностранной коалицией, население Франции за время революции продолжало возрастать (с 26 млн. приблизительно в 1789 г. ко времени Консульства оно поднялось до 27 ½  млн.), причем прирост приходился почти исключительно на долю сельского населения. Число земельных собственников увеличилось, возросла и площадь обрабатываемой земли, и, несмотря на общее сохранение традиционного трехполья, местами крестьяне стали переходить к сеянию кормовых растений, разведению сельскохозяйственных культур, нужных для промышленности, и применению плодопеременных систем.

Если крестьянская масса, в общем, вся, хотя и в разной степени в зависимости от ее внутренних группировок, выиграла от революции, то более сложным оказалось влияние революции на различные слои городской буржуазии. Некоторые ее группы были совершенно разорены. Таково было положение финансистов и откупщиков, которые раньше финансировали государственную власть и составляли себе состояния на этих операциях, всех владельцев государственных обязательств, с которыми государственная власть расплачивалась обесценившимися бумажными деньгами, собственников бесчисленных должностей, уничтоженных революцией и выкупленных новым правительством за бесценок, и т. д. Сильно задела также революция интересы промышленного и торгового класса. Промышленный кризис, разразившийся во Франции в последние годы перед революцией, еще более усилился с началом революции. Эмиграция дворян и части крупной буржуазии совершенно подорвала один из главных видов французской промышленности, выделку предметов роскоши, а наступившие вслед за тем внутренние междоусобия и война с коалицией повлекли недостаточный подвоз сырья и сокращение сбыта. Закон о максимуме, наконец, принуждавший промышленников продавать свои фабрикаты по установленной казенной цене, независимо от того, во что им обходилось приобретение необходимого сырья, нанес промышленности окончательный удар, и к концу существования Конвента французская промышленность находилась в полном упадке. Кое как влачили существование только мелкие ремесленные мастерские, да те виды крупной промышленности, которые работали на оборону и находились поэтому под непосредственным воздействием правительства, широко прибегавшего для поддержки необходимых предприятий к реквизиции сырья и рабочих рук. Внешняя торговля, начавшая приходить в упадок с самого начала революции, с 1793 г. почти совсем прекратила свое существование, а на внутреннюю торговлю вредно влияли отсутствие порядка и непрерывное падение ценности бумажных денег. Города, а в особенности Париж, переживали острый продовольственный кризис, с которым правительство пыталось бороться карточной системой, таксацией товаров на основании закона о максимуме и реквизициями у сельского населения. Чтобы провести в жизнь закон о максимуме, был установлен контроль за частной торговлей, а затем даже сделана попытка взять в руки правительства все руководство снабжением населения. Но, несмотря на беспощадную строгость, с которой преследовались все «скупщики» и нарушители закона о максимуме, старания правительства оказывались безрезультатными. При таких условиях поредевшие ряды буржуазии стали быстро пополняться новыми элементами, легко наживавшими себе громадные состояния на тайной торговле запрещенными товарами, на военных подрядах и различных поставках в правительственные учреждения, на широко развившейся спекуляции национальными имуществами. В результате, с одной стороны — формировалась новая денежная аристократия, концентрировавшая в своих руках движимые капиталы и денежные богатства страны, а с другой — быстро росло за счет прежних земельных угодий духовенства и дворянства буржуазное землевладение. Крупная буржуазия, общественное значение которой пошатнулось в эпоху якобинской диктатуры, теперь снова становилась самым влиятельным общественным классом, жаждавшим воспользоваться своим первенствующим положением в обществе. И крупная буржуазия, за которой, естественно, тянулась буржуазия средняя и мелкая, и зажиточное крестьянство желали только одного — обеспечения за ними тех общественных преимуществ, которые им дала революция, от опасных экспериментов снизу, которые грозили новому устою гражданского общества, частной собственности, и от реакции сверху, со стороны свергнутых привилегированных сословий, которые, опираясь на помощь иностранных государств, не отказывались от мысли вернуть себе утраченные преимущества. Политическим выразителем этих социально-экономических интересов сделалась умеренно-республиканская партия, господствовавшая в Конвенте после падения якобинцев и составившаяся из представителей «Болота», возвращенных в Конвент жирондистов и примыкающей к ним части бывших якобинцев. Она сделала попытку закрепить торжество интересов буржуазии и зажиточного крестьянства в республиканской конституции III года.

