Пауперизм

Пауперизм, массовая бедность, отсутствие у масс народа средств к существованию. Если бедность, как индивидуальное явление, может быть вызвана личными причинами, то пауперизм, массовая бедность, возникает вследствие общих факторов, губительно влияющих на всю общественную организацию. Таковыми могут быть или стихийные бедствия: наводнения, ураганы, неурожаи и проч., или недостатки социального строя, неорганизованность производства и распределения, малая производительность труда. По мере роста культуры увеличивается продуктивность труда, совершенствуются социальные меры борьбы, уничтожающие влияние стихийных бедствий или, по крайней мере, значительно уменьшающие их экономический вред (страхование). Но все же пауперизм остается неустранимым. Своеобразие пауперизма в переживаемую эпоху заключается в его связи не только со стихийными бедствиями, но и с самыми основными условиями капиталистического производства, в силу которых систематическое повторение торгово-промышленных кризисов выбрасывает в ряды пауперов трудоспособных и желающих работать людей. Статистика пауперизма страдает существенными недостатками: она учитывает не бедных, а лиц, обращающихся к общественной благотворительности. Тем не менее, и эти несовершенные данные дают яркую картину необеспеченности широких масс населения в современном обществе и, главное, неустойчивости их материального положения. Цифра пауперов (бедных) трудно поддается учету. По данным наиболее образцовой, английской, статистики призреваемых, число нищих в Англии по отношению ко всему населению колеблется между 4% (80-81 г.), 2% (1900-901 г.) и 3% (1904-5 г.). Общее число бедных Германской империи (по данным 1885 г.) — 3%. В Баварии (1890-900) число призреваемых все время остается 3,1 и 3,2%. Принимая этот % средним для всей Европы, мы получим 10-12 миллионов призреваемых при населении в 417 миллионов (Филиппович). Отклонения от приведенной средней подчиняются известной закономерности. В городах бедность интенсивнее, чем в деревнях, и в богатых центрах интенсивнее, чем в бедных. В Германии в деревнях насчитывается 2,09% призреваемых, в городах — 5,3 %, в городах с населением свыше 100 000 человек — 7%. Более ясное представление о пауперизме дают данные о распределении дохода в монографических исследованиях Бутса, Раунтри, Варле. В Англии национальный доход, равномерно распределенный в обществе, даст в среднем на семейство 172 фунта стерлингов в год в то время, как средний доход рабочего класса 88 фунтов стерлингов, а бюджет громадной массы населения спускается гораздо ниже этого. Колебания между минимумом и максимумом заработной платы достигают громадного размаха — 100%. По данным Бутса, 35% населения Лондона стоят наравне или ниже линии бедности, зарабатывая меньше 21 шиллинга; при этом 1¹/₂% «бедных», стоящих на низших ступенях социальной лестницы, по характеру жизни напоминают беспомощных городских дикарей, 42% всего числа жителей живут на заработок, чуть-чуть превышающий линию бедности (с бюджетом 21-30 шиллингов в неделю). При напряженности бюджета рабочий в каждую трудную минуту жизни легко может превратиться в паупера, как это показывает типический бюджет рабочего (Варле, Раунтри). Пока ребенок живет на скудный заработок отца, он нуждается; с известного возраста он и его братья начинают зарабатывать, его доход обгоняет его расходы, — часть расходов падает на всю семью. Благосостоянию приходит конец, когда рабочий женится и у него родятся дети. Этот новый период нужды длится до тех пор, пока не начнут зарабатывать дети. Наконец, дети вырастают, уходят от отца — и в старости типичный рабочий, биографию которого рассказывает Раунтри, впадает в нужду. Рабочий, следовательно, переживает острую нужду в детстве, когда складывается его организм, в первые годы зрелости и в старости. К тем же выводам приходит и Варле. При неустойчивости положения рабочего, периоды промышленного застоя должны вызывать пауперизм. И действительно, криминальная статистика, систематизированная в классическом труде Бонгера, указывает с очевидностью, что число бродяг и нищих возрастает в периоды промышленных кризисов и повышения цен на хлеб. Статистические данные позволяют проследить, как отражается на развитии пауперизма общий закон развития современного капиталистического общества — периодичность расцвета и упадка промышленности. По недавнему обследованию Фрика, охватывающему расходы германских больших городов на открытую благотворительность (помощь на дому) за 10 лет (обследование закрытой благотворительности не удалось по несравнимости данных), расходы городов, несмотря на индивидуальные различия, подлежат одному общему закону — периодичности. Он может быть выражен кривой, которая, в обратном отношении с кривой, рисующей общее благосостояние страны, начиная с 1900 года, быстро повышается до 1902 года, затем временно останавливается и вновь начинает медленно повышаться до 1907 года, когда быстро поднимается вверх и достигает в 1909 году значительной высоты.

