Пансион

Пансион (общежитие, интернат), закрытое воспитательное (б. ч. образовательно-воспитательное) учреждение. Будучи более или менее отрезанными от внешнего мира, питомцы этих учреждений живут под постоянным надзором и подчиняются кодексу определенных правил, значительно ограничивающих их личную свободу.

Начало пансионов теряется в глубокой древности. Египет знал их в средине 2-го тысячелетия до Рождества Христова см. описание в романе Эберса «Уарда». Рим и Греция не имели их. В христианскую эпоху возникают духовные школы, напоминающие семинарии, с пансионом — в Германии около VI в., в Англии VII—VIII в. Наряду с духовными, появляются и светские, т. н. придворные школы, тоже с пансионом, сохранившиеся при различных германских дворах вплоть до конца средневековья. В IX веке особенного развития достигают закрытые монастырские школы, затем кафедральные. Рано появляются пансионы при университетах: в Париже (Сорбонна) в XIII в., затем и в других городах Франции; вскоре возникают они и при университетах Англии, сперва в Оксфорде, позже — в Кембридже. В эпоху позднего гуманизма государство основывает (в Германии) пансионы при гимназиях. Еще шире с конца XVI в. во всех католических странах распространяются закрытые иезуитские школы. В Англии, не поддавшейся влиянию иезуитизма, возникает в реформационный период, на средства благотворителей, большое количество средних школ с пансионами при них. То же и в протестантской Германии.

В настоящее время пансионы широко распространены в 3ападной Европе. В Германии их имеется свыше 200. Начало некоторых восходит к XVI веку, большинство - создание XIX, даже последних десятилетий XIX в.; есть между ними и духовные, и светские пансионы; есть благотворительные учреждения, но есть и частные предприятия, приносящие солидный доход. Большинство имеет меньше сотни воспитанников, лишь в немногих более 200; в 2-х (духовных, католических) по 360. Сотнями считаются интернаты при епископских гимназиях Италии; очень много их при духовных школах Бельгии; несколько десятков, большей частью католических, интернатов в Швейцарии. Но особенно важную роль играют пансионы в среднем (мужском) образовании Франции и Англии. Во Франции интернаты имеются при всех государственных лицеях, есть они и при многих городских коллежах, особенно же много их было при частных духовных школах; так, в 1887 г., при общем числе лицеистов 63 816, интернов было 26 706; из 36 086 коллегиатов — 13 932 интерна; в духовных школах — 33 932 интерна, 16 603 экстерна. В некоторых из французских интернатов свыше 400 воспитанников (ближайший надзор поручается репетитору — по 30 воспитанников на каждого). Во французских интернатах (за исключением так называемых «новых школ», типа школ Демолена) царит репрессивный режим. Современные лицеи Франции изображаются сторонниками реформы средней школы, как казармы, монотонная жизнь которых страшно давит учеников и заставляет их мечтать о выходе из интерната, как об избавлении от рабства. В Англии дети дворян и богатых землевладельцев большей частью воспитываются в интернатах, особенно в пансионах 7 знаменитых публичных школ (Винчестер, Итон, Уэстминстер, Шрьюсбери, Регби, Гарро, Чартергауз). На школу приходится свыше 500 человек. Кроме названных, имеется еще около 60 больших публичных школ с пансионами. Каждый воспитанник в хорошем английском пансионе поручается особому учителю. Взаимные отношения учителей и учеников отличны; особенно близко стоят к ученикам учителя, принимающие личное участие в их играх. Интернаты распадаются на так называемые «дома», по 30—40—60 учеников, находящиеся в заведывании директора и старших учителей. Английские интернаты расположены или в деревнях, или на берегу моря. Кроме классов, в них имеются: собственная часовня, большая столовая, гимнастический зал, бассейн для плавания, мастерские, лаборатории, читальни и библиотеки, обширные площадки для игр. Старшие воспитанники (как и в Германии) привлекаются к поддержанию дисциплины в жизни пансионов. Воспитание обходится очень дорого: от 900—1000 р. (Мальборо) до 2—2 ½ тыс. рублей (Итон и Гарро). Но есть много стипендий, назначаемых, главным образом, по конкурсу. Английский пансионер живет в ячейке, в которой для него замкнулся весь мир. Всем существом своим живет он интересами этого мира, живет настоящим — повседневными интересами симпатичной ему среды, а не только готовится для будущего. Может быть, детские годы английского школьника несколько затягиваются, но в общем в английских закрытых школах дело ведется так, что из них выходят здоровые духом и телом юноши, решительные, твердые характеры.

