Кин Эдмунд

Кин, Эдмунд, знаменитый английский актер. Родился в Лондоне в 1787 г., сын портного. Сам Кин позднее, когда был уже окружен славой, считал себя, искренно или притворно, незаконным сыном герцога Норфолка. С самого раннего детства Кин попал в театральную атмосферу, и так же рано началась для него жизнь приключений, делающих его биографию похожей на фантазию романиста. Он убежал из школы, поступил юнгой на судно, потом изображал обезьяну в труппе фокусников и паяцев. Одна актриса пристроила его в театр в Йоркшире. Затем Кин стал типичным актером - бродягой, скитался по городам и театрам, всюду уделял очень много времени маленьким, полунищенским тавернам, охотно братался там со всяким отребьем, первым впутывался в каждый пьяный скандал и губил в вине свои силы и свое здоровье. Удержаться на этой наклонной плоскости, по которой было так легко докатиться до положения беспросветного забулдыги, помогла, быть может, женитьба на актрисе Мэри Чемберс. В следующие годы Кин выдвинулся, как актер, и в январе 1814 г. ему был дан дебют в Дрюрилене, самом популярном лондонском театре. Дебютант выбрал Шейдока и сразу показал себя большим ярко   талантливым актером, победившим опасные воспоминания о славных предшественниках, — а среди них был и такой гигант театра, как Гаррик, — и столь же опасные сравнения с популярными современниками, — а среди них был любимец Лондона, Кембль. Кин заложил начало новой, более гуманной «традиции» исполнения роли Шейлока.

После Шейлока Кин последовательно сыграл Ричарда III, Гамлета, Отелло, Яго, Макбета, Ромео, Лира, Кориолана, кроме того ряд ролей в пьесах драматургов меньшего калибра. У публики он имел успех колоссальный: она ломилась в театр на его спектакли, а на спектаклях сидела увлеченная, потрясенная, — и все это вопреки сердитым оценкам критики, долго считавшей Кин по сравнению с Кемблем ничтожеством и даже простым фигляром. За полгода Кин дал своему театру миллион франков, разбогател и сам, а главное — стал непререкаемым любимцем Лондона. По-своему была права лондонская зрительная зала, увлеченная могучим, бурным темпераментом Кин, но по-своему права и критика, подчеркивавшая чрезвычайную неровность и невыдержанность исполнений Кина, где рядом с поразительными взлетами творчества и яркими художественными озарениями были падения в тьму, где разгаданное гением часто стояло рядом с нелепостью и бестолковостью. Возлагая весь расчет на особенно патетические моменты, Кин спешил до них добраться, гнал в роли все моменты промежуточные, недооценивая, как они могут быть важны для ясности и цельности образа, для верного выражения общих психологических путей роли. Но зато в «своих» моментах Кин поднимался, благодаря громадной силе страстей, до высоты чрезвычайной. И на такой высоте был весь его Отелло, которого англичане определяли как «высочайшее проявление гения на подмостках». Небольшого роста, некрасивый, с голосом хриплым, а под конец и пропитым в великосветских кутежах и в трущобных кабаках, Кин в такие мгновения был и величествен, и красив, и даже голос его звучал как музыка. Параллельно с такой значительной сценической жизнью шла бурная и сумбурная жизнь вне сцены. Нежданно и быстро пришедшее богатство ударило в голову. Не было такой затеи, которую бы он не приводил в исполнение. И золото, быстро притекшее, столь же быстро стало утекать. Выросли долги; стал понижаться и театральный успех, потому что не проходили даром для его таланта все сумасбродства его внетеатральной жизни. Кин решил обновить и золото, и успех, и уехал за океан. По возвращении из Америки, он играл в 1828 г. в Париже в театре Фавара, и полонил парижскую публику. Вино, кутежи, весь хаос беспутной жизни подточили силы, размотали талант, подвели почти к грани безумия. Что-то мутное стало вливаться в игру Кина. Разлука с подмостками становилась неизбежной. Кин это понял. В 1833 г. он в спектакле «Отелло» показал лондонцам своего сына, Чарльза Кина: сам играл мавра, сын — Яго. Это был последний спектакль великого актера. А через немногие месяцы, в том же году ушел и со сцены жизни. В следующем же году А. Дюма-отец поставил в Париже свою, до сих пор популярную пьесу, где изобразил Кина, смешав правду с вымыслом.

Н. Эфрос.