Лужичане

Лужичане, или сербо-лужичане, сербы лужицкие, немногочисленная славянская народность, сохранившаяся доныне в Саксонии и Пруссии и разделяющаяся на две группы: верхних и нижних лужичан. Название страны Luzice (латинский Lusalia, немецкий Lausitz) означает золотистую, озерную местность. До сих пор страна отличается обилием прудов, озер,  а в Нижней Лужице целая область называется Болотами. Население называет себя Serbja (множественное число от единичного Serb) в Верхней Лужице и Serske (Serbske), т. е. Serske luze (сербские люди) в Нижней Лужице. Нижняя Лужица (Lusatia Inferior, Niderlausitz, Dolni Serske) лежит в нижнем течении р. Шпрее; она представляет именно первоначальную лужицкую область, связанную с именем сербов, тогда как Верхняя Лужица (Lusatia Superior, Oberlausitz, Horni Serbja) лежит на верхнем течении р. Шпрее и составляла первоначально область мильчан. В политическом отношении современное распределение лужичан между Саксонией и Пруссией восходит  к 1815 г., когда на Венском конгрессе вся Нижняя Лужица и часть Верхней была отдана Пруссии, а другая часть Верхней Лужицы оставлена за Саксонией. С образованием единой Германской империи это разделение, конечно, утратило много в своем значении, но в сороковых годах ХIХ в. оно оказало значительное влияние на национальное пробуждение лужицкого народа. Несмотря на свою немногочисленность, лужичане не представляют единства ни в национальном, ни в языковом, ни в религиозном отношениях. Между верхне- и нижне-лужицким языками различия настолько велики, что простой народ с трудом понимает язык другой лужицкой группы; судьбы национального возрождения в обеих группах шли также различно, так что образовались далее два литературные лужицкие языка. В народном быту двух частей лужицкого народа также наблюдаются значительные различия. В этом положении вещей отражается та раздробленность славянских полабских племен, из которых большинство вымерло впоследствии, а меньшая часть объединилась в более крупные конгломераты, сохраняя, однако, свои особенности. И в религиозном отношении среди лужичан нет единства: большая часть их протестанты, но около Будышина, в Верхней Лужице, живет до 15 тыс. католиков. Общая численность лужицких сербов трудно поддается определению; она сильно тает как вследствие эмиграции (в Америку и Австралию), так и вследствие непрерывно идущего вперед процесса германизации. В настоящее время ни в одном из городов Лаузитца сербы-лужичане не имеют большинства; ни одна из частей Лужиц не выставляет в рейхстаге серба-лужичанина, но исключительно немцев; даже чисто сербских деревень почти не осталось, а из остальных деревень в Лужицах сербское большинство имеется далеко не во всех. По данным выдающегося лужицкого исследователя, Э. Муки (1880 для Нижней Лужицы, 1884 для Верхней), в Верхней Лужице было сербов 56 354 (в саксонской части) и 37 303 (в прусской), а в Нижней Лужице 72 410, итого 166 067, расселенных в 105 сербских приходах с 130 церквами и 763 деревнями. По данным статистики 1900 г., число лужицких сербов должно было бы уменьшиться на 59 ½  тыс., но эти данные признаются исследователями не вполне точными. Принято думать (Черный, Нидерле), что убыль достигает 20 тыс. С 1861 г. она совершается непрерывно. Современную численность лужицких сербов определяют: Флоринский в 157 тыс., Нидерле около 156 тыс., с чем соглашается и А. Черный.

Историю лужичан см. в приложении.

Литература: Лучшей книжкой о лужичанах является труд чешского знатока Л. А. Черного, «Luzicea luzicti Srbove», 1912; история лужичан В. Богуславского и Горника на верхнелужском языке, 1884 (доведена до 1884 г.) и на польском Богуславского, 1861. На русском языке общие обзоры славянства Нидерле, Флоринского, названная выше статья Гильфердинга, а также В. Францева, «Матица Сербская в Будышине» («Журнал Министерства Народного Просвещения», 1897, июнь) и Е. Петухова, «Лужицкие сербы», 1898. О современном состоянии лужичан: А. Сиротинин в книге «Россия и славяне», 1913, и Л. Погодин, «Славянский мир», 1914, гл. IX.

А. Погодин.

История и литература лужичан.

