Греция (VI. Период классической или городской Греции)

VI. Период классической или городской Греции (развитие государств-городов).

А. Первый отдел этого периода: разложение средневековых отношений и развитие городского строя (VII—VI вeкa).

а) Колонизация VII—VI веков и экономический переворот в Греции в эту эпоху. Развитие городов. Желая создать себе вполне реальное представление о явлениях греческой истории до Александра Македонского, мы, изучая ее, ни на минуту не должны упускать из виду, что район ее был пространственно весьма не велик. Достаточно сказать, что пространство, занимаемое древней Грецией на континенте Европы, т. е. область от мыса Тенора на юге Пелопоннеса до северных границ Эпира и Фессалии, равнялось лишь около 72 тысяч кв. километров, т. е. было лишь в два неполных раза больше нынешней Швейцарии и почти равно нашей Волынской губернии. В частности, это обстоятельство весьма важно иметь ввиду для ясного представления об эволюции греческих обществ в конце средневековой эпохи. Если принять во внимание благоприятные климатические условия Греции и посильные даже для малокультурного человека условия борьбы за существование, то станет ясным, что естественный прирост населения в Греции должен был быть значительным. При увеличении населения в любой стране, когда количество средств существования в данной местности делается недостаточным, возможны два выхода: или население переходит к более высокой системе хозяйства, дающей возможность из прежней земельной площади извлекать больше дохода, или избыток населения должен искать себе новых мест для поселения. Малокультурные народы очень медленно отказываются от привычной хозяйственной системы и приспособляются к новой; чаще всего, этот переход совершается под известным влиянием более культурных соседей и при том весьма медленно. Поэтому, раз для избытка населения есть возможность найти новые земли для поселения, то этот избыток на ранних ступенях культуры устремится скорее по линии наименьшего сопротивления на новые земельные участки, чем перейдет к более сложным системам хозяйства. Именно так мы должны представлять себе, по аналогии с соответствующими явлениями у других более нам известных народов, основные причины греческой колонизации в эпоху средневековья. Когда же в VII и VI веках в среде греческих обществ стала развиваться классовая борьба, то и она послужила стимулом к колонизации: побежденные группы часто вынуждены были покидать родину и искать новых мест для поселения. Ряд данных говорит за то, что уже в последние десятилетия VIII века начинается греческая колонизация на Ионийском (ныне Адриатическом) море. Главную роль здесь играют ионяне из города Халкиды на Эвбее и доряне из Коринфа. Последние основывают Коркиру на острове того же имени и Сиракузы в Сицилии, первые — Катану и Леонтины в Сицилии. Греческая колонизация проникает в том же веке и в южную Италию (основание ахейских колоний Сибариса и Кротона на юге Италии; ионийской Кумы — в Кампании). В VII в. колонизация на Ионийском море в Сицилии и Италии развивается дальше (Эпидамне в Иллирии; Тарент и прочие города на юге Италии). Около 600 г. ионийское торговое поселение возникает даже на юге нынешней Франции на месте Марселя (колония Массалия), на о. Корсике и т. д.

В VIII—VI веках умножались греческие колонии на северных берегах Эгейского моря, на Пропонтиде (Мраморном море) и Черном море. В выводе этих колоний особенную роль играют города на Коринфском перешейке Коринф и Мегары, эвбейский город Халкида и особенно ионийский город в Малой Азии Милет. Недостаток  земли для малоазийских греков был не менее чувствителен, чем для европейских. Греческие поселения, основавшиеся здесь еще в эпоху Эгейской культуры, обладали лишь прибрежной полосой земли, не проникая вглубь страны, занятой туземными племенами. Милет распространяет свои колонии до северных берегов Черного моря (Ольвия, Феодосия, Пантикапей, и проч.). В VI в. из Гераклеи Понтийской выводится колония Херсонес. В том же веке развивается греческая колония в Египте — Навкратис.

Хотя, как мы увидим ниже, заморские колонии основывались по преимуществу теми городами, которые рано перешли от земледелия к торговле и промышленности (Коринф, Мегары, Халкида, Милет и проч.), однако, большинство колоний при их возникновении были земледельческими поселениями: «искали плодородных земель, а были ли вблизи хорошие гавани, — это имело второстепенное значение» (Белох). Что переселения происходили преимущественно из торговых городов, объясняется как тем, что здесь особенно быстро росло население и не хватало земли, так и тем, что эти города, ведшие более значительные морские сношения, легче организовывали заморские переселения. С течением времени очень многие колонии делались торговыми и промышленными центрами, так как они были удобными пунктами для торговых сношений с метрополией и для сбыта произведений метрополии и своих собственных окружающему населению.

Однако, если греки, чтобы устранить избыток населения, обратились, прежде всего, к переселенческой деятельности, то это не значит, что изменения в системе хозяйства у них не имели места. Хотя и сравнительно медленно, некоторые местности Греции стали превращаться из земледельческих стран в торгово-промышленные. Это были по преимуществу местности малоплодородные и плохо орошаемые (например, большая часть Аттики, Мегары) или поселения, не обладавшие сколько-нибудь значительной территорией (Коринф). Местное население ранее, чем где-нибудь, должно было искать себе занятий помимо земледелия: здесь развивались ремесла, продукты которых сбывались первоначально ближайшим соседям, а затем и в более отдаленные местности. Особенно успешно развивались промышленность и торговля, если данная местность была богата какими-либо ценными сырыми продуктами (медь около Халкиды на Эвбее; шерсть милетских овец; глина в Коринфе и Аттике; соль, мрамор, серебро — в Аттике). Распространение греческих колоний, усиливая морскую торговлю, способствовало развитию промышленности, как в метрополиях, так и в колониях. Вот почему в VII и VI веках в весьма многих областях Греции, преимущественно по побережью Эгейского моря, прежние земледельческие поселения превращаются в более или менее значительные торгово-промышленные центры.

Сначала торговое развитие (уже в VIII в.) концентрируется на ионийском побережье Малой Азии (особенно Милет), на о. Эвбее (города Халкида и Эретрия) и на Коринфском перешейке в Мегарах. Скоро у Мегар является конкурент Коринф, а затем в конце VII в. этот расцвет торговли начинает захватывать Афины. Позднее все более и более греческих поселений переживают такой экономический переворот.

Одним из важнейших политических последствий описанного экономического переворота было развитие городских центров в областях, захваченных переворотом. Центры эти возникали или около древних крепостей (кремлей, акрополей), существовавших иногда еще в эпоху эгейской культуры (например, Афины), или в местах, удобных по их торговому положению (Коринф). Были поселения, которые развивались потому, что они по тем или иным причинам делались политическим центром страны (Спарта, Аргос). Можно думать, что и в том, и в другом, и в третьем случае некоторые из городов образовались путем слияния нескольких поселков в одно политическое целое (синойкизм). Мы видели выше, что так, вероятно, образовался город Афины; так, может быть, образовалась и Спарта. Возвысившийся городской центр сплошь да рядом с течением времени становился и во главе сравнительно более значительной области. Такое объединение могло произойти или тоже путем добровольного синойкизма общин данной области (так мирно объединилась большая часть Аттики), или путем принуждения со стороны крупнейшего городского центра (объединение Лаконии). Однако, эти — все же весьма небольшие — области с точки зрения государственного права продолжали оставаться государствами-городами, ибо свои политические права жители такой территории осуществляли, как граждане главного города, а многие из этих прав они могли осуществить, только явившись в город (в народное собрание или иное учреждение). Такая связь политических прав с городским центром, где таковой возник, наблюдается и в греческих демократиях, и в олигархиях, с тем лишь различием, что в первых все свободные или большинство их имели политические права, а во вторых — меньшинство. Связь государственной организации этого периода с городскими центрами и явилась причиной того, что греческое государство этого времени принято ныне называть государством-городом, и уже в греческом языке этой эпохи слово: полис стало обозначать и город, и государство. Такое государство-город, как недавно показал Рицлер, даже в хозяйственной своей политике стремилось к замкнутости, независимости от соседей, но естественная экономическая эволюция, как его, «так и соседей», сделала такую изолированность невозможной.

Подобное развитие городских центров на известной стадии экономической эволюции не является в истории человечества исключительным явлением: так, еще до развития греческих городов существовали финикийские городские общины; рост городских центров наблюдается и в Западной Европе во вторую половину средних веков; весьма многие из этих городов пользуются также немалой политической независимостью, хотя чаще они входят в состав более значительных политических соединений. Очень большое сходство с древнегреческими полисами можно констатировать в городах средневековой Италии, где сложились городские государства, во многом напоминающие греческие государства-города.

Однако, нужно иметь ввиду, что государство-город отнюдь не сделалось исключительной государственной формой в Греции рассматриваемого периода. С одной стороны, как мы сейчас увидим, во многих местностях долго держались старые средневековые формы с преобладанием деревень, с другой — начали уже с V века развиваться более сложные формы более обширного, чем полис, федеративного государства (например, Афинская держава в V веке).

