Халифат

Халифат. Слово «халиф» имеет значение «заместитель», в частности «заместитель Мохаммеда — апостола божия», а произведенное от него «халифат» значит «халифство», т. е. и священный сан халифа и государство халифов, основанное арабами-завоевателями после смерти Мохаммеда. Первые четыре заместителя Пророка именуются «халифы правого пути»: Абу-Бакр (632—634), Омар I (634—644), Осман I (644—656), Алий (656—661). Резиденцию они имели в священном городе Медине. Их, после междоусобной войны, сменила династия Омейядов, принадлежавшая к самой знатной мекканской семье, и продержалась она от 661 до 750 г., имея столицу в Сирии, в Дамаске. Выдающиеся омейядские халифы: Моâвия 1 (661—680) и его сын Езид I (680—683), Абдальмалик (685—705), его сын Валид I (705—715), его племянник Омар II Святоша (717—720), Езид II (720—724), Хишâм (724—743). Период правления первых четырех халифов и омейядской династии называется чисто-арабским. Арабская империя, созданная ими, превзошла своими размерами Римскую. При Омаре и Османе арабы завоевали всю Персию, расшатанную внутренними усобицами, и от Византии отвоевали неправославные, еретические провинции, враждебно настроенные против греков: Сирию, Египет и значительную часть Северной Африки. Т. н. «первая междоусобная война» (между Алием и Моавиею) произвела было перерыв в завоеваниях; но с окончательным воцарением Моавии (661) арабы перешли в Туркестан, громили Малую Азию, в Северной Африке дошли до Алжира. «Вторая междоусобная война» при Езиде I (омейядская борьба против Мохаммедова внука Хосейна, сына Алия, против «святых» городов Мекки и Медины, против воинственных сектантов-хариджитов) ослабила было арабскую власть в новозавоеванных пограничьях; но когда халиф Абдальмалик в 693 г. положил конец междоусобиям, арабы добились в дальнейших завоеваниях почти сказочного успеха: в Афганистане, Северной Индии, в Туркестане — на востоке, в Армении, Кавказе и Малой Азии — в центре; в Западной Африке дошли до Атлантического океана, перешли Гибралтар, завоевали Испанию, вторглись в южную Францию. От Константинополя и Малой Азии   отразил их энергичный император Лев Исавр (717—718), от Франции — Карл Мартел (732). В покоренных землях арабы расположились как бы военным лагерем, или гарнизоном. По идее Омара I, подлинного основателя ислама, мусульмане должны были составлять нечто в роде религиозно-братской коммунистической общины, не смешиваясь с покоренным населением и (правда, лишь на первых порах) не имея даже прав приобретать земельное имущество в новозавоеванных странах. Покоренные инородцы сохранили свой прежний чиновничий строй, административный механизм, делопроизводство на своих местных языках (персидском, греческом, коптском), и даже монета, которую чеканили завоеватели, сохраняла свой доисламский тип — и персидский, и византийский (с вычеканенными крестами), по крайней мере, до времени халифа Абдальмалика. Религиозных притеснений инородцам арабы не чинили просто уж потому, что главная бедуинская масса завоевателей плоховато была ознакомлена с исламом. Религиозное мусульманское рвение заметно было у халифов «правого пути», но омейядская династия всецело была проникнута интересами чисто светскими и подчиняла религию соображениям политического характера. При Езиде I был убит внук самого основателя ислама Хосейн, а в Медине полководец халифа Мюслим, взявши город осадой, произвел согласно приказанию халифа трехдневную жестокую резню среди старых сподвижников Пророка (683). Другой священный город Мекка, где водворился антихалиф Абдаллах ибн-Зобейр, тоже повергся кощунственной осаде при помощи метательных орудий. Пострадала Кааба, в пожаре от огня раскололся на четыре части Черный камень — великая мусульманская святыня. Окончательно взял Мекку беспощадной осадой (692) полководец Абдальмалика Хажжâж, сам лично направлявший метательный прибор на Каабу. При дворе этого Абдальмалика (того самого, который совершил блестящие завоевания для исламской власти) важные придворные должности занимались христианами (Сергий Дамаскин и его сын, св. Иоанн Дамаскин), а официальным панегиристом был поэт-христианин Ахталь, гордо украшавший грудь золотым наперсным крестом на цепочке и осмеивавший в сатирах неприязненных Абдальмалику мединских сподвижников Мохаммеда. Несмотря на религиозную терпимость омейядских халифов, побежденные народы массами принимали ислам, отчасти из-за простоты его догматов, отчасти