Гете Иоганн Вольфганг

Гете (Goethe), Иоганн Вольфганг, великий немецкий поэт, гениальная, всесторонне одаренная натура, родился 28 августа 1749 года.

Гете в Кампанье. С картины Тишбейна (1750-1812). С разрешения Фотографического Общества в Берлине.

Редкая чуткость и впечатлительность помогли ему ярко пережить потрясения и идейные искания своего века. Глубокий примиряющий и ясный ум привел к тому, что он вышел победителем из этих потрясений и сумел объединить их в гармоническом художественном миросозерцании. Живой свидетель жизни чуть ли не целого столетия, он вырастал вместе со своим веком и своеобразно реагировал на богатые и сложные впечатления, которыми был отмечен его жизненный путь. Со всей силой непосредственной страсти бросался он в кипучий водоворот споров, житейских коллизий и личных сердечных потрясений. Но он вовремя останавливался, вовремя умел отойти в сторону, со стороны взглянуть на пережитое, оценивая его оком наблюдателя. И он подводил философские и художественные итоги пройденным этапам жизни, переливая волнения собственной души в пластические образы и всеобъемлющие формулы, как мудрец, взору которого открыто единство мироздания, который, созерцая целое, смягчает частные бури своего сердца, в общемировом растворяет индивидуальное. Тонко чувствующий и страстный человек, пытливый ученый, исследователь и мудрец, с философских высот озирающий мир, — причудливо соединились в его лице, и это сочетание разнородных качеств сделало его глубочайшим выразителем сокровенной жизни его народа и его века. Печать известного олимпийского величия и бесстрастия, лежащая на его творчестве, отталкивала от него тех, кто требует от поэта, прежде всего, пламенного сочувствия слезам и восторгам быстро бегущей жизни, ищет у поэта сердца, болезненно чутко откликающегося на злобу дня и страдания современников. Но это же величие и бесстрастие подняло его над незначительным и временным, привело к высшим художественным обобщениям, сделало его образ легендарным уже в глазах современников, которым он казался истинным обитателем Олимпа, не утрачивавшим своего божественного спокойствия даже в земных столкновениях и житейских бурях. Может быть, он был, действительно, скорее холодным мудрецом, чем пламенным поэтом, жил больше умом, чем сердцем и волей. Но и вся немецкая литература XVIII века жила больше отвлеченной мудростью, чем живыми вопросами жизни. В то время, как во Франции борьба против старого порядка выливалась в революционные трактаты Руссо и ядовитую сатиру Вольтера, в Германии просветительное и освободительное движение выражалось в спорах Лессинга с богословами, в его эстетических исканиях, в его философских драмах, в роде «Натана», или в неопределенных романтических порывах Шиллера к свободе, лишенной реальных очертаний. Гете был воплощением души своего народа именно в том смысле, что стремлениям XVIII века он придал философский характер, который эти стремления принимали в Германии в противоположность Франции. Самая жизнь великого поэта, жизнь удачника, баловня судьбы, дала ему достаточно досуга и счастья, чтобы он мог отдаться безмятежному художественному созерцанию, научному исследованию и философскому размышлению. Довольство буржуазной семьи окружало его детство во Франкфурте-на-Майне в доме родителей. Отец, юрист, энергичный и суровый, не без борьбы завоевавший себе прочное и почетное положение в городе, умевший ценить образование и любить искусство, и особенно мать, наделенная от природы приветливым характером, чутким сердцем, умом и фантазией, создали в доме атмосферу умственных и эстетических интересов, в которую рано окунулся будущий поэт. Захват города французами во время Семилетней войны привел обитателей Франкфурта в соприкосновение с французским искусством и театром и сделал их свидетелями кровавых и волнующих событий. Гениальная натура мальчика чутко воспринимала