Периодичность роста расходов и увеличение числа пауперов соответствуют периодичности в замедлении промышленного темпа. Исследование в Германской империи 1885 года, единственное исследование общего характера, дает такой анализ причин обеднения и обращения к общественной благотворительности: болезнь самого обращающегося бывает причиной обеднения в 28% случаев, смерть кормильца семьи — в 20,7%, старость — в 14,9%, телесное или нравственное увечье — в 12%, многосемейность — в 7%, безработица — в 5,4%, пьянство — в 2%, нежелание работать — в 1,2%. Эти выводы подтверждаются частичными исследованиями позднейшего времени. Так, например, во Франкфурте из 2 446 человек призреваемых, в 444 случаях причиной бедности была болезнь, в 469 — физическое или духовное увечье, в 443 —возраст, в 548 — незначительность заработка. Официальных данных о пауперизме в России, в виду отсутствия у нас учреждений обязательного призрения, нет, но некоторые данные можно почерпнуть из частичных исследований. Так, Особое Присутствие по разбору и призрению нищих в Петрограде отметило в 1912 году добровольно поступивших — 628 человек и доставленных туда полицией 928 человек, которые по своему возрасту, физическому состоянию, семейному положению, работоспособности и нравственным качествам представляли «чрезвычайно пестрый элемент». Наибольшее число призреваемых пришлось на сословия крестьянское и мещанское, а самую большую группу среди нищих «добровольцев» составляли («как и всегда», по словам отчета) лица в возрасте от 21 года до 60 лет. Особое внимание останавливает на себе число детей до 18 лет, доставленных на распоряжение Присутствия, — их поступило 1 039 человек, из которых 405 явились рецидивистами. Вообще, отчет Присутствия отмечает угрожающий рост нищенства детей в Петрограде. К сожалению, оно не располагает никакими учреждениями, которые могли бы помочь спасти маленьких пауперов от гибели. Картина петроградского пауперизма, типичная для русской городской бедноты, может быть дополнена яркими данными обследования центра московского пауперизма — Хитрова рынка. Исследования Курнина, Статистического Отдела (перепись 1912 года), Лосицкого констатируют, что среди нищих Хитрова рынка, куда направляется «наиболее обездоленный элемент, не имеющий своего, хотя бы жалкого, угла», лиц рабочего возраста значительно больше (в 1¹/₂ раза), чем в московском населении вообще, несмотря на то, что возрастной состав населения города Москвы отличается значительным преобладанием лиц в рабочем возрасте: от 20 до 50 лет у ночлежников домов Хитрова рынка приходится ⁴/₅ населения, а у городского московского населения вообще — лишь ³/₅. Среди ночлежников Хитрова рынка % неграмотных среди мужчин несколько выше, чем среди мужского населения Москвы, а среди женщин — гораздо выше (79% против 50% женского московского населения). Производительных занятий не имели среди мужчин — 47%, среди женщин — 63%; из них безработных насчитывалось 28% мужчин и 19% женщин, нищих 13%, проституток — 38%, живущих на средства благотворителей — 2% мужчин и 6% женщин. На безработицу, длящуюся более 6 месяцев, указали 19% безработных. Очевидно, безработица является одним из важнейших источников пауперизма: безработному, даже временно опустившемуся на дно, грозит опасность навсегда утратить свою профессию или понизить ее качественно. По данным исследования Курнина, до поселения на Хитровом рынке на каждые 100 человек приходилось 74% лиц всяких профессий; после некоторого пребывания там, остается только 19% лиц тех же профессий, остальные же их утратили. Данные о пауперизме в русской деревне почти совершенно отсутствуют; тем не менее, нет сомнения, что она страдает от относительного перенаселения. При нынешнем уровне производительности сельскохозяйственного