Колдовство

Колдовство есть отношение человека к духам или как равного к равным (договор с дьяволом) или далее как господина к слугам (шаман и подчиненная ему свита духов). По мере того, как увеличивается власть духов над человеком, — духи постепенно превращаются в богов, централизуясь по принципу иерархического подчинения верховному духу, человек из властного самостоятельного существа становится рабом духов, — колдовство превращается в религию. Но и при существовании очень развитых форм религии колдовство не исчезает, человек еще продолжает воздействовать на низшие разряды духов старыми колдовскими способами (спиритическое вызывание духов умерших). Приемов для вызывания духов очень много. Алтайский кам (колдун), ударяя в бубен, призывает поочередно разных духов и принимает их в волшебный инструмент, от чего последний «тяжелеет». У якутского шамана на спине висит пластинка наподобие рыбы: она должна приманивать второстепенных духов; этой же цели служат изображения птиц и зверей. У айнов каждый шаман имеет свиту собственных духов. Подчиненные духи, чтобы служить колдуну, входят в него, отчего тот получает дар ясновидения, волшебную силу и другие способности духа. Эта одержимость наиболее характерная связь колдуна с духом. Эту одержимость колдун может сам вызвать, приводя себя в состояние экстаза. Поместить духов внутрь себя — это в руках колдуна главный способ использовать их в своих целях. Есть другой способ, доступный и для простых смертных, — это заклинания. Дух вынужден будет исполнить желание человека, если тот произнесет, с соблюдением всех необходимых условий, соответствующую формулу заклинания. Существует особый язык для общения с духами (Geisterpriestersprachen) — это непременно или мертвый язык, на котором в обычной жизни уже не говорят, или язык искусственный. Пока еще нет раздвоения религии и колдовства, колдуны выполняют главным образом полезные функции: лечат от болезней, совершают предсказания, «делают» хорошую погоду и т. д., хотя и в это время им уже приписывают разные несчастья, болезни и самую смерть. Колдуну это тем легче сделать, что он умеет превращаться в животных и в неодушевленные предметы (оборотень). Когда же поднимающаяся религия оттесняет колдовство в глубину народной жизни, начинает его преследовать, как дело греховное, а духов, с которыми имеют дело колдуны, клеймит, как «злых», «нечистых», дьяволов (см. демоны), тогда колдунам приписывают по преимуществу злую роль. Особенно известны те уродливо преувеличенные представления о колдунах, ведьмах и чертях, которые распустились таким кроваво-пышном, цветом на почве христианско-католической, а потом и протестантской церковной нетерпимости, в атмосфере религиозного сыска и усиления церковно-школьной опеки над обществом. Первый выступил с официально-церковным доказательством существования ведьм Фома Аквинский, воинствующий богослов XIII в., положив тем начало колдовским процессам. Центром демонологического творчества были представления о дьяволе, враге Бога и рода человеческого, и о договоре с ним некоторых людей, продавших ему свои души и давших клятву делать людям зло. Способными на это считали почти исключительно женщин. Их, как ведьм, привлекали к суду и жгли на кострах. Расцвет колдовских процессов падает на XVI в., но исчезли они только в конце XVIII в. Демонологические представления сложились в противовес христианским понятиям. Договор с чертом — адское подобие договора с Богом; свита дьявола — контраст небесному воинству; ведьма, невеста черта — противоположность монахине, невесте Христа. Слеты ведьм и чертей, т. н. шабаши, происходили или в глухом лесу или на высокой горе. Ведьмам приписывали: скрадывание светил, доение коров, порчу скота, делание града и т. д. В том, что только женщин считали способными служить дьяволу, сказалось, во-первых, первобытное представление о нечистоте женщины, а затем христианское учение об особенной греховности женщины, которая не успела выйти из рук Творца, как подалась искушению дьявольскому. История русской жизни не дала такой развитой демонологии, как Западная Европа, но и у нас были свои ведьмы со всеми атрибутами, с помелом вместо крыльев и с Лысой горой, местом шабаша нечистой силы, слетавшейся туда 2 раза в год: во время купалы и в дни коляды. Еще недавно у нас ведьмам народ приписывал общественные беды: голод, засуху, неурожай, порчу беременных женщин и т. д. Был у нас и свой период гонений и костров, именно XVII в., когда Московская Русь пережила терроризующий сыск, пытки и публичное сожжение «вещих женок» и кудесников. Только виноваты эти последние были не в колдовстве, не в службе дьяволу, не в злодеяниях его силами, а в магии: в пользовании целебными кореньями, наговоренной солью, в посыпании следа человеческого пеплом сожженной рубашки и т. п. К этой же магии относится и дурной глаз, и завязывание узлов, и погребение ногтей с волосами, и многое другое, в чем некоторые ученые (Фрэзер) видят прообраз нашей науки, или ее подобие, где действуют не представления о духах, а заключения по аналогии, рассуждение от целого к части и т. д. Большую часть своих функций наши знахари выполняют именно такими магическими приемами, а не колдовскими средствами (при помощи духов). Следует отметить, что колдуны по большей части или мельники или кузнецы, реже — пастухи. В 50-х годах XIX в. среди городских слоев Европы и Америки произошло как бы возрождение колдовства: именно чрезвычайно сильно поднялся интерес к спиритизму и оккультизму с вызываниями духов умерших и выведыванием у них будущего.

Литература: Bartels, «Die Medicin d. Naturvölker» (1893); Paulus, «Hexenwahn u. Hexеnprocess» (1910); Леман, «История суеверий и волшебства» (1906); Харузина, В., «Этнография» (1909): Афанасьев, «Ведун и ведьма» (1851); Новомбергский, «Колдовство в Московской Руси XVII в.» (1906).