богатые и разнообразные впечатления, и его рано пробудившийся поэтический талант отозвался на них рядом незрелых произведений, среди которых были и роман, и французская пьеса, и лирические стихотворения. Далее, начинаются странствования по университетам, ознакомление с сокровищами искусства и знаний. Каждый период, это — этап в развитии гениального ума, и почти каждый период запечатлен художественным творением, отмечающим этап в развитии немецкого общества и европейской мысли целого столетия. Прежде всего, Лейпциг, куда молодой Гете с октября 1765 года явился изучать юридические науки. Университетское схоластическое преподавание не удовлетворило юношу, который из отцовского дома принес запросы и знания, превышавшие уровень тогдашней науки. Зато здесь он узнал Винкельмана и впервые был введен в мир античного искусства, здесь испытал на себе влияние Лессинга, возвращавшего немецкую литературу к ее национальным источникам, здесь пережил первое сердечное потрясение и первое опьянение товарищеских похождений. Отсюда ездил он в Дрезден, где познакомился с голландскими мастерами. В Лейпциге написал он свою пьесу «Die Laune des Verliebten», отзвук его первой сердечной драмы, и начал комедию «Die Mitschuldigen», — первое реальное воплощение тогдашних нравов, подмеченных поэтом. Далее, второй, еще более богатый впечатлениями и плодотворный период — страсбургский. Покинув Лейпциг, где он расстроил свое здоровье, и, отдохнув некоторое время в родительском доме, Гете поступил в 1770 году в страсбургский университет. Пребывание в Страсбурге имело решающее влияние на дальнейшее развитие Гете. Здесь он познакомился с Гердером, великим знатоком мировой поэзии, который одинаково глубоко постигал и Шекспира, и Оссиана, и великие создания народного творчества. В бесконечных беседах с Гете он развертывал перед своим молодым слушателем широкие горизонты. Гердер научил его любить и понимать Шекспира и обратил его внимание к поэтическим памятникам старины, к созданиям первобытной поэзии, к миру легенд и преданий. Он передал Гете тот романтический универсализм, который заставляет видеть в великих созданиях поэзии, отделенных друг от друга веками и пространствами, отражения одного общего творческого духа. Здесь Гете научился любить немецкую старину и восторгаться замечательным памятником этой старины — страсбургским собором. Это был наиболее мятежный период его жизни. Он сошелся с кружком таких же мятежных юношей, представителей направления, известного под именем Sturm und Drang’а, и вскоре стал главой кружка. Здесь произносились бурные речи против общества, сковывающего личность, против буржуазной морали, цивилизации и искусственной поэзии, здесь воздвигнут был культ личности, не знающей ограничений, освобожденной от всяких пут филистерской морали, культ природы, культ непосредственного чувства. И проповедь этих мятежных идей сочеталась со своеобразным эстетическим патриотизмом, с идеализацией германской старины, эпохи Арминия и Тевтобургского леса. В этой атмосфере Гете стал изучать биографию старого рыцаря Готфрида Берлихингена и задумывается над Фаустом, героем старинной легенды. В Страсбурге Гете познакомился с дочерью пастора Фридерикой Брион. Любовь к Фридерике, одна из самых поэтических страниц в жизни Гете, оставила в душе его след на всю жизнь. Но любовь эта длилась недолго. Гете вскоре покинул Фридерику, нанеся ее сердцу тяжелый удар. Отголоски этого грустного романа звучат во многих созданиях Гете, в «Геце», «Клавиго» и «Фаусте». В августе 1771 года Гете вернулся во Франкфурт лиценциатом прав и занялся адвокатурой, которая, впрочем, так же мало интересовала его, как и юридические науки в Лейпциге и Страсбурге. Около этого времени он познакомился с Мерком, умным и образованным скептиком. Мерк имел несомненное влияние на великого поэта. Этот третий период его сознательной жизни, длившийся