Хара-хото

Хара-хото, или Хара-байшен (мертвый город) — бывшая столица Тангутского царства Си-ся, расположен в центре Гобийской пустыни; абсолютная высота его 2 854 фута; географические координаты: широта 41° 45' 40”, долгота от Гринвича — 101° 5' 14, 85». Открыт и описан («Монголия и Амдо и мертвый город Хара-хото», 1923) путешественником П. К. Козловым весною 1908 и летом 1909 года. Город обнесен глинобитной массивной высокой стеной, с бойницами, имеет двое ворот с запада и востока и высокую башню-субурган на северо- западном углу стен города. В субургане с северной стороны зияет отверстие, в котором некогда помещалась статуя Будды. Стены города местами присыпаны песком соседней пустыни до верха. Население группировалось частью в крепости, частью и под стенами города, снаружи. Снаружи город был опоясан пашнями; от сухого ныне русла реки ответвлялась сеть оросительных канав. Хара-хото был взят приступом, разрушен и сожжен китайскими войсками. Китайский инженер отвел русло реки Эцзин-гол выше города и направил его к западу, вероятно, целиком; Хара-хото остался во власти пустыни. В 20 верстах к западу ныне протекает Эцзин-гол, образуя два озера: Сого-Нор (пресное) и Гашун-Нор (соленое). Кроме основного населения — буддистов, в Хара-хото проживали и мусульмане; их мечеть сохранилась у юго-западного угла крепостных стен, снаружи города. Последний владетель города Хара-хото, батырь Хара-цзянь-цзюн, опираясь на свое непобедимое войско, намеревался отнять китайский престол у императора, вследствие чего китайское правительство выслало против него военный отряд. Ряд битв между императорскими войсками и войсками Хара-цзянь-цзюня произошел к востоку от Хара-хото, в горах Шар-цза и был неудачным для последнего. Имея перевес, китайские войска заставили противника отступить и укрыться в последнем его убежище — Хара-байшен, который и обложили кругом. Лишенные речной воды, осажденные начали рыть колодезь, — напрасно, воды не оказалось. Тогда Хара-цзянь-цзюн решил дать противнику последнее сражение, но на случай неудачи он уже заранее использовал выкопанный колодезь, скрыв в нем все свои богатства, которых, по преданию, было не менее 80 арб или телег по 20-30 пудов в каждой, — это одного серебра, не считая других ценностей, — а потом умертвил двух своих жен, а также сына и дочь, дабы неприятель не надругался. Сделав означенные приготовления, богатырь приказал пробить брешь, которая видна и поныне; образованной брешью, во главе с войсками, он устремился на неприятеля. В этой решительной схватке Хара-цзянь-цзюн погиб и сам и его войско. Взятый город китайцы, по обыкновению, разорили дотла, но скрытых богатств не нашли.

В первое свое посещение Хара-хото Козлов нашел в нем археологических находок не так много; тем не менее, в письменах, книгах, иконописи, в предметах обихода вымершего населения отражалась полностью восточная культура XI-XII веков нашей эры. При раскопках домов внутри города в развалинах лавок, между прочим, были найдены и образцы бумажных денег Юаньской династии; на билетах такие есть надписи: «подделывателям будут отрублены головы».

Во второе посещение Хара-хото, на обратном пути экспедиции, Козлов наткнулся на большой субурган-надгробие, расположенный в ¹/₄ версты от западной стены города. Вот этот-то «знаменитый» субурган и поглотил затем все время экспедиции. Он подарил Козлову большое собрание, целую библиотеку книг, свитков, рукописей на языках: монгольском, китайском, тибетском, уйгурском, тюркском, тангутском и языке Си-ся, затем до 300 образцов буддийской иконописи, исполненной на холсте, тонкой шелковой ткани и на бумаге. Среди книг и живописи в субургане попадались металлические и деревянные статуи, клише, модели субурганов и многое другое. Особенно великолепен гобелен, как образчик превосходного ткацкого искусства. В субургане же было похоронено, вероятно, духовное лицо, костяк которого покоился в сидячем положении, несколько выше пьедестала, у северной стены надгробия. Череп, хорошей сохранности, принадлежал покойнице в возрасте свыше 50 лет. Среди многих статуй в субургане, выделялась одна — с двумя головами Будды. Пантеон хара-хотского собрания вообще велик. Из будд мы имеем: «Алмазно-престольного», Владыку врачевания, Будду, вращающего колесо закона, тридцать пять будд покаяния, Будду и 84 будда, Будду учащего, Будду созерцающего, Будду Dîpamkara, стоящего Будду, пять dhya-nîbuddha, Будду Amitabha. Бодисатвы: Amitayuh, Avalokiteçvara, Manjucri, Cunda, Tara, Marici, Sitatapatra; божества хранители: Samvara, Hevajra, цари хранители стран света, женские божества и др. Композиция образов та же, что и в современной тибетской живописи.