Конституция III (1795) года отменила всеобщее избирательное право и с небольшими изменениями восстановила избирательные порядки конституции 1791 г., признав право участия в первичных собраниях за всеми плательщиками прямых налогов, но установив для выборщиков, которые должны были избирать депутатов на департаментских собраниях, значительный ценз, который делал доступным избрание в выборщики только для зажиточных собственников или арендаторов. Чтобы избежать возможности повторения деспотизма Конвента, конституция провела строгое разделение между законодательной и исполнительной властями и сделала их независимыми друг от друга. Законодательная власть была поручена двум палатам — Совету старейшин и Совету пятисот, исполнительная — Директории из 5 членов.

После падения якобинцев роялистическое движение сделало такие успехи, что перспектива свободных выборов грозила разгромом республиканцев и торжеством реакции, и конституция была дополнена декретом, разрешавшим свободно избрать только одну треть требуемого числа депутатов и предписывавшим остальные две трети взять из состава Конвента. В Париже в ответ на это вспыхнуло восстание (13 вандемьера IV года), которое, может быть, и не носило чисто роялистического характера, как это утверждала сложившаяся традиция, но в котором, во всяком случае, роялисты приняли большое участие. Решительное подавление восстания генералом Бонапартом дало возможность господствующей в Конвенте партии удержать власть в своих руках и ввести конституцию в действие (1795 г.).

Новое правительство в своей внешней политике добилось блестящих результатов в деле защиты завоеваний революции. В последний период своей деятельности Конвент отказался от возвещенной им раньше программы освобождения народов и, руководствуясь соображениями государственного эгоизма, вернулся к традиционной политике завоевания для Франции «естественных границ». На этой почве ему удалось в 1795 г. заключить мир не только с Испанией, но и с Пруссией, которая согласилась признать французские приобретения на левом берегу Рейна под условием молчаливой санкции происшедшего в том же году окончательного раздела Польши. Директория с успехом продолжала борьбу с оставшимися членами коалиции. Блестящие победы Бонапарта в Италии принудили Австрию к миру в Кампо-Формио (1797 г.), по которому Австрия признала присоединение к Франции Бельгии и левого берега Рейна. Вся Италия и Швейцария были заняты французскими армиями и преобразованы в ряд «республик-дочерей» по образцу ранее занятой Голландии, а для того, чтобы нанести удар колониальному владычеству Англии, была снаряжена под начальством Бонапарта морская экспедиция для завоевания Египта.

Внутри Франции правящая партия попыталась сначала пойти по пути умеренно-либеральной политики, смягчила исключительные законы эпохи террора и восстановила свободу печати. Но при полном равнодушии к политической жизни со стороны господствующих классов, которые жаждали только порядка и спокойствия, эта политика привела лишь к оживлению двух крайних непримиримых партий — якобинцев и роялистов. Отмена закона о максимуме и восстановление свободной торговли при продолжавшемся экономическом кризисе и непрерывном падении ценности бумажных денег привели только к росту безработицы, усилению дороговизны и ухудшению положения низших классов городского населения. На этой почве возник заговор якобинца Бабёфа (см.), выдвинувшего коммунистическую программу и попытавшегося поднять народ во имя демократической конституции 1793 г. Едва успела правящая партия подавить бабувистское движение, как ей стала грозить опасность со стороны роялистической партии, добившейся крупных успехов на выборах депутатов весной 1797 г. и начавшей открытую кампанию против правительства и поддерживавшей его части депутатов. Правящая группа ответила на это государственным переворотом (18 фрюктидора V года), произведенным при содействии армии, в результате чего большая часть выборов была кассирована, а наиболее опасные лица (в том числе 53 депутата и 2 директора) отправлены в ссылку. Переворот 18 фрюктидора и последовавшие за ним новые нарушения конституции (22 флореаля VI года и 30 прериаля VII года) подорвали последнюю веру в республиканскую конституцию, и правящая группа для сохранения за собой власти перешла к открытому произволу, получившему характерное прозвание «полутеррора».