четыре года, ознаменован тем, что Гете воплотил в художественные образы впечатления, пережитые в Страсбурге, — и в это время появились произведения, сделавшие эпоху в немецкой и даже в мировой литературе. В 1773 году вышла в окончательной редакции его пьеса «Гец фон Берлихинген», а в следующем (1774) появился роман «Страдания молодого Вертера». Первая сделалась знаменем Sturm und Drang’а, вторая была наиболее ярким и ранним выражением того литературно-философского направления, которое известно под именем «мировой скорби». В «Геце» воплотилось настроение мятежной эпохи, культ личности и стихийной свободы, противопоставленный обществу и стеснительным оковам морали и культуры. В этой трагедии не трудно услышать голос того, кто был кумиром «бурных гениев» — Руссо, с его стремлением вернуть человечество, заковавшее себя в сложные формы искусственной жизни, к вольному простору первобытной эпохи. Из героя XVI века, разбойника, сохранившего в эпоху реформации авантюристский дух средневековья, Гете сделал воинствующего мечтателя-индивидуалиста в стиле Sturm und Drang’а, носителя идеалов свободы и справедливости, благородную, самобытную личность, восставшую против испорченного общества. Гете борется здесь не во имя политической свободы, а просто за право беспрепятственного проявления личных сил, за право человеческой природы вообще, в том неопределенном стихийном смысле, который близок к анархическому пониманию свободы. Кроме того, «Гец» был и символом литературного освобождения Германии. Правда, уже Лессинг поразил ложноклассицизм и писал национальные драмы. Но «Гец» был завершением этой победы, окончательным торжеством Шекспира (влияние которого сильно отразилось на этой трагедии) над псевдоклассическим направлением. Еще более крупное значение принадлежит «Вертеру». Как и все произведения Гете, этот роман тесно связан с жизнью поэта. В мае 1772 года Гете переехал в Вецлар в качестве практиканта при имперском суде для усовершенствования в юриспруденции. В Вецларе он познакомился на балу с дочерью одного чиновника, Шарлоттой Буфф (сцена, воспроизведенная в «Вертере»). Гете влюбился в Лотту, но она была невестой Кестнера, секретаря посольства. Тем не менее, все трое оставались в дружеских отношениях. Здесь же в Вецларе Гете был свидетелем одной страшной любовной драмы. Другой секретарь посольства Иерузалем застрелился вследствие несчастной любви, причем револьвер для этой цели взял у Кестнера. Все эти события: знакомство с устарелыми формами судопроизводства, в котором как в фокусе сосредоточились все язвы самодовольной бюрократии и тупого филистерства; неразделенная любовь Гете к чужой невесте; муки и трагическая смерть Иерузалема, — все это послужило канвой для гетевского романа. Вертер — первый из вереницы героев, которые свои личные страдания разлили по всему миру, ничего не увидали в этом мире, кроме бессмыслицы и зла. Служебные впечатления дали Гете достаточно материала, чтобы обрисовать томление глубокой, мыслящей и болезненно впечатлительной личности, бьющейся в тисках бюрократических требований. Несоответствие между титаническими притязаниями, привитыми личности Руссо, и эпохой Sturm und Drang’а — с одной стороны, и ничтожеством отведенной ей сферы деятельности, — с другой, составляет главную причину вертеровских страданий. Другая причина его страданий — несоответствие между стремлениями человеческого разума постигнуть сущность мироздания и ограниченностью нашего познания. Сердечная неудача Вертера, его несчастная любовь к Лотте, только усугубляет его мрачное представление о жизни и природе. Вера, говорившая о мировой гармонии, о целесообразности и справедливости, столкнулась с критической мыслью, разрушившей эту веру и приведшей Вертера к заключению, что жизнь мира не соответствует представлениям разума о целесообразности. Вертер стал предтечей всех разочарованных