б) Судьба средневековых отношений в различных греческих государствах была очень не одинакова. В бассейне Эгейского моря, т. е. на восточном побережье Европейской Греции, на островах этого моря и в малоазийских поселениях вышеописанное развитие обмена стало разрушительно действовать на средневековые формы. Напротив, области северной и западной Греции, равно как области, расположенные в центре стран, удаленных от моря, долго сохраняли не только средневековой строй, но даже черты и более примитивных отношений. Так, в Фессалии еще в V веке господствует аристократия. Сельское население (пенесты) находилось в крепостном состоянии. Отдельные фессалийские города (весьма незначительные), правда, довольно рано объединились в союз, но лишь для совместных действий в военное время: для этой цели выбирался особый вождь (ταγός) с диктаторскими полномочиями. В Эпири еще в V веке находим патриархальную царскую власть во главе отдельных племен, населявших эту местность; в эпоху Пелопоннесской войны во главе некоторых племен (например, хаонов) аристократия устранила царей и заменила их выбираемыми на год начальниками. Только после Пелопоннесской войны большая часть Эпира объединилась под властью царей из племени молоссов. Сколько-нибудь значительных городов здесь не возникало все это время. На западе Средней Греции Акарнания еще в эпоху Пелопоннесской войны остается раздробленной; здесь не имеется городов, а лишь мелкие деревни; сохраняется древняя царская власть. Только в IV в. здесь происходит некоторое объединение. Этоляне тоже еще в конце V в. сохраняют крайне примитивные общественные формы. Фукидид сообщает, что «этолийский народ велик и воинствен, но живет по деревням, не защищенным стенами, разделенным большими расстояниями и носит легкое вооружение...; говорят этоляне языком непонятным и, как рассказывают, употребляют в пищу сырое мясо». Сходный быт в ту же эпоху мы находим в Озолийской Локриде, где гнездится разбойничье племя. В Опунтийской Локриде господствует военная землевладельческая аристократия. Кажется, аристократический строй держался и в фокидских городах, рано объединившихся в союз. И в западных частях Пелопоннеса долго держится старинный аристократический строй. Полное объединение Элиды завершилось лишь в первой половине V века (южная часть области была до тех пор почти независимой). В Элиде долго господствовала аристократия, а покоренные земледельческие элементы населения платили дань, поскольку можно судить по имеющимся у нас отрывочным данным. Аркадия, лежавшая в центре Пелопоннеса и отрезанная горами от более культурных соседей, остается раздробленной до 371 г., когда произошло ее объединение под главенством Мегалополя; ранее же  здесь было немного городов; большинство населения жило в деревнях, господство принадлежало в большинстве поселений аристократии.

Иную судьбу имели те области, где рано развился торговый обмен и промышленная жизнь, где возникли более значительные городские центры. Таковы были многие малоазийские города (Милет), Аттика, Мегары, Коринф, города Ахайи. Здесь или уже в VI веке господство аристократии было поколеблено (Афины), или же с VII и VI веков наблюдается ведущаяся с  переменным счастьем борьба между старыми аристократическими родами и растущими новыми активными элементами общества (Мегары, Коринф, города Эвбеи, города Ахайи и проч.). Чем более данная местность была захвачена торговым обменом, тем более здесь росла буржуазия, становившаяся в оппозицию к старой знати. Эта буржуазная оппозиция колебала патриархальные отношения крестьянства к землевладельческой знати; авторитет старого аристократического режима был потрясен. Торжествовала в этой борьбе или новая буржуазия, устанавливая свое классовое господство (разные виды олигархии), или же в некоторых местностях (Афины) восторжествовали более широкие демократические круги. И в местностях, в меньшей степени захваченных хозяйственным переворотом, но все же затронутых  им (Арголида, города Беотии), возникает демократическая оппозиция, но она долго не имеет успеха: аристократия, делая некоторые уступки, все же удерживается у власти до V века и позднее временно возвращает себе господство (особенно упорно боролась олигархия в беотийских городах).

На почве классовой борьбы во многих городах появляется тирания. В эту эпоху тиранами именовались лица, которые захватывали власть, ища опоры в низших слоях населения. При неорганизованности этой массы она легко становилась на сторону энергичного человека, обещавшего ей облегчение ее положения. По большей части тираны этой эпохи не становились всецело ни на сторону старой аристократии, ни на сторону буржуазии, хотя в некоторых случаях мы видим колебания и в ту, и в другую сторону. Уже во второй половине VII и в начале VI века мы находим тиранов в торговых центрах малоазийской Ионии (Фрасибул в Милете, Пифагор и Пиндар в Эфесе и проч.). В VII веке утверждается тирания в Коринфе. Здесь господствовал аристократический род Бакхиадов, значение которого было не столько в землевладении — земли у коринфян было вообще немного, — сколько в торговом капитале. Около средины VII века во главе народной массы становится некто Кипсел, утвердивший здесь свою власть и основавший целую династию тиранов (Периандр и Псамметих). Эта династия держалась довольно мягких принципов во внутреннем управлении и вела широкую колониальную политику (подчинение Коркиры). Однако, коринфское купечество около 580 г. свергло тиранов и надолго установило здесь свое господство, имевшее узкоклассовый характер. И в Сикионе в начале VII века установилась тирания из дома Орфагоридов, остававшаяся у власти приблизительно до средины VI века; особенно характерной фигурой среди Орфагоридов является Клисфен, ведший борьбу против 3 дорийских фил, бывших оплотом местной аристократии. В начале VI в. мы находим тирана Питтака на острове Лесбосе, провозглашенного народом в качестве умиротворителя (айсимнета); несколько позднее — тирана Поликрата на о. Самосе и т. д. Колониальная Греция переживала социальную борьбу в не меньшей степени, чем метрополия. Быстрый экономический рост большей части колоний вызвал здесь тоже антагонизм классов. И тирания имела место во многих колониях (в Леонтинах в Сицилии уже в конце VII в., в Акраганте в средине VI, в Сиракузах с начала V века).

Тирания редко где оказывалась прочной. Как обычно бывает с нелегитимными правителями, авторитет тиранов редко держался далее первого поколения: оппозиция, существовавшая всегда уже против основателя династии, крепла при его преемниках, которые ее еще более усиливали, принимая для борьбы с ней суровые меры. Экономический подъем, являвшийся обычно после низложения средневековой аристократии и обусловленный отчасти и мероприятиями тиранов, направленными к поднятию промышленности и торговли, тоже подтачивал фундамент, на котором держалась тирания, а именно ослаблял неорганизованность массы: растущий торгово-промышленный класс являлся той организующей силой, которая и низвергала тиранов.

Тирания имела весьма существенные последствия для эволюции государств, где она возникала: почти всюду периоды тирании были периодами, когда гиб старый режим средневековой аристократии, когда греческие племена впервые получали более правильную государственную организацию, когда создавалась сознательная социально-экономическая политика и когда, вследствие укрепления государственного начала, дававшего более прочную защиту торговле и промышленности, чем это было возможно ранее, и расширявшего международные отношения, — росла буржуазия, которой было по большей части суждено сменить старую аристократию на верху общества. И в культурной ясна ни Греция эпоха тирании не прошла бесследно: тираны привлекали к своим дворам поэтов и художников: впервые в Греции возникли правительства, располагавшие материальными средствами, достаточными для поощрения чисто-культурной деятельности.

в) Разложение средневековых отношений в Аттике. На падение средневековых отношений в Аттике приходится обратить особенное внимание, как ввиду той роли, какую впоследствии суждено было играть этой стране в истории Греции, так и ввиду того, что социально-политическая эволюция Аттики весьма типична. В Аттике, как мы видели, рано возник городской центр, объединивший около себя всю область.

Уже во второй половине VII века явились симптомы колебания эвпатридского господства. Мы видим борьбу в среде самих эвпатридских родов, выразившуюся в неудачной попытке молодого аристократа Килона захватить власть в свои руки; во главе противников Килона стоял тоже аристократический род Алкмеонидов, который, впрочем, по своим материальным интересам рано стал сближаться с афинским торгово-промышленным классом.

Этот класс стал развиваться, потому что тот хозяйственный переворот, который мы охарактеризовали выше, в течение VII века захватил и Аттику. Ряд данных и археологических, и литературных (например, элегии Солона) говорит о развитии торговли в Аттике. Минеральные богатства Аттики вызывают здесь к жизни ряд отраслей промышленности: здесь развивается гончарное дело (с этих пор аттические расписные вазы начинают получать широкое распространение); мрамор Аттики способствовал развитию здесь скульптуры. Кроме того, приобретают славу аттические оливки и оливковое масло; развивается овцеводство и обработка шерсти. Торгово-промышленный класс сосредоточивается преимущественно в прибрежной области на юге Аттики, почему партия, вышедшая позднее из этого класса, стала называется «паралией» (прибрежной).

