Лабанд Пауль

Лабанд, Пауль, глава германской так называемой формально-юридической, или цивилистической школы в публичном праве. Родился в 1838 году. Учился в Бреславле, Гейдельберге, Берлине. В 1861 году сделался приват-доцентом по кафедре германского права в Гейдельберге. Позднее занял профессорскую кафедру в Кенигсберге, а с 1872 года по настоящее время состоит профессором германского и государственного права в Страсбурге. В 1880 году назначен членом государственного совета Эльзас-Лотарингии. Первое десятилетие своей научной жизнедеятельности Лабанд занимается изучением источников германского права. Его работы посвящены Швабскому Зерцалу, магдебургскому праву, саксонскому, прусскому и друг. Политика «железа и крови» и образование Германской империи совпадают по времени с поворотом интересов Лабанда от источников старого германского права к положительному праву, от истории права отдельных немецких государств к систематике и догматике слагавшегося на развалинах прошлого нового государственного права. С начала 70-х годов темы последующих работ Лабанда как бы подсказываются ходом внутри- и внешнеполитических событий. Знаменитому бюджетному конфликту в Пруссии соответствует «Das Büdgetrecht nach d. Bestimmungen d. preuss. Verfassungsurkunde» (1871) и «Finanzrecht d. Doutschen Reichs» (L873); объединению новой Германии — «Ueber d. Begriff der Sonderrechte nach deutschem Reichsrecht» (1874) и классическое «Staatsrecht d. deutschеn Reiches» (1876 г. в 3-х томах; 4-е изд. 1901 г. в 4-х томах; сокращенное однотомное изд. Марквардсена «Deutsches Staatsrecht» 1909 г. 5-е изд.); династическим спорам в княжестве Липпе — «Die Trohnfolge im Fürstentum Lippe» (1891). Общий торгово-промышленный подъем Германии совпадает с участием Лабанда в «Zeitschrift für d. gesammte Handelsrecht». Наконец, обострению вопросов фискального обложения соответствует появление работы Лабанда «Direkte Reichssteuern» (1908). Эта симметрия между вопросами жизни и темами научных трудов Лабанда в области публичного права отнюдь не показательна и не характерна для теоретических его взглядов. Напротив. Теория Лабанда принципиально отвергает какую-либо зависимость научно-юридических построений от исторических и политических условий. Как для старых схоластиков-номиналистов — Nomina sunt ante rem, так и для Лабанда юридические понятия раньше вещи. Юридическая логика самодостаточна, ее дефиниции довлеют себе и создают и определяют собой действительность. Формально-логическая правильность и законченность совпадают для Лабанда с юридически справедливым по существу, в реальности. Всякое государство имеет свою систему государственного права, которое представляет замкнутое в самом себе единство и чуждо пробелов. Такая точка зрения в истории юриспруденции связана ближе всего с именем Пухты и находится в несомненном родстве с гегелевским панлогизмом. Очередную задачу науки государственного права Лабанд видит в том, чтобы возвысить государственное право до уровня подлинного права. В этих целях из государственного права должны быть устранены все неюридические элементы — исторические, философские, экономические и, особенно, политические. Таким путем государственное право приблизится к несомненному и подлинному праву — гражданскому. Публицисты, претендующие на звание юристов, должны вдохновляться примером цивилистов и в каждом публично-правовом явлении искать его правовую сущность и природу, конструировать юридические институты и общие принципы и делать из них соответствующие выводы, словом, создать из публичного права ту самую Begriffsjurisprudenz, борьба против которой была жизненным делом Иеринга (см.). Такой взгляд дал основание называть метод, который применяют Лабанд и лабандовская школа, господствующая и по сие время в германской науке, цивилистическим. При этом надо оговорить, что в крайностях, которым грешил этот метод, сводивший все познание о государстве к «догматической концентрации и решительной дедукции» норм действующего государственного права, не всегда и не столько повинен учитель и глава школы, сколько его ученики, последователи и эпигоны. У самого же Лабанда недостатки его методологических предпосылок с избытком покрываются мастерским, никем не превзойденным юридическим анализом действующего права Германии и внутренней согласованностью его взглядов с исходными предпосылками. Именно этими предпосылками и, в первую очередь, отождествлением задач публичного права и права гражданского и принципиальным разрывом между исторической и юридической точкой зрения, между политикой и догмой, особенно чувствительным при исследовании государственно-правовых явлений, объясняется своеобразие взглядов Лабанда и по тем специальным вопросам государственного права, которые и поныне усердно дебатируются в научной литературе. К числу таких специальных вопросов относится, прежде всего, учение Лабанда о законе: различение закона и указа; законов формальных и материальных; применение этого различения к бюджетному праву и признание, вместе с Бисмарком, закономерности и безбюджетного управления (ср. XX, 461/2); признание момента, создающего закон, лишь за санкцией закона («Die Sanction allein ist Gesetzgebung im staatsrechtlichen Sinne des Wortes»). Затем следует конструкция Лабанда так называемых сложных государств, в частности Германии. Разделяя абсолютное представление о суверенитете, который «не допускает никакого возвышения или умаления», Лабанд не считает отдельные государства, входящие в состав Германии, за государства суверенные. Суверенитетом (или высшей властью), по его представлению, наделена империя, которая представляет собой не союзное государство (Bundesstaat), как принято думать, а союз несуверенных государств (Staatenbund). Наконец, необходимо упомянуть и воззрение Лабанда на самоуправление. Община, уезд, провинция, город — корпорации или субъекты публичного права, по представлению Лабанда и его школы, не в силу исторического процесса и не по собственному праву («nicht aus eigenem Rechte»), а с соизволения государственной власти; компетенция органов самоуправления не самостоятельна, а производна; она лишь передана им государством, по формуле Sеlbstverwaltung — Staatsverwaltung. Лабанду не удалось освободить свою государственно-правовую теорию от злых чар политики. Но корни его политической идеологии ведут не к тем «процессам жизни», голос коих заставил другого властителя юридических умов — Иеллинека (см.) отвернуться от крайностей лабандовской методы, — а к изжитому, но все еще излюбленному германскими учеными патримониальному государству и так называемому монархическому принципу.

М. Вишняк.