Гэккель Эрнст

Гэккель (Häckel), Эрнст знаменитый немецкий зоолог, составивший себе громкое имя в широкой публике в качестве популяризатора в Германии идей дарвинизма, к сожалению, не всегда правильно понятых Гэккелем и еще чаще слишком свободно переданных. Гэккель родился в 1834 году и изучал (с 1852 г.) медицину и естествознание в вюрцбургском и берлинском университетах. Слушал лекции и работал у Иоганеса Мюллера, Генриха Мюллера, Вирхова, Кёлликера и Лейдига. В 1857 году защитил диссертацию на степень доктора медицины и хирургии, в 1862 - сделан профессором иенского университета. Много путешествовал по Европе, посетил Египет, Цейлон и Малайский архипелаг и благодаря своим поездкам к морю имел возможность хорошо познакомиться с морскими животными. Одной из первых работ Гэккеля была монография радиолярий (1862), низших животных организмов, по большей части со сложным кремневым скелетом, непосредственно перед Гэккелем исследованных И. Мюллером. Работа была сделана очень тщательно и настолько подвинула вперед наши сведения о радиоляриях, что имя Гэккеля сразу заняло одно из первых мест между современными ему зоологами. В конце восьмидесятых годов XIX века Гэккель еще раз возвратился к изучению этой группы, когда ему было предложено обработать материал по радиоляриям, собранный экспедицией Challenger. Затем следуют работы по гидромедузам (1865) и сифонофорам (1869), над которыми Гэккелю, двадцать лет спустя, также пришлось снова работать по материалам Challenger, исследования над низшими организмами (1870), монография известковых губок (1872) и многие другие. К сожалению, все эти работы отличаются все меньшей и меньшей тщательностью в их производстве и, кроме того, страдают от самого метода исследования: Гэккель избегал реактивов и ограничивался изучением живых или консервированных объектов, не прибегая к их покраске. С 60-х годов XIX века начали появляться труды Гэккеля общего содержания, из которых особенной популярностью пользовались «Generelle Morphologie d. Organismen», «Natürliche Schöpfungsgeschichte», «Anthropogeniе». Кроме того, Гэккель читал большое количество популярных лекций, посвященных общедоступному изложению его основных взглядов на природу, интересовался вопросами преподавания в средней школе и, наконец, с любовью отдался изучению животных с точки зрения художника, найдя как в самих животных, так и в их выделениях (например, скелет многих низших животных) примеры, достойные подражания для искусства человека.