Появление такого экономически сильного класса сказалось очень скоро в том, что против эвпатридов стала создаваться демократическая оппозиция, — конечно, сначала довольно бесформенная, неорганизованная. Недовольство своим положением аттического крестьянства было той почвой, на которой растущая буржуазия могла действовать против эвпатридов. Однако, уже около 621 г. до Рождества Христова успех этой оппозиции выразился в том, что появилось писанное законодательство, составленное уполномоченным на это лицом Драконом. Хотя содержащееся в «Афинской политии» Аристотеля известие о том, что Дракон не только записал обычаи для руководства судей, но явился и политическим реформатором, неверно, однако, уже самый факт появления писанных законов очень ограничивал произвол эвпатридских судей. Через четверть века оппозиция эвпатридскому режиму настолько возросла, что для прекращения непрерывных смут в 594 г. эвпатридам пришлось сделать уступку оппозиции; был избран архонтом и посредником для разрешения распрей (с диктаторскими полномочиями) человек эвпатридского сословия, но прикосновенный к интересам торгово-промышленного класса — Солон. Первые мероприятия его были направлены на успокоение крестьянской массы; его шаги в эту сторону с юридической точки зрения имели отчасти революционный характер: именно, он признал недействительными совершенные до того момента долговые обязательства, — по крайней мере все те, которые были сделаны под залог земли или личности кредитора; кроме того, личная кабала за долги была отменена и на будущее время. Эти мероприятия, несомненно, облегчили положение аттического крестьянства и ослабили его экономическую зависимость от эвпатридов. В известном смысле эти мероприятия Солона, получившие название сисахфии («снятие бремени»), можно назвать освобождением аттического крестьянства, хотя не следует злоупотреблять аналогией с подобными явлениями в Европе в конце средних веков и, тем более, в новое время. Другие мероприятия Солона имели главной целью установить политический компромисс между старой аристократией и растущей буржуазией. Основным из этих мероприятий является предоставление участия в органах государственной власти гражданам соответственно их имущественному положению, определявшему и их военную дееспособность (так называемая тимократия): к архонтату были, кажется, допущены все лица, могущие нести службу на коне (всадники, ίππεί;); лица этого класса имели дохода со своих земельных участков не менее 300 медимнов ячменя, вина и масла; лица, могшия идти в поход в полном вооружении пехотинца (зевгиты, ζεογίται), получили доступ во вновь учрежденный Солоном совет 400. Из класса всадников выделялась группа наиболее богатых, имевших доходу со своих земель не менее 500 медимнов (πενταχοσιομέδιμνοι); эти лица имели доступ не только к архонтату, но и к должности государственного казначея (некоторые ученые, впрочем, думают, что и архонтат был доступен лишь этому высшему классу, а всадники, как и зевгиты, в эпоху Солона входили лишь в совет 400). Беднейшие граждане, получившие название фетов, имели участие только в народном собрании и в судах присяжных. Таким образом, Солон не создал имущественных классов, а воспользовался естественно существовавшими имущественными делениями в обществе, внося сюда лишь известную систематичность (определение ценза). Описанный порядок замещения должностей, введенный Солоном, является компромиссом между интересами землевладельческой знати и буржуазии: если буржуа приобретал земельный ценз, он получал доступ к высшим должностям, а знать сохранила все же фактический перевес в государственном управлении, так как ценз определялся доходом с земли. Создание нового совета 400, в который перешло обсуждение всех текущих дел, несколько ослабило значение старого совета (ареопага), который, однако, сохраняет авторитет и после этой реформы, как контрольный орган, наблюдающий за исполнением законов всеми, вплоть до высших должностных лиц, и как высший уголовный суд. При выборах архонтов со времени Солона вводится жеребьевка из 40 кандидатов, выбранных подачей голосов по 4 филам (жеребьевка в эпоху Солона, видимо, имела целью устранить соперничество фил при замещении должностей архонтов). Народное собрание и при Солоне играет, по-видимому, пассивную роль, но зато Солон вводит суды присяжных (дикастерии) демократического состава. Ряд мероприятий Солона был направлен на поднятие промышленности и торговли. Таким образом, реформа Солона была проведена по, несомненно, строго обдуманному плану, имевшему целью установить известный компромисс между борющимися группами. Однако, этот компромисс внес удовлетворение на очень короткое время: знать была раздражена сисахфией, поведшей к утрате дворянских капиталов, данных взаймы крестьянам, к утрате крестьянских земель, бывших в залоге и к утрате труда кабальных; крестьянство, не имея дешевого кредита, продолжало должать и разоряться; буржуазия стремилась к увеличению своих прав. Уже в 80-х годах VI века началась борьба партий, концентрируясь, главным образом, около вопроса о замещении мест архонтов. В это время сформировались три партии: аристократическая педиэя, буржуазная паралия и крестьянская диакрия, к которой примкнули многие лица, пострадавшие от аграрной реформы Солона, и разные демократические элементы населения. Попытки соглашений оказались неудачными, и дело кончилось торжеством вождя диакрии Писистрата, захватившего власть в свои руки при поддержке народной массы и сделавшегося афинским тираном (560 г.). Писистрат был дважды изгоняем паралией и педиэей и вновь захватывал власть. Он оставил в силе законы Солона, отменив лишь жеребьевку архонтов, вероятно, для того, чтобы иметь больше возможности оказывать давление на выборы. Однако, он даже подчеркивал свое уважение к суду. Главные его мероприятия были направлены на поднятие благосостояния крестьянства. Введение дешевого кредита из казны для крестьян завершило солонову сисахфию, укрепив крестьянство. Писистрат приблизил суд к населению, создав разъезжих судей. Далее, Писистрат является организатором афинских финансов (подоходный налог). Он впервые вводит Афины в русло широкой международной политики, в основе которой лежит, главным образом, стремление защитить и расширить экономические интересы Афин. Продолжительное правление Писистрата укрепило экономически афинский демос и развило афинскую торговлю. По смерти его (527 г.) правление перешло к его сыновьям Гиппарху и Гиппию, которые, однако, своим произволом вызвали сначала заговор, жертвой которого пал Гиппарх (514 г.), а затем широкое народное восстание, во главе которого стали вожди паралин из рода Алкмеонидов. Они нашли поддержку в Спарте, по-видимому, мечтавшей утвердить свое влияние в Аттике путем вмешательства в аттические междоусобия. Гиппий был низложен в 510 г.

Афинская знать (вождь Исагор) попыталась произвести реставрацию эвпатридского режима, пользуясь поддержкой Спарты, но народная партия с алкмеонидом Клисфеном во главе взяла верх: спартанцы капитулировали.

Клисфен провел ряд реформ (508—7 г.), окончательно уничтоживших остатки средневековых отношений в Аттике (юридические основания власти Клисфена неизвестны). Существеннейшей из этих реформ была замена старых племенных ионийских фил новыми 10 филами, основанными на территориальном принципе. Главная цель этой реформы сводилась к устранению влияния на политику эвпатридских родов, стоявших во главе старых племенных фил; в новых филах, кроме того, Клисфен добился и устранения местного сепаратизма отдельных частей Аттики, формируя каждую филу не из сплошной территории, а из трех «триттий» (третей), расположенных в разных частях Аттики, а именно, из 30 триттий десять были расположены в области города Афин (центр аттической аристократии), десять — в прибрежной полосе на юге (центр буржуазии) и десять — на севере Аттики (центр крестьянства). Таким образом, в каждую клисфенову филу входили жители трех разных частей Аттики, привыкшие до сей поры действовать разрозненно. Формируя новые филы, Клисфен получил также возможность включить в них много иноземцев, давно уже живших в Аттике, и вольноотпущенников (не принадлежа к филе, нельзя было быть афинским гражданином). Новые филы стали основой государственной организации: по филам производились выборы членов совета, число которых Клисфен увеличил с 400 до 500; позднее (с 487 г.) по новым филам стали выбирать и кандидатов в архонты. 4 старые филы сохранили лишь религиозное значение. Реформу Клисфена сравнивают с разрушением древних, органически сложившихся областей, произведенным Национальным собранием во Франции, и созданием на их место искусственных делений (департаментов). Весьма важной реформой Клисфена была также организация местного самоуправления: Клисфен предоставил определенным аттическим городкам и поселкам (демам) заведывание их местными (преимущественно хозяйственными) делами и ведение списков граждан. Собрание каждого дема избирало на год главу дема (демарха); дем имел свою кассу; члены совета 500 избирались пропорционально количеству населения дема. Военная власть была передана коллегии 10 стратегов. Для борьбы со сторонниками тиранов создается своеобразный институт: остракизм (от слова «остракон» —  черепок), состоявший в том, что народное собрание ежегодно могло сделать постановление путем подачи голосов на черепках об изгнании кого-либо из граждан. Если сначала остракизм применялся к сторонникам тирании, то потом он стал орудием партийной борьбы, будучи применяем к вождям партий, остававшимся в меньшинстве.

