Полевой Николай Алексеевич

Полевой, Николай Алексеевич, журналист, критик и беллетрист (1796-1846). Родился в г. Иркутске, где отец его, курский купец, вел торговлю с Китаем. Благодаря не совсем ординарному характеру своего отца, большого любителя чтения и в особенности политики, притом человека энергичного, Полевой рано пристрастился к чтению книги и, помимо всякого школьного образования, самостоятельным путем обогатил свой ум разносторонними знаниями. Когда в 1820 г. отец отправил и сына по торговым делам в Москву, талантливый и энергичный самоучки быстро сошелся с выдающимися литераторами того времени, принимал горячее участие в философских спорах и сам начал изучать философские системы того времени (Шеллинга, Кузена). В то время, благодаря, с одной стороны, влиянию французских романтиков (Гюго, Сю, Бальзак), с другой — появлению первых произведений Пушкина, разгоралась все больше и больше борьба между представителями юного романтизма и старыми защитниками омертвевшей ложноклассической рутины. Полевой, со всем пылом молодой и страстной натуры, явился энергичным защитником юной романтической школы, основав журнал «Московский Телеграф», сразу вызвавший к себе самое враждебное отношение со стороны старых, чиновных литераторов. Но молодые представители общества и литературы, наоборот, встретили новый журнал с восторгом, и через два года он вы ходил уже в 2000 экз., — успех но тому времени чрезвычайный, который объяснялся как новизной его направления, так и энциклопедичностью содержания, имевшей тогда большое значение для полуобразованных читателей. В критическом отделе своего журнала Полевой энергично проводит мысль, что, в сущности, до Пушкина не существовало русской литературы, как истинного поэтического творчества (кроме народной, устной словесности), что истинным поэтом можно считать разве одного Державина, который и стоял особняком, что все, что самозванно считалось русской поэзией, было мертвым, условным, искусственным и подражательным сочинительством досужих людей, никогда ничего не имевших общего с истинными поэтами. Такой его взгляд прямо вытекал из чех принципов, которые он считал основными для романтизма: по этой теории поэтическое вдохновение не только безусловно свободно, не только не терпит каких-либо связывающих его формул, но оно не зависит даже от личности самого поэта, который является лишь непроизвольным орудием его, даже мучеником собственного вдохновения, — и это потому, что всякое истинное произведение поэзии есть органическое выражение в художественной форме той или иной стороны «народного духа» в его сокровенной сущности. С этой точки зрения ни одно произведение ложноклассической поэзии не имело права на существование и внимание, и истинная русская литература начала существовать только с Пушкина, пацегиристом которого Полевой и явился. С этой точки зрения Полевой критически отнесся даже к «Истории государства российского» Карамзина, доказывая, что в ней истинная «народность» принесена в жертву идее «государственности», и сам сделал попытку написать именно «Историю русского народа», а не только «государства». Вообще Полевым было внесено в русскую литературу много смелых и светлых по тому времени идей, но, благодаря отчасти страстности своей натуры, отчасти неясности своих теоретических воззрений, Полевой не удержался до конца на высоте своего положения. После 10-летнего блестящего существования «Телеграф» был запрещен благодаря тем узким, «квасным» (как называл Полевой) патриотам, которых уже давно раздражала его смелая критика.

С падением «Телеграфа» пал и сам Полевой. В увлечении борьбой Полевой часто терял чувство меры, чутье, и доводил свои положения до крайних односторонностей: так, с точки зрения своего романтизма, он не мог уже оценить Гоголя и вообще появления натуральной школы. Рьяным противником Полевого явился в то время другой критик, Надеждин, доказывавший в своем журнале «Телескоп», что романтизм Полевого, в сущности, не дает ничего определенного, что понятие «народности» совершенно неясно, и что, в конце концов, он является таким же рабом условной формы, как и ложноклассицизм. Молодое поколение охладело к Полевому, оно уже ставило иные запросы критике; ответить на них суждено было Белинскому, который, хотя и сделался вскоре противником Полевого, но тем не менее был обязан ему очень многим в развитии своих взглядов.  В конце своей жизни Полевой, тщетно стараясь стать во главе нового литературного органа, угнетаемый бедностью, занялся литературой почти исключительно ради добывания средств существования. Он писал драматические пьесы, повести, участвовал в той самой прессе Греча и Булгарина, с которой прежде так энергично и успешно сражался. Из его сочинений, кроме критических статей, известны: «История русского народа», в 5 т., изд. 1838 г.; «История Петра Великого»; романы и повести: «Абадонна», «Клятва при гробе Господнем», «Мечты и жизнь»; драмы: «Уголино», «Параша-Сибирячка»; перевод «Гамлета» Шекспира и др.