Мышление

Мышление имеет два значения: 1) широкое, при котором им охватываются все процессы, явления или факты сознания (в таком смысле особенно cogitatio у Декарта и его школы, а также в популярном словоупотреблении); 2) тесное: мышление есть сознательно и произвольно выполняемая, «апперцептивная» деятельность ума, руководимая тем или иным представлением о цели, которой нужно достигнуть, и состоящая в разложении представлений и понятий на элементы, в их сопоставлении, сравнивании, связывании или отождествлении в некоторые высшие систематические единства (понятия, суждения, умозаключения, — их цепи и системы). Это основное значение термина «мышление» детализируется с нескольких точек зрения — соответственно тем областям знания, в каких он изучается.

С биологической точки зрения мышление есть жизненное приспособление для наилучшего сохранения, развития и усовершенствования всех сторон жизнедеятельности организма: в мышлении живое существо приспособляется к тому, что существует и чего можно ожидать либо вообще везде и всегда, либо везде и всегда, когда есть какие-либо определенные условия. На низших ступенях животной лестницы отношение организма к среде крайне просто (ср. инстинкт): элементарное животное (или растение) существует в известной определенной по химическому составу, температуре и т.д. среде, не будучи приспособлено к ее изменениям; пока среда соответствует его жизненным потребностям и силам, оно живет и размножается; когда среда изменилась, оно погибает. Г. Спенсер, давший общую (гипотетическую) схему развития такого «соответствия жизни и духа», называет это простейшее соответствие «прямым и однородным». Существа, стоящие несколько выше на этой лестнице, приспособлены уже к некоторым, более простым переменам в среде, например, к колебаниям освещения и теплоты («соответствие прямое, но разнородное»). У еще более высокоразвитых существ это соответствие расширяется «в пространстве», причем постепенно развиваются внешние чувства с их органами: осязание, бывшее до того единственным посредником между организмом и средой, дифференцируется в чувства вкуса, обоняния, слуха и зрения; вместе с тем соответствие, ранее «простиравшееся только на ту часть среды, которая непосредственно омывает организм», теперь расширяется до тех пределов, до каких хватает наиболее высокое из внешних чувств — чувство зрения. Следующую ступень составляет развитие «соответствия во времени». Оно имеет два типа: 1) приспособление организма к механическим последовательностям (например, к движениям его врагов или его добычи, — предусмотрение и парирование этих движений) и 2) более высокий тип: приспособление к не-механическим последовательностям (например, разложению мертвого животного, созреванию плода, высыханию лужи, высиживанию яиц). Эти последние соответствия предполагают уже высокое развитие деятельностей наблюдения, обобщения, предвосхищения или предусмотрения и т.д., — словом, мышления. Предсказания астрономии могут охватывать огромные промежутки времени. Параллельно «расширению соответствий во времени» идет их «специализация», то есть все более точное (количественное) установление воздействий на организм каждого отдельного предмета, завершающееся в «точных науках», а также их «обобщение» (установление классов, законов, общих отношений), «увеличение их сложности», их «координирование» и «интегрирование», то есть слияние в одно целое координированных элементов сложного соответствия. И соответственно этим ступеням биологического соответствия между организмом и средой растет и мышление данного индивидуума, охватывающее постепенно все более и более обширные участки пространства и времени, все точнее специфицирующее входящие в «соответствия» предметы и процессы, все шире их обобщающее, все более сложным образом, все более слаженно и слитно их охватывающее. В этом смысле мышление человека есть «удаление его представляющей деятельности от чувственно данного одновременно и ввысь, и вширь, и вдаль» (Эббингауз). Параллельно с этим «расширением» изменяется и психологический состав мышления и его логическая, социальная и этическая ценность. «В сфере психической жизни, обусловленной функциями мозга, наблюдаются градации способности предвидения. Во все времена человек, который в своих поступках руководится наиболее отдаленными целями, считался наиболее умным» (Джемс).

