Конокрадство

Конокрадство составляет вид квалифицированной кражи, т. е. кражи, отличающейся от обыкновенной повышенной наказуемостью. Конокрадство предусматривалось уже старейшими нашими законодательными актами. Уже «Русская Правда» назначала за «коневую татьбу» высшую меру наказания: «аще будет коневой тать — выдати князю на поток». Псковская судная грамота угрожала коневому татю даже смертною казнью. Это воззрение на конокрадство, как на особо тяжкую кражу, сохранилось и в нашем действующем уголовном законодательстве; мало того, наперекор общей тенденции к смягчению репрессии, репрессия за конокрадство в ряде последних законов возрастает: таковы законы 18 марта 1880 г., 10 мая 1889 г. и ныне действующий закон 6 июня 1909 года. Последний закон был издан по инициативе 102 членов Государственной Думы, внесших основные положения законопроекта «о повышении уголовной репрессии за похищение лошадей и крупного домашнего скота». Законопроект, составленный затем министерством юстиции, был проведен, несмотря на протест оппозиции, при явно демагогической поддержке со стороны правого крыла Думы. Отличие закона 6 июня 1909 г. от предыдущих заключается преимущественно в том, что он устанавливает одинаковую ответственность за всякую кражу лошади безотносительно к ее ценности, не выделяя конокрадство в виде промысла в особое преступление. Кража лошади, если она учинена по отбытии наказания за открытое, без насилия, похищение лошади, влечет за собой каторгу от 4 до 8 лет (в Государственной Думе справедливо указывалось на несоответствие этого наказания наказанию за убийство, которое, даже будучи умышленным, может повлечь за собой, по ст. 1455 Уложения о Наказании, отдачу в исправительном арестантском отделении на время от 4 лет). Конокрадство  или кража скота вообще, как вид квалифицированной кражи, известны не только русскому праву. Так, прежние партикулярные законодательства в Германии предусматривали кражу скота на лугу, из загона или во время пастьбы; французское законодательство увеличивает наказание за кражу «с полей лошадей или иных вьючных, запрягаемых в экипаж или седлаемых животных, крупного или мелкого скота»; еще с большей подробностью перечисляет английский закон 1861 г. («Larceny Act») тех животных, похищение которых влечет за собой усиленное наказание, а именно каторгу до 14 лет; мотивом для столь сурового наказания послужило представление законодателя о сравнительной легкости похищения скота и желание противопоставить соблазну похищения тяжкие последствия. Предусматривают конокрадство и законодательства Италии, Нидерландов.   Несомненно, что при том большом значении, которое лошадь имеет для хлебопашца, конокрадство в нашем сельском быту составляет большое зло, к тому же весьма распространенное. По данным очень обстоятельного обследования, обработанного уфимским губернским земством, в 1904 г. у крестьян Уфимской губернии за один год было украдено 4 232 головы крупного скота, в т. ч. 3 591 лошадь, — всего на сумму не менее 150 тыс. руб. Названное обследование богато интереснейшими бытовыми чертами. Так, оказывается, что наиболее верным, но очень дорогим средством борьбы с конокрадством является наем ответственных пастухов, обязанных вознаграждать потерпевших за уведенных лошадей; такие пастухи входят в сделки с конокрадами, которые и не трогают их табунов; в результате создается система правильного обложения местного населения в пользу конокрадов через посредство ответственных пастухов. Конечно, столь своеобразный прием страхования от конокрадства не может быть серьезно рекомендован в качестве меры борьбы с конокрадством. Но, с другой стороны, не могут быть одобрены и драконовские кары за конокрадство. Гораздо целесообразнее меры административно-полицейского характера, в т. ч., может быть, рекомендуемое многими и местами уже теперь практикуемое введение обязательных ярлыков для лошадей, без которых продажа вовсе не должна допускаться. Нет также никакого сомнения, что уменьшению конокрадства должен способствовать подъем экономического благосостояния крестьян; данные уфимского обследования подтверждают и этот вывод: случаи кражи скота у помещиков несравненно реже, чем у крестьян, оттого, что первые обладают более надежными помещениями для скота и возможностью лучшего присмотра; главное же, подъем экономического благосостояния крестьянства должен косвенно отразиться на размерах конокрадства, влияя на те условия, из которых конокрадство развивается: обнищание крестьянских дворов и внутренняя рознь в деревне — фактор, конечно, благоприятствующий развитию конокрадства.

См. Баранцевич, «Конокрадство и меры против него в России» (1898); Левенстим, «Конокрадство» («Вестник Права», 1899, № 2); «Борьба с конокрадством» («Вестник Финансов», 1904, № 21); В. Мигулин, «Закон 6 июня 1909 г. о краже лошади и горские суды Терской области» («Журнал Министерства Юстиции», 1910, № 3, хрон. IV); Серенский, «1654¹ ст. Уложения о Наказании и практика санкт-петербургской судебной палаты» («Право», 1910, № 14).

Н. Полянский.