Среди монгольских документов, найденных в Хара-хото, имеется около десятка небольших фрагментов, обнаружена книжка в 34 листа, остальные документы в 10-20 строк. При незначительности по объему этой коллекции, она разнообразна по содержанию. Книжка для гаданий, особенно при определении счастливых и несчастных дней, составлена по китайским образцам. Владелец книжки обладал знанием китайского языка, и в ней повсюду встречаются китайские слова, переданные китайскими иероглифами или монгольскими буквами, а в конце даже помещены целые рецепты на китайском языке для приготовления лекарств от болезней, которыми страдают лошади. Для монгола-скотовода эти рецепты представляли особый интерес и потому были записаны в гадательную книжку, находившуюся в постоянном употреблении, так как она изношена. Один фрагмент в 14 строк носит дидактический характер и, насколько можно заключить по разобранной части, представляет собою отрывок из поучений Чингис-хана. Большая часть документов — деловая переписка: письма с поднесением подарков, жалоба по случаю похищения лошади, два долговых акта о получении взаймы пшеницы с именами, печатями, «знаменами» должников, поручителя и свидетелей; оба последних документа написаны по одной трафаретной форме, которая принята в уйгурских долговых расписках, найденных в Восточном Туркестане и, очевидно, была заимствована монголами вместе с письмом у уйгуров. Найденные в Хара-хото монгольские документы написаны так называемым уйгурским письмом, причем в них имеются те же особенности, которые присущи памятникам того же, примерно, времени, дошедшим до нас от уйгуров. Вообще говоря, памятники Хара-хото представляют интерес не только по содержанию, но и по форме. Среди находок Хара-хото видное место занимает отрывок персидского текста знаменитой книги «Семи мудрецов Китаб и Синдбад». Книга эта, известная на Востоке и на Западе, ведет свое начало из Индии и была чрезвычайно популярна у арабов и у персов, многие из поэтов которых обработали эту тему. Сочинение это распространилось в турецком и монгольском мире, но, особенно по отношению к последнему, не было прямых указаний пути распространения в этой среде «Семи мудрецов». Теперь мы видим, что среди тангутов жили персы, которые занесли сюда персидскую версию нашей книги; далее она, очевидно, перешла к монголам. Возможно, что со временем найдутся ее отзвуки и в Тибете; тогда почти замкнется круг странствований этих повестей по азиатскому миру.

Хара-хото вторично был посещен последней экспедицией П. К. Козлова в 1923-26 годах. Предварительная поездка восточной партии экспедиции осенью 1925 года дала находки случайного характера, главный интерес которых сосредоточивается на лепных раскрашенных глиняных украшениях. На своем маршруте восточная партия экспедиции пересекла и частью следовала вдоль заброшенной древней дороги, связывавшей некогда Хара-хото с Пекином. В настоящее время эта дорога представляет вид вала или насыпи, протянувшейся на сотни верст через центральную часть Гобийской пустыни; частью она засыпана песками, частью размыта. Вторичное пребывание экспедиции в городе Хара-хото продолжалось 1 ¹/₂ месяца в июне и июле 1926 года. За этот период произведенные раскопки дали целую серию многочисленных головок и статуэток из глины размерами от 1 см до 1 м, частью покрашенных, частью позолоченных, с изображением лиц Будды, Бодисатв и прочих божеств буддийского пантеона. Лица нередко поражают удивительной выразительностью. Под песками оказались погребенными также части глиняных стен с изображением в красках различных фантастических птиц (двухголовый зеленый попугай, павлин) и пр. Это — фрески, украшавшие стены бывшей здесь китайской кумирни. Под песком обнаружен целый человеческий скелет, что в связи с нахождением черепа в прошлую экспедицию дает возможность сделать антропологическую оценку жившего здесь некогда народа. Детальное описание развалин, промеры их и чертежи реконструируют архитектуру города и позволяют сделать целый ряд заключений о жизни его обитателей; оазис простирался, главным образом, к северу и востоку от города, до 50 верст в окружности. Многочисленные остатки земледельческой жизни встречаются здесь на каждом шагу: это каналы (арыки) для отвода воды из реки на поля, остатки поселений, мельниц и пр. Многочисленные остатки керамики, начиная от грубой глиняной посуды до тонких фарфоровых чашек, а также урны, вазы, найденные частью вне города, указывают на искусство и быт этого племени. Детальная разработка вывезенного материала даст возможность судить об истории жизни исчезнувшего с лица земли народа Си-Ся и выявить его отношение к окружающим странам.

Развалины Хара-Хото (с северо-запада)

С. Ф. Ольденбург, «Материалы по буддийской иконографии Хара-хото» (образа тибетского письма). «Материалы по этнографии России», том II. 1914. (Весною 1914 года Хара-хото посетил английский путешественник сэр Aurel Stein).

П. Козлов.