Реформа Клисфена окончательно сокрушила средневековые порядки в Аттике и явилась той почвой, на которой развилась в V веке афинская демократия.

г) Военная община в Спарте. Особняком стоит среди греческих обществ в отношении государственного строя — Спарта. Спартанский строй нельзя рассматривать, как строй чистого средневекового типа, подобно тому, какой мы видим на западе и севере Греции, но это, с другой стороны, — и не эволюционирующее на почве классовой борьбы государство-город, какое мы наблюдали на востоке Греции, в Малой Азии и во многих колониях. В Спарте образовалась военная община, которую греческие писатели именовали «государством-лагерем». Подвергаясь очень медленной эволюции, подобно государствам запада и севера, Спарта, однако, не сохранила и того средневекового облика, который так характерен для первых.

Вопрос о происхождении спартанских учреждений в подробностях очень неясен. Легенды о Ликурге, мнимом основателе их, как теперь доказано, возникли в значительной части очень поздно: в IV—III в. до Рождества Христова. Даже так называемая «ликургова ретра», передающая в нескольких фразах сущность древнего спартанского строя, видными учеными (например, Эд. Мейером) считается, — кажется, не совсем основательно — поздней фальсификацией. Поэтому, о происхождении этих учреждений приходится говорить гипотетически, сопоставляя дошедшие до нас сведения полулегендарного характера с заключениями от явлений более позднего времени, которые можно считать в своей основе древними (такие заключения весьма часто основательны ввиду консервативности спартанского строя).

Один факт в ранней истории Спарты не подлежит сомнению: это — то, что происхождение социального и политического строя Спарты обусловлено завоеванием. Лакония, имевшая ахейское население, была завоевана дорянами в эпоху, которая не поддается сколько-нибудь точному определению, но, во всяком случае, до VIII в. до Рождества Христова. Произошло ли завоевание Лаконии быстро, или это был медленный захват страны дорянами, утвердившимися в городе Спарте, — во всяком случае, несомненно, что завоеватели поставили в зависимость от себя туземное население. Лучшая земля (долина Эврота была известна своим плодородием) была разделена на участки (клеры) между семьями дорян-завоевателей, поселившихся в городе Спарте и впоследствии получивших имя спартиатов. Клеры были неделимы и неотчуждаемы. Туземное сельское население было превращено в крепостных (гелотов, ειωτες), которые должны были платить строго определенный оброк завоевателям; отпустить на волю гелота могла лишь вся община спартиатов, — отдельный спартиат этого права не имел. Жители городков Лаконии (периеки) сохранили свободу, потому что крепостной труд имел смысл только в сельском хозяйстве, а не в торгово-промышленном обороте; они были обложены данью в пользу спартанской общины, но в состав этой общины не допущены. Сами спартиаты сорганизовались в строго дисциплинированную военную общину: иначе быть не могло, ибо завоеватели со всех сторон были окружены подавленным и враждебным туземным населением. Военный характер общины сказывался уже в том, что государство решало относительно каждого новорожденного, пригоден ли он по своей физической комплекции к военной службе, и следует ли ему сохранить жизнь. Воспитание мальчиков велось вне семьи в строго военном духе. Взрослые спартиаты имели общие обеды (сисситии) тоже вне семьи сообразно с казарменным укладом всей жизни. Община стремилась к поддержанию наивозможно большего имущественного равенства среди спартиатов стараясь обеспечить каждому обладание земельным участком, чтобы каждый мог нести на свой счет военную службу. Спартиат был полноправным гражданином, лишь пока он был настолько имущественно обеспечен, что мог делать установленный взнос в сисситию. Эта военная организация остановила развитие аристократии, которая, несомненно, существовала среди дорян—завоевателей (это доказал Г. Гильберт): дорийская аристократия должна была пойти на всевозможные уступки дорийскому демосу. Однако, как мы видим из Аристотеля, спартанский совет (герусия) надолго сохранил аристократический состав, несмотря на то, что члены его выбирались народным собранием (апелла), игравшим, в общем, роль органа, утверждавшего или отвергавшего предложения учреждений, ведших текущие дела. Таковыми были герусия из 28 членов и два царя. Происхождение двойной царской власти в Спарте очень неясно: может быть, она — результат слияния (синойкизма) двух общин в один город Спарту (два рода, стоявших во главе этих общин сохранили власть); может быть, спартанские царские роды суть потомки двух вождей дорян-завоевателей; наконец, быть может, двойная царская власть явилась в результате ограничения монархии аристократией (ослабление монархического принципа).

Земельное равенство между спартиатами могло держаться лишь до тех пор, пока существовал запас неразделенных земель: до этой поры каждый мальчик мог получать земельный участок, если он не был наследником участка отца. Но рост населения уже в VIII веке привел к истощению этого запаса. Стало чувствоваться малоземелие: семьи, в которых было более одного сына, не могли обеспечить потомство землей. По-видимому, в этот момент спартанская аристократия подняла голову и попыталась ограничить роль спартанского демоса, отняв у народного собрания право окончательных решений: эти решения были поставлены под контроль герусии и царей. Однако, потребность в земле все же необходимо было удовлетворить. В результате является движение спартиатов  во второй половине VIII века в соседнюю плодородную Мессению (так называемаяя 1-я Мессенская война). После очень продолжительной борьбы Мессения была завоевана, земля разделена на клеры, а сельское население превращено в крепостных. Попытка мессенцев в конце VII века (2-я Мессенская война) вернуть себе свободу была, опять-таки после долгой борьбы, подавлена, и Мессения до IV века оставалась под властью Спарты. После покорения Мессении спартанская община надолго была обеспечена запасом земельных участков.

Таким образом, спартанский демос мог поддерживать свою военную и связанную с ним политическую дееспособность. Спартанская аристократия не могла уже добиваться дальнейшего перевеса над экономически окрепшим демосом, тем более, что вышеописанное «осадное» положение спартанской общины, окруженной врагами, заставляло аристократию отнюдь не обострять внутренней борьбы. С этой эпохи и начинает развиваться глубоко демократический институт в Спарте: эфорат. Весьма возможно, что должность 5 эфоров, избиравшихся по числу 5 территориальных фил на 1 год, существовала издревле (существование списка эфоров можно предполагать со средины VIII в. до Рождества Христова), но эфоры лишь после мессенских войн начинают играть важную политическую роль (ранее они были, вероятно, судьями в гражданских делах). Сначала они, по-видимому, лишь в отсутствие царей, являвшихся военачальниками, выступали в качестве руководителей внутренней жизни государства, а затем в силу обычных раздоров между царями они заняли положение высшего исполнительного и контролирующего органа государства, как в делах внутренней, так и внешней политики. Под их контролем находились даже цари, на долю которых остались почти исключительно религиозные и военные функции. Эфорат был демократическим учреждением, потому, что избираем в эту должность мог быть каждый  спартиат (в противоположность герусии). Так создалось спартанское государство. Поскольку речь идет о Лаконии в целом, это государство — аристократическое, ибо спартанская община правит здесь покоренным населением, но сама спартанская община — демократична.

Окрепшая после мессенских войн спартанская военная община ведет в VII—VI веках борьбу с Аргосом и завоевывает ближайшие к Лаконии области. Но аркадский город Тегею Спарте не удалось покорить, несмотря на долгую борьбу. Спарта заключает с ней во вторую половину VI века союз. Позднее Спарта уже не гонится за завоеваниями, но, являясь единственным вполне консолидированным государством Пелопоннеса, она в течение VI века становится во главе союза большей части пелопонесских государств. Этот Пелопоннесский союз отнюдь не является единым государством: это чисто международное соглашение для военных целей. Однако, в политическом развитии Греции он важен потому, что он является здесь первым по времени значительным политическим соединением. Мы видели, что Спарта в конце VI в. может уже вмешиваться во внутренние дела Афин.

Б. Второй отдел третьего периода: расцвет городского строя и первые попытки образования больших государств в Греции (с начала V до второй половины IV века до Рождества Христова).

а) Борьба с соседними государствами (греко-персидские войны на востоке и сицилийско-карфагенская война на западе). Афинская держава и расцвет демократии в Афинах.

До VI века греческие поселения в бассейне Эгейского моря развивались без серьезных враждебных столкновений с негреческими государствами. Это было одной из главных причин того, что культурное развитие Греции шло столь быстро. И западные колонии греков в Сицилии и Италии имели столкновения лишь с неорганизованными туземными племенами.