С психологической точки зрения мышление совершается не при помощи простого механического связывания и соединения образов, а имеет целестремительный характер: самые разнообразные операции, входящие в состав того или другого сложного мыслительного процесса, находятся постоянно под контролем основной цели или задачи, поставленной этому процессу. Конечно, эта цель, поставленная мышлению, не составляет уже готового решения данной задачи; если бы это было так, оказался бы ненужным сам мыслительный процесс. Задача эта в отдельных случаях бывает: 1) либо выбором между несколькими уже оформленными предположениями; 2) либо некоторым неопределенным представлением об искомом решении (составляемом очень часто по аналогии с уже ранее добытым решением какого-либо сходного случая), причем самый ход мышления все время подсказывает изменения в этом первом и несовершенном предположении (гипотезе), приводя рядом повторных попыток к более или менее адекватному решению вопроса; 3) либо просто стремлением выйти из тяготящего недоумения и успокоиться, так или иначе, решив его себе; 4) либо подбором средств, ведущих к осуществлению той или иной ставимой нами себе — в соответствии с нашими желаниями, потребностями, запросами, идеалами — отдаленной цели. Постановка этих отдаленных целей относится к области человеческого творчества, и здесь отдельные индивидуальности в высшей степени не похожи одна на другую. Однако, эта свобода постановки целей отнюдь не равнозначна произволу, так как цели (даже самые отдаленные: недостижимые, вечные идеалы), поскольку они ценны, то есть удовлетворяют потребностям, подчиняются законам жизни и духа. Однако, даже и в области «подбора средств» творчество и самодеятельность психики играют весьма важную роль: чтобы подобрать наилучшие средства для достижения конкретной цели, положим, для воспитания данного человека, — мы должны возможно обстоятельно понять и оценить данную индивидуальность, ее задатки, наследственность, размеры сил и т. д., затем перебрать в уме все возможные рациональные методы воспитания и, наконец (после всесторонней их оценки), остановиться на тех, которые подходят к данному случаю. При этом необходимо еще так связать концы одних приемов с началами других, следующих за первыми, чтобы все целое представляло нечто единое, систематически и непрерывно развивающееся. «Широта кругозора и подвижность мышления при одновременном удержании одной господствующей мысли или одной объединяющей цели составляют особенность ума... Духовная переработка множества разъединенных данных в осмысленную связь физических или исторических явлений, философских или поэтических мыслей; возвышение над многочисленными пробелами и противоречиями чувственного опыта или показаний свидетелей; учитывание сразу многих руководящих факторов при выборе средств для достижения цели; искусное приспособление этих средств к изменяющимся обстоятельствам; внезапные повороты; новые приобретения, — словом, всестороннее применение многочисленных наблюдений на пользу одной, господствующей над всеми этими моментами (хотя иногда замечаемой лишь мимолетно) объединяющей цели... составляют высшую деятельность познающего мышления» (Эббингауз). Мышление не сводится всецело на естественные, самопроизвольные ассоциации представлений (см. IV, 150/152, 155); оно есть дело воли (см. XI, 212/13), внимания (см.), интереса, оно имеет критический и отбирающий, апперцептивный характер (см. апперцепция). Память дает лишь материал для мышления; ассоциации — выбор готовых связей; затем остается живая деятельность самого мышления, руководимая чувствами, вниманием и поставленными мышлению задачами. Различают «первичное» мышление, непосредственно обрабатывающее то или иное содержание, и «вторичное» (или «размышление», «обдумывание»), то есть повторное мышление над воспроизведенным содержанием первичного мышления; а также мышление «конкретное», содержанием которого служат наглядные представления и образы воспоминания, и мышление «отвлеченное», оперирующее понятиями. Надо иметь, впрочем, в виду, что, вероятно, ни один акт мышления не может иметь содержанием только наглядный материал: в каждом присутствует тот или другой элемент общего, не-наглядного характера. В последнее время Г. Майером разработано учение о мышлении «эмоциональном». То, что обычно разумеют под мышлением, есть мышление «познавательное», или «судящее»; от него отлично мышление эмоциональное, приводящее к аффективным суждениям самовнушения, или веры. Виды эмоционального мышления: мышление аффективное (эстетическое и религиозное) и волевое (акты волевого мышления в собственном смысле, акты пожелательного мышления и акты императивного мышления: приказания и запрещения). Основной формой познавательного мышления является суждение, то есть такое связывание мыслительных элементов, которому придается объективный, общезначимый и общеобязательный смысл. Суждения состоят из представлений и понятий. Согласно наиболее распространенному взгляду, понятия суть всегда совокупности существенных и общих всем членам класса признаков тех или иных конкретно-чувственных представлений. Взгляд этот ошибочен: возможны понятия (а, следовательно, и мышление) без всякой опоры в чувственном материале. Таково, во-первых, математическое мышление, исходящее из правила, устанавливаемого определением; таково, далее, и предметное мышление, поскольку оно оперирует не понятиями, отвлеченными от того или иного чувственного материала, а прямо мыслями, как таковыми. Действительно, такие понятия, как власть, добродетель, отношение и т.п., переживаются сознанием (как может убедиться каждый по самонаблюдению) прямо как таковые, как мысли, а не как те или иные (отвлеченные) элементы чувственного опыта. Недавнее экспериментальное подтверждение этого положения составило заслугу так называемой «вюрцбургской школы» психологов, основанной О. Кюльпе. «К числу явлений, чувственно не созерцаемых, относится не только то, что мы сознаем, мыслим, или то, о чем думаем, с их свойствами и отношениями, но также сама сущность актов суждения и многообразные проявления нашей деятельности, функции нашего активного отношения к данному содержанию сознания: группировка и определение, признание или отрицание». Из этого положения Кюльпе делает следующие выводы: 1) трансцендентная «реальность» предметов образуется не ощущениями, дающими лишь субъективные «содержания», а мышлением; 2) мышление же (мысли, а не наглядное) играет огромную роль и в искусстве, особенно в поэзии; 3) признание в переживаниях «мыслей, как таковых», позволяет понять, каким образом реализуются в психической действительности формы и методы логики; 4) индивидуальные различия этой способности мышления составляют основу психологии типов личностей; 5) в педагогике надо заботиться не только о «наглядности» усваиваемого материала, но и приучать к пониманию «мыслей, как таковых»; 6) придание значения моменту «идей» может оказать влияние и на перестройку общего мировоззрения. Аналогичное значение имеют взгляды другого современного мыслителя — Гуссерля, возобновляющего в своей «эйдетической науке» гносеологию платонизма (без его метафизики) — теорию непосредственного усмотрения «сущности» каждого умственного образования, как таковой, как «эйдоса» (типа, «идеи»).

