Магометанство

Магометанство, точнее мохаммеданство, религия, проповеданная Магометом (см.). Она именуется у ее последователей ислам, что значит «вручение себя (Богу)», «преданность (Богу)»,—термин, который был в ходу у монотеистов-арабов, «ханифов», еще раньше проповеди Магомета; последователи же «ислама» называются мусульманами, т. е. «преданными». Исповедание принадлежности к исламу выражается формулой: «Нет божества, кроме Аллаха, а Магомет — посланник Божий». Это значит: верую во Единого Бога так, как учил о нем пророк Магомет, «печать пророков», через которого Бог завершил свое откровение людям, издревле понемногу раскрывавшееся перед ними через преемственный ряд пророков: Адама, Ноя, Авраама, Моисея, Давида, Иисуса. Свое учение Магомет отождествлял с подлинным учением Моисея и Христа, Библию и Евангелие признавал за священное писание, свою коранскую проповедь считал лишь за дальнейшую стадию, и, например, Иисуса обрисовывал как великого посланника Божия. Иисус, правда, не был по Магомету воплощением Бога, Троица для мусульман не существует, однако же родился Иисус сверхъестественным чудесным образом от пресвятой Девы («батуль Марям») и получил от Бога несравненный дар чудес, особенно дар воскрешения мертвых и вдуновения жизни даже в кусок глины, тогда как сам Магомет родился естественным образом и не был удостоен чудотворения. Все-таки в мелочах ислама оказалось больше элемента еврейского, чем христианского. Да и самый образ Аллаха подходит к грозному ветхозаветному Иегове, а не к любвеобильному Господу христианства. При Аллахе есть сонмы ангелов (Гавриил, Михаил и др.), против него воюет отпавший, возмутившийся Иблис (из греческого «диаболос»), иначе Шайтан (еврейский «сатана») и с ним сонм других непокорных шайтанов, т. е. чертей, бесов. У человека свободная воля, и от него самого всецело зависит, попасть ли в рай или в ад, но так как Бог всеведущ, то Он заранее предоставил к мукам или блаженству тех, кого предуведал; отсюда иные мусульмане, подобно христианам-кальвинистам, выводят фаталистическое учение о предопределении, другие (например, персы-шииты) отказываются вычитать в Коране фатализм, и всякий беспристрастный читатель Корана должен с ними согласиться. Ад и рай обрисованы в Коране с грубой материальностью: в аду — огонь, поджаривание пяток, омерзительное кипящее питье, становящиеся в горле плоды; в раю — тенистые сады, медовые реки, вкусные жареные птицы, нарядная богатая одежда, роскошные жилища и, сверх воскресших любимых земных супруг, эфирные девы-хурии, девственность которых обновляется каждую ночь. Чтобы попасть в рай, надо при жизни соблюдать «пять столпов» ислама: 1) исповедовать единство Божие, 2) совершать пять раз в день молитву по установленному образцу, 3) поститься днем в течение всего лунного месяца Рамадана, 4) вносить узаконенную милостыню-десятину («закят»), 5) съездить хоть раз в жизни на поклонение («хаддж») в Мекку, при условии — если этому не препятствует слабость здоровья и недостаточность состояния. Кроме того, Кораном рекомендуются всякие альтруистические поступки и предписывается обязанность идти в «джихад», т. е. в священную войну за веру против неверных, если неверные нападают первыми. Половая нравственность гораздо менее строга, чем в христианстве: разрешено иметь четырех законных жен и сколько угодно невольниц. На практике, впрочем, громадное большинство мусульман ограничивается одной женой.