Точно установить время, когда славяне появились на берегах Шпрее, нет возможности вследствие отсутствия исторических данных: Нидерле, без достаточных оснований, готов допустить «исторические следы» лужичан в I в. по Рождеству Христову; но едва ли раньше VI в. могло совершиться заселение Средней Европы славянами. Как формулирует Нидерле согласно с другими учеными («Обозрение современного славянства»), «первоначально сербы занимали компактной массой весь край между Салою, Веррою, Фульдою, верховьем Гаволы (Гавел), Спревою (Шпрее), между Боброю, Гвиздою (Квейе) и состояли, во-первых, из большого племени собственных сербов, менаду Салою и Лабою, потом из лужичан, на среднем течении Спревы, и мильчан, при верховье Гальштрова (Ольстер), Спревы и Нисы». Между сербами различался, в свою очередь, ряд отдельных, племен или групп: гломачи, нишане и верхние шкудичи, нижане, житицы и сербищи, жирмунты, суслы, илисны (около современного Лейпцига) и т. д.; между Верхней Салой и Крушными горами находилась область Сербско. В 531 г. франки и саксы победили тюрингов и распространили свои владения до р. Салы, вследствие чего пришли в столкновение с живущими здесь славянами — сербами. Писатель VII в. Фредегар, рассказывая о царстве Само, упоминает о «Дерване, герцоге племени «урбиев». В 805 г. войско Карла Великого вторглось в землю гломачей, перейдя р. Салу, и подчинило себе их князя Семела. При потомках Карла Великого борьба с лужицкими сербами продолжалась; при Людовике Немецком лужичане обратились к помощи великоморавского княжества, благодаря чему между ними стало распространяться христианство. В конце Х в. из-за обладания Лужицами борются польские, чешские и др. князья, и в 1018—1032 гг. Лужицами владеют польские князья Болеслав Храбрый и Метко II. В 1032 г. Метко уступил Мильчанскую область мейсенскому маркграфу, а Лужицы — маркграфу Дитриху; северная часть страны,  область любушан, осталась во владениях Польши до конца XIII в. Таким образом, единство области, установленное в течение Х в., было нарушено. Эго отразилось на появления новых местных названий. «В эту эпоху Мильчанско теряет свое название; северная часть его была названа потом Будышинской (областью или маркой), а юго-восточная — Заюздом. Но и эти названия исчезают в XIII в., и прежняя Мильчанская область получает наименование Верхней Лужицы, в отличие от настоя-щей ЛУЖИЦЫ. которая была переименована в Нижнюю» (Boguslanski, «Historija», 56). Маркграф бранденбургский Вальдемар (1317) соединил на короткое время под своей властью обе Лужицы, но вскоре (1319) он умер, и борьба из-за страны опять возобновилась теперь между чешским королем Яном Люксембургским, и Людовиком Бранденбургским. В 1373 г. император Карл IV присоединил к Чехии вместе с Бранденбургом и Нижнюю Лужицу, тогда как Верхнюю он унаследовал от отца, Яна Люксембургского. Лужицы опять соединились. За эту эпоху своего разложения они подверглись сильному процессу германизации. Немецкая колонизация страны начинается с падением польского владычества (1032). Но в XI—ХII вв. эти колонисты считались с сербской народностью: в судах и в проповеди употребляли сербский язык; еще  сохранилось кое-где язычество, о котором есть свидетельства 1115 и 1123 гг. Верхний класс народа (витязи, wicazowе, lehmann) начал быстро немечиться с ХII в., когда немецкая колонизация принимает уже гораздо  более агрессивный характер  местами она насильственно вытесняет славян. Особенно упорную германизационную деятельность проявляют монастыри, число которых сильно разрастается в ХIII-XIV вв. Сильно увеличивается также немецкое дворянское землевладение и немецкая колонизация, так что ужо в XIII в. славянское население в некоторых местностях (к югу от Бишофеверда, Лаубана, Герлитца и Лёбау) почти совершенно исчезло. Немецкий язык проникает в суды и в церковь; сербы упоминаются в немецких документах под именем wendisсhе  Bauern. Этому процессу германизации лужицких славян, от которого погибли славяне в Бранденбурге, Ганновере и мн. др. странах, некоторая задержка была сделана присоединением обеих Лужиц к чешскому королевству именно в ту эпоху, когда чешский народ переживает интенсивную эпоху своего первого национального возрождения и гуситских войн. Лужицами управляли в конце XIV в. наместника короля (Landvogt, promarahio), которые старались мешать королевской власти проявлять здесь свое верховное могущество, вследствие чего в стране кипели распри. В них участвовали и разбойничавшие рыцари, и городское мещанство. К гуситскому движению сербы лужицкие отнеслись отрицательно; в 1429 г. Прокоп Великий осаждал Будышин, но скоро снял осаду и обратился против нескольких городов Нижней Лужицы, которые были взяты. Несколько раз и позже гуситы нападали на Лужицы, пока в 1431 г. Будышин не купил мира за 300 коп грошей. Так же враждебно относились лужичане и к Юрию Подебраду, и «шестиградие» (hexapolis, союз лужицких городов, возникший в 1346 г. для борьбы с рыцарями-разбойниками) в 1467 г. стало на сторону Матвея Корвина против Юрия и в 1469 г. присягнуло ему на верность. После смерти Матвея (1490), который мало сделал доброго для лужичан и, напротив, боролся с их стремлениями к независимости, Лужицы перешли к преемнику Юрия, Владиславу II Ягеллону, а потом к его сыну Людовику (ум. 1526), последнему славянскому государю на чешском престоле. Положение сербского населения в XIV—XVI вв. было весьма тяжело, так как немецкий элемент все больше заливал страну и приобретал здесь вое большую силу. Тем не менее, чешская власть оказывала славянам некоторую поддержку: в 1356 г. Карл IV предписал маркграфам учиться по-славянски, в XV—XVI вв. совершался  на языке сербского населения суд (das wendische Landgericht). В 1487 г. мейсенский епископ Иоанн VI напоминает духовенству об его обязанности исповедовать и произносить проповеди на сербском языке; но эти напоминания оказывались малодействительными, так как рыцарство, духовенство и мещанство дружно работали над германизацией страны. Однако, в эпоху немецкой реформации еще много приходов за пределами Лужиц и в Лужицах оставалось славянскими (около Старкова в 1610 г. было еще 40 сербских церквей., от которых в половине ХVIII в. не было уже и следа). Лютеранство получило широкое распространение в Лужицах, благодаря тому, что, кроме немецких проповедников, явились и славянские. В 1554 г. почти весь лужицкий народ уже примкнул к лютеранству. В половине XVI в. сословия верхнелужицкого маркграфства (рыцарство, духовенство и города) стремятся учредить школу для обучения сербской молодежи богословию, но неудачно. Около 1548 г. в рукописи является первая книга на лужицком языке — перевод Нового Завета, но она не была напечатана, и лишь в 1574 г. пастор Альбин Моллер печатает в Будышине первую сербскую книгу на нижнелужицком языке — сборник церковных гимнов, к которым были присоединены молитвы и маленький катехизис. На верхнелужицом языке первая книга, малый лютеранский катехизис, была издана Вацлавом Варнхием в 1597 г. Затем в 1610 г. был издан катехизис на наречии сербов мужаковских (Muskau на реке Нисе), в 1027 г. напечатаны 7 и окаянных псалмов на верхнелужицком наречии. Проповедь совершалась на лужицком языке, т. к. население отказывалось слушать по-немецки. Католические сербы оставались без всякой книжной литературы. До Белогорской битвы (1620) Лужицы по-прежнему входили в состав владений чешской короны вместе о Силезией и Моравией, но на престоле сидели короли из дома Габсбургов, императоры австрийские, которые не считали нужным поддерживать славянскую народность. В борьбе между императором Фердинандом и королем Фридрихом саксонским (курфюрстом пфальцким) маркграфство лужицкое было передано сначала временно (1624), а потом, по договору 1635 г. между императором Фердинандом и курфюрстом Иоанном Юрием I, совсем во владение саксонской династии. В положении славянского поселения наступила еще более тяжелая пора, т. к. его прежде всего захватили ужасы 30-летней войны. С национальными особенностями населения никто не считался; сербская проповедь в Будышине на некоторое время (1634-1647) совсем прекратилась; сословия намеренно ставят крестьян (wondische Bauerleute) в самые унизительные условия существования. Однако, уже под конец XVII в. набюдается в самом лужицком народе реакция против этого направления. Первым будителем народного сознания явился Михаил Бранцель (род. 1628), пастор недалеко от Будышина. Он ввел новую азбуку, основанную на польских и чешских образцах и приспособленную для выражения лужицких звуков, тогда как в первых книгах употреблялся немецкий алфавит.

