Польша (Этнография и антропология поляков)

Этнография и антропология поляков. Вопрос об образовании польского народа и заселении им территории Польши рассмотрен выше. Среди современных поляков заметны многочисленные местные диалектические группы, отличающиеся друг от друга обычаем (особенно костюмом, танцами и т.д.). Эти группы обладают особыми названиями. Таковы: кашубы (впрочем, некоторые исследователи считают кашубский диалект самостоятельным языком, но сами кашубы причисляют себя к полякам), коциевяне и палуки между Балтийским морем и рекой Нотецью в пределах Пруссии; мазуры (среди которых выделяются второстепенные подразделения, как, например, курпики и ксенжаки), великополяне и куявяки, малополяне и, наконец, карпатские горцы. Констатирована некоторая, впрочем, не проверенная точным образом, зависимость между диалектами и преобладанием того или другого антропологического типа в народонаселении. В общем, поляки отличаются от смежных групп более низким ростом. Рекруты из Царства Польского в среднем в России доставляют солдат более низкого роста, нежели Литва и юго-западные губернии; то же самое относится и к росту галицийских рекрут по отношению к рекрутам других провинций Австрии. Статистические материалы, относящиеся к росту рекрут в Пруссии, составляют государственную тайну; однако то обстоятельство, что в польских провинциях Пруссии получается самый большой процент рекрут, негодных к военной службе вследствие низкого роста, свидетельствует о том, что и там повторяется то же самое явление. В общем, средний рост мужчин колеблется около 1 645 мм. Этот сравнительно низкий рост — один из расовых признаков не только поляков, но и смежных частей Венгрии и Саксонии и отчасти белорусов — заставил И. Деникера выделить население этих областей в особую, привислинскую, расу. Но в действительности этот низкий рост происходит не от существования какой-то особой расы, а от сильной примеси двух совершенно различных низкорослых типов: темного брахикефала и темного долихокефала, редко, впрочем, появляющихся в чистом виде, но выступающих в скрещении с другими типами более высокого роста. Следует заметить, что в местностях, отличающихся самым низким ростом своих жителей, в то же время грудная клетка у населения хорошо развита, то есть низкий рост вовсе не продукт какого-то физического оскудения, но именно расовый признак. Впрочем, рост не одинаков в различных местностях: на севере, вдоль Вислы до устья реки Нарева, замечается повышение роста, вызванное присутствием северного долихокефалического блондина, на юго-западе и юго-востоке заметно влияние рослого динарийского брахикефала. Таким образом, рост изменяется по областям: в Царстве Польском он понижается больше всего в южной, Келецкой, и в некоторых уездах северных губерний (Ломжинской и Плоцкой), посередине же тянется пояс более высокорослого населения. И так точно, сообразно местностям, изменяются и остальные физические признаки. Относительно цвета глаз и волос существует громадный материал (несколько сот тысяч наблюдений), собранный школьными антропологическими анкетами в Галиции и в польских провинциях Пруссии. В общем, процент блондинов повышается по направлению к северу: когда в Вадовицком округе (крайний запад Галиции) насчитывают 19,5% чистых блондинов и 19,7% чистых брюнетов среди детей, посещающих школу, то среди прусских мазуров находится уже 38,2% блондинов и только 9,4% брюнетов. Любопытно, что физические типы сильнее этнических различий: от Рейна до русской границы и вероятно до Вислы тянутся, по параллелям географической широты, так сказать антропологические полосы, и в каждой из них процент блондинов и брюнетов в детском возрасте колеблется, несмотря на этнические различия, в очень узких границах на всем этом пространстве. Однако, картина с возрастом изменяется: дети, становясь старше, сильнее темнеют в польских провинциях, и взрослые поляки выделяются резче из населения соответственной антропологической полосы. Но повышение числа блондинов по направлению к северу подвержено многочисленным отклонениям, сообразно с размещением местных диалектических групп. И размещение других физических признаков следует отчасти тому же закону: число брахикефалов уменьшается, и головной указатель (отношение наибольшего поперечного к наибольшему продольному диаметру черепа) понижается к северу: головной указатель у галицийских поляков в среднем 83,8, у мазуров в Царстве Польском 81. Вообще, замечаются сильные различия: кашубы у Балтийского моря и горцы из западных окраин Карпатских гор находятся, так сказать, на противоположных полюсах по своим физическим признакам. На севере преобладают блондины, и долихокефализм сказывается сильнее, на юге брахикефалический брюнет составляет очень значительный процент среди населения.

