Красинский Сигизмунд

Красинский (Krasinski), Сигизмунд, граф, великий польский поэт. Вместе с Мицкевичем и Словацким Красинский образует поэтическую троицу, знаменующую высший расцвет польской поэзии XIX в. Такой же страстный патриот, как и другие польские романтики, Красинский отличается от них аристократизмом, философским складом ума и огромной эрудицией. Это —  певец аристократии и поэт-философ. Он родился 19 февраля нового стиля 1812 г. в Париже, в семье графа Викентия Красинского, наполеоновского генерала. Связанный происхождением с самыми древними магнатскими родами Польши, поэт был воспитан в аристократических традициях и консервативных идеях. Повинуясь властному отцу, который не сочувствовал польскому восстанию 1830 г., как революционному движению, и остался верен Николаю I, 18-летний юноша-поэт, мечтавший о патриотических подвигах, но слабый и безвольный, остался тоже в стороне от движения. Он даже ездил в 1833 г. вместе с отцом в Петербург и был представлен Николаю I. Это лояльное поведение вызывает в душе поэта бунт патриотических чувств; в нем образуется тот разлад, который проходит красной нитью через всю его жизнь. Живя большей частью за границей, Красинский становится одним из певцов польской эмиграции, но в то время, как другие поэты-патриоты (Мицкевич, Словацкий, Гощинский, Залесский) были действительными изгнанниками, открыто выступавшими против России, Красинский, уступая давлению отца и сохраняя светские связи, скрывает свое патриотическое творчество. Только близкие друзья его знали, что поэт «Безымянный», автор патриотических поэм, и есть граф Красинский. Разлад между мечтами и жизнью усиливался еще и тем, что, подобно другим романтикам, Красинский преклонялся пред идеалом сильной личности, а в действительности он  был человеком очень слабого здоровья, страдал болезнью глаз, которая очень часто обрекала его на полное бездействие, лишая его возможности далее читать и писать. Мечтавший о силе и подвигах и обреченный на бессилие и бездействие, поэт и становится певцом польского патриотизма как раз в тот момент, когда разбитые и обреченные на бессилие в жизни после разгрома восстания в 1831 г. патриоты ушли в грезы о грядущей силе польского народа, призванного путем жертвы спасти человечество. Мессианистическая греза польских романтиков в поэзии и философии Красинского нашла свое наиболее стройное и законченное выражение. Он облек ее в форму религиозно-философского учения, представляющего своеобразную переработку идей Гегеля и Шеллинга. Учение это развито в позднейших произведениях Красинского: в «Псалмах грядущего» («Psalmy przyszłosci»)» поэме «Перед рассветом» («Przedswit») и в богословском «Трактате о святой Троице»; но дух этого учения сказывается уже и в более ранних произведениях. Мысль поэта всегда вращалась в сфере историко-философских проблем. В «Небожественной комедии» («Nieboska komedya») мы видим столкновение двух миров: демократического, антихристианского, революционного и аристократического, религиозного, консервативного. В этой символической драме, написанной в 1832—1833 гг., мы видим отзвуки недавнего польского восстания, июльской революции во Франции, намеки на Великую французскую революцию и следы знакомства с социалистической утопической литературой того времени. Вождь демократии Панкрат говорит о будущем земном рае совершенно в духе сен-симонизма. Симпатии автора не на стороне демократии: толпа, идущая за Панкратом, — чернь, жаждущая крови и наслаждений; она может лишь мстить и разрушать, но не создавать новую жизнь. Сам Панкрат в момент победы теряет веру в свое дело и умирает со словами: «Ты победил, Галилеянин». Но не верит в свое дело и вождь аристократов, граф Генрих, мечтатель, влюбленный в прошлое, и, побежденный, он кончает жизнь самоубийством. Лагерь аристократов, во главе которых он стоит, своими нравственными качествами вовсе не выше черни, предводительствуемой Панкратом. Среди них нет тех вождей народа, которые, по мнению поэта, должны вести к будущему. Изображая столкновение двух миров в «Небожественной комедии», Красинский разделял довольно распространенные в 30-х и 40-х годах взгляды, что человечество переживает эпоху такого же перелома, каким был конец языческого мира. К современности, к «царству угнетателей и банкиров», он относился отрицательно, но и в социализме, и в новом христианстве Сен-Симона он не видел будущего. Будущее должно родиться под знаменем Христа. Впоследствии под влиянием идей Шеллинга Красинский приходит к убеждению, что христианство, на началах которого должно быть устроено обновленное человечество, есть не историческое христианство, не царство Сына, а царство Духа святого. Этой теории еще нет у него в момент писания «Небожественной комедии», но уже здесь провозглашается основная мысль Красинского, что без религиозного возрождения, путем насилия и внешнего строительства, человечество не осуществит на земле идеала счастья и справедливости. Уже здесь высшим законом провозглашается любовь, и граф Генрих при всем своем героизме гибнет, потому что «никогда никого и ничего не любил, кроме себя, мыслей своих и грез». Следующее крупное произведение Красинского, фантастическая драма «Иридион» (1837 г.), дальше развивает эту идею. Она переносит читателя в эпоху падения языческого Рима. Иридион, грек, хочет отомстить Риму за порабощение родины и пытается с этой целью вовлечь в открытую и вооруженную борьбу с Римом гонимых христиан. Путь, по которому он хочет увлечь последователей Христа, — путь Антихриста: цель не может оправдывать средства, и христианство не может побеждать насилием. Иридион терпит поражение, а дух его по прошествии веков должен снова воплотиться в человека порабощенной родины, но уже не в Греции, а в современной Польше. И памятуя о своей первой ошибке, он должен идти к освобождению путем не обмана, мести и насилия, а терпения и любви. Посылая Иридиона в Польшу, Бог обещает после долгих мучений дать то, что обещал людям с высоты Голгофы, — свободу.