героев. Его скорбные жалобы и протесты повторяли его потомки на всех языках, у всех народов, начиная с Каина и Манфреда и кончая Рене и Печориным. Он, по выражению Карлайля, был первым звуком той страшной жалобной песни, которая вскоре облетела все страны и до такой степени приковала к себе слух людей, что они стали глухи ко всему другому. «Вертер стал плотью и кровью целой литературной эпохи, породил целое поколение сентиментальных писателей, которые своими жалобами и воплями оглашали все страны мира, пока не озарил их более светлый луч или, как это бывало в худших случаях, пока не утомились и не заснули и пока не сделалось, наконец, для всех ясно, что жалобы и вопли — занятие бесплодное». Влияние Вертера в Германии и в Европе было огромно. Роман был переведен на все европейские языки. Рассказывали о самоубийствах, совершенных из подражания Вертеру. Литература наводнилась романами в стиле гетевского Вертера. Потоки слез были пролиты над знаменитой в свое время Вертериадой, трогательной историей Иоганна Мартина Миллера: «Зигварт» (1776). К этой же плодотворнейшей эпохе в жизни Гете относится начало величайшего творения Гете и, быть может, наиболее глубокого произведения новой литературы. В 1774-75 годах были написаны все главные сцены первой части «Фауста». Над этой трагедией Гете работал всю свою жизнь, но гениальный замысел и его первое воплощение относятся именно к этому периоду. «Фауст» возник среди ряда других пьес, среди разных планов. Так, в 1774 году появилась пьеса «Клавиго», в 1775 — «Стелла». В это же время Гете задумывает большие трагедии: «Сократ», «Прометей», «Магомет». Дошедшие до нас сведения свидетельствуют о том, что некоторые из этих замыслов не уступали по глубине «Фаусту», но только этим сюжетом Гете овладел вполне и поставил в нем величайшие вопросы, волнующие новое человечество. К этому же времени относится и третье сильное увлечение Гете — дочерью банкира Шенемана, кокетливой Лили, которая, по собственному признанию поэта, так вертела им, что он не узнавал самого себя. Гете был помолвлен с Лили, но предполагаемый брак, в конце концов, расстроился, и в результате этой любви остался только ряд трогательных и нежных стихотворений, как и от прежних его увлечений.

Первая часть «Фауста» в том виде, в каком мы знаем ее теперь, была опубликована в 1808 году. Легенда об удивительном чернокнижнике и маге, который, как предполагают, существовал в действительности и умер незадолго до 1540 года, подвергалась не раз литературным обработкам и была любимым сюжетом народного театра. Гете воспользовался этой легендой, чтобы углубить этот тип в духе нового времени. Его Фауст стремится постигнуть то, «что заключается в самых глубоких тайниках мироздания», хочет узнать «зиждительные силы и зачатки бытия». Несоответствие между титаническими притязаниями нашего духа и ограниченностью нашего разума принимает в «Фаусте» более трагический и глубокий характер, чем в «Вертере». Фауст проходит долгий и сложный путь в своих исканиях. Перед нами глубокий анализ всех путей познания, начиная с научного и кончая метафизикой и магией. Фауст ищет удовлетворения и в наслаждении и не находит его ни в чем. Впоследствии, через полвека, Гете найдет выход и примирение для своего героя. Но в первой части Фауст гибнет от разрывающих его противоположных стремлений: «Ах, две души живут в моей груди, одна все отделиться хочет от другой; своими органами цепкими одна за мир все держится в здоровом чаянье любви; другая в горния высоких предков вздымается от тлена мощно». Гретхен, обретающая гармонию в наивной вере, Мефистофель, нашедший удовлетворение в чистом отрицании и сарказме, а в особенности Вагнер, в тупом самодовольстве гордый формальным знанием и бесплодной работой ума, — эти фигуры еще ярче оттеняют образ пытливого мыслителя, тщетно пытающегося прорвать тесные границы человеческого разума.