Численность поляков не поддается точному определению, благодаря политическим условиям, в которых они находятся, и проистекающей отсюда разбросанности. Официальная статистика широко пользуется различными своеобразными приемами, чтобы затушевать их существование (в Пруссии она ухитрилась образовать особую национальность, мазурскую; венгерцы совершенно не признают существования поляков в пределах Венгрии). Поэтому произведенные польскими исследователями исчисления сильно разнятся между собой. Исчисление, основанное на официальных материалах, относящихся к началу XX века, определяет число поляков в Европе в 18 290 000, в Америке приблизительно в 2 000 000. Исходя из этих цифр и принимая во внимание естественный рост населения в последующие годы, можно допустить, что общая численность поляков в настоящее время (1915) составляет приблизительно 23-24 миллиона. Однако, значительная часть поляков, около 25%, живет вне пределов этнографической Польши, то есть территории, где они составляют сплошное население и где деревенское население состоит из поляков. Эту этнографическую территорию составляет Царство Польское, за исключением большинства уездов Сувалкской губернии и уездов, расположенных вдоль Буга, из которых составлена Холмская губерния; к этнографической территории принадлежат также западные уезды Гродненской губернии (белостокский, бельский и отчасти сокольский); Западная Галиция, за исключением восточного угла между рекой Саном и Карпатскими горами (рутены); Спижский, Оравский, Липновский и Трончинский округи Венгрии, австрийская Силезия с Цешинским княжеством; Опольская регенция в прусской Силезии; Познанское Великое княжество и округи Западной Пруссии вдоль Вислы до Балтийского моря, южная часть провинции Восточной Пруссии с областью Мазурских озер. На этом пространстве живет минимум 16 000 000, а быть может, около 18 000 000 поляков. Но они живут и вне этой территории, составляя на востоке от своей родины помещичий слой и играя значительную роль среди городского населения в пределах бывшего независимого польского государства; на западе от своей этнографической территории они являются преимущественно рабочими. Они распределены следующим образом: а) в пределах прусского государства в Опольской регенции 1 118 526 поляков (59% населения) в 1900 году и 1 258 679 (57%) в 1910 году (кроме того, в регенции Бреславльской насчитывали 54 587 в 1900 г.); в Познани 1 167 000 (60,1%) в 1900 году и 1 290 686 (61,4) в 1910 году; в Западной Пруссии 555 000 (35,4%) в 1900 году и 602 000 (35,3%) в 1910 году; в двух прежде польских уездах Померании 6 415 в 1900 году; в Восточной Пруссии 311 000 (15,5%) в 1900 году. В общем, приведенные процентные отношения не обрисовывают в достаточной степени положения: в каждой из вышеназванных областей существуют сильно онемеченные уезды, но есть и такие, где польское население, за исключением городов, осталось почти незатронутым. В общем, в пределах прусского государства проживает около 3¹/₂ миллионов поляков сплошной территорией, принимая в счет рост населения со времени последней переписи и неточности официальной статистики. Кроме того, вне польской этнографической территории находится большой польский оазис в Вестфалии, 110 000 поляков, в районе угольных копей (в уездах Гелзенкирхен и Реклингаузен они составляли в 1900 г. около 16% населения), большие колонии существуют тоже в Берлине, Бранденбургии и других местностях. Официальная статистика 1905 года насчитывает в пределах всей Германской империи 3 714 000 поляков, польские исследователи оценивают это количество в 1914 году в 4 и даже 4¹/₂ миллиона; б) в пределах Австрии в 1900 году насчитывали 3 630 000 поляков и 623 000 евреев, говорящих на польском языке. Из отдельных провинций в австрийской Силезии было по официальным данным в 1910 году 235 000 поляков, в некоторых округах они составляют 70-90% населения. Число поляков в Венгрии невозможно точно определить, некоторые из исследователей говорят о нескольких десятках тысяч, другие даже о 200 000 человек. В Галиции общее число лиц, употребляющих польский язык в разговорной речи, достигало в 1910 году 4 675 000, в том числе было евреев 871 000. Из галицийских поляков проживает в Западной Галиции около 72% всего их числа; коренное польское население составляет в большинстве уездов 80-90% и даже 98% населения. Исключение составляют судебные округи: Горлице (53,8%), Грибов (66,5%), Жмигрод (59,9%), Дукле (58,9%), Санок (45,2%), Буковиско (23,2%), Тиманов (46%) и Мушина (18,0%), где живут рутенские горцы, а также, по той же причине, расположенные вдоль Сана некоторые округи Ярославльского (Радымно 33,6%, Сенява 36,2%) и Перемышльского (Перемышль 35%, Нижанковицы 19,4%) уездов. На Восточную Галицию приходится около 28% галицийских поляков: в Львове поляки составляют более 50%; в) в пределах Российской империи поляки живут сплошной массой в Царстве Польском, за исключением Сувалкской и Холмской губерний. Перепись 1897 года определила численность лиц, говорящих на польском языке, в Царстве Польском в 6 755 000 человек, то есть в 71,8% всего населения; в 1911 году, принимая тот же процент, число поляков определяется в 8 850 000. Они довольно многочисленны в пределах литовских и юго-западных губерний между Днепром и границей Царства Польского: официальная статистика 1897 года указывает 885 000 человек, цифра, несомненно, ниже действительной. В остальной империи было 280 000 поляков в 1897 году. Поляки в последнее время сильно эмигрируют; незначительная часть эмиграции направляется в Сибирь (Барабинская степь). Особенно сильна эмиграция в Америку (началась также эмиграция в Новую Зеландию и Австралию).

