Лорис-Меликов Михаил Тариелович

Лорис-Меликов, Михаил Тариелович, граф (1825—1888), русский государственный деятель, из высшего армянского дворянства. Учился в Лазаревском институте и Школе гвардейских подпрапорщиков. Служил сначала в гвардейских гусарах, потом перешел в кавказскую армию. Выдвинулся в боях с кавказскими горцами в 1848 г., по взятии Карса (1855 г.) был назначен начальником Карской области. После завоевания Дагестана (см. XXIII, 47) был короткое время военным начальником южного Дагестана и дербентским градоначальником, затем долго управлял  Горской областью, причем приобрел репутацию талантливого и энергичного администратора. Во время русско-турецкой войны 1877—78 гг. быль командиром отдельного кавказского (фактически закавказского) корпуса. После ряда успехов в начале, был разбит турками при Зевине (13 июня 1877 г.), вынужден снять начатую   было осаду Карса и отступить к русским границам. Совершенная непредприимчивость турок спасла русскую армию от катастрофы. В сентябре, получив подкрепления из России, Лорис-Меликов снова перешел в наступление, разбил турецкую армию на Аладже и взял штурмом Карс (6 ноября), при заключении мира с турками получил графский титул. Турецкая кампания еще более укрепила мнение о нем, как об искусном администраторе; особенное одобрение вызвало то, что он провел всю войну на бумажных деньгах, не прибегая к золоту, чем сэкономил казне около 10 млн. руб. Всероссийскую известность ему доставила ветлянская чума. Первое, после очень долгого перерыва, появление чумы в Европейской России (в с. Ветлянке, Астраханской губернии) произвело чрезвычайно сильное впечатление на общественное мнение не только у нас, но и в Западной Европе, и вызвало крайне преувеличенные страхи. Правительство нашло нужным прибегнуть к исключительным мерам и назначило Лорис-Меликова временным астраханским, самарским и саратовским генерал-губернатором с неограниченными полномочиями. На самом деле, эпидемия не пошла дальше нескольких селений, и Лорис-Меликов прибыл уже к концу ее, так что делать ему было почти нечего, что он и сам признал, вернув в казну почти нетронутыми отпущенные в его распоряжение крупные средства. Тем не менее, он остался на виду у Петрограда, и когда, в апреле 1879 г., после покушения Соловьева на Александра II (см. II, 157) были учреждены временные генерал-губернаторства, Лорис-Меликов был послан в Харьков, где перед тем был убит губернатор князь Кропоткин. Здесь новый генерал-губернатор впервые имел случай применить ту политику, которая осталась характерной для всей его деятельности в борьбе с революционным движением и была увековечена в известной (нелегальной тогда) статье Н. К. Михайловского в образе «волчьяго рта и лисьяго хвоста». Политика эта состояла в ласковости, обходительности и доступности по отношению к местному населению наряду с неуклонным преследованием «крамолы». При малой политической сознательности тогдашнего русского общества, в особенности провинциального, первое стяжало Лорис-Меликову репутацию «либерала», тогда как второе поддерживало в глазах начальства его славу, как энергичного и распорядительного администратора. С этой двойной репутацией он сделался вскоре фактическим диктатором всей России, будучи назначен, 12 февраля 1880 г., председателем «верховной распорядительной комиссии  (см.). Деловую сторону программы Лорис-Меликова составляли проектированные им сенаторские ревизии: обширная схема, намеченная поставленными им вопросами, охватывала большую часть реформ, осуществленных последующим царствованием; здесь можно найти и обязательный выкуп наделов бывшими крепостными, и уменьшение выкупных платежей, и отмену подушной подати, и фабричное законодательство (см. III, 163/64). Оригинальной чертой Лорис-Меликова являлось сочувственное отношение к земству, которому предполагалось оказывать «благорасположенное участие» (доклад Лорис-Меликова государю в апреле 1880 года). Высшей ступенью этого «участия» была мысль — пригласить представителей губернских земств и крупнейших городов, с совещательным голосом, к участию в обсуждении проектов, которые должны были выработать соответствующие ведомства на основании материалов, добытых сенатскими ревизиями. В обществе это было немедленно понято, как проект дарования России конституции. На самом деле, при буквальном толковании предложения Лорис-Меликова, из этого не следовало даже законосовещательного представительства, ибо созыв представителей от земств и городов мог рассматриваться, как однократная мера. Вероятно, поэтому Лорис-Меликову удалось добиться согласия на него от Александра II, только что отвергнувшего quasi-конституционные проекты Валуева и великого князя Константина Николаевича,

Для высшей власти в центре всего продолжала стоять борьба с террором, и кажущаяся ее успешность более всего упрочивала положение Лорис-Меликова. С февраля 1880 г. до марта 1881 г. не было ни одного покушения на жизнь государя. Ободренный этим, Лорис-Меликов уже в августе 1880 г. предложил закрыть «верховную комиссию»; его личная власть от этого только усилилась: назначенный министром внутренних дел, он, фактически, сделался премьером, —  доклады других министров делались в его присутствии. Катастрофа 1 марта 1881 г., предусмотренная, но не предупрежденная полицией Лорис-Меликовым, при таких условиях, должна была стать катастрофой всей его системы. На заседании 8 марта его планы встретили решительное неодобрение нового государя и его ближайших советников, во главе с Победоносцевым (см.).  Наиболее энергично поддерживал Лорис-Меликова граф Д. Милютин, военный министр (в свое время рекомендовавший Александру II Лорис-Меликова на пост председателя верховной комиссии). Но все его усилия убедить императора, что в проектах Лорис-Меликова «не о конституции идет речь, — нет ее и тени», не имели никакого успеха. Сам Лорис-Меликов, как видно из его заключительных слов, придавал проектированной мере не одно административное, а и некоторое политическое значение, видел в ней уступку общественному мнению, могущую успокоить последнее. «Необходимо, чтобы на стороне правительства были все благомыслящие люди», говорил он. «Предлагаемая теперь мера может много этому способствовать. В настоящую минуту она вполне удовлетворит и успокоит общество, но если мы будем медлить, то упустим время, — через три месяца, нынешние, в сущности, весьма скромные, предположения наши окажутся, по всей вероятности, уже запоздалыми». Косвенная угроза, заключавшаяся в последних словах, произвела небольше впечатления, чем все остальное: 8 марта проект Лорис-Меликова потерпел полное крушение. 7 мая того же года он получил отставку. Остаток жизни он провел за границей, преимущественно в Ницце, где его частым собеседником, одно время, был лечившийся там же М. Е. Салтыков. Лично знавшие Лорис-Меликова сохранили о нем впечатление, как о человеке очень добром, но политически мало образованном. Последнее подтверждается явным с его стороны непониманием революционного движения, которое он надеялся подавить чисто   административными средствами, а первому не противоречит его жестокость по отношению к террористам: не нужно забывать, что он получил свое общественное воспитание на Кавказе, в дни его «покорения». См. «Конституция графа Лорис-Меликова», несколько изданий, за границей и в России; А. А. Корнилов, «Общественное движение при Александре II», гл. XXIV; С. С. Татищев, «Александр II» (т. II); А. Ф. Кони, «Гр. М. Т. Лорис-Меликов» («Голос Минувшего», 1914, I).

М. П.