Усвоив себе идею Дарвина о кровном родстве организмов, Гэккель поставил себе задачей построить генеалогическое древо всего животного царства, которое начиналось бы самыми низшими животными организмами и кончалось человеком. С тех пор построение генеалогических древ в пределах групп разного объема и таксономического значения сделалось излюбленной темой морфологов, и во многих случаях им, без сомнения, удалось более или менее приблизиться к пониманию истинного соотношения разных животных (как и растений). Но все подобные попытки были тем плодотворнее, чем более была сужена область исследования. Чтобы понять взаимные отношения животных разных групп и составить себе хоть некоторое представление о генеалогическом древе всего животного царства, нужны были многочисленные частные исследования. Даже и теперь, 50 лет спустя после появления первых работ Гэккеля в этом направлении, мы не можем считать генеалогическую классификацию животных и иллюстрирующее развитие животного царства генеалогическое древо иначе, как за провизорные, соответствующие современному состоянию наших сведений о том и другом, — и только. В будущем и то, и другое изменится под влиянием дальнейших исследований. Следовательно, идя научным путем, мы должны переходить от частного к общему, между тем как Гэккель в течение всей своей деятельности шел обратным путем. Строя генеалогическую классификацию, он не только распределял в известном порядке известные группы животных, но устанавливал между ними связь путем внесения в классификацию групп воображаемых. Таким образом, Гэккель как бы хотел предсказать будущие открытия палеонтологии и иногда шел в этом отношении так далеко, что не стеснялся наметить целый ряд таких воображаемых этапов, давал им определенные имена и рисовал перед неопытным читателем такую картину полноты наших сведений о развитии животного царства, какой нет и какая едва ли может быть когда-нибудь. Главным основанием при построении своих родословных Гэккель брал не строение взрослых организмов, а их историю развития. Признавая происхождение каждого животного от того или другого прародича и признавая в более широком размере происхождение современных групп животных от других более или менее отдаленных, мы признаем длительное развитие животных во времени, и такое развитие можем назвать филогенией, или историей развития типа. В противность ему, развитие особи, или онтогения (индивидуальное развитие), занимает лишь сравнительно непродолжительное время, в течение которого из простой клетки — яйца, после оплодотворения, развивается более или менее сложное животное. Индивидуальное развитие проходит тем больший путь, чем сложнее взятое животное, и при этом не только можно сказать, что в течение развития зародыш постепенно осложняется, но можно заметить сходство между особенностями зародыша известного животного на его различных стадиях и строением взрослых животных, принадлежащих к тому же типу, но имеющих более простую организацию. Если, следуя Дарвину, признать, что животные того или другого типа произошли от общих прародителей, тогда сходство между зародышевыми стадиями одного животного и взрослыми животными более простой организации может быть объяснено наследственностью или происхождением высших животных от низших и наследственной передачей особенностей последних первым (на тех или других зародышевых стадиях). Таковы факты, но Гэккель пошел далее их: сравнивая онтогению и филогению, он пришел к заключению, что онтогения представляет собою ничто иное, как повторение в сокращенном виде филогении, то есть, что индивидуальное развитие повторяет собой вкратце историю развития типа. Гэккель назвал это свое положение основным биогенетическим законом, а развивая его далее, высказал ту мысль, что при развитии органического мира мы имеем всегда дело с двумя началами: наследственностью, которая сохраняет те или другие особенности организации и передает их в неизменном виде из поколения к поколению, и приспособляемостью к окружающим условиям, которая вызывает изменение тех или других особенностей. Найдя или, как он выражается, «установив» основной биогенетический закон, Гэккель совершенно подпал под его влияние и как в своих работах, так и в работах других ученых стал искать только подтверждение его справедливости. Так, исходя из того соображения, что все животные произошли от общего предка, он ищет для многоклеточных животных общую им всем зародышевую стадию, будто бы находит ее в так называемой стадии «gastrula» и создает свою Gastraeatheorie, или теорию происхождения многоклеточных животных от общего прародича, соответствующего двуслойной gastrula. Под влиянием уже этой теории он недостаточно внимательно изучает ранние зародышевые стадии разных животных, а между тем в руках других исследователей накопляются фатальные для нее факты. Равным образом, Клаус, исследовавший ракообразных, доказывает, что личинки ракообразных, сходные по внешней форме, получаются разными путями и далеко не всегда могут быть сравнены между собой. Наконец, другой ряд исследований доказывает, что приспособляемость животного в зародышевом состоянии не менее, а может быть и более, нежели его приспособляемость во взрослом состоянии, и все это вместе взятое подрывает в корень самое существование основного биогенетического закона Гэккеля. То же стремление дать фактическое основание своему генеалогическому древу заставляет Гэккеля установить «царство протистов», то есть низших организмов с не резко выраженными особенностями животных и растений, и отнести к нему целый ряд исследованных им существ. Но было указано, что, если растения и животные произошли от общего корня и если действительно были организмы со смешанными признаками, выделение их в особое царство протистов только затруднило бы проведение границы между животными, растениями и протистами, и вместо одной плохо намеченной демаркационной линии появилось бы две таких же. Так теоретически, а на практике оказалось, что изучение Гэккелевских протистов с биологической стороны всегда дает возможность отнести то или другое существо к растениям или животным. То, чего не дает изучение взрослого организма, дает изучение его жизненного цикла.

Желая обосновать свою теорию наследственности, Гэккель выпускает в 1876 году брошюру под заглавием: «Perigenesis der Plastidule», в которой излагает свою теорию, прибегая к таким туманным объяснениям и такой игре словами, какой трудно ожидать от действительно много наблюдавшего и много знающего натуралиста. От этой брошюры пахнуло старой натурфилософией, и вместе с ее выходом в свет влияние Гэккеля в Германии заметно пало. Главными противниками Гэккеля явились Семпер, Клаус и Вирхов, из которых первый дал учению Гэккеля название «гэккелизма». Однако, признавая все увлечения и недостатки Гэккеля как ученого, нельзя не оставить за ним одной огромной заслуги: он пробудил в немецком обществе интерес к биологическим наукам и тем самым создал огромный контингент молодых ученых, с гордостью называвших себя учениками Гэккеля. Из них в свою очередь вышли десятки крупных биологов, оказавших большие услуги науке. Гэккель обладал таким пылом человека, глубоко уверенного в своей правоте, что его влиянию подпадали не одни неспециалисты: близость к Гэккелю сказалась на работах такого крупного анатома, как Гегенбаур, и, пожалуй, даже временно на самом Дарвине, который, вероятно, благодаря Гэккелю не с такой объективной критикой относился к полноте доказательств происхождения человека от низшей формы, как это ему было свойственно. Равным образом влияния Гэккеля нельзя не заметить на работах покойного А. О. Ковалевского, в их теоретической части, хотя Ковалевский был образец точного исследования.

Все направление деятельности Гэккеля и особенно некоторые его работы, как например, «Natürliche Schöpfungsgeschichte», вызвали против него даже в Германии ожесточенные нападки клерикалов. Но их поход, в конце концов, оформился не только в преследование Гэккеля, но и в преследование дарвинизма, проповедником коего называл себя Гэккель. Этим и объясняется, что на ряду с полной свободой преподавания, царящей в германских университетах, один из них сохранил за собой незавидную привилегию замещать кафедру зоологии непременно антидарвинистом. О миросозерцании Гэккеля, монизме, которое он пытался обосновать в своих книгах «Der Monismus. Glaubensbekenntniss eines Naturforschers» (1-ое изд. 1892) и «Die Welträtsel» (1-ое изд. 1899, деш. изд. 1906; русский перевод), см. монизм. В русском переводе произведения Гэккеля появлялись лишь отрывочно и случайно.

М. Мензбир.