Коран не только предписывает мусульманину чисто-религиозные обязанности и учит догматам, но дает также массу юридических предписаний, устанавливающих общественные нормы и повседневные отношения людей друг с другом. Он есть, таким образом, главный и первый источник мусульманского права («фыкх»). Другие три источника права: предание («сунна», «хадисы»), соглашение старинных церковных авторитетов («иджма») и логическая очевидность («кыяс», буквально «аналогия»). Право, построенное по этим четырем основам, называется шариат, т. е. закон. У горцев и кочевников шариат часто остается в пренебрежении, и действуют обычаи («адаты», «орф»), но вообще исламский мир управляется шариатом. Различные приемы обработки названных четырех основ мусульманского права (под несомненным влиянием и греко-римского права) привели к возникновению нескольких богословско-юридических («факыхских») школ, или толков, не сходящихся в мелочах, но одинаково правоверных. Основатели — «имамы» этих толков: консервативный Малик (715—795), либеральный перс Абу-Ханифа (около 699—767), умеренный Шафиый (767—820), антропоморфически-грубый ибн-Ханбаль (780—855), буквалист Дауд Захырит (умер 883), и др. Мусульмане, придерживаясь юридических мнений и настроений того или другого из этих свв. имамов, распадаются на ханифитов, тафиитов, маликитов, ханбалитов (захыритов теперь нет). Обычнейший толк всего мусульманского мира — ханифитство. Шафииты господствуют в Египте и в соннитских частях Кавказа; маликиты — в северной Африке, в т. н. «варварийских» странах; ханбалиты существуют кое-где в Аравии, и от них в XVIII в. произошли знаменитые «ваххабиты» (см.). Разница между толками не составляет никакой ереси, никакого сектантства.

Ислам однако в течение своей истории видел и сектантские, неправоверные течения. Старейшие секты, хариджиты и шииты, возникли первоначально на чисто политической междоусобной почве в VII в., по вопросу об имамате или правах на халифство. По демократическому принципу суровых хариджитов (которые во многом очень напоминают пуритан) халифские права могут принадлежать любому достойнейшему мусульманину, кого выберет исламская община (церковь). А по мнению шиитов, достоинство халифа может передаваться лишь потомственно, и потому халифом должен быть зять Пророка, Алий, и его наследники-потомки. К шиитам (первоначально чистокровным арабам) охотно примкнули персы, из бывших зороастрийцев, веровавших в наследственную, династическую преемственность «царственной благодати» (феррохи кеяник). Они прямо обоготворили Алия и его потомков, 12 имамов, а в понимание ислама бессознательно внесли множество черт прежней своей зороастрийской религии или ее ересей (манихейства, маздакитства). Окончательное, официальное торжество шиитства, как государственного исповедания Персии, относится к 1500 г. Раскол в шиитстве конца VIII в. по вопросу о том, кого считать 7-м имамом,  привел к образованию особого шиитского толка исмаилитов (см. XXII, 163/65). Исмаилитство в IX веке подверглось искусной политической и философской реформе, образовало особый «фатымидский» халифат в Египте Х в., а в Азии выразилось в виде «карматства» и «ассасинства». Дорогая для исмаилитов мессианистическая идея о скрывающемся имаме-махди, который в трудную минуту внезапно явится из безвестия перед своими верными, чтобы доставить им торжество над миром, очень популяризовалась всюду среди мусульман, и до настоящего времени остаются возможны появления мессиймахдиев, увлекающих за собой наэлектризованные толпы последователей. Сверх сект, возникших из-за «имамства», т. е. принципа политического, в исламе рано появились секты догматические, главным образом по вопросу о свободной воле и о непреложности Корана. Рационалисты, отстаивавшие полную свободу воли у человека и необходимость вникать в дух Корана, а не принимать со слепой уверенностью каждое его выражение, где у Магомета всегда могла вкрасться неточность или недомолвка, появились сперва в Басре начале VIII в., на культурном пограничьи персидского и арабского элемента, и носили сначала имя кадаритов, т. е. сторонников свободной воли; потом вскоре за ними утвердилось