Вскоре после Иридиона, в 1839 г., происходит сближение Красинского с польским философом-гегелианцем Цешковским, в сотрудничестве с которым поэт и создает религиозно-философское учение, изложенное им в «Трактате о Троице». Учение поэта о троичности в Боге и человеке сводится к следующему. Трем лицам Божества отвечает троичность в природе человека и в истории человечества. Бог-Отец, это — всебытие, Бог-Сын — всемысль Логос, Дух святой — вселюбовь, объединяющая мысль и бытие. В человеке те же три начала: бытие — тело, мысль — душа, и индивидуальность — дух, объединяющая бытие и мысль. «Душа и тело — лишь два крыла, которыми дух рассекает сети пространства и времени». Высшее проявление духа — воля, действие, действенная любовь. Те же три начала в истории человечества. Древний мир — царство Бога-Отца, эпоха быта, христианство — царство Сына, мысли, идеала любви, не воплощенного в жизни; царство Духа святого, которое сменит царство Сына, будет примирением бытия и мысли, воплощением Христовой любви во внешних формах жизни, это будет эпоха христианской общественности, царство Божие на земле. Идеал этот может быть осуществлен лишь трудом вековым и страданиями коллективных личностей — народов, причем именно на славянские народы возложена миссия осуществить этот идеал Христовой общественности, а впереди всех славянских народов на этом пути окажется распятый польский народ. В поэме «Przedswit» и в «Псалмах» Красинского в поэтические видения облечена идея воскресения Польши, с которым связано обновление жизни человечества вообще. Проповедуя «преобразование области политики в область религии», поэт-мыслитель не мог, однако, остаться совсем в стороне от политики и выступил в защиту консервативных идей против демократических течений. Аристократический консервативный дух поэта сказался особенно ярко в одном из псалмов («Psalm litosci»), в котором Красинский, осуждая тех, кто возбуждает народ против высшего сословия, выступает с пламенной защитой польского дворянства, восхваляет историческую роль и проводит мысль, что только в тесном союзе народа польского с польским дворянством («Z Szlachtą, polską, polski Lud») залог спасения Польши. Христианская философия истории, национальный мессианизм, политический консерватизм и, наконец, гегелевская философия, как источник многих идей, очень сближают Красинского с русскими славянофилами. Та система идей, проповеди которой Красинский отдал свой поэтический гений, в наше время представляет лишь исторический интерес, но вдохновившая его огромная сила неподдельной любви к родине и скорбь о ней, красота образов, в которую он облекал свои мысли, и полный мощи язык наложили печать бессмертия на его творения. Умер Красинский 23 февраля 1859 г. Самое лучшее из изданий сочинений Красинского — под редакцией профессора Пини в 6 томах (Львов, 1904 г.).

Л. Козловский.