из-за желания вполне уравняться в правах с победителями. Такие обращения были очень невыгодны для омейядской казны, потому что мусульмане по закону не должны были платить подушной подати. И вот в 700 году восточный соправитель Абдальмалика, Хажжаж, издал закон, по которому принятие мусульманства иноверцами не освобождало их от иноверческих податей. Тем не менее, обращение инородцев в ислам продолжалось с возрастающей силой. Люди они были в большинстве более культурные, чем арабы, привыкли относиться к вероучению сознательно, и хотя они частенько вносили и сектантско-еретические учения в ислам, но, в общем, их присоединение очень выгодно отразилось на самом характере мусульманства. Они нашли много созвучных нот в рядах истинно-мусульманских правоверов арабской национальности, которые ютились в обиженной Медине или Мекке, вдали от омейядской столицы Дамаска, и с осуждением или даже с ненавистью относились к омейядской династии. По убеждению правоверов, ставить материальные препятствия обращению иноверцев в ислам был тяжкий грех; инородец, принимая религию Корана, всецело должен уравниваться во всех правах с природным арабом. В Медине набожно воспитался племянник Абдальмалика, впоследствии халиф, Омар II Святоша (717—720). Взошедши на престол, он вздумал было проводить в жизнь благоприятные для мусульман-неарабов принципы Корана и этим внес экономическую дезорганизацию в омейядскую систему управления. Удачно воспользовалась таким моментом секта шиитов, проповедовавшая, что халифство с его благодатью передается лишь путем наследственности и что поэтому власть над халифатом должна принадлежать не омейядской династии, а потомкам самого пророка Мохаммеда, т. е. алидам. Значительное распространение приобрела эта секта в Персии, и 30 лет спустя после Омара II хорасанские персы-шииты свергли династию омейядов (остатки которой убежали в Испанию). Правда, из-за робкой нераспорядительности алидов престол халифат (750) достался не им, а хитрым аббасидам, тоже родственникам Пророка (Аббас — его дядя), но и аббасиды уж отказались от прежней, чисто-арабской, омейядской политики и начали собою новый период в жизни халифат — общемусульманский, с явным перевесом персов в государстве. В омейядской столице Дамаске резидировать аббасидам нельзя было, потому что Сирия долго еще была верна низвергнутой омейядской династии и даже верила в пришествие мессии из омейядского рода. Аббасиды поэтому предпочли держаться поближе к Ирану, и их столицей сделался Багдад, почти в тех же местах, где была столица персидских шахов-сасанидов. В состав Багдадского халифата не вошла Испания, где убежавшие омейяды основали особый Кордовский эмират (потом халифат), и северная Африка с алидской династией в Марокко. Но, несмотря на уменьшение территориальных размеров, халифат эпохи аббасидов представляет собою наивысший блеск во всей халифатской истории и по своему политическому и культурному расцвету. Мансур (754—775) упорядочил финансы государства и централистическую администрацию, не брезгая, впрочем, ради идеи государственности никакими бесчестными средствами. В литературе приобрел популярность своим расточительным меценатством Махдий (775—785), которого, однако, затмил в этом отношении его сын Харун-ар-Рашид (786—809), современник Карла Великого. С его именем, благодаря сказкам «Тысяча и одна ночь», доныне связано представление о высшей славе и счастье халифата. Сын Харуна от персиянки, Мамун (813—833) был другом ученых людей и свободолюбивых философов. Он провозгласил рационализм (мотазилитство) государственной религией халифат, преследовал узких ортодоксов и заслужил от них титул «повелитель неверных». Его либеральные мотазилитские тенденции продолжал его брат Мотасым (833—842) и племянник Васик (842—847). Правили аббасидские халифы государством не непосредственно: они усвоили себе положение великих владык типа сасанидских хосроев, а фактически управление находилось в руках визирей, т. е. министров. Такими визирями, наследственными советниками первых аббасидских халифов, сделались на полстолетия члены талантливой персидской семьи Бармеков, происходившей от персидских жрецов. Они, как на должностях первых министров, так и на важных постах в провинции, сумели в течение 50 лет поддерживать нужное равновесие между персами и арабами, что давало и должную политическую крепость халифату и содействовало восстановлению и дальнейшему расцвету старинной