имя мотазилиты, т. е. обособившиеся. В силу своего широкого, вольнодумного мировоззрения мотазилиты с увлечением занялись греческой философией. При сыне Харуна ар-Рашида, Мамуне (813—833) и его двух преемниках мотазилитство было объявлено господствующим, официальным исповеданием халифата, и тогда сторонники правоверных толков (маликиты, ханбалиты и др.) подвергались даже инквизиционным гонениям и ссылкам, как упорствующие староверы, пока, наконец, не вступил на престол клерикальный халиф Мотаваккиль (847). Для умственной, логической борьбы с рационалистами правоверные богословы должны были создать схоластику  (калям), и в Х в. торжество над вольнодумцами в общественном мнении имели схоластические светила: разочаровавшийся перебежчик от мотазилитов Ашарий в Багдаде (873—935) и Маторидий в Средней Азии (умер 944 в Самарканде). Полтора века спустя клерикальный схоластицизм получил завершительное торжество и блеск в лице имама Газалия (1059—1111), перебежчика к правоверию из лагеря философов. Газалий носит титул: «доказательство ислама», и его сочинения — окончательная, авторитетная формулировка и тончайшее схоластическое обоснование правоверной догматики; он — Фома Аквинский магометанства. Если сравнить, однако, систему Газалия с тем непредубежденным впечатлением, которое мы выносим из непосредственного чтения Корана, то ощущается огромная эволюция, которую претерпел правоверный ислам за полтысячелетия. Грубоватый, антропоморфический образ личного Бога, который очерчен Кораном, заменен у Газалия расплывчатым, отвлеченным образом. Газалий бесповоротно узаконил суфийство (см.), т. е. аскетический мечтательный мистицизм, с его наклонностями переходить в пантеизм. С другой стороны, простой народ успел сделать исламскую религию более грубой, чем она была у Магомета, и засорить ее наслоениями другого рода. Распространился фетишный культ чудотворных святынь, особенно могил святых подвижников, и к ним обращаются моления о ходатайстве перед Господом. Ревнители единобожия не раз протестовали против почитания святынь. Реальный отпор этому «идолопоклонству» и опыт очищения ислама дан был в мусульманской Испании XII— XIII в. течением альмохадским (т. е. унитарным); при благородных альмохадских государях жил философ ибн-Рошд (Аверроэс). В Азии XIII—XIV в. за очищение ислама от «языческих» наслоений, например, от идолопоклоннического хождения на поклонение в Медину, к гробнице Магомета, ратовали ханбалиты: багдадец  ибн-Джаузий (умер 1201) и дамаскинец ибн-Теймийе (1263—1328), которые не стеснялись нападать на общепризнанный авторитет Газалия. А в XVIII в., под влиянием чтения произведений ибн-Теймийе, аравитянин ибн-Абдальваххаб (1703—1791), человек безусловного правоверия, всколыхнул со своими последователями-ваххабитами всю Аравию лозунгом «священной войны против язычества». Разорению подверглись от ваххабитов одинаково святыни общеисламские (Медина с Меккой), как и шиитские (Кербеле с могилой имама Хосейна, сына Алия). Видоизменение ваххабизма в Африке — сенусиййе, в Сахаре. Другие опыты очищения ислама, уж не среди арабов и берберов, а среди персов, производились с помощью идей суфийства. В XVI в. великий могол Индии падишах Экбер (1556—1605), знакомый с суфийским учением о равенстве всех религий, как лучей единого Солнца, провозгласил в своем государстве упрощенную «веру Божью» (дин-и Иляхи), которая по своей чистоте и высоте объединяла бы и мусульман, и зороастрийцев, и индусов. Экберова «вера Божья» умерла с ним бесследно. В XIX веке южно-персидский вдохновенный суфий Баб (1821—1850) с огромным успехом проповедовал в Персии облагорожение и очищение ислама от суеверных наслоений, несущественных придатков и фанатизма и сближение с прогрессивным духом религий западных народов. После его казни бабизм не угас, но перешел в совершенно космополитическую, мировую, высоко-прогрессивную религию бехашм (по имени апостола Бехаоллаха), которая распространяется в Персии тайно, а в русском Закаспийском крае — открыто, и имеет также приверженцев среди американцев, французов и др. Уверяют, что тайных бехаитов в Персии есть около 3 млн.; вероятно, втрое меньше.

