Лжедимитрий I

Лжедимитрий I занимал московский престол с 1 июня 1605 года по 17 мая 1606 года под именем царя Димитрия Ивановича, сына Ивана Грозного. Действительное его происхождение, вероятно, навсегда останется невыясненным, хотя круг возможных догадок становится все уже, по мере опубликования новых материалов. В настоящее время не может уже подлежать спору юридическое положение Лжедимитрия: ставшие известными в течение последних 10-15 лет документы не оставляют никаких сомнений в том, что в детстве и ранней юности будущий царь жил в Москве под именем Юрия Богданова (или Яковлева, — у отца, как часто бывало в то время, было два имени) Отрепьева, галицкого боярского сына. Но его отец умер (был убит) задолго до выступления Лжедимитрия на исторической сцене; родных братьев и сестер его документы не знают, — словом, оттого, что у Лжедимитрия в детстве был, по-теперешнему говоря, определенный «паспорт», выяснение его действительной личности недалеко подвигается вперед. Устраняются только циркулировавшие в прежнее время догадки о нерусском или хотя бы немосковском происхождении Лжедимитрия. Остается вполне возможным, однако, что безвестному Богдану Отрепьеву приписали в сыновья ребенка, которого надо было скрыть от зорких глаз Бориса Годунова. Во всяком случае, вся совокупность известных данных фактов противоречит квалификации Лжедимитрия, как «самозванца», по собственному, индивидуальному побуждению выдававшего себя за то, чем он не был. Все говорит, напротив, за то, что его выступление было результатом сложного, тщательно обдуманного заговора, и что Лжедимитрий I заранее (быть может, с самого детства) был подготовлен к тому, чтобы играть в этом заговоре определенную роль. С этой ролью он сжился и впоследствии чувствовал, поступал и держал себя, как настоящий сын Грозного. На исходную точку заговора, может быть, указывает —  документальное опять-таки — известие о том, что ранее пострижения в монахи Лжедимитрий жил во дворе Романовых; а в монастырь он вступил 14 лет. Иными словами, в семье Романовых он воспитывался. Скоро, однако же, здесь, видимо, стало небезопасно; понадобилось скрыть мальчика надежнее, и Лжедимитрий был пострижен. Начинаются скитания по монастырям, едва ли по собственной инициативе почти малолетнего «инока»: вернее, другие искали для него убежища и, отчаявшись найти таковое в России, переправили его за границу, в Литву. По официальной московской версии, Лжедимитрий бежал из Чудова монастыря весной 1602 года. В действительности это должно было быть ранее: официальное выступление его, как претендента, в Польше, относится к осени 1603 года, а ранее он довольно долго служил у князя Вишневецкого и учился в Гоще у ариан, которым обязан своим литературным образованием, весьма, впрочем, скромным. Вероятнее поэтому известия, помещающие Лжедимитрия в Польше уже в 1601 году. Рассказ о том, как он «открылся» князю Ад. Вишневецкому (личному врагу Годунова), а также позднейшие рассказы Лжедимитрия о его чудесном спасении от рук подосланных Годуновым убийц явно сочинены, но последние опять-таки едва ли самим Лжедимитрием: в них слишком много точных подробностей, выдающих, как источник, московские придворные круги. Оттуда же, конечно, инспирировались и многочисленные «свидетели», вереницей потянувшиеся, как только Лжедимитрий «открылся». Но если заговор деятельно двигали из Москвы, то совершенно к нему непричастными оказываются польские паны, которых иногда считали чуть ли не главными его виновниками. Из переписки Сигизмунда III с сенаторами видно, что почти вся польско-литовская знать, с обоими канцлерами, Замойским и Сапегою, во главе, относилась к Лжедимитрию крайне скептически и отнюдь не советовала королю его поддерживать. Исключение представлял кружок Мнишка, лично заинтересованного в успехе московского «царевича», с тех пор, как последний (с января 1604 г.) стал женихом его дочери Марины. Но решающий оборот в пользу Лжедимитрия дал и не он, а всесильное тогда при дворе Сигизмунда IIІ католическое духовенство. Вопрос об унии восточной и западной церквей стоял тогда в центре всей восточноевропейской политики римской курии. Уния только что была проведена в западной России, при помощи Лжедимитрия надеялись подчинить ей и Москву. Лжедимитрий I, еще недавно из православного монаха превратившийся в арианина, теперь не затруднился формально принять католичество и дать весьма торжественные обещания в смысле, желательном папскому престолу. Тогда Сигизмунд официально принял его под свое покровительство, не пошедшее, впрочем, далее денежной поддержки. Военную сторону экспедиции в Москву пришлось частным образом организовать Мнишку, и ему, несмотря на его огромные связи, удалось собрать в Польше лишь совершенно ничтожные силы — около 2 000 человек. Успехи Лжедимитрия объясняются, таким образом, исключительно восстанием в его пользу и против Годунова русского населения южных областей московского государства. О борьбе Лжедимитрия I с Годуновыми и деятельности его, как московского государя, см. Смутное время.

Литература: Н. Skribanowitz, «Pseudodemetrius I» (резюме новейших польских работ; некоторые русские документы остались автору неизвестны); о. П. Пирлинг, «Димитрий Самозванец» (1912); Е. Н. Щепкин, «Кто был первый Лжедимитрий?» (на немецком языке в «Аrchiv für slavische Philologie», XX и сл.); документы для истории рода Отрепьевых собраны В. Н. Сторожевым: «Материалы для истории русского дворянства», вып. II, 1909 (стр. 143-152).

М. Покровский.