Положение меняется в VI веке: на востоке сначала растет (с VII века) Лидийское царство, а затем образуется (с 560 г.) обширная Персидская монархия. Греческие поселения в Малой Азии постепенно должны были покориться уже лидянам (к средине VI века), но эта зависимость была более номинальная: лидяне ограничивались требованием небольшой дани. Однако, весьма скоро дело изменилось: в 40-х годах VI века Лидия была завоевана персидским царем Киром, а вслед за этим под власть Кира подпали и греческие города Малой Азии. Персы уже не довольствовались простым требованием дани, а стали вмешиваться во внутренние дела греков, поддерживая здесь тиранию. Результатом этого положения было вспыхнувшее около 500 г. восстание малоазийских греков, усмиренное персами через 4—5 лет. Еще до этого восстания персы делали попытку утвердиться на островах Эгейского моря (экспедиция против Наксоса): для громадной монархии было так естественно стремиться к господству над столь близкими, цветущими греческими поселениями. Теперь, после восстания, в котором приняли некоторое участие и два государства Европейской Греции (Афины и Эритрея), со стороны персов было естественным шагом утвердить свое господство по ту сторону Эгейского моря. Результатом такого стремления были греко-персидские войны (см.), занявшие всю первую половину V века и кончившиеся тем, что европейским грекам удалось отстоял свою независимость, главным образом, благодаря трудности для персов вести заморскую войну, а также благодаря недостаточной сорганизованности разноплеменных персидских полков и благодаря упорству значительной части греков в отстаивании своей независимости. Не нужно, однако, преувеличивать значение победы греков: Персия и после этой победы осталась сильным государством, которое еще не раз в V и IV веках выступало вершителем греческих дел. Борьба с персами имела, тем не менее, весьма существенные последствия, как для политической, так и для экономической жизни греков.

В начале борьбы с персами руководящее положение в Греции занимала, естественно, Спарта: как мы видели, к началу V в. это было единственное сильное государство, стоявшее во главе значительного Пелопоннесского союза. Но с 480 г. борьба переместилась на море, и это обстоятельство выдвинуло на первый план Афины. Это государство до той поры было все еще по преимуществу земледельческим и не играло роли на континенте. Нашествие персов на Аттику в 490 г. (Марафонская битва) выдвинуло в Афинах вопрос о необходимости иметь флот для защиты берегов. В Афинах образовались две партии: морская с Фемистоклом во главе, стоявшая за вооружение военного флота, и земледельческая с вождем Аристидом, — стоявшая за сохранение старого земледельческого порядка. В этой борьбе, по всей вероятности, большую роль играла противоположность интересов торгово-промышленной и земледельческой части населения. Восторжествовал Фемистокл (Аристид был изгнан остракизмом). Доходы недавно открытых лаврийских серебряных рудников были истрачены на построение флота, и создана новая гавань Пирей. С этих пор Афины делаются морской державой. Второе нашествие персов (480—479) и особенно победа над персами при Саламине (480 г.) еще более выдвинули значение Афин в морском отношении: около Афин начинают группироваться все государства, интересы которых тяготели к морю. Это были в первую очередь островные государства Эгейского моря. Образовался 1-й Афинский союз. Спарта не могла противиться этому как потому, что, будучи государством земледельческим, не могла создать столь большого флота, так и вследствие внутренних раздоров в государстве (процесс Павсания).

К началу 60-х годов V века около Афин объединились греческие поселения на северном побережья Эгейского моря и Пропонтиды, все западное побережье Малой Азии и острова Эгейского моря, кроме Феры, Мелоса. Эгины и очень немногих других пунктов (всего в состав союза входило около 200 городов). Сначала это был союз, основанный на свободном соглашении и преследовавший цели борьбы с персами. Афинам принадлежало лишь руководительство в делах союза. Все члены союза обязаны были выставлять определенное количество кораблей вместе с экипажем и солдатами. Эту повинность вначале несли все члены союза, но скоро многие государства стали заменять поставку кораблей известным денежным взносом в союзную кассу, хранившуюся на о. Делосе. К середине V века только Хиос, Лесбос и Самос (Самос до 440 г.) сохранили право выставлять корабли, все же остальные члены союза перешли на денежные взносы в общую казну, которая в 454 г. была перенесена якобы для вящей безопасности с Делоса в Афины; с этих пор последние сделались фактически полновластным хозяином этих денег. Афины одни обладали значительным флотом и денежными средствами, в силу чего другие члены союза стали превращаться из союзников в подданных, а самый союз в Афинскую державу (άρχή), т. е. из международного соглашения создалось федеративное государство, члены которого были неравноправны, ибо Афины заняли здесь господствующее положение. Попытки сопротивления афиняне сурово наказывали (восстание Наксоса и Фасоса в 460-х годах, Самоса и Византии в 440-х гг.). Афинская держава была организована следующим образом. Союзникам сохранено было самоуправление, но не полное. Наибольшею независимостью пользовались упомянутые выше Хиос, Лесбос и Самос. Что же касается прочих, то все они платили Афинам дань (φόρος), размер которой определял афинский совет, а в случае споров — афинский суд присяжных. В податном отношении Афинская держава была разделена на 5 округов (карийский, ионийский, геллеспонтский, фракийский и островной). Афиняне вмешивались и во внутренние дела союзников, в разных местностях — в разной степени, обычно основываясь на договорах. Вмешательство это выражалось во временной посылке надзирателей в союзные города, в посылке гарнизонов и колонистов и, главным образом, в подсудности союзников в важнейших делах афинским судам. Афиняне в союзных городах стремились поддерживать демократию. Союзники приняли афинскую монетную систему, меры и вес.

Итак, весьма важным политическим следствием греко-персидских войн было образование впервые в Греции значительного государственного соединения.

Но кроме политических следствий греко-персидские войны имели существенные последствия и в хозяйственной жизни греков. Освобождение ионийских колоний в Малой Азии установило более тесный торговый обмен между восточным и западным побережьем Эгейского моря. Далее, война ослабила значение персидских подданных — финикиян на море и усилила значение греков. Наконец, образование могущественной Афинской державы, обладавшей сильным военным флотом, обеспечило свободный торговый обмен на Эгейском море и даже за его пределами. Но не все греки одинаково выиграли от этих результатов войны: политически отрезанные от внутренних областей Малой Азии ионийские города утратили прежнее значение. Напротив, европейская Греция (Афины, Эгина, Коринф) выиграла благодаря развитию своих морских сил и в отношении торговли (большую роль сыграло и то обстоятельство, что как раз в V веке начинают особенно быстро развиваться западные колонии, от оживления торговых сношений с которыми выигрывает именно европейская Греция). Лишь с этих пор Афины вполне превращаются из земледельческого в торгово-промышленное государство. Хлеб Афины и другие торгово-промышленные центры получают теперь с нынешнего юга России, из Сицилии и даже из Египта. Таковы перемены в жизни греческих государств после греко-персидских войн.

Экономическая жизнь греческого полиса V и IV веков. В местностях, где развились городские центры, сельское хозяйство не исчезло, но стало играть второстепенную роль, ибо эти области жили в значительной мере привозным хлебом. Мы имеем указания, что в IV в. капиталы отливали из сельского хозяйства в торговые и кредитные предприятия. Что касается промышленности, то преобладающей ее формой является ремесло. Этот период греческого хозяйства не знает крупных предприятий в настоящем смысле слова. В  ремесле большую роль играет свободный труд: города наполнены множеством свободных ремесленников. Но с течением времени мы видим появление сравнительно более значительных мануфактур, где уже применяется и рабский труд в больших или меньших размерах. Мы знаем о мастерских IV века, где было занято 10, 20, 30 и даже 120 рабочих, преимущественно рабов. Однако, главной основой хозяйства рабский труд не стал даже в это время. Приходится думать, что в торговые предприятия, поддерживавшие обмен морем, были вложены сравнительно большие капиталы, чем в промышленность. Особенно развились с конца V века хлебная торговля и хлебные спекуляции. Капиталы помещались и в откупа государственных налогов. В IV в. уже значительно развито и банковое дело, как это явствует из речей Исократа, Демосфена и др. Существуют значительные банкирские дома вроде дома Пасиопа. Большим тормозом для правильного развития экономической жизни этого времени является отсутствие правильно организованного и дешевого кредита: малейшие хозяйственные затруднения губили и сельских хозяев, и промышленников, и торговцев, затягивая их в долги. Вот почему долговой вопрос в IV веке и позднее занимает центральное место в хозяйственной и социальной жизни греческих государств-городов. Говоря вообще, капитализм в Греции V и IV веков находится еще в первоначальной стадии развития.