Бранцель   издавал частями перевод Нового Завета. Одновременно с ним для католических лужичан стал трудиться Яков Тицин (Ticinus), который работал над лужицкой грамматикой («Principia linguae Vandalicae», 1679). Успешному применению чешской азбуки оказал сильную помеху лютеранский пастор Берлинг («Didascalie seu orthographia vandalica», 1689), который опять стал применять немецкую азбуку и даже увлек за собой Бранцля. Но издание Нового Завета (1706), сделанное последним, послужило сильным толчком для подъема национального сознания в лужицком народе. Сын Бранцля, Авраам, продолжал дело отца; его сочинение («De originibus linguae sorabieae», 1719) и другие исследования о лужицких древностях (напечатаны в «Scriptorea rerum Lusaticarum») приобрели европейскую известность; другие сочинения А. Бранцля (словари лужицкого языка) остались в рукописи. В той части Лужицы, которые, находясь в составе Бранденбурга, принадлежала прусским королям, германизация проводилась особенно настойчиво; король Фридрих Вильгельм I в 1714 г. изгнал сербский язык из школы, в 1731 г. запретил венчать сербов, не говорящих по-немецки, в 1735 г. издал новый приказ об изгнании сербского языка из школы и церкви. Но духовенство ради просвещения народа продолжало издавать церковные песни, называвшиеся chyrluszie (от Κύριε έλεισον, средневекового припева: «Господи помилуй!»). В Саксонии продолжали произносить проповеди на лужицком языке. Два брата Шимоны, оба бывшие католическими священниками, образовали в Праге лужицкое общежитие для юношей, обучающихся в гимназии и приготовляющихся к священству. В 1704 г. в Праге (на Malastrana) была осуществлена эта мысль. Из лужицкого семинария в Праге вышли в XVIII в. и в начале XIX в. несколько выдающихся деятелей лужицко-сербского пробуждения (епископ Воский, М. Валда, Тецелин Мет и др.). Для лужичан евангелического вероисповедания были учреждены «верхне-лужицко-сербские проповеднические сообщества» в 1716 г. при лейпцигском и в 1749 г. при виттенбергском университетах. Но первое сообщество мало-помалу превратилось в немецкое и откинуло название сербское (хотя здесь и уцелела сербская студенческая корпорация Sorabija) а, второе исчезло с уничтожением университета. На короткое время возникли и две учительские семинарии, в которых преподавали лужицкий язык. Такую же школу для лужичан основал в Великом Волкове (Wulki Wjelkow) Адольф ф. Белов; из этой школы в XVIII в. вышли сербские писатели (Гедан и Гаупт и др.). В XVIII в. является уже достаточное число лужицких патриотов, которые по мере возможности трудятся над изучением своего народа. Таковы были Антон, Поних, Хорчанский и др., которые, однако, писали по-немецки. Прусское и саксонское правительства одинаково угнетали сербскую речь. Под конец XVIII в. германизационный пресс нажимал особенно сильно.