сасанидской жизни с ее общественным устройством, с ее культурой, с ее умственным движением. Харун-ар-Рашид, отяготившись опекой этой семьи Бармеков, внезапно низложил и казнил ее (803). Но при его сыне Мамуне появилась новая такая же влиятельная персидская визирская семья (Хасана-ибн-Сахля), и при нем же выдвинулся в любимцы талантливый перс генерал Афшин, который у следующего халифа Мотасыма являлся полновластным временщиком, пока не подвергся самой жестокой опале (841). Были и другие персы-визири и персы-временщики, что вполне соответствовало удельному весу персидской национальности в аббасидском халифате. Староиранская сасанидская гражданственность считалась идеальной. По приказанию халифов переводились на арабский язык кадастральные книги сасанидских шахов с целью наиболее правильного распределения земельных податей. С той же целью восстановлялись оросительные каналы и плотины, которые при последних сасанидах были запущены. Торговля стала значительно выше, чем при сасанидах; этому содействовали заботливо обставленные пути сообщения и мирные сношения с соседями. Торговали и привозными товарами, — китайскими, индийскими, приволжскими, — и предметами своей широко развившейся мусульманско-иранской промышленности, которая отчасти удовлетворяла потребностям чисто практическим (материи бумажные, суконные), но еще больше — роскоши (шелковые ткани, художественно чеканенное оружие, ковры, мозаичные изделия, фаянсовые, стекольные). Главный порт халифата был Басра. Но не менее широко развивалась городская жизнь и в Багдаде и во многих других городах. Это отражается и в изящной литературе: поэт-перс Абу-Новас (умер 813) — чистейший горожанин, позволяющий себе ядовито осмеивать национальное старо-арабское кочевое стихотворство; художественная проза заполняется арабскими переводами индо-персидских повествовательных сборников: «Калила и Димна», «Варлаам и Иоасаф», «Синдибадова книга» (о женском коварстве), «Тысяча повестей», «Книга царей иранских» и др. В развитии медицины сказывается влияние и индийской науки и греческой, через бывших сасанидско-персидских подданных христиан-арамейцев (сириян). Они же переводят, не непосредственно с греческого языка, а с своего сирийского, всех важнейших греческих философов и ученых; переводческая коллегия в Багдаде («Дом мудрости»), устроенная Мамуном, состояла преимущественно из несториан-сирийцев. Разработка догматического богословия и мусульманской юриспруденции тоже преимущественно есть дело аббасидских персов, а не природных арабов. Вообще при аббасидах сильно ожило национальное самоуважение и сознание у персов. Появились даже течения, так называемые шоубийские (т. е. националистические), которые старались и научно-богословски обосновать мысль, что не арабы могут считать свою народность более достойной, чем арабская. В конце концов, за теоретическим национальным сепаратизмом последовал и реальный политический, и результатом было наступление третьего периода халифатской жизни — постепенного политического падения арабской власти в инородческих областях. Еще при Мамуне образовалось в Хорасане особое персидское государство с династией Тахиридов (821—873). За ними последовали другие. Халиф Мотасым думал поддержать халифскую власть созданием особой гвардии из тюрков, вроде преторианцев или опричников; но эта гвардия взяла затем и самих халифов в свои руки. Сын Мотасыма, Мотаваккиль (847—861), решил снискать поддержку в правоверном духовенстве и отрекся от мотазилитского вольнодумства своих предшественников. Делу это, однако, мало помогло: этого же правовернейшего Мотаваккиля в конце концов низложили и умертвили турки-преторианцы и в течение следующих десяти лет возводили и низводили еще пятерых халифов. Самостоятельнее оказался Мотамид (870—892) или, вернее, его полновластный энергичный соправитель-брат Мовáффак (умер 891). Основатель новой персидской династии Саффар двинулся было на Багдад, но был отражен Моваффаком (876). В Басре восстали рабы-зинджи (869 — 883), нечто вроде спартаковцев; после четырнадцатилетней борьбы Мовáффак подавил и басрийское восстание. Сын Мовáффака, Мотадыд (892—902), и внук Моктафий (902—908) тоже умели задерживать падение халифата, но затем наступила опять преторианская анархия. Моктадир (908—932) принужден был формально передать всю действительную власть в руки полководца, который его возвел. Так началось в Багдаде управление майордомов («эмиров над