труда обычно считается, что средняя крестьянская семья может удовлетворить свои потребности только при наделе в 10 десятин (так называемая потребительная норма). Исходя из этого предположения, надо признать, что 66% крестьянских хозяйств страдали от малоземелья (по данным за 1905 г.). Между тем ежегодный прирост населения за последнее десятилетие составляет колоссальную цифру в 1 665 000 душ. Как ни интенсивен рост городов в последнее время, он все же поглощает не более 400 000-500 000 человек (по детальным подсчетам господина Огановского); переселение на новые земли берет не более ¹/₄ ежегодного прироста (в 1912 году — 200 000 человек) и тоже не решает вопроса уже в силу недостаточности земельного фонда в русской Азии, — обратные переселенцы нередко представляют собой типичных пауперов. При этих условиях пауперизм является для русской деревни грозной опасностью. На связь между малоземельем и одним из основных видов пауперизма — нищенством указывал уже в 1891 году Линев в своем докладе Вольно-Экономическому Обществу. Исследователи констатируют у нас целые селения, профессионально промышляющие нищенством. Развитие нищенства находится в тесной связи с неурожаями и сезонной сельскохозяйственной безработицей. Безземельные (по данным Щербины для Воронежской губернии) дают яркую картину деклассированного, выбитого из колеи населения. По словам Сборника Московского губернского земства, в 1911 году «в сообщениях корреспондентов имеется немало прямых указаний на то, что летом число нищих сделалось меньше по сравнению с зимой, так как многие нищие могли найти себе заработок по сенокосу и уборке хлебов». Далее Сборник прямо указывает на связь между неурожаями и количеством нищих. Отдельные работы по уголовной статистике тоже наглядно устанавливают зависимость между неурожаями и развитием другой формы проявления пауперизма — преступностью. Анализируя эволюцию преступности в Московской губернии за период с 1874 по 1897 год, господин Трайнин приходит к интересным выводам о влиянии неурожаев на преступность. Повышение числа преступлений против собственности (как и смертности) приходится на годы неурожаев — 1885,-86,-87,-88 и 93  год (последствие неурожайных годов 91 и 92 гг.), поднимаясь до цифры 55-64 сл. на 100 000 жителей, в то время, как в урожайные годы — 1894 оно понизилось до 47 и в 1897 — даже до 37 случаев. Неурожайные годы, говорит обследователь, «обладают чудодейственным свойством обращать целые деревни в притоны нищих и бродяг». К аналогичным выводам приходят господин Гуревич для Нижегородской губернии и господин Модестов для Калужской. Самостоятельным источником деревенского пауперизма является даже сельскохозяйственный прогресс, так как с введением машин в сельском хозяйстве неизбежно увеличивается число потерпевших увечья во время производства работ, между тем как у нас отсутствует какая бы то ни было организация страхования сельскохозяйственных рабочих.

Литература: Booth, «Labor and life of the peoplе in London», v. I.; S. Rowntree, «Poverty», 1903; Münsterberg, «Problem der Armut», in F. f. N. (1904); Ad. Weber, «Armenwesen und Armenfürsorge» (1907); Дж. Гобсон, «Проблемы бедности и безработицы» (1900); Дерюжинский, «Заметки об общественном призрении» (1907); Бутс, «В трущобах Англии» (1892); Е. Максимов, «Происхождение нищенства и меры борьбы с ним»; С. Сперанский, «История нищенства в России», 1907; Прыжов, «Нищие на св. Руси»; Бонгер, «Бродяжничество и нищенство», статья в сборнике «Уголовное право и социализм», под редакцией М. Гернета, 1908; А. Лосицкий, «Население ночлежных домов г. Москвы»; Ван-Кин, «Экономические факторы преступности»; М. Загряцков «Новые течения в городской благотворительности Бельгии», «Известия Московской Думы», IX, 1902.

М. Загряцков.