Гений

Гений. Объем понятия гений далеко не установлен. Гением  называют самую высшую степень талантливости; гений — это творческий талант, — так определяет гения — Ампер. Шопенгауэр сравнивает талантливых людей со стрелками, попадающими в такую цель, в которую другие стрелки попасть не могут; гений — это стрелок, попадающий в цель, которую другие даже не видят. П. Лаффит определяет гения так: гении это те великие люди, которые разрешают для грядущих поколений трудные задачи, поставленные предыдущими поколениями. Это определение имеет то преимущество, что оно указывает на внешние условия, на среду, в которой проявляется гений. Естественно, что народы, которые не преследуют общих, высших задач, не имеют гениальных деятелей, и Жолли говорит совершенно верно: зулус, превосходящий своих соплеменников, будет только великим зулусом. Наоборот, чем шире задачи, которые преследует народ, тем более гениев он дает человечеству. Гении  родятся лишь в те эпохи жизни народов, когда они стремятся разрешить высшие, общие задачи; например, арабы в эпоху расцвета своей исторической жизни дали немало гениальных деятелей в области религиозного творчества, науки, поэзии, архитектуры, администрации, военного дела. Наконец, необходимо оттенить, что гении разрешают только те задачи, которые поставлены народом, к которому они принадлежат, следовательно, являются лучшими выразителями духовных стремлений своего народа. Такой даровитый народ, как англичане, не дал ни одного гениального музыканта; конечно, это нельзя объяснить случаем. Немало усилий было потрачено на объяснение происхождения гения. Теперь очень распространено мнение о патологическом характере гения. Этот взгляд был высказан Ревелье-Парисом, затем Моро и, наконец, получил широкое распространение благодаря общеизвестным трудам Ломброзо. Однако, против этого взгляда выдвигается ряд возражений. Указывают, что между гениальными людьми душевнобольных было едва ли больше, чем между обыкновенными. Действительно, Тассо, Паскаль, Руссо, О. Конт, Ницше, Шуман, Гоголь страдали душевной болезнью; некоторые гениальные деятели страдали нервными болезнями, обладали нейропатической конституцией, но не доказано, чтобы эти патологические явления наблюдались у гениальных и талантливых людей чаще, чем у неталантливых. Изучая жизнь и творчество этих больных гений, легко проследить, как болезнь разрушала их мощный мозг, проследить борьбу между здоровьем и творчеством, с одной стороны, болезнью — с другой. Все эти больные гении погибли от болезни, и потому их творчество прекратилось сравнительно рано. Конечно, нервная болезнь отражается на деятельности гения, и, например, падучая болезнь, которой страдал Достоевский, своеобразно повлияла на его произведения. Психопатическая конституция, которой были одарены некоторые гениальные поэты, например, Альфред де Мюссе и Верлен, не объясняет нам их даровитости, а объясняет рано наступивший упадок их творчества. Возможно, что, если бы они обладали здоровой конституцией, они сделали бы больше. То же самое следует сказать о Помяловском и Г. Успенском. По-видимому, психопатическая конституция чаще наблюдается у талантливых людей, чем у гениальных; может быть, именно она и помешала им создать что-либо великое. Наиболее приемлемо понимание гения, как уклонения, вариации. Гений — это уклонение, крайне редкое, но ценное и важное для человечества; уклонение это состоит в особой мощности всего организма и в более совершенном, чем у современников гения, строении головного мозга. Такое понимание гения подтверждается тем, что гений, как и многие уклонения, появляется случайно и не наследуется потомством. Очень немногие гении имели талантливых отцов и матерей; гении не оставляют талантливых потомков; потомство гениальных людей быстро вымирает. Мощность организации гениальных людей доказывается их долговечностью и необычайной работоспособностью; средняя продолжительность жизни гениальных людей вообще велика, по моим подсчетам в среднем более 65 лет; выносливость великих полководцев, например, Ганнибала, Суворова, общеизвестна и свидетельствует о крепости их организма. Однако, не только условия развития гениальности, но, как было указано, даже самая сущность ее до сих пор не уяснена. Воззрения на сущность гения можно свести на три группы. Одни (Гердер, Баумгартен, Гальтон, Мебиус, Тулуз) понимают гения, как высшую степень одаренности духовными силами, считают гения большой талантливостью. Другие (Гаген, Мендельсон, Мейер, Форель) считают сущностью гения оригинальность и творчество, придают особенное значение творческой фантазии. Третьи, наконец, пытались объяснить гения каким-либо свойством духовной их жизни: Шопенгауэр главным свойством