Между тем отсутствие правильного государственного порядка мешало восстановлению нормальных условий экономической жизни. Ценность бумажных денег падала с катастрофической быстротой, и после их полного обесценения Директория принуждена была вернуться к металлической валюте, но население упорно уклонялось от уплаты налогов, и правительство кое-как справлялось с текущими расходами только при помощи контрибуций, которые взимались с завоеванных областей. Промышленность была в параличе, транспорт находился в полном упадке, а внутренний рынок все в большей степени захватывался иностранными, преимущественно английскими товарами, которые, несмотря на войну, широко проникали во Францию контрабандным путем. В то же время роялистическое движение заставляло дрожать за свое благосостояние все общественные элементы, выигравшие материально во время революции. Классы, на которые пыталось опираться правительство Директории - буржуазия и зажиточное крестьянство, — при таких условиях скоро в нем разочаровались и требовали только одного - создания прочного государственного порядка и установления сильного и авторитетного правительства. Такое правительство могло выйти лишь из рядов армии, представлявшей собой во Франции единственную организованную группу среди картины полной дезорганизации и распадения государственных и общественных связей. Устроенная на демократических началах, проникнутая, вследствие своего по преимуществу крестьянского состава, глубокой преданностью к произведенному революцией социальному перевороту, находившаяся под командой целой плеяды блестящих полководцев (Гош, Журдан, Моро, Массена, Бонапарт и др.), гордая своими победами и завоеваниями, она со времени переворота 18 брюмера была самим правительством замешана в гражданские смуты, и крах буржуазной республики должен был неизбежно привести к установлению во Франции военного деспотизма.

Непосредственным поводом к падению правительства Директории послужили военные неудачи. В 1799 г. против республиканской Франции организовалась новая коалиция из Англии, Австрии и России, и победы Суворова в Италии не только уничтожили большую часть республик-дочерей, но и поставили Францию перед угрозой нового неприятельского вторжения в ее пределы. Директория, державшаяся у власти только успехами своей внешней политики, была этим окончательно дискредитирована. В Париже оживилось революционное движение, открылся снова якобинский клуб, и опять стали раздаваться речи о необходимости террора для спасения родины, в результате чего был декретирован поголовный набор и издан суровый закон о заложниках, воскрешавший закон 1793 г. о подозрительных. Но эти меры только еще больше раздражили умеренные элементы общества и заставили всех окончательно придти к мысли о государственном перевороте, который бы положил конец анархии и политике колебаний. Наиболее влиятельный из членов Директории, Сийес (см.), давно уже обдумывал план переворота и сумел расположить в его пользу значительную часть депутатов обеих палат (см. Моро), но для осуществления своих планов нуждался в поддержке со стороны военной силы. В это время Бонапарт (см. Наполеон I), узнав о положении дел во Франции, бросил свою армию в Египте на произвол судьбы и поспешно вернулся во Францию. Население его встретило с восторгом, и он сразу сделался господином положения, вследствие чего Сийес был вынужден вступить с ним в соглашение. Днем переворота было выбрано 18 брюмера VIII года (9 ноября 1799 г.). Постановлением Совета старейшин заседания обоих советов были перенесены из Парижа в Сен-Клу, под предлогом открытия якобинского заговора. Военная команда в Париже и его округе была поручена Бонапарту, трое директоров подали в отставку, два остальные были арестованы, и Директория прекратила свое существование. А когда на следующий день в Сен-Клу Совет пятисот сделал попытку оказать сопротивление, то он был разогнан военным отрядом. Вслед за тем был распущен и Совет старейшин, а верховная власть передана в руки трех консулов с Наполеоном Бонапартом во главе.

В. Бутенко.