Новый продолжительный период жизни Гете начинается с того времени, как он принял приглашение молодого веймарского герцога Карла-Августа, с которым познакомился в 1774 году. Гете быстро сделался любимцем герцога, получал от него самые разнообразные должности и поручения вплоть до звания главы горного ведомства и военной комиссии, получил чин тайного советника, принимал участие в веселых кутежах своего государя и, наконец, в 1782 году по ходатайству герцога был возведен в дворянское достоинство и в том же году назначен президентом палаты. Впрочем, Гете недолго предавался развлечениям. Он вскоре перешел к более серьезным интересам, к которым обратил и своего юного друга, и Веймар стал центром художественных и умственных интересов тогдашней Германии. Большое влияние в течение этого периода имела на поэта госпожа Штейн, жена оберштальмейстера, тонко воспитанная, образованная и даровитая женщина, которая была семью годами старше Гете. Новая привязанность поэта была для него в духовном отношении плодотворнее, чем прежние увлечения. В его лучших драмах «Ифигения» и «Тассо» есть прекрасные страницы, навеянные образом этой женщины. Гете удалось перевести в Веймар многих выдающихся друзей своих. В Веймаре побывали или надолго оставались Гердер, Ленц, Клингер, Фриц Штольберг и другие знаменитые писатели того времени. Из произведений этого периода наиболее крупным является первая обработка «Ифигении в Тавриде». Рассеянная жизнь при веймарском дворе несколько тяготила Гете, отвлекая от творческой работы, и осенью 1786 года с согласия герцога он уехал в Италию. Путешествие по Италии, где Гете познакомился с великими памятниками искусства и знаменитыми художниками, оказало на него огромное влияние. Интересы эстетические выдвигаются постепенно на первый план. В 1789 году он снова побывал в Италии. Между обеими поездками произошло охлаждение между Гете и госпожой фон Штейн, и в это же время возникла новая привязанность Гете к Христиане Вульпиус. Гете закончил переработку «Ифигении», создал свои «Римские элегии», «Рейнеке-Лиса», прекрасную трагедию «Тассо», в которой изобразил печальную историю итальянского поэта, и все время не переставал работать над своим «Фаустом». Италия с ее художественными богатствами, влияние фон Штейн, наконец, опыт, вынесенный из служебных отношений, из столкновения с новыми сторонами жизни и с новыми людьми, — все это содействовало переходу Гете к более спокойному настроению, и мятежный индивидуалист эпохи «Sturm und Drang’а» становится все более и более объективным созерцателем жизни. Гете отнесся отрицательно к вспыхнувшей в это время французской революции. Бури и потрясения были неприятны поэту, который в течение 80-х годов успел рассчитаться со своими юношескими порывами к свободе и, осыпанный почестями и милостями, мог погрузиться в изучение античного мира, в исследование природы и в чистое умозрение. И Гете писал сатирические пьесы против республиканцев.

В середине 90-х годов Гете сближается с Шиллером, который в 1799 году переселился в Веймар. Оба друга сделались властителями немецкой литературы. Это был период высшего расцвета эллинистического направления Гете. Друзья проповедовали свои эстетические воззрения и издали в 1796 году «Ксении», в которых подвергли оценке всю современную им литературу и которые произвели сильный шум и вызвали бурю протестов. Лучшими произведениями этого периода были: роман «Ученические годы Вильгельма Мейстера» и идиллия «Герман и Доротея». Над «Вильгельмом Мейстером» Гете начал работать задолго до появления «Ученических годов», и только через 20 лет после них вышла вторая половина романа «Годы странствований В. Мейстера». Таким образом, роман этот, подобно «Фаусту», занимал поэта чуть ли не всю жизнь, и роман этот, который Трейчке назвал «Одиссеей развития ума», сделал эпоху в немецкой литературе. Первоначально Гете имел в виду изобразить положение театра своего времени, но постепенно он включил в рамки этого произведения весь