Первичное помешательство

Первичное помешательство, паранойя. Это название охватывает довольно обширную и разнородную группу случаев психического расстройства, общей чертой которых является преобладание в клинической картине болезни различного рода бредовых идей, связанных между собой и приведенных в более или менее строгую систему. Еще не очень давно господствовало убеждение, что всякое приобретенное душевное заболевание начинается с расстройства в области душевного чувства, с изменения настроения, и выражается в виде меланхолии или мании; все же нарушения в области интеллекта — бред, галлюцинации, упадок умственной деятельности — признавались явлениями последовательными, вторичными. Впоследствии, однако, было установлено с несомненностью, что в очень многих случаях расстройства интеллектуальной деятельности развиваются независимо от изменений в области душевного чувства, что очень часто бред является не исходом предшествовавшей меланхолии или мании, а представляет симптом, развивающийся первично, с самого начала болезни. Отсюда возникло и название: первичное помешательство. В дальнейшем выяснилось, что в одних случаях болезнь развивается медленно, протекает в течение нескольких лет и не оканчивается выздоровлением, в других же она развивается остро, бурно и нередко — по истечении недель или месяцев — ведет к полному выздоровлению. Отсюда явилось разделение между хроническим и острым (галлюцинаторным) помешательством. Рамки последнего вначале были очень расширены, так как сюда же были отнесены все часто наблюдающиеся случаи острой спутанности, выделенные впоследствии Мейнертом в обособленную группу аменции. Название же острой паранойи было оставлено за теми случаями острых бредовых психозов, которые протекают без той спутанности сознания и тех глубоких расстройств ассоциативной деятельности, которые представляют характерные черты острой аменции. Нужно, однако, отметить, что многие современные авторы, во главе с Крепелином, совершенно не признают существования острой паранойи, относя все выделяемые другими под этим названием случаи ко всеобъемлющей группе «маниакодепрессивного психоза» и оставляя название паранойи только за длительными, хроническими проявлениями болезни — и то далеко не за всеми, так как значительную часть хронической паранойи они относят к другой обширной и еще более расплывчатой группе «раннего слабоумия».