гения признавал самую полную обективность; Тюрк главным свойством гения считает его любовь к своему делу, забвение своей личности; Ф. Вольф настаивает, что гений главным образом отличается необычайным трудолюбием. Едва ли приемлемо одно из этих пониманий гения всецело. Несомненно, что безусловно необходимы для гения высшие умственные способности; гениальный деятель может быть наделен слабыми чувствованиями, не выделяться из среды своей волей, но не было ни одного гения, не обладавшего мощным умом. Шопенгауэр сказал: «гений состоит в высоком развитии познавательной деятельности; эта деятельность у гения развита более, чем то нужно для потребностей его воли». Самая могучая воля, самые интенсивные чувствования, при средних умственных способностях не создадут ничего гениального. Рейбмайер придает большое значение способности ориентироваться, т. е. восприятию; действительно, гений быстро и верно воспринимает суть дела, главное, то именно, что ему нужно. Это, думаю я, объясняется необычайным совершенством внимания гениальных людей; они направляют свое внимание на искомое, и потому среди бесконечного мира воспринимают, схватывают то, что они ищут. Особенно эта способность была развита у Наполеона, который необычайно быстро и верно ориентировался среди самой сложной и разнообразной обстановки. Память гениальных людей отличается непрерывностью и точностью. Благодаря высоко развитому вниманию гений помнит то, что ему нужно помнить, причем воспроизведение у гения гораздо точнее, чем у обыкновенных людей. Сосредоточение внимания на воспоминаниях, ценных для дела гения, может вести к тому, что представления, не имеющие отношения к предмету занятия, легко утрачиваются, не оживают в сознании; поэтому гений может казаться рассеянным, забывчивым, чем и объясняются рассказы о рассеянности гениев. Ассоциация у гениев неизмеримо богаче, чем у обыкновенных людей, и главное — ассоциация происходит легко, многосторонне и в том направлении, которое определено заранее поставленной целью. В высшей степени спорен вопрос о значении и роли подсознательной умственной деятельности в творчестве гения. Можно допускать, что в творчестве гениальных художников, поэтов, музыкантов подсознательная умственная жизнь играет сравнительно большую роль; действительно, у этих гениев в моменты вдохновения, подолгу выношенные в их душе образы, и идеи сразу выходили из среды подсознательного в сознание, и потому являлись для самих гениев сразу и вполне обработанными. Эта работа их порабощала, захватывала всю их душу. В творчестве гениальных ученых, правителей и полководцев, насколько известно, подсознательная жизнь играет сравнительно небольшую роль. Непременным признаком гения следует считать его горячую и стойкую любовь к его делу. Гений, в отличие от таланта, забывает о себе и весь отдается своему делу; Суворов так же горячо любил военное дело, как Декарт философию и Пушкин поэзию. Эта преданность делу своей жизни объясняет настойчивость гения, его веру в себя, его трудолюбие. Гении  всегда ставят строгие требования к себе, живо чувствуют несовершенство сделанного  ими и страстно стремятся создать все более и более совершенное. Поэтому гении редко пользуется успехом. Но гений сознает свое превосходство, сознает свою духовную мощь, и это сознание вместе с горячей любовью к делу своей жизни делает его стойким в борьбе, дает ему силу добиться торжества, дает ему мужество для перенесения неудач, неизбежных в жизни великого новатора. Так как гений решает задачи для последующих поколений, то современники не могут вполне оценить им созданное. Это дало Лессингу основание сказать, что истинный гений оценивается не ранее пятидесяти лет после его смерти. Но зато он потом господствует над умами из поколения в поколение, и значение гения измеряется продолжительностью времени, в течение которого он оказывает влияние на миропонимание и на жизнь людей и ход истории (см. история).

Литература: Н. Ellis, «Man and Woman»; Hirsch, «Genie und Entartung»; Joly, «La Psychologic des grands homines»; Loewenfeld, «Ueber die geniale Geistesthätigkeit»; Lombroso, «Genio е follia» (1864); его же, «L ’uomo di genio» (6-ое издание 1894); его же, «Genio е degenerazione» (1897); его же, «Nuovi studi sul genio» (1901. Vol. 2. 1902); Moreau, «La Psychologiemorbide» (1859); Beibmayr, «Talent und Genie», 2 Bd.; Begnard, «Genie et folie» (« Annales Mediсo-psychologiques». 1898, 1899); Séailles, «Le Genie dansl’art»; Toulouse, «Emil Zola»; В. Чиж, «Пушкин, как идеал душевного здоровья» («Ученые записки Юрьевского Университета», 1899); его же, «Болезнь Н. В. Гоголя» (Вопросы философии, 1903); его же, «Наследственность таланта» (Наука и Жизнь, 1906).

В. Чиж.