Внутренняя жизнь Афин во время «пятидесятилетия». Период времени между нашествием Ксеркса (480—479 г.) и началом Пелопоннесской  войны (431) получил название «пятидесятилетия» (πεντηχονταετία). Превращение афинского городского государства в значительную морскую державу и из земледельческой страны в торгово-промышленную не могло не отразиться на внутренней жизни Аттики. Первым и важнейшим последствием была утрата землевладельческой аристократией и того небольшого значения, каким она могла пользоваться после Клисфена. Афинское государство быстро идет по пути демократизации. В 487 г. восстанавливается избрание архонтов по жребию, отмененное при Писистрате. В 60-х годах демократическая партия, во главе которой стоял Эфиальт, одержавший верх над вождем консервативной партии Лимоном, добивается реформы ареопага, который, ввиду того, что члены его были пожизненными, стоял в противоречии с новыми демократическими принципами государственной жизни. В эпоху войн ареопаг приобрел особенный авторитет, так как война потребовала большой централизации власти. Теперь при Эфиальте у ареопага были отняты контрольные функции по отношению к законодательству и к исполнению законов должностными лицами; ареопаг превратился в простой уголовный суд. Контрольные функции перешли к суду присяжных (гелие), созданному еще Солоном, но лишь в эту эпоху занявшему положение среди высших государственных органов. В 457 г. к архонтату допущен третий имущественный класс — зевгиты (что касается фетов, то они по закону никогда не получали доступа к архонтату, но фактически их в последующие десятилетия стали допускать к этой должности). К 453 г. восстановлены «судьи по демам», некогда введенные Писистратом, но потом исчезнувшие (эта реформа приблизила суд к сельскому населению и удешевила его).

С 50-х годов успехи афинская демократия делает под руководством Перикла (см.), сменившего в этом деле Эфиальта (убитого политическими врагами) и позднее восторжествовавшего над вождем консервативной партии Фукидидом, сыном Милесия (не историком). Влияние Перикла обусловливалось 1) тем, что он многократно переизбирался стратегом, а стратегия в эту эпоху была уже не только военной должностью, но предоставляла носителям ее широкие функции в области финансов (военные расходы были существенным элементом в государственном хозяйстве) и международных отношений, 2) тем, что он, благодаря своей проницательности и красноречию, приобрел первенствующее положение в народном собрании. Главными мероприятиями Перикла, направленными к развитию демократии, были: 1) введение жалования за участие в суде присяжных и, вероятно, в совете, что дало беднейшим гражданам фактическую возможность употреблять рабочее время для отправления государственных функций; 2) вывод колоний (клерухий), как в союзные государства, так и за пределы Афинской державы (Фурии в Южной Италии в 443 г.), что давало выход избытку населения Аттики и облегчало материальное положение оставшихся; 3) обширные постройки, украсившие Афины и дававшие заработок пролетариату. Средства для всех этих весьма дорого стоивших мероприятий (особенно много средств поглощало жалование гелиастам и др.) Перикл черпал как из доходов с афинских граждан, материальное благосостояние коих после войн возросло по вышеуказанным экономическим причинам, так особенно из дани союзников.

Общая характеристика афинской демократии этой эпохи. Хотя афинская демократия второй половины V в. считалась в Греции полной демократией, однако, она не была таковой с нашей современной точки зрения. По подсчету одного из современных исследователей число жителей Аттики обоего пола в эту эпоху равнялось около 350 тысяч, а только 170 тысяч имели права гражданства (40 тысяч было свободных иностранцев — метеков и 100—150 тысяч рабов). Следовательно, полными правами пользовалось не более половины жителей. Граждане очень ревниво оберегали выгоды своего положения от посторонних элементов: так, в эпоху Перикла в 445 г. было постановлено, что афинскими гражданами считаются лишь те, кто происходит от отца и матери — афинских граждан. Тем не менее, афинская демократия считалась писателями древнего, а отчасти и нового времени полной демократией, 1) потому, что все граждане имели право участвовать в законодательстве, администрации и суде, 2) потому, что при замещении должностей широко применялся жребий и 3) потому, что существовало вознаграждение за исправление их (с 395 г. было введено вознаграждение и за посещение народного собрания; уже при Перикле введено вознаграждение за военную службу), вследствие чего все граждане, не исключая и беднейших, имели возможность действительно отправлять государственные функции. Кроме жалования, граждане получали просто подачки из государственной казны: так, кажется, уже в V в. появляются раздачи денег на посещение зрелищ (δεωριχόν).

Главным органом афинского народовластия было народное собрание (экклесия), имевшая сначала 10, а потом 40 очередных собраний в год и неопределенное количество экстренных. Экклесия решала 1) дела о войне и мире и о международных договорах, 2) вотировала бюджет и налоги, 3) даровала права гражданства, 4) избирала тех должностных лиц, которые не избирались по жребию, 5) разбирала особо важные судебные дела и проч.

Однако, постановление народного собрания (φήφισμα) еще не было законом (νόμος). Для законодательства в Афинах установилась очень сложная процедура, гарантировавшая государство от легкомысленного и поспешного изменения законов: каждый новый закон обсуждался в экклесии, затем в совете, далее вновь в экклесии и, наконец, в комиссии номофетов, избиравшейся из числа очередных присяжных (членов гелиэи). И даже после принятия закона против инициаторов его можно было возбудить судебное преследование (γραφή παρανόμων), если бы оказалось, что инициатор закона впал в противоречие с каким-либо ранее существовавшим законом, не проведя отмену его через соответственные инстанции одновременно с новым законом.

Дела для народного собрания подготовляет совет 500 (βουιή); он же наблюдал и за исполнением постановлений экклесии. Совет делился на 10 пританий, чередовавшихся в отправлении своих обязанностей.

Текущие дела вели должностные лица, из которых в эпоху пентеконтаэтии важнейшими стали 10 стратегов (στρατηγοί), являвшихся главным военным органом, а также игравших большую роль в международных делах и в финансовом управлении. Стратеги выбирались не жребием, а подачей голосов, что поднимало их авторитет. Архонты в эту эпоху ведали не столь важные дела.

Судебные функции отправлялись, главным образом, судом присяжных (ήιαία) из 5000 очередных и 1000 запасных, которые делились на 10 дикастерий по 500 человек. Гелиэя играла роль и в законодательстве. Кроме того, судебные функции имели ареопаг, суд эфетов, архонты и проч.

Культурный расцвет в эпоху «пятидесятилетия». Поэзия и философско-научная мысль зародились в VII и VI веках более в малоазийских поселениях греков, чем в Европейской Греции, ибо вообще малоазийское побережье развивалось в ту пору быстрее. Но теперь, вместе с перемещением экономических центров, и культурные передвинулись к западу, в Европейскую Грецию: только при накоплении материальных богатств здесь явились общественные круги, не всецело поглощенные борьбой за существование и имевшие достаточный досуг для культурной работы. Каждое следующее поколение V века в смысле интенсивности культурных интересов превосходило предшествующее. Главными центрами философии, литературы и изобразительных искусств сделались Афины и — на западе — Сиракузы. Век Перикла в Афинах является эпохой культурного расцвета, но и во время Пелопонесской войны духовная жизнь не иссякла, хотя, конечно, столь интенсивного прогресса, как до войны, не было; замечаются даже некоторые признаки понижения культурного уровня афинской массы (процессы Анаксагора, Фидия, Сократа). Однако, не нужно забывать, что как раз во время войны в Афинах ставили трагедии Еврипида и комедии Аристофана. После же войны, в IV в., культурное развитие Афин вновь пошло быстрым темпом вперед. В очерке социальной и политической истории необходимо обратить внимание на изменение в общем миросозерцании значительной части греческого культурного общества. Под влиянием усложнения культуры старое религиозное миропонимание (см. религии греко-римского мира) стало колебаться и уступать место новому, сложившемуся под влиянием философских систем. Весьма рельефным примером этого перелома представляется сравнение миросозерцания Геродота и Фукидида, разделенных лишь одним поколением. Особенно сильное влияние на современников Перикла и поколение, развившееся в эпоху Пелопонесской войны, оказала софистика; скептицизм софистов не остался без влияния на те политические перевороты, которые имели место во время войны. Теория права сильного стала играть особую роль в политической жизни. Но скоро возникла и реакция против скептицизма в лице Сократа и его ученика Платона, которые стали искать положительных основ для нового миросозерцания и для нового морального уклада.

Греческий мир запада. В то время, как в восточной части греческого мира слагалась значительная Афинская держава, среди греческих поселений запада, в Сицилии, стали слагаться тоже значительные Сиракузское и Акрагантское государства. Особенно важную роль в первые 10-тилетия V в. стали играть сиракузские тираны (Гелон и Гиерон). И подобно тому, как восточным грекам пришлось вступить в борьбу с соседним сильным негреческим государством — Персией, так Сиракузам и Акраганту пришлось выдержать борьбу с обширной финикийской колониальной державой, — Карфагеном и могущественным племенем Средней Италии, — этрусками. Борьба с карфагенянами была столь же успешна, как и борьба с Персией (победа при Гимере в 480 г.). Сиракузы распространили свою власть и на многие города Южной Италии, и в 474 г. Гиерон сиракузский нанес поражение в Кампании этрускам. После падения тирании и торжества демократии (60-е года V века), Сиракузы на время потеряли господствующее положение на острове. Но попытка восстания туземцев под предводительством Дукетия (460—440 г.) не имела устойчивого успеха, а затем, когда демократия в Сиракузах окрепла, Сиракузы опять вернули себе господство. Часть греческих колоний стала уже в средине V века искать поддержки против Сиракуз у Афин, вступив в союз с последними.