Мышление с точки зрения логики ставит себе целью нахождение истины. На этом пути оно подчиняется известным нормативным требованиям, обычно называемым «формально-логическими» законами (законы, или требования тождества, отсутствия противоречий, исключенного «третьего» и достаточного основания; см. логика, наука).

Мышление с точки зрения гносеологии, или теории знания. Эмпирическая теория знания основным процессом познания считает процесс чувственного восприятия; напротив, рационализм и критицизм приписывают важное значение мышления. Так, в учении Канта о познании мышление (категориальное) играет конститутивную роль в процессе естественнонаучного познания (см. Кант). Творческая роль мышления и его значение в познании доведены до максимума в неокантианстве («марбургской школе»: Коген, Наторп и др.): это направление почти совершенно отрицает познавательное значение чувственного восприятия и все познание объясняет процессами мышления, аналогичными мышлению математическому.

Мышление играет роль верховного принципа в некоторых теориях метафизики. Так, у Аристотеля божество есть «мышление, мыслящее само себя» (νόησις της νοήσεως), самосознание мышления. В новое время самопроизвольное, диалектическое саморазвитие мирового бытия, тождественного с мышлением, составляло сущность метафизической «Логики» Гегеля. См. (кроме классических трудов Аристотеля, Лейбница, Юма, Канта, Гегеля, Спенсера, Вундта и др.): Н. Cohen, «Logik der reinen Erkenntniss» (1902); Е. Cassirer, «Substanzbegriff u. Funktionsbegriff» (1910; русский перевод «Познание и действительность»); труды «вюрцбургской школы» (О. Кülре, N. Ach, К. Bühler и др.); Е. Husserl, «Logische Untersuchungen» (2 изд., 1914); А. Messer, «Empfindung u. Denken» (1908); Н. Maier, «Psychologie des emotionalen Denkens» (1908); А. Н. Введенский, «Психология без всякой метафизики» (2 изд., 1915); его же, «Логика» (3-е изд. печатается); Д. Дьюи, «Психология и педагогика мышления» (1910; русский перевод 1915); «Новые идеи в философии», сборник №16: «Психология мышления» (1914).

В. Ивановский.