Хроническая паранойя характеризуется стойкими бредовыми идеями, слагающимися мало-помалу в последовательную систему, при сохранении ясности сознания и отсутствии сколько-нибудь значительной аффективной реакции. Из различных видов ее, различаемых отчасти по содержанию бреда, отчасти по особенностям его развития и той почве, на которой он проявляется, наиболее характерным можно считать, так называемый типический берд преследования («хронический берд с систематическим развитием» Маньяна). При нем болезнь развивается очень медленно, неизменно прогрессирует в своем течении и слагается из 4-х следующих всегда в одном и том же порядке различных периодов. Первый, вступительный период, нередко охватывающий несколько лет, характеризуется все более возрастающей неопределенной тревогой и подозрительностью, наклонностью к бредовым толкованиям и неправильной оценке всего окружающего, причем все происходящее приводится в непосредственную связь с личностью больного и рассматривается как имеющее самое близкое и непосредственное отношение к нему (эгоцентризм), и, наконец, иллюзиями, а иногда и ложными воспоминаниями. Во втором периоде, или периоде преследования, на первый  план выступают галлюцинации, особенно слуховые, расстройства общего чувства и идеи преследования. Если раньше больной перетолковывал всякое случайное явление в неблагоприятном для себя смысле, во всем видел намеки, желание очернить и оклеветать его, распустить слухи о его неблаговидных поступках, оскорбить его или устроить какой-нибудь подвох, то с появлением галлюцинаций все бредовые толкования получают твердую и непреложную опору, не оставляя никаких сомнений  в недоброжелательстве и кознях врагов. Слуховые галлюцинации составляют необходимую принадлежность типического бреда преследования. «Голоса» не дают покоя больному ни днем, ни ночью, осыпают его бранью и угрозами, касаются самых интимных сторон его жизни; нередко выпытываются и угадываются его мысли. Часты и псевдогаллюцинации, мысленные разговоры и внушения. В некоторых случаях уже в этом периоде бывают и ободряющие голоса, защищающие больного от оскорбительных нападок и берущие его под свое покровительство. Иногда перемена места жительства на время избавляет от невидимых преследователей, но скоро они опять «находят» больного и с еще большей энергией обрушиваются на него. Часто наблюдаются также галлюцинации обоняния и вкуса: пища имеет странный вкус и запах — очевидно, к ней что-то подмешивают, — воздух отравлен ядовитыми примесями. Чрезвычайно часты и расстройства общего чувства, служащие источником для самых разнообразных бредовых идей: больных пронизывают иглами, пропускают через них электрические токи, жгут, подвергают влиянию магнита, высушивают мозг, разжижают кровь, вытягивают члены, подвергают самым грубым насилиям в половом отношении.   С появлением и постепенным усилением галлюцинаций бредовые идеи преследования окончательно выкристаллизовываются и систематизируются. Больной приходит к неопровержимому для него выводу, что его преследует тайная полиция, социалисты или шайка мошенников, составивших тайное общество с корыстными целями, или какая-либо партия враждебных отечеству лиц, или, наконец, кружок ученых, избравших его для производства над ним экспериментов; в отдельных случаях все интриги приписываются тем или другим личным недоброжелателям, поставившим себе целью оклеветать больного или прямо погубить его и сжить со света. Врачи прибегают к помощи электричества, особо устроенных систем зеркал, телефона и беспроволочного телеграфа или гипнотизма и внушений на расстоянии, реже — неизведанных еще тайных сил, колдовства, спиритизма, духов. Больные нередко составляют самые странные теории, подробно излагают в своих записках способы влияния на них, снабжая их детальными рисунками и чертежами. Вначале они ограничиваются рядом оборонительных предосторожностей: запирают наглухо окна и двери, затыкают душники и замочные скважины, постоянно меняют квартиры, сами готовят себе пищу или питаются только яйцами, иногда одевают на себя особо устроенные панцири и каски, запасаются орудием для защиты и пр. Но мало-помалу они становятся более активными, требуют объяснения у лиц, подозреваемых ими в неприязненном отношении, подают заявления в полицию или обращаются за помощью к администрации. С этого времени больные становятся уже крайне опасными, так как, видя, что все их обращения остаются безуспешными, считают себя вынужденными обратиться к самозащите, причем иногда объектом для их нападения является совершенно стороннее по отношению к их бреду лицо, которое они выбирают исключительно с целью обратить общественное внимание или вызвать судебное расследование.   За периодом преследования, продолжающимся обыкновенно много лет, следует третий период — величия. Задаток величия кроется уже в самом факте преследования, так как обращать на себя такое упорное и постоянное внимание может только лицо, выдающееся по своим способностям или социальному положению; этому способствует также наклонность к ложным толкованиям и изменение в содержании галлюцинаций. Мало-помалу из преследуемых больные превращаются в князей, принцев крови, миллионеров, обладателей таинственной силой. Резко выраженные идеи величия обыкновенно выступают на первый план одновременно с возрастающим все более упадком умственной деятельности. Наряду с заметными уже в периоде преследования особенностями письма — аллегорическими знаками и рисунками, подчеркиваниями, крупно написанными словами, создается особый, иногда совершенно непонятный, лексикон, бред высказывается в однообразных стереотипных выражениях, с странными оборотами речи и теми или другими своеобразными жестами и движениями. Постепенно период величия переходит (хотя и не во всех случаях) в заключительный 4-й период — слабоумия, где бред «распадается», ограничиваясь лишь отрывочными одними и теми же выражениями и наклонностью укрощать себя самодельными знаками отличия; при этом все более выступает общая апатия и безучастие к окружающему.