эмирами»). При Рâдые (934—940), втором преемнике Моктадира, майордом закрыл канцелярию халифского визиря и поручил ведение финансовых и гражданских дел своему секретарю, т. е. халиф остался без власти. Тем временем в Персии после саффаридов (867—903) возникло сильное и высоко-культурное государство бухарской династии саманидов (875—999) со своими вассалами (в четверти Х в.) — зияридами и бовейхидами. А на западе Египет и Сирия отделились под властью сперва династии тулунидов (868—905), потом ихшидов (935—969), прихвативших также Мекку и Медину. Шиитская секта исмаилитов, реформировавшаяся после полов. IX в. для тайной, коварной борьбы с правоверным исламом, выделила из себя ветвь карматов; с 890 г. карматы беспрепятственно распоряжались в Ираке, Аравии и пограничной Сирии. В 909 г. карматские миссионеры основали в северной Африке династию фатимидов (909—1171), которая в 969 г. отобрала у ихшидов Египет с Дамасской Сирией и святыми городами и провозгласила фатимидский халифат. Сразу оказалось три халифата: в Испании — омейядский-кордовский (929), в Египте — каирский-фатимидский и в Багдаде аббасидский, самый слабый, с очень ограниченной территорией (багдадской областью) и очень ограниченной властью. Тем временем от саманидов отложились в 930-х гг. в Прикаспии бовейхиды, вероисповедания шиитского; они завладели западной и южной Персией, а в 945 г. завоевали Багдад и продержались в нем более 100 лет. Аббасидский халифат они, впрочем, не свергли окончательно, потому что им, хоть и шиитам, выгоднее было признавать священное верховенство за своим пленником, бессильным аббасидским халифом, чем за единоверным могущественным халифом фатимидским. Надежду на освобождение багдадский халиф мог питать скорее всего с далекого мусульманского Востока. В Афганистане, со столицей Газной, образовалось султанство газневидское (962—1186) с воинственной турецкой династией во главе. Султан Махмуд Газневидский (998—1030), вступивши в соглашение с тюрками Туркестана, положил конец саманидскому государству, отхватил себе его южную половину; завоевал и северную Индию. Ярый суннит, он издали выказывал полное почтение к пленному аббасидскому халифу. Однако, на Багдад против бовейхидов Махмуд не решался идти. Это сделали уже новые завоеватели, тюрки-сельджуки, вышедшие из-за Сырдарьи. В 1055 г. вождь сельджуков Тогрул-бек победоносно въехал в Багдад, а через три года торжественно принял инвеституру на султанство от халифа Кâима (1031—1075). Однако, при всем своем внешнем почтении к багдадскому халифу, он ему не возвратил светской власти. И лишь век спустя, когда сельджукиды ослабели, багдадскому халифу удалось вновь сделаться светским государем над Багдадом и значительной частью Ирака (Моктафий, 1136—1160). Тогда же пал халифат фатимидский в Египте: ему положил конец (1171) суннит Саладин, основавший сирийско-египетскую династию эйюбидов (1169—1250); кордовский халифат прекратился еще в XI ст. Багдадский халиф Нâсыр (1180—1225), расширяя пределы своего небольшого багдадского халифата, вступил в борьбу с сильным харезм-шахом Мохаммедом ибн-Такашем, который выдвинулся вместо ослабевших сельджуков. Оба они впутали в свою борьбу монголов Джингиз-хана (Чингис-хана), и те прикончили сперва с государством Хорезмским, а впоследствии и с багдадским халифатом. Внук Джингиза, Хулагу-хан, вступил с монгольскими войсками в Багдад 10 февраля 1258 г. и казнил последнего халифа Мостасыма (1242—1258) вместе с большей частью членов его династии. Так прекратилось существование багдадского халифата, продолжившееся 500 лет. Но один из уцелевших аббасидов спасся в Египет к мамлюкскому султану Бейбарсу, и тот возвел его под именем Мостансыра (1261) в номинальные халифы, рассчитывая иметь в его священной особе духовную поддержку для своего султаната. Потомки Мостансыра носили это звание в Египте два с половиной столетия, вплоть до последнего, Мотаваккиля ІII, пока не сверг власть мамлюков османский султан Селим I Грозный (1517). Включивши в свои владения Египет, османские султаны присвоили себе и титул халифов.

См. G. Weil: «Geschichte der Chalifen» (3 тт., 1846—1851); А. Мюллер: «История ислама», тт. I—II, 1895; А. Крымский: «История арабов», т. II, 1912 (на стр. 169—188 подробная библиография); В. Бартольд: «Халиф и султан» (в журнале «Мир ислама», 1912, кн. 3); его же: «Мусульманский мир», 1922 (тут обзор источников и пособий на стр. 50—90).

А. Крымский.