Мусульманство продолжает до нынешних времен успешно распространяться. В то время, как христианство почти перестало приобретать новых последователей в последнее столетие, ислам приобретает новых верных миллионами и с поразительной быстротой. Сверх исстари обращенных в  мусульманство арабов (с берберами), иранцев и турко-татар, религию магометантство исповедуют свыше 1/5 населения Индии (67 млн. мусульман на 315 млн. жителей в 1912 г.), малайцы, северный Китай (около 30 млн.), а особенно благодарное поле пропаганды — «черный материк», т. е. негрская Африка, которая на наших глазах сплошь исламизуется. На русские владения (с Бухарой и Хивой) приходилось, по сведениям  департамента духовных дел, к 1 января 1912 года 16 226 073 душ; на деле же их есть около 20 миллионов. Общее же число всех мусульман в мире должно быть, по самому скромному подсчету, гораздо больше 200 млн., и цифра 300 млн. едва ли будет преувеличенной. Что касается вероисповедного состава их, то из старых сект, которые некогда потрясали весь исламский мир, иные теперь совсем исчезли, как, например, мотазилиты, другие сократились до ничтожного количества последователей, например хариджиты (они есть в северной Африке, Занзибаре, Омане). Всецело подавляющая масса современных мусульман — сторонники того прежнего ортодоксального ислама, который разработан имамами Абу-Ханифой, Шафиыем и др. Именуются они суннитами, т. е. людьми, признающими всю старую сунну, все те старинные сборники преданий, которые в IX в. собрали Бохарий, Мюслим Нишапурский и др.; политический представитель суннитов, притязающий и на сан халифа, есть турецкий султан. Массовыми отщепенцами от суннитского правоверия являются все жители Персии, шииты, которые имеют свою собственную сунну, где в качестве источников не упоминаются Абу-Бакр, Омар и Осман, нарушители прав шиитского кумира Алия. Не все шииты чистые персы; в персидском Азербейджане и русском Закавказье ярые фанатики — это турки-шииты, горячо ненавидящие единоплеменных им османских турков-суннитов. Общая цифра населения Персии, официально сплошь шиитского, достигает около 15 миллионов. Правда, необходимо при этом считаться с тем фактом, что одна часть персидских шиитов втайне держится бабизма-бехаитства, а в северной Персии подпольно распространены секты т. н. «ахл-и хакк» (т. е. «люди истины», учащие о периодическом воплощении Божества) и йезидство (пережиток зороастрийства). Но с другой стороны, кроме Персии шииты имеются в России, имеются и в Индии. Да, кроме того, сверх правоверного, канонического шиизма, существуют еще остатки шиитства еретического, исмаилитства: в Сирии (друзы и носайриты), в Индии (в Бомбее живет их глава «ага-хан», европейски образованный), кое-где в Бухаре и на Памире (толк Насира Хосрова XI века). Наконец, есть более умеренные, чем в Персии, ветви шиитов: в части Аравии, в Марокко, где султан мароккский, потомок Алия, считает себя истинным главой правоверных, «халифом», а на османского султана глядит как на нечестивого, беззаконного узурпатора. В XX в. передовые турецкие политики-интеллигенты, понимая, что ожесточенная вражда между шиитской Персией и суннитской Турцией служит только в пользу европейцам, которые не перестают подчинять себе исламские народы, стали проводить в печати идею панисламизма, или объединения всех мусульман для дружного отпора европейцам; главой объединенного исламского мира должен быть, по их идее, турецкий султан. История знает редкие случаи, когда шииты и сунниты способны были объединиться на короткое время для совместной борьбы с общим врагом (под знаменами Шамиля на Кавказе собрались и шииты, и сунниты). Но при той органической ненависти, которую питает простой шиит к сунниту, идей панисламизма, как постоянного единения с суннитами, остается интеллигентской затеей и не проникает в народные массы. Для шиита, пока он чувствует себя мусульманином, всегда остается непреложной заповедь его шестого имама св. Джафара Правдивого: «Лучше отдать свое родное дитя на вскормление еврейке или христианке, чем врагу дома Алия».

Литература: А. Крымский, «История арабов», ч. I—III (М. 1914), с исчерпывающей библиографией, и его же, «История мусульманства», 3 ч. (М. 1904—1912); И. Гольдциэр, «Лекции об исламе» (Спб. 1912), и его же, «Ислам», перевод И. Крачковского (1911); ср. статьи А. Э. Шмидта, популяризующие и разъясняющие Гольдциэра, в ежегоднике «Мир ислама», т. I, 1912, где и другие русские исламоведы (академик Бартольд) дали обильный материал по мусульманству; Авг. Мюллер, «История ислама», 4 т. (Спб. 1895—1896). О современном состоянии — А. Крымский, «Мусульманство и его будущность» (М. 1899; полнее по-украински, Львов, 1905); А. Шателье, «Ислам в XIX веке» (Ташкент 1900, отт. из «Окраины»); Г. Вамбери, «Культурное движение среди русских татар» (1912, в приложении к «Лекциям» Гольдциэра); Н. П. Остроумов, «Исламоведение», 3 т. (Ташк. 1912), не без полемики против мусульманской религии. Апологетическая «Жизнь и учение Магомета, или дух ислама» Мир-Али (Берлин, 1902), в серии «Известнейшая русская библиотека», № 23.

А. Крымский.