Марат Жан Поль

Марат (Marat, правильно Мара), Жан Поль, французский революционер, сын итальянца и женевской швейцарки, родился в 1743 г. После смерти матери шестнадцатилетний Марат уехал из Швейцарии, учился медицине в Бордо, потом в Париже усиленно занимался оптикой и электричеством, был в Голландии и, наконец, поселился в Лондоне в качестве практикующего врача. В 1773 г. появился первый том его замечательного этюда «Philosophical Essay on Маn», который обнаружил изумительное знакомство с философской литературой на всех языках. Марат опровергал наивное положение Гельвеция, что знакомство с наукой необязательно для философа, Марат, наоборот, доказывал, что одна только физиология способна решить задачу соотношений между душой и телом, и высказывал гипотезу о существовании нервной жидкости. В 1774 г. он выпустил свой первый политический памфлет, «The chains of slavery», касающийся английских дел. Практика его развивалась. В 1775 г. он напечатал медицинскую работу «Essay on Gleets» и французский перевод первых двух томов книги «О человеке» (в Амстердаме)¹⁾. В том же году эдинбургский университет присудил ему диплом доктора медицины. В Лондоне Марат напечатал еще один научный этюд: о глазных болезнях. В 1777 г. Марат получил приглашение сделаться врачом придворгого штата графа Артуа, будущего Карла Х, переселился в Париж, быстро приобрел популярность, как врач, и продолжал заниматься наукой. В 1779—1782 г. он выпустил мемуары: «Découvertes sur le feu, électricité et la lumière», «Recherches physiques sur l’électricité». В этих мемуарах много парадоксального, много необоснованных и резких нападок на столпы тогдашней науки, но много и верного. Ими очень интересовался Франклин. Академия наук признала некоторые опыты Марата новыми, точными и удачными, а метод оригинальным. Тем не менее, академии не согласилась принять Марата в свою среду, что Гёте, беспристрастный и знающий судья, объявил ярким примером ученого деспотизма. В 1780 г. появилась написанная на конкурс работа: «Plan de législation criminelle», отражающая влияние Беккарии, но полная и новых идей. Одно из его положений, например, гласит: «никакой избыток не должен принадлежать кому-либо по праву, пока есть люди, нуждающиеся в  насущном». В 1786 г. Марат отказался от придворной должности и вновь отдался научной работе. Он перевел «Оптику» Ньютона и выпустил новые «Mémoires académiques, on nouvelles découvertes sur la lumière» (1788). Это была последняя его научная работа. С тех пор он все больше и больше уходит в политику. По поводу выборов в генеральные штаты в 1788 году Марат выпустил брошюру «Offrande à la patrie»;  за ней последовали «Supplement» и еще две брошюры: «La constitution» и «Les vices de la constitution d’Angleterre». В первой он требует введения конституции, во второй предостерегает от того типа конституции, который господствует в Англии и приводит к олигархии. Наконец, он стал издавать газету. Испробовав два названия, Марат окончательно остановился на третьем: «Ami du Peuple», который с перерывами выходил до самой его смерти. Об участии Марата в событиях революции см. Франция — история.

¹⁾ Вышедший в 1775 г. III том книги «De I’homme» вызвал резкую критику Вольтера, заступившегося за Гельвеция.

Занимаясь опытной наукой, Марат привык относиться с чрезвычайным пренебрежением ко всякого рода авторитетам и верить лишь в то, что на основании опытов казалось правильным ему. Своего рода нетерпимость была в нем еще до того времени, когда он сделался публицистом и политиком. В гуще политической и партийной борьбы, в которой он оказался с сентября 1789 года, нетерпимость его стала резче. Потом он стал терпеть преследования. В октябре он просидел целый месяц в тюрьме; в январе 1790 г. должен был бежать в Лондон, чтобы спастись от вторичного ареста. Вернувшись и возобновив издание газеты, он стал жертвой все более усиливавшейся травли, должен был со своим изданием ютиться в подвалах разных трущоб; схватил там мучительную болезнь. Нетерпимость его перешла в фанатизм и ненормальную подозрительность: всюду он стал видеть измену. И Марат сделался цепным псом революции, готовым вцепиться в горло всякому, кто только приближался так или иначе к тому, что он считал правом или достоянием народа. Он наделал много ненужного зла; но в том зле, которое он сделал, Марат никогда не руководился эгоистическими соображениями. Для себя он не хотел ничего: ни почестей, ни благосостояния, ни власти. Он только по-своему любил народ. В этом отношении Марат — полный антипод Робеспьера, человека холодной мизантропии, карьеризма, черствого властолюбия. На террор Марат смотрел с идеалистической точки зрения, в то время, как Робеспьер смотрел на него с утилитарной. У одного были чисто общественные цели, у другого личные. Конец жизни Марат был полон нечеловеческих страданий. Болезнь быстро вела его к могиле. Мучительные боли облегчались только горячей ванной, и в ванне он делал все, что только было можно: читал корректуры, принимал людей. В один из приемов он погиб от кинжала Шарлотты Кордэ (см.) 13 июля 1793 г. О нем см. Vermorel (1880), Chevremont (2 т. 1880), Cabanes (1891).

А. Дживелегов.