Мнишки

Мнишки, польский род, чешского происхождения, известный по документам с XVI в. и существующий доныне. Историческую известность получил благодаря трагической судьбе Марины Мнишек, царицы московской, жены сначала Лжедимитрия I (см.), а потом его заместителя, Тушинского царька. Отец Марины, Юрий Мнишек, воевода Сандомирский, староста Самборский и Львовский, пользовался в современном ему польском обществе очень нелестной репутацией. Молва приписывала ему и его брату Николаю чрезвычайно грязную роль при старом короле Сигизмунде-Августе, последнем Ягеллоне. А когда король умер, их же обвинили в расхищении его имущества, притом не в форме сплетен, а публично, перед сеймом. Влиятельное родство помогло отцу будущей царицы избегнуть суда, которым грозили его противники, но ему не удалось и опровергнуть взведенных на него обвинений. Сохранившаяся переписка Юрия Мнишек рисует нам его постоянно опутанным долгами, неисправным плательщиком оброка с находившихся в его ведении королевских имений, вечно накануне катастрофы, которая едва и не постигла его в 1603 г., когда на его вотчины был наложен уже секвестр. Для него находили доброе слово только католические монахи (бернардины), монастырь которых в Самборе был всем обязан его щедрости, а расположение католического духовенства снискало ему милость и короля Сигизмунда III (см.), всецело находившегося под влиянием монахов, особенно иезуитов. Появление на сцене Лжедимитрия I, именно в роковом для Мнишек 1603 г., оказалось для него якорем спасения. Познакомившись с претендентом через своего зятя, князя Константина Вишневецкого, Мнишек очень быстро успел сделать московского «царевича» женихом одной из своих дочерей, Марины (или Марианны). Последняя, воспитанная бернардинами в строго-католическом духе, как можно думать, видела в этом браке прежде всего возможность оказать огромную услугу церкви: переход Димитрия в католичество был результатом, скорее всего, именно ее влияния. Отец же ее видел здесь, главным образом, случай раз навсегда блестяще поправить свои дела: он потребовал — и получил — от Дмитрия обязательство, по вступлении на престол, выплатить своему тестю миллион дукатов и передать ему две русские области, Смоленскую и Северскую. Марина должна была получить на свой удел Новгород и Псков (договор 25 мая/12 июня 1604 г.). Безвыходность положения заставляла закрывать глаза  на всю рискованность проекта, — отговаривания Снгиизмунда ІІІ не имели успеха. Но Мнишек соглашался выдать дочь только за царя, а не за претендента, и бракосочетание было отложено до того времени, когда Димитрий фактически завладеет Москвой; это состоялось лишь 12/22 ноября 1605 г. в Кракове (где отсутствующего Димитрия представлял Афанасий Власьев, см.) и было повторено 8 мая следующего года в Москве, по приезде Марины. А через 9 дней, 17 мая, Димитрий был низвергнут и убит: Марина, таким образом, фактически была царицей с небольшим неделю. Сохранилось известие, довольно надежное, что Мнишек и тут не потерялся и хлопотал о том, чтобы обвенчать овдовевшую царицу с новым царем, Василием Шуйским (cм.), но встретил решительный отказ. Шуйский сослал отца и дочь в Ярославль, где они пробыли до 1608 г. По условию перемирия с Польшей, заключенного в июле этого года, Мнишек, со всей польской свитой убитого Димитрия, получили право вернуться на родину; но Юрий Мнишек воспользовался этим только для того, чтобы с дороги вместе с дочерью бежать в Тушино, где тогда сидел уже второй Димитрий (см. Лжедимитрий II). Комедию «похищения» пришлось подстроить, — кажется, главным образом ради Марины, которая не очень охотно вышла замуж за самозванца, но, сделавшись снова «царицей», быстро вошла в свою роль и проявила даже большую энергию (в мужском костюме предводительствовала войсками и т. п.). Ее отец, не добившись от самозванца того, на что надеялся, в конце концов возвратился в Польшу, где и умер в 1613 г. Марина, после смерти второго Лжедимитрия, нашла себе защитника в лице казацкого атамана Заруцкого (cм.), который энергично поддерживал кандидатуру ее сына, маленького Ивана Димитриевича, на московский престол, но без всякого успеха. Принужденные бежать сначала в Астрахань, потом па р. Урал, Марина и Заруцкий были захвачены в плен и привезены в Москву, где Заруцкий был посажен на кол, сын Марины повешен, а сама она, по-видимому, утоплена (1614 г.; по официальному московского заявлению, «умерла с тоски по своей воле»).

См. Pierling, «La Russie et le saint-siège», III (Р. 1901); из старых соч.: Хмыров, «Марина Мнишек» (1862); Костомаров, «Русская история в жизнеописании».

М. П.