В отличие от типического бреда преследования при так называемой резонирующей форме его («бреде интерпретации») галлюцинаций или совсем не бывает или они являются только эпизодически и не играют существенной роли, и бред развивается исключительно путем толкований (интерпретации) и своеобразных сопоставлений; вместе с тем не наступает и слабоумия до конца жизни. Только эту разновидность Крепелин относит к паранойе, типический же бред преследования он причисляет — несмотря на вполне определенное течение — к раннему слабоумию. Типическая паранойя развивается у лиц зрелого возраста (около 30—40 лет) и, по мнению Маньяна, исключительно у лиц, не имеющих наследственного предрасположения; на этом основании он противопоставляет «хронический бред» другим видам паранойи, развивающимся всегда на почве дегенерации («бред дегенератов») в связи с врожденными особенностями характера. Помимо упомянутой уже резонирующей паранойи, сюда относятся те разновидности, когда бред с самого начала носит по преимуществу экспансивный величавый характер с религиозным содержанием (религиозное помешательство), где больные объявляют себя Божьими посланниками, пророками, мессиями, Христовыми невестами, идут с проповедью, основывают секты и пр., с эротическим (эротическое помешательство), при котором предметом бреда является непреложное убеждение в любви, обыкновенно платонической, питаемой к больному или больной со стороны какого-либо лица, выдающегося по своему происхождению или социальному положению; благодаря этой уверенности больные начинают неотступно преследовать избранное ими лицо, пишут письма, добиваются свиданий и нередко устраивают скандалы (женщины эротоманки часто выдающимся священникам). В других случаях больные признают себя преобразователями мира, великими реформаторами (помешательство преобразований), или необыкновенно одаренными изобретателями (помешательство изобретений), причем, не обладая иногда самыми элементарными сведениями в данной области, они предаются специальным техническим изысканиям, или разрешают на основании каких-либо поверхностных сопоставлений мировые вопросы.

Уже при типической паранойе в известном периоде больной превращается из преследуемого в преследователя и с оружием в руках нападает на своих предполагаемых врагов. Эротоманы, а также параноики, признающие в каком-либо лице своего отца или считающие себя несправедливо лишенными своих законных прав, например, на принадлежащее им имущество, отнятый у них престол и т. д., всячески преследуют тех, кого они считают влюбленными в них или своими родными, всякими путями добиваются восстановления в своих правах и в огромном большинстве принадлежат к той группе хронически помешанных, которых французы называют «преследуемые преследователи» (persécutés - persécuteurs). Эту группу составляют исключительно наследственные дегенераты, с неуравновешенным характером, с резко повышенным самомнением, резонерством, кривой логикой и нередко значительной нравственной тупостью. Сюда относится и т. н. сутяжное помешательство, при котором больные («кверулянты»), считая себя невинными жертвами правосудия, превращаются в самых неутомимых преследователей, заводят бесконечные судебные процессы, переносят дело из одной инстанции в другую, добиваясь во что бы то ни стало решения в свою пользу, а когда это не удается, отказываются подчиняться судебному приговору, осыпают «продажных» судей оскорблениями и, иногда осуществляемыми на деле, угрозами личной расправы. Наконец, отличают еще прирожденное помешательство («оригинэрное»), где болезнь, близко подходящая к типу хронического бреда, развивается с самых юных лет и иногда с самого начала носит уже печать все возрастающего с годами упадка интеллектуальной деятельности.

Что касается до острой паранойи, то, помимо нередкого исхода в выздоровление, она отличается от хронического помешательства тем, что бредовые идеи развиваются не исподволь, а довольно быстро, не слагаются в стройную систему и обыкновенно сопровождаются ясно выраженным аффективным состоянием, то с характером угнетения, то, наоборот, повышенного самочувствия; соответственно с этим различают депрессивную и экспансивную форму острой паранойи; инггда она принимает периодическое течение, т. е. отдельные приступы болезни повторяются в одной и той же форме нередко через  совершенно правильные промежутки (периодическая паранойя). С. С. Корсаковым было выделено также под именем «paranoia heperphantasica» острое заболевание, где бред связан главным образом с продуктами фантазии и псевдогаллюцинациями; эту форму, притом как совершенно новую, стали в последнее время описывать и французские авторы. Благодаря сохранению логических операций и часто видимой правдоподобности бреда паранойя, особенно хроническая, много чаще других психических заболеваний передается другим лицам, особенно тесно соприкасающимся с больным, как бы заражает им и ведет к развитию помешательства вдвоем, втроем и т. д. (наведенное или индивидуальное помешательство).

В. Сербский.