б) Борьба греческих государств за преобладание (гегемонию) во второй половине V в. Образование обширной Афинской державы должно было рано или поздно вызвать столкновение со Спартой и ее союзниками: слишком велик был антагонизм интересов между этими политическими группами! С одной стороны, существовал социально-политический антагонизм: афинская демократия, естественно, поддерживала в большинстве случаев демократические партии в других государствах, которые в свою очередь тяготели к Афинам, как к опоре против местных олигархов; напротив, Спарта и олигархические партии имели тоже взаимное тяготение. С другой стороны, очень серьезное значение имело соперничество между морскими государствами Афинской федерации и теми из морских держав, которые, будучи торговыми конкурентами Афин, не вошли в Афинский союз, а примкнули к Пелопоннесскому. Таковы были Коринф и Мегары, отпавшие в 446 г. от Афин и примкнувшие к пелопоннесцам. Вопрос о рынках для сбыта товаров и еще более вопрос о господстве в странах, снабжавших промышленные центры Греции хлебом (Черноморское побережье, Сицилия и Египет), — разделяли интересы этих двух групп морских держав. Соперничество Афин с Коринфом захватывало очень широкий район: оно простиралось и на север Эгейского моря (Потидея) и на Ионийское море (Коркира). И даже в пределы Сицилии проникло соперничество Афин и Спарты: когда греческие колонии в Сицилии, враждебные Сиракузам, стали искать поддержки у Афин, — естественно, что Сиракузы склонились к Спарте. И по отношению к Сицилии соперничество не ограничилось столкновением политических интересов, — вопросом о том, чье влияние будет преобладать в сицилийской политике. Здесь тоже существенную роль играл вопрос экономический: о сицилийских и италийских рынках и о подвозе хлеба. И мы видели, что уже со средины V века Афины устанавливают связь с западом (союз с сицилийскими городами, основание Фурий).

Когда опасность со стороны Персии миновала, соперничество интересов между Афинским союзом, с одной стороны, и Спартой с ее союзниками, с другой — не замедлило проявиться. Правда, пока на афинскую внешнюю политику влиял аристократ Кимон со своей партией, разрыва между Спартой и Афинами не наступало; но эта политика привела к тому, что в 462 г. Афины пришли на помощь Спарте во время опасного для последней восстания гелотов и мессенцев; Спарта обнаружила по отношению к Афинам обидное недоверие. Это привело к падению Кимона. Однако, и Перикл, ставши руководителем афинской политики, первое время старался избежать столкновений со Спартой и мечтал даже о большом союзе греческих государств против Персии. Но все эти попытки соединить несоединимое не увенчались успехом. С начала 50-х годов имеют уже место военные столкновения Афин с пелопоннесцами. Крушение рискованной экспедиции афинян на помощь египетским инсургентам, восставшим против персов, кончившееся гибелью афинского флота (454 г.), было тяжелым ударом для Афин. Оно ослабило их мощь, повело к утрате Афинами в 40-х годах нескольких союзников и заставило их быть уступчивее. Но в 30-х годах столкновения с пелопоннесцами возобновились и привели в 431 г. к ряду войн, получивших название Пелопоннесской войны (см.).

Первая 10-летняя война (431—421) уже весьма тяжело отозвалась на обеих враждующих сторонах, т. к. сопровождалась ужасным кровопролитием, экономическим расстройством и проявлениями духовного одичания (факты бесчеловечной расправы с врагами). Афины уже в этот период войны должны были перенести отпадение группы союзников, отягощенных чрезмерными поборами. 6-летнее перемирие Афин со Спартой (421—415) не привело к миру в Греции, ибо в Пелопоннесе вспыхнули раздоры между Спартой и ее союзниками, в которые немедленно вмешались и Афины, а с 414 г. война возобновилась с полной силой в связи с походом афинян в Сицилию (с 415 г.), кончившимся в 413 г. полным разгромом афинского флота и войска (см. Алкивиад). После этого события борьба все более и более стала принимать поворот против Афин, ибо Афины начали терять своих подданных, раздраженных тяжелой данью, размер которой во время войны был увеличен, и суровой расправой афинян с непослушными. Кроме того, Спарте стала оказывать денежную поддержку Персия, жаждавшая распадения Афинского союза. В 404 г. война кончилась взятием Афин спартанцами.

Главным последствием войны было распадение Афинской державы, усиление Пелопоннесского союза и торжество олигархических партий в большинстве государств, благодаря поддержке Спарты, которая во многих местах стала держать даже свои гарнизоны.

в) Внутренний кризис в государствах-городах (классовая борьба) и попытки новых государственных образований.

Внутреннее состояние Афин во время пелопоннесской войны. Очень серьезное потрясение пережило Афинское государство вследствие неудач войны и в своем внутреннем строе. В начале пелопонесской войны в Афинах можно констатировать 4 общественные группы, которые значительно расходились в отношении как вопросов внутренней, так и внешней политики. Две из этих групп принадлежали, главным образом, к сельскому населению и две к городскому. Это —  сравнительно крупные землевладельцы и крестьяне, с одной стороны, городская буржуазия и пролетариат, — с другой. Крестьянство, в общем, стояло далеко от политики; лишь особенно острые вопросы могли всколыхнуть его и заставить явиться со своих полей в Афины, в народное собрание; это — консервативная масса, не любящая перемен, недовольная эксцессами городского демоса, но и не противящаяся демократическому строю. Во внешней политике она стоит за мир, ибо вторжения пелопоннесцев в Аттику разоряют ее. Городской демос и мелкая городская буржуазия представляют из себя наиболее радикальные элементы демократии, способные на самые неожиданные решения и падкие на всякие новшества. Они стоят за войну, потому что ждут от нее расширения афинского могущества и новых ресурсов для государственной казны, которая их кормит, давая им жалование за несение разных видов государственной службы. Во главе этой группы стояли кожевник Клеон, изготовитель ламп Гипербол, музыкальный мастер Клеофон. Крупная и отчасти средняя буржуазия — много умереннее; эти группы выступают против эксцессов массы демоса; впоследствии, во время войны, они выступают за реформу государственного строя в смысле ограничения политических прав имущественным цензом. Они стоят за войну лишь постольку, поскольку она действительно необходима для защиты афинских торговых и политических интересов: они идут на всякий разумный компромисс с врагами. Вождями этих групп во время войны являются Никий и Ферамен. Главные враги демократии сосредоточиваются в рядах более крупных землевладельцев, среди которых сохранились и представители старых аристократических родов. Они стоят за уничтожение демократии и установление олигархии, они желают мира со Спартой, ища в ней опоры для своих олигархических замыслов. Вождями этой партии были Антифон, Фриних, Критий.

При жизни Перикла (умер в 429 г.), разумно руководившего демосом, и в первую половину войны враги демократии не выступали открыто. Но крушение сицилийской экспедиции дало возможность этим партиям поднять голову. В 413 г. они добиваются учреждения коллегии из 10 пробулов, на которых было возложено предварительное обсуждение государственных дел до поступления их в совет. Дальнейшие неудачи Афин в международной политике вызвали полный упадок духа среди демократических групп и дали возможность партиям переворота добиться дальнейших уступок со стороны афинского государства в пользу ограничения демократии (411—410 г.). Характерными особенностями проектов ограничения демократии были следующие пункты: 1) участие в осуществлении верховной власти должно быть предоставлено лишь лицам, имевшим имущественный ценз (таких лиц насчитывали до 5 000); граждане, не удовлетворявшие этому требованию, сохраняли за собой только гражданские права, теряя права политические; из числа 5 000 должен быть выбираем совет 400 и лица для замещения различных должностей. 2) Второе ограничение демократии сводилось к наивозможно большему сокращению платных должностей (жалование сохранено лишь за архонтами и очередными членами совета). 3) Третье ограничение заключалось в устранении (или значительном ограничении) жеребьевки при замещении должностей. Партии переворота, защищая свои предположения, доказывали, что они восстанавливают «отеческий строй» (так сказать, «истинно-афинский»), строй времен Солона или Клисфена. Деморализованная неудачами демократия соглашается на учреждение временного правительства из 400 лиц, которое должно осуществить план реформ. До этого момента партии олигархическая и цензовая-демократическая действовали солидарно. Но затем олигархи стали тормозить осуществление плана реформ, стремясь сохранить управление за советом 400, и здесь натолкнулись на сопротивление партии цензовой демократии с Фераменом во главе. Эти партийные раздоры, равно как и продолжающиеся военные неудачи колеблют авторитет партий переворота. Воздействие со стороны афинского флота, стоявшего у о. Самоса, ведет к полному восстановлению демократии (410).