житейский опыт и всю мудрость, которыми он обогатил свой ум в течение своей долгой, обильной встречами и впечатлениями жизни. Здесь, в противоположность мятежным и неопределенным исканиям юности, как бы разрабатывается ясная программа пути к усовершенствованию и развитию человека. Роман является как бы разрешением проблемы о выработке настоящего человека. Среда актеров, куда уходит Вильгельм, сын ограниченной буржуазной среды, представляется ему миром, в котором он найдет удовлетворение своим высшим порывам, своему стремлению перейти за пределы мещанских интересов. Эстетическое образование кажется Вильгельму надежным путем к воспитанию личности. Но это только первый шаг. Расширяя постепенно программу развития человека, Гете приводит Вильгельма в соприкосновение со всеми сторонами жизни. Из первой части Вильгельм должен выйти вполне свободным, установившимся человеком, для того, чтобы стать во второй — полезным членом общества. Вырастая вместе со своим веком, гениально отражая смену общественных воззрений и настроений, Гете на склоне лет не мог не почувствовать, что из разочарования и титанических притязаний личности, не находившей удовлетворения, европейское общество нового XIX столетия стало искать выхода в разумном примирении индивидуальной свободы и общественных ограничений, что социальный вопрос выдвигался на первый план. Не только «Вильгельм Мейстер», но и 2-ая часть « Фауста» свидетельствуют об этой чуткости великого поэта, который на склоне лет заставил мятежного героя своей юности найти примирение в труде на общую пользу, в вечном стремлении к свободе и жизни. В своем неустанном стремлении к развитию и усовершенствованию, Гете не мог не почувствовать желания дать себе отчет в своей собственной жизни, уяснить себе процесс своего развития, и его старость отмечена появлением его замечательной автобиографии («Wahrheit und Dichtung», первые три тома вышли в 1811-1814 годах, последний — после его смерти), в которой причудливо переплетаются поэзия и правда, действительность и идеалы. Последние годы жизни Гете вызывают чувство удивления перед этой неутомимой натурой. Он до последней минуты не переставал живо интересоваться всеми сколько-нибудь замечательными явлениями в области литературы, науки и социальной мысли. Правда, этот интерес до конца оставался интересом объективного мыслителя и спокойного мудреца. Политические события мало захватывали его. В Наполеоне он скорее склонен был видеть поразительное историческое явление, чем великого врага немцев, и даже в 1813 году он слабо реагировал на сильное национальное движение, наполнившее энтузиазмом сердца немецких патриотов. Он продолжал пересматривать свои работы в области естествознания, производил новые исследования. Гете умер 22 марта 1832 года в Веймаре. Оценка огромного значения Гете до сих пор еще не завершена. В Германии продолжают непрерывно выходить новые работы, посвященные исследованию отдельных моментов его жизни и духовного развития, а также изучению его произведений. В 1885 году возникло в Веймаре «гетевское общество» (Göthe-Gesellscliaft), имеющее свой орган, широко развившее свою деятельность и насчитывающее около 3 000 членов. Из огромной литературы о Гете как на лучшие можно указать на новейшие исследования об его жизни и сочинениях: R. М. Meyer, «G.» (2 Aufl., 1898); Heinemann, «G.» (3 Aufl., 1903); см. также Witkowski, Bielschowsky, более ранние, несколько устарелые: Lewes, «Life and works of G.» и Viehoff. На русский язык переведены Льюис, Бельшовский, имеется талантливая книга Шахова «Гете и его время», переведены о «Фаусте» работы Бойезена, Куно-Фишера, имеются оригинальные работы Юрьева, Шепелевича и др. Важным материалом для понимания Гете служат изданные его постоянным собеседником Эккерманом «Разговоры». Полное собрание сочинений Гете издано под редакцией П. Вейнберга (в 8 томах, 1902); отдельные произведения, особенно «Фауст» (лучший перевод Холодковского), переводились неоднократно.

П. Коган.

