Мессианизм

Мессианизм. Идеализация своей национальности, породившая многочисленные теории о превосходстве данного народа над другими, об особой его миссии в истории, идеализация, свойственная и немцам («Речи к немецкой нации» Фихте), и итальянцам (risorgimento), и русским (славянофильство), вылилась в Польше в форме учения о так называемом мессианизме. Согласно этому учению, Польша есть Мессия народов; исстрадавшаяся и, подобно Христу, невинно пригвожденная, она воскреснет во славе и величии, возвратит свободу себе и принесет ее другим народам. Зачатки мессианической философии встречаются уже у Веспасиана Коховского (см. ХХХII, 622/23) и других польских писателей XVII века, которые в спасении своей родины, попранной и подавленной турецкими и татарскими набегами, видели печать особого Промысла Божия. Но родоначальником мессианизма признается обыкновенно философ Гёне-Вронский (см. Вронский), издатель «Bulletins Messianiques» и владелец «конторы мессианизма» (bureau du messianisme), куда он приглашал всех желающих вступить в лигу, призванную преобразовать человечество. Рассматривая в своих сочинениях характеры разных народов, Гёне-Вронский находил большое сходство между поляками и евреями, так как у тех и у других все основывается на ожидании и надежде, на вере в пришествие Мессии; но он восставал против пассивного ожидания этого пришествия; он призывал к творческой деятельности и видел конечную цель мессианизма в водворении в обществе безусловной правды и добра. Теорию Гёне-Вронского развивали многие польские поэты и писатели: Воронич (см.), Бродзинский (см.), Поль (см.) и др. В 30-х годах XIX века увлечение мессианической теорией достигает своего апогея, главным образом, в среде эмигрировавших за границу участников ноябрьского восстания 1830 года. Не считая, несмотря на подавление восстания, польского дела проигранным, мистически настроенные, они ждали прихода Мессии, мужа-утешителя, который спасет угнетенные народы и, прежде всего, поляков и евреев. Вскоре они нашли его в лице Андрея Товянского (см.). Туманное учение его нашло себе последователей среди крупнейших польских писателей. Идеи Товянского о скором воцарении на земле истинной любви, заповеданной Спасителем мира, о близком торжестве евангельских заповедей стали проповедовать и Мицкевич (см.), и Словацкий («Gienеzis z ducha»), и Красинский («Przcdswit»), Гощинский и др. (см. XXXII, 632). Адептами товянизма были и иностранные ученые, Мишле, Кине и др. Но успех товянизма не был продолжителен. Религиозный мистицизм уступил место более реальному стремлению к практическому решению польского вопроса. См. Zdziechowski, «Messyanisci i słowianofile» (1888); Макушев, «А. Товянский» («Русский Вестник», 1879).

И. Рябинин.