Однако, через 6 лет олигархи получили возможность вновь выступить против демократии: полная победа спартанцев над афинянами в 404 г. сделала Спарту на время вершительницею судеб Афин. Спартанский полководец Лисандр оказывает поддержку олигархии. Подавленный событиями народ соглашается на передачу власти временному правительству «тридцати», — комиссии, составленной в ее большей части без участия народного собрания. Большинство этой комиссии с Критием во главе состояло из крайних олигархов. Вождь умеренных Ферамен был казнен. «Тридцать» применяли террористические меры против своих противников. Тем не менее, им удалось удержаться у власти лишь в течение нескольких месяцев: реакция против спартанского режима в Греции, распри в самой Спарте (царь Павсаний и полководец Лисандр) дали возможность демократической партии вернуть власть (вождь демократической партии Фрасибул).

Внутреннее состояние Спарты в эпоху Пелопоннесской войны и после нее. Если Афины в конце V в. переживали тяжелый внутренний кризис, то и положение дел в Спарте было не лучше. Военная спартанская община зиждилась на материальной обеспеченности граждан-воинов. Поддержание такой обеспеченности зависело от наличности запаса земель, из которого можно было образовать земельные участки для избытка населения. Но с VI века государства, окружавшие Спарту, настолько консолидировались, что делать земельные приобретения стало невозможно. Приблизительное имущественное равенство в среде спартиатов стало нарушаться: неравный рост отдельных семей и хозяйственные неудачи, постигавшие их, вели к подрыву материального благосостояния у части спартиатов. Развивается задолженность разоряющихся спартиатов по отношению к более состоятельным. Неотчуждаемость земельных участков превращается в фикцию: участок юридически продолжал считаться собственностью должника, но доход с него переходил к кредитору. С IV в. некоторые формы отчуждения земель были допущены и законом (закон эфора Эпитадея). Таким образом, постепенно в руках небольшого числа спартиатов фактически стало сосредоточиваться много земельных участков, прочие же граждане теряли участки, а вместе с тем, прекращая свои взносы в сисситии, теряли и гражданские права. Во второй половине IV века осталось лишь 1 000 полноправных спартиатов, а в III веке их число доходило лишь до 700. Так спартанская военная община постепенно стала превращаться в узкую олигархию. Это отразилось и на внешней политике Спарты: прежде это государство стремилось к земельным приобретениям; с V века правящая группа, не нуждаясь в земле, стремится к приобретению денежных средств. В первой половине IV в. Спарта считается одной из самых богатых деньгами стран. Для несения военной службы уже в конце V века пришлось привлекать в большом числе вольноотпущенных гелотов (т. н. неодамодов) и периэков.

г) Объединительные течения в Греции в первой половине IV в. и падение спартанской гегемонии. Деспотическое отношение Спарты к примкнувшим к ней соперникам весьма скоро вызвало реакцию против спартанской гегемонии. В 395 г. старые союзники Спарты: Аргос, Коринф, Фивы и несколько мелких государств соединились  вместе с Афинами против Спарты. Несмотря на некоторые военные удачи Спарты (победа царя Агесилая при Коронее в 394 г.), дела ее, в общем, пошли плохо; во многих городах (особенно в Малой Азии) подняли голову демократические партии. Персия субсидией и флотом поддержала союз против Спарты (см. Конон). Спарта потерпела ряд поражений (афинские полководцы Ификрат и Фрасибул). Постепенно около Афин стал образовываться новый союз, к которому примкнули и малоазийские греки. Тогда Персия переменила фронт и примкнула к Спарте. Анталкидов мир (387 г.) разрушил возрождающийся афинский союз и вернул малоазийских греков под власть Персии. Спарта опять торжествует не только в Пелопоннесе (разрушение мантинейского синойкизма в Аркадии, 384 г.), но и в средней Греции (гарнизон в Фивах).

Однако, и на этот раз торжество Спарты было непродолжительно: движение против нее возникает уже в начале 70-х годов и при том с двух сторон. 1) В Фивах торжествует с 379 г. демократия, начинающая борьбу со Спартой и объединяющая около себя всю Беотию (ок. 374 г.; полководцы Пелопид и Эпаминонд). Все государства средней Греции к востоку от Аттики вплоть до Ионийского моря объединились около Фив. В 371 г. Фивы наносят тяжелое поражение Спарте при Левктрах, после чего они стремятся утвердиться в Пелопоннесе. При содействии Фив происходит объединение Аркадии около нового городского центра Мегалополя (370 г.). Спарта теряет Мессению (370 г.) и вместе с тем теряет значение первостепенного государства. Фивы вмешиваются и в дела северной Греции (в Фессалии в 370 г.). Однако, и усиление Фив оказалось эфемерным, поддержанным, главным образом, антагонизмом греческих государств по отношению к Спарте. Афины стали во враждебные отношения к Фивам, боясь их политической конкуренции. Когда опасность со стороны Спарты миновала, Фивы стали терять своих союзников (Аркадия), и, несмотря на новую победу Эпаминонда над Спартой при Мантинее, где пал этот полководец (362 г.). Фивы утратили в ближайшие годы свое руководящее положение. 2) В то время как Фивы в интересах борьбы со Спартой вели объединение Средней Греции и Пелопоннеса, на Эгейском море (с 378 г.) стал развиваться Второй Афинский союз, в который вошло большинство островов Эгейского моря и поселений Фракийского побережья. Вначале в организации союза преобладал принцип равноправия союзников (синедрион (συνέδριον) из представителей союзных государств), хотя и с признанием руководящей роли Афин (военное командование в руках Афин; необходимость соглашения между синедрионом и афинским государством); общая касса, необходимая для содержания флота и войска, составлялась из взносов, определяемых добровольным соглашением. Но Афины постепенно стали стремиться к более значительному подчинению союзников (возобновление системы клерухий, воспрещенной первоначальными договорами; вымогательство денежных взносов от союзников и т. п.). Утрата Спартой господствующего положения в 60-х годах имела последствием отпадение от Афин многих союзников и так называемую союзническую войну (357—355 г.), кончившуюся распадением 2-го Афинского союза.

Таким образом, мы видим целый ряд симптомов, указывающих на то, что прежняя политическая форма государства-города перестала удовлетворять греческие общества: образуются новые политические соединения в виде союзов (1-й и 2-й Афинские, Фиванский), но все они оказываются непрочными, ибо центробежные силы берут перевес над центростремительными. Однако, тяготение к объединению укрепляется все больше: кроме отмеченных крупных соединений, мы видим в первой половине IV-го века ряд менее значительных, однако, тоже новых федераций. Таково Родосское государство, возникшее еще в конце V-го века, такова упомянутая выше Аркадская федерация (370 г.); таково Фессалийское государство, объединившееся на короткое время под главенством тирана города Фер Ясона (374—370).

Какие причины вызвали к жизни эти объединительные течения? Они находили поддержку преимущественно в состоятельных слоях населения. Для торгово-промышленных кругов политическое объединение являлось необходимостью, потому что правильность торговых сношений постоянно нарушалась войнами между мелкими государствами. Но не меньшую роль в смысле движения обеспеченных классов в сторону объединительных течений играло и то обстоятельство, что в государствах городского типа при господстве демократической формы правления интересы имущих были крайне мало обеспечены. Пёльман в своей «Истории античного социализма» отчетливо показал, как в демократических государствах (особенно с конца V в.) народная масса мало уважала имущественные интересы состоятельных слоев общества, и как даже суды присяжных становились на грубо классовую точку зрения, руководясь в своих приговорах относительно богатых лиц желанием воспользоваться их имуществом (конфискованные имущества иногда подвергались разделу между гражданами или обращались на удовлетворение различных нужд масс). В результате среди имущих рождалось недоброжелательное отношение к городской демократии и тяготение ко всякой силе (например, к соседним монархиям), от которой можно было ждать устранения господства массы. И финансовая политика городских демократий вызывала оппозиционное настроение имущих, ибо и она стремилась тяжесть податного бремени переложить на богатые слои населения, что было бы справедливо, если бы и в этой области отсутствовал произвол. Существование в некоторых государствах принудительных займов у частных лиц в пользу казны колебало кредит и вызывало замешательство в делах. Но не только состоятельные слои страдали от господства отжившей политической формы: государство-город в целом не было приспособлено к удовлетворению своих новых потребностей: даже торговые Афины с трудом справлялись с теми затратами, которые приходилось делать на флот, на войско, на жалование должностным лицам и проч. Внутренняя политическая история Афин в IV в. есть по преимуществу история финансовых экспериментов, направленных на упорядочение государственного казначейства (деятельность Эвбула в 50-х и 40-х и Ликурга в 30-х годах IV-го века). Финансовая нужда создает зависимость многих государств от субсидий персидского двора.

Недовольство городским политическим строем и особенно радикальной демократией выразилось в некоторых общественных кругах этого времени пробуждением монархических тенденций, нашедших выражение и в литературе (ритор Исократ, Ксенофонт, отчасти Платон и др.). В монархии представители этих течений рассчитывали найти средство к упрочению мира внутри и вне государства и к сокрушению вечной угрозы миру Греции: персидского могущества.

Таким образом, к середине IV века в греческом мире отчетливо заметны объединительные тенденции как федеративного, так и монархического характера.