Гете — естествоиспытатель. Гете представляет, быть может, единственный в истории человеческой мысли пример сочетания в одном человеке великого поэта, глубокого мыслителя и выдающегося ученого. «Его здоровый и свободный от предрассудков ум, совмещавший всю полноту культуры своего времени» (Гельмгольтц), не только был открыт для всех завоеваний современной науки, но и двигал ее вперед, то есть обнаруживал в ней такую же творческую деятельность, как и в области поэзии. При этом должно заметить, что обе деятельности не были разделены во времени, не относились к различным периодам его долгой жизни; наоборот, годы наиболее плодотворного научного творчества совпали с годами высшего развития творчества поэтического, то есть относятся ко времени его итальянского путешествия (к концу восьмидесятых и началу девяностых годов). Его книга о метаморфозе растений и первое издание Фауста были отправлены в типографию в тот же день. В письме к Карлу Августу от 6 февраля 1790 года встречаем приписку: «Ausser dem noch Fausten und das Botanikon in Buchhändlers Hände geliefert», а в июле того же года он писал: «первым я заканчиваю издание моих произведений, во втором выступаю на новый путь». Любопытно и то, что Гете не находил неуместным результаты своих научных работ и свои воззрения на научный метод излагать в поэтической форме своих звучных стихов, как всегда поражающих точностью мысли и лаконичностью выражения.

Не следует также думать, что научные труды занимали незначительное место в его изумительной по своим размерам умственной деятельности. В самом полном (Веймарском) издании его литературные труды, не считая писем и дневников, занимают 56, а научные труды 12 томов. Конечно, не все содержание этих 12 томов равноценно. Наиболее интересны в положительном смысле три тома, посвященные морфологии (Metamorphose der Pflanzen и Bildung und Umbildung organischer Naturen), и три тома, посвященные оптике (Farbenlehre и Chromatik), — в отрицательном. Сравнение этих двух сторон научной деятельности Гете крайне назидательно, как это показал другой еще более глубокий и универсальный гений Гельмгольтц. Это сравнительное изучение обнаруживает то глубокое различие, которое существует между областью наблюдательной, описательной науки, в которой качества поэта-реалиста оказали великую услугу ученому, и областью науки экспериментальной, объяснительной, дух которой был совершенно недоступен поэту, остался недоступным ему в его научной деятельности. При этом следует отметить особенность, нередкую у художников слова: Гете сам не сознавал, в какой области он был действительно силен. Из его разговора с Эккерманом узнаем, что, по его мнению, оптические труды его должны были пережить славу поэта, между тем как на деле они не были признаны компетентными судьями даже при его жизни, и потомство только могло подтвердить этот приговор. Остановимся прежде на той стороне научной деятельности Гете, которая навсегда доставила ему вполне заслуженное место в науке, а затем на той, которая представляет интерес только с точки зрения психологии великого поэта.

В области морфологии (самое слово принадлежит Гете) руководящей идеей Гете было стремление к обобщению, к объединению («Das Entzweite zu verеinigen»...) того уже громадного, но бессвязного материала, который представляло современное ему описательное естествознание. Это одинаково относилось и к области зоологии, и к области ботаники. Но между тем, как в зоологии он имел талантливых предшественников (как например, Вик д’Азира, не говоря уже о таком пионере, как Пьер Белон), в области ботаники, в своем учении о метаморфозе растений (см.), он выступил сам пионером и новатором. В сравнительной анатомии Гете принадлежит открытие междучелюстной кости у человека. До него отсутствие ее считалось одним из отличий человека, но, руководясь своей идеей единства, Гете упорно искал и, наконец, нашел ее. Менее успешным оказалось другое более широкое обобщение его в той же области: усматривая, как разнообразны формы, принимаемые одним и тем же органом — позвонком, он пришел к заключению, что и череп должен быть ничем иным, как видоизменением нескольких разросшихся и сросшихся между собою позвонков. Судьба этого учения несколько раз менялась (его обсуждали все выдающиеся анатомы XIX века: Карус, Оуэн, Гексли, Гегенбаур); в настоящее время оно, по-видимому, не пользуется сочувствием зоологов. Гете сам сознавал всю трудность доказать свое положение, но в основе отстаивал его до конца своей жизни.