В России пансион (под именем бурсы) возник при первой же нашей школе западноевропейского типа (при Киевской духовной академии, существует с 1616 г.). Особенно большие надежды на пансион возлагала Екатерина II, мечтавшая создать при их помощи «новую породу людей» (старейший из основанных ею пансионов, Смольный институт — отпраздновал в 1914 г. полуторастолетие своего существования). В настоящее время закрытыми школами, где почти все учащиеся — пансионеры или пансионерки, являются женские институты (за немногими исключениями), лицеи, Училище правоведения, коллегия Павла Галагана (в Киеве), кадетские корпуса и другие военные школы, различные «приюты»; особенно широко распространены пансионы при духовных учебных заведениях всех типов; имеются они также при нескольких десятках гимназий и других средних школ.

Жизнь не оправдала надежд Екатерины на возрождающую роль пансионского воспитания, и наиболее авторитетные из русских педагогов, опираясь на факты русской действительности, относятся к нему отрицательно. Пирогов указывал на то, что «в закрытых заведениях нравственные заразы, развившиеся от скопления, губят воспитанников». Ушинский возмущался воспитанием, превращающим жизнь ребенка в постоянный церемониал: «но когда же живут эти дети, когда развиваются? Где-нибудь тайком от воспитателя, в каком-нибудь темном уголку, куда не проникает его всенивеллирующий взгляд, в тихом шепоте с товарищем». «Стадное замкнутое воспитание, — говорит Стоюнин, — не могло развивать в характерах твердости; оно, напротив, или ломало характеры и обезличивало их или совершенно портило и ожесточало, в особенности в мужских заведениях». Полная неподготовленность и неприспособленность к жизни наших институток стала общим местом. О ненормальности этого оторванного от семьи и жизни воспитания, где под контролем находится каждое действие, каждое движение сердца, говорят даже те воспоминания и рассказы, которые рисуют в общем симпатичными чертами институтскую среду (см., например, «Девочка» Лухмановой). О растлевающем влиянии бурсы говорил в свое время Помяловский, теперь о том же рассказывает в «Новой бурсе» Добронравов. Ужасающие факты огрубения нравов и губительного влияния обстановки в кадетских корпусах можно найти в текущей журнальной литературе («Русская Школа», февраль, 1913; «Русское Богатство», 1912: «Корнеты и сугубцы»; «Педагогический Сборник» октябрь 1908). Но есть, конечно, и у нас пансионные воспитанники которых с любовью вспоминают о них (например, коллегия Павла Балагана).

Но далее лучшие — и русские и иностранные — пансионы (за исключением тех, где, как в Англии, проведена индивидуализация воспитания) страдают рядом присущих самой природе их недостатков. Нет в них тепла и уюта семейной обстановки, нет материнской любви; тон и формы жизни приобретают известную грубость, заставляя замкнуться более нежные натуры. Воспитание носит массовый характер; ко всем применяется одна и та же мерка, суровые, большей частью, меры; главное внимание обращено не на нравственное воспитание, а на поддержание внешнего порядка. Все это черствит сердца. Еще больше, чем школа, нивелирует товарищеская среда, требующая, чтобы каждый был, как все. Постоянный надзор стесняет свободу, приучает действовать по чужой указке; нет возможности углубиться в себя, серьезно подумать. Корпоративный дух, развивающийся неизбежно при совместной жизни в школе, имеет, конечно, и хорошие стороны, но при обычном характере пансионской жизни он приводит к созданию сплоченного оборонительного союза молодежи против воспитателей. Говорить о воспитательном влиянии пансионов при таких условиях, конечно, не приходится.

У хороших пансионов есть и свои преимущества. Они могут приучить — сперва благодаря непрестанному надзору, а затем путем привычки и примера — к закономерному существованию, к труду, к правильному распределению времени между работой и отдыхом. Главной воспитательной средой является, конечно, товарищеская. И при нормальных условиях она может быть построена (в английских и некоторых других пансионах и строится) так, что является действительно социально воспитывающей средой, развивающей характер, чувство ответственности, принадлежности к любимому и дорогому целому. Последнее чувство остается на всю жизнь, завязывающиеся здесь товарищеские связи не рвутся. А социальные чувства, приобретенные в школе, являются фундаментом для дальнейшего гражданского развития. Но для того, чтобы пансион стал действительно воспитательной средой, его воспитатели должны отличаться из ряда вон выходящими достоинствами. Воспитательское дело в таких пансионах не должность, которой отдаются определенные часы. Это — подвижничество, требующее всего человека, всех его сил, всего его времени. Воспитатель должен уметь радоваться детскими радостями, принимать близко к сердцу детские интересы, быть участником и детской работы, и детских игр и развлечений. Он должен быть добрым, но, когда нужно, проявить и суровую строгость; главное же, он должен быть всегда справедливым, так как только справедливость обеспечит ему уважение учеников. Ученики должны быть для него не однообразным стадом, а обществом индивидов, каждый из которых обладает своеобразной физиономией и требует поэтому своеобразного, индивидуального воздействия и воспитания.

Л. Синицкий.