История лужицких сербов в XIX в. и их национальное пробуждение. По Тильзитскому миру 1807 г. вся лужицкая земля была снова объединена под властью саксонского короля Фридриха Августа, но уже в 1817 г. Блюхер объявил присоединенный тогда округ (Хотебужский—Cottbus) прусским владением. Венский конгресс присоединил к Пруссии, всю Нижнюю Лужицу и больше половины Верхней (всего 125 кв. миль); Саксония удержала только 39 кв. миль в Верхней Лужице. После наполеоновских войн в Германии, как известно, сильно поднялась волна национализма, и это отразилось и на положении лужицких сербов. Все больше приходов признавалось чисто немецкими, и богослужение в них вводилось исключительно немецкое, хотя фактически оставалось немало сербов. Навстречу намерениям правительства шли отдельные пасторы, которые еще старались ускорить германизацию. Редки были исключения вроде пастора Шиндлера (ум. 1841), вследствие стараний которого лондонское Библейское общество дало средства на напечатание Библии на нижне-лужицком языке. Тем не менее, наступило национальное пробуждение уцелевшей части сербо-лужицкого племени, прежде всего в Верхней Лужице. Оно связано с именем будышинского пастора Любенского, который в 1814 г. восстановил в лейпцигском университете сербское проповедническое общество. Он издал свыше 25 книг и брошюр на верхне-лужицком языке различного поучительного и назидательного содержания. Товарищ и друг Любенского, д-р Клин, защищал, необходимость сохранить сербскую речь в народной школе и церкви и сумел на сейме 1833—34 г. в Дрездене отстоять ее от стремлений германизаторов. Вскоре после возобновления лужицкого проповеднического общества в Лейпцигский университет поступил молодой поэ тЗейлер (Handrij Zejler), который создал среди сербской молодежи сильное национальное движение. Однако, дело настоящего национального возрождения лужицких сербов связано с именем Э. Смолера. В 1838 г. он основывает в бреславльском университете «Академию обществ для изучения лужицкой истории и языка», которая вступает в сношения с другими организациями и встречает горячую поддержку со стороны деятелей чешского возрождения (особенно Пуркине). Благодаря сношениям Смолера с Гауптом, секретарем Гёрлицкого общества. (Oberlausitzsehe Gesellschaft der Wissenschaften, основанного в 1779 г.), было задумано издание лужицких песен, которые Смолер, под влиянием романтического интереса к народной поэзии, собирал у себя на родине и которые имелись в архиве Гёрлицкого общества. Это издание, посвященное прусскому королю и получившее от него денежную поддержку, вышло в 1842—43 г. С 1 января 1842 г. стала выходить еженедельная газета «Заря». В феврале 1847 г., был утвержден устав «Общества сербской матицы» (Towarstwo Macicy Serbskeje).  Общество поставило своей задачей издание словаря Пфуля, беллетристических и научных произведений, журнала и т. д., хотя располагало весьма скудными средствами. События 1848 г. поставили перед сербами лужицкими и в Прусси, и в Саксонии альтернативу, следует ли держаться королевской власти или примкнуть к оппозиции (Франкфуртскому сейму). Лужичане  остались верны прежнему порядку и воспользовались порой преобразований и переворотов лишь для того, чтобы упрочить свое официальное положение в государстве и окончательным внутренним устройством достичь более высокого благосостояния. Королю саксонскому была представлена, петиция, домогавшаяся признания за лужицко-сербским языком таких же прав на родине, какими пользовался немецкий язык. В августе 1849 г. петиция была удовлетворена. Несколько раньше, на сейме 1848 г., был окончательно урегулирован земельный вопрос на почве выкупа дворянской земли 4-нроцентными взносами в  течение 55 лет. Деятельность Матицы продолжала развиваться успешно: за первые 25 нет (до 1872 г.) она издала свыше 100 тыс. экземпляров народных книг. В 1858 г. возникло отделение для развития изящной словесности, которому и посвятил все свои силы молодой воспитанник пражской семинарии М. Горняк (см.), бывший с 1859 г. (до смерти в 1894 г.) редактором «Часописа», потом председателем Матицы. С начала 80-х годов положение лужицкой народности становится опять весьма тяжелым; с развитием империализма в Германии с национальными требованиями лужичан считаются все меньше. Правда, здесь возникают в силу общего культурного подъема страны лужицкие газеты и журналы, но от медленно просачивающегося процесса германизации они не могут охранить народ. Особенно гибельно действует на сохранение народности отсутствие женской интеллигенции среди лужицкого народа, вследствие чего в обычае браки с немками, а их потомство чувствует себя обычно уже немцами. В 1910 г. была учреждена первая политическая организация в Лужице, «Деревенское избирательное общество», которое стремилось провести своего кандидата в саксонский ландтаг. Из деятелей новейшего времени следует назвать выдающегося исследователя лужицкого языка и редактора «Часописа», Э. Муку, поэта Якова Цишинского и журналиста Николая Андрицкого (оба католические ксендзы). Верхне-лужицкие деятели старались пробудить движение и в Нижней Лужице; для этой цели в 1881 г. было учреждено при Матице нижне-лужицкое отделение. Вообще же, положение сербской народности в Нижней Лужице еще более тяжелое, чем в Верхней. Центром умственного движения является город Котбус; но здесь далеко нет  той энергии, что в Будышине. После некоторого подъема в 80—90-х гг. прошлого столетия, связанного с именем Иордана, поэта Косыка и студенческим кружком «Zwestk» (союз), здесь наступил упадок. Дело ограничивается изданием (с 1904 г.) духовного журнала «Wosadnik», устройством певческих праздников и т. п. Деятелей движения (Бегаря, Швелу) переводят в другие места. Почти все это пасторы и католические священники которые находятся в распоряжении своего начальства. При таких условиях национальное движение в Нижней Лужице быстро замирает.

А. Погодин.