Каннибализм

Каннибализм, или людоедство (антропофагия), представляет широко распространенное, но довольно плохо изученное явление человеческой культуры. Под каннибализмом подразумеваются, конечно, не единичные случаи употребления в крайнем голоде человеческого мяса в пищу, на что способны даже цивилизованные люди, как о том свидетельствует история кораблекрушений. О людоедстве в настоящем смысле слова можно говорить только тогда, когда оно не составляет нарушения законов племени, не возмущает нравственного чувства народа. И вот такой каннибализм мы встречаем в северной части Южной Америки, в центральной Америке, в южной полосе Северной Америки, на очень многих островах Океании, у некоторых племен Австралии, на Новой Гвинее, на некоторых островах Ост-Индии, у разных племен Африки. Вообще говоря, каннибализм встречается преимущественно в жарких странах; Мартилье совершенно отрицает его существование в доисторической Европе, не встречается людоедство во всей северной и центральной Азии (баснословные рассказы о самоедах можно не принимать во внимание), очень редко оно было в умеренной и полярной части Северной Америки. С другой стороны, людоедство не является чертой, свойственной племенам, стоящим на особенно низкой ступени развития или отличающимся особой свирепостью или грубостью нравов. В Южной Америке своим людоедством особенно прославились караибы (от испорченного имени этого племени получилось самое название каннибализм); антропофагами были высоко цивилизованные ацтеки древней Мексики или такая талантливая раса, как новозеландские маори, фиджийцы и т.д. Новейший исследователь меланезийцев, Дж. Браун, говоря о широко распространенном среди этой расы людоедстве, подчеркивает, что многие из людоедов «не более свирепы, чем другие народы, которые ужасаются от одной мысли о поедании человеческого тела». «Многие каннибалы, — продолжает он, — очень славные (nice) люди, и, кроме этой специальной черты, нет видимой разницы между ними и не каннибальскими племенами» (George Brown, «Melanesians and Polynesians», pp. 140-141).

Для объяснения каннибализма указываются обычно два мотива: с одной стороны, недостаток пищи, специально мясной пищи, с другой, соображения религиозного и магического характера; сообразно этому различают два вида каннибализма: каннибализм животный (bestial), или экономический, и каннибализм мистический, или литургический. Наличность каннибализма, обусловленного только недостатком пищи, не может считаться вполне установленной. В самом деле, людоедство мы встречаем преимущественно в таких странах и у таких народов, по отношению к которым трудно говорить о недостатке пищи вообще, а зачастую и о недостатке мясной пищи. Австралийцы обеспечены всякого рода пищей несравненно хуже, чем обитатели большинства океанийских островов, и, однако, у первых антропофагия гораздо менее распространена, чем у последних. Никто, пожалуй, не испытывает таких частых и продолжительных голодовок, как охотничьи племена приполярной Азии и Америки, нуждающиеся к тому же, вследствие холодного климата, специально в мясной пище, и, однако, это не привело их к людоедству. Правда, некоторые из островитян не имеют достаточно мясной пищи, но зато они хорошо обеспечены растительной пищей и рыбой, а жаркий климат вообще ослабляет у них потребность специально в мясе. К тому же южно-американские караибы имеют в своем распоряжении достаточно дичи, но это не помешало им сделаться каннибалами. Что недостаток пищи, по крайней мере, во многих случаях, не играет роли, видно также из того, что у некоторых народов разрешается есть мясо только определенных людей. Так, у новогвинейских мафулу нельзя убить человека, чтобы съесть его. Съесть там можно только труп человека, погибшего в бою; труп человека, умершего естественной смертью, или погибшего от несчастного случая, или убитого нечаянно, не может быть съеден (R. Williamson, «The Маfulu», р. 179).

Каннибализм мистический, или, лучше сказать, магический, не подлежит сомнению. Соображения, побуждающие есть человеческое мясо, у разных народов неодинаковы. Чаще всего встречается поверье, что человек, съевший сердце или печень своего врага или выпивший его кровь, усвоит себе тем самым мужество и силу этого врага, так как сердце, печень или кровь считаются вместилищем души, жизненной силы человека. У других народов съедают не врагов, а, наоборот, своих соплеменников; так, у австралийского племени питта-питта и их соседей — ребенка, который умер внезапно, без продолжительной болезни, съедают его родители, братья и сестры, с целью, как объясняют сами туземцы, сохранить подольше воспоминание о ребенке (Walter Е. Roth, «Ethnological Studies among the North-West-Central Queensland Aborigines», р. 166). У австралийцев съедание покойника или, по крайней мере, части трупа составляет довольно часто встречающуюся принадлежность похоронного ритуала, и, например, у диери и их соседей обычное право точно регламентировало, какие именно родственники покойника и в какой последовательности призываются к съеданию частей трупа (А. В. Howitt, «The Native Tribes of South-East Australia», pp. 448-449). Как похоронный обряд, каннибализм встречается и у некоторых меланезийских племен в случае насильственной смерти кого-либо, но там родственники съедают не самого покойника, а кого-нибудь из родичей убийцы (Brown, «The Melanesians and Polynesians», pp. 141-142). Возможно, что этот обряд связан с широко распространенным у меланезийцев представлением, что съесть врага — значит засвидетельствовать высшую степень вражды и презрения к нему (R. Н. Codrington, «The Melanesians», р. 344). У некоторых народов антропофагия составляла принадлежность государственного культа; наиболее яркий пример этого представляют хорошо известные ужасные гекатомбы древних мексиканцев.

Но если наличность магического или ритуального каннибализма не подлежит никакому сомнению, все-таки нельзя с уверенностью сказать, что все случаи людоедства можно свести к этому источнику, то есть к магии и религии. Недавно в немецком журнале «Zeitschrift für Ethnologie» (1908. Heft I, S. 107-105) были опубликованы письма путешественника Турнвальда, дающие чрезвычайно интересные подробности о людоедстве на маленьком острове Ниссан, лежащем между Новым Мекленбургом и Соломоновыми островами. Рассказ Турнвальда очень детален и больше всего он поражает читателя ужасающей прозаичностью всех подробностей. Там идет речь о том, как съели женщину, нарочно для этой цели откормленную и убитую, и в длинном рассказе почти ничего не пришлось бы изменить, если бы путешественник вздумал описывать, как туземцы откармливают и потом съедают какое-нибудь животное. На Ниссане вся обстановка людоедства носит на редкость будничный характер, и это не позволяет приписывать в его возникновении сколько-нибудь заметную роль имеющимся на острове поверьям, что мясо человека прибавляет силы и интеллигентности, а мясо женщины, кроме того, повышает половую потенцию. Сам Турнвальд в конце концов считает возможным говорить о «вкусе к человеческому мясу», и вывод этот тем более поразителен, что на Ниссане достаточно и мясной и всякой другой пищи. Для того, чтобы выработался такой «вкус», нужна продолжительная и постоянная практика, причины которой для нас еще не вполне ясны.

А. Максимов.