Кине Эдгар

Кине (Quinet), Эдгар, французский писатель (1803—1875), с детства обнаруживал большую впечатлительность, которая еще усилилась путешествием в Германию, откуда он вывез романтические настроения, увлечение Гердером (его «Философию истории» Кине перевел) и первую любовь. Писать начал двадцати лет. После июльской революции думал устроиться в Париже, но правительство было напугано его репутацией республиканца. Кине отдался литературной работе и обратил на себя внимание рядом этюдов в «Revue des deux Mondes». Одновременно он выпустил одну за другой три поэмы: «Ahasverus» (1833), «Napoléon» (1835) и «Prométhéе» (1838); потом полемизировал с Д. Ф. Штраусом о Христе, читал лекции сначала в Лионе, потом в Collège de France, из которых составился «Génie des religions» (1842), на той же парижской кафедре об руку с Мишле громил иезуитов, был в числе уличных бойцов в февральские дни 1848 года, заседал как в учредительном, так и в законодательном собрании, на местах крайних радикалов, — боролся с надвигающейся реакцией и подвергся изгнанию после государственного переворота 1851 г. Он жил сначала в Брюсселе, потом на Женевском озере, вернулся после Седана и до конца жизни не переставал писать. Из его сочинений следует еще упомянуть «Les révolutions d'ltalie» (1848), «Marnix de Sainte-Alde-gonde» (1854) и «Histoire de la Révolution française» (1865, русский перевод). Кине писатель, необычайно богатый мыслями, с неисчерпаемым источником пафоса, с колоссальным темпераментом, но с чрезвычайно трудно уловимой системой мировоззрения. Более всего он постоянен в своих религиозных взглядах. Убежденный и страстный деист, он всегда был бардом религиозного чувства, придавал ему огромное общественное значение и всю жизнь боролся с его злостными и своекорыстными исказителями. Он никогда не принадлежал к определенному исповеданию, потому что не хотел стеснений своему религиозному чувству. Но радикальных критиков религиозной традиции (Штрауса, например) считал решительно вредными. Крушение революции он приписывал тому, что она не сумела властно навязать обществу новую религию и примирилась с католицизмом. Иезуитов он ненавидел за то, что они компрометируют чистое религиозное начало. Как первый эпигон романтики, он чувствовал непосредственную красоту средневекового аскетического мировоззрения, но осуждал его за догматизм, за препоны на пути свободной мысли, и приветствовал итальянские республики, вступившие с ним в борьбу. Эти непостоянные, колеблющиеся настроения определяют ценность его писаний. Чтобы быть хорошим поэтом, ему не хватало художественного дара; чтобы быть хорошим историком, у него было слишком много пафоса и импрессионизма. Его обе «Революции» богаты мыслями, но это — не научные труды. Это — иногда философия истории, а чаще — историческая риторика, интересная, порой захватывающая, но менее всего убедительная.

А. Дж.