Л. Крживицкий.

Польский язык принадлежит к числу западнославянских языков, следовательно, он находится в ближайшем родстве с кашубским, чешским и лужицким. Близость польского языка к кашубскому настолько велика, что вопрос о том, следует ли кашубский язык считать одним из наречий польского или самостоятельным языком, доныне не представляется окончательно решенным (см. в ст. кашубы ссылку на статью Бодуэна де Куртенэ, который признает самостоятельность кашубского языка). В некоторых фонетических отношениях польский язык занимает как бы центральное место среди славянских. Звуковыми особенностями его служат следующие: 1) наличность в литературном говоре двух носовых гласных, передаваемых в современном правописании через ę (произносится, как ен) и через ą (произносится, как он), причем в старом польском языке и в современных диалектах (в Силезии) существовал и существует еще носовой звук ą (ан); происхождение современных носовых звуков польского языка из основного старопольского носового звука и соответствие польских носовых звуков под влиянием типа и места ударения известным чистым звукам других славянских языков представляют предмет многочисленных исследований новейшей славянской филологии; 2) переход праславянского в польском языке в иа (я) в слогах перед твердым согласным (las = ляс, рianа = пяна) и в ие или е в последнем открытом слоге или в закрытом слоге перед мягким согласным, губным или гортанным (wieko = веко, leniwy = ленивы); 3) смягчение r, t, d, s перед мягкими гласными в rz (читается, как ж или ш в зависимости от предшествующего согласного, то есть rzeka = жека, река, но trzeba = тшеба, треба, нужно) и ć, dź, ś сложные, трудно произносимые для иностранца звуки, между ць, чь, или дь и дзь и сь и шь; происхождение такого смягчения, не имеющего корней в праславянском языке, но возникшего уже на польской почве, относится, вероятно, к XIII веку и завершилось в XIV веке; 4) смягчение t, d перед праславянским j в с, dz (nос = ноц, ночь, wiedza = ведза, наука); это явление произошло в древнейшую пору образования польского языка; 5) сочетания гласного с плавным согласным перед другим согласным дают также уже в древнейшем польском языке перестановку гласного: именно, из праславянских голвá, кóрва возникают польские głowa (глова), krowa (корова) и соответственно с этим, но в более сложной форме, происходит перестановка гласного глухого, возникшего из праславянского ъ или ь (pełny = пелны, полный, karmić = кармиць, кормить, dług = длуг, долг и т.д.); 6) передача праславянских глухих ъ и ь через звук е твердый или мягкий (sen = сен, сон из сънъ, dhień — дьзень, день из дьнь); 7) сохранение двух праславянских л, твердого (ł) и мягкого (l), а также мягкости н (ń) и других согласных в известных случаях, соответствующих и русским, причем смягчение губных происходит без л (lubię = люб’ен, люблю и т.п.); 8) развитие (особенно, в диалектах) из долгих праславянских или древнепольских гласных звуков гласных «наклоненных» (nachylonych): из о — ó (читать у), из а — о (в диалектах) из е — и (в диалектах); развитие этих звуков имеет сложный и различный по местам характер; в общем, можно сказать, что литературный язык сохранил только переход о — ó (обычно в закрытых слогах). О произношении других звуков надо заметить следующее: cz произносится, как русское ч, sz — ш, ż — жь, h — русскому г в Бог, у — ы, ja — я, jo — ё. В области морфологии польский язык сохранил праславянскую систему спряжения и склонения в значительно измененном виде: как и в других славянских языках, здесь произошло смешение основ на -о и -ъ (syn и wilk — волк), на -о и -а (окончание ami в творительном падеже множественного числа synami и rybami, окончание -от в дательном падеже множественного числа mężom и rybom и т.д.) и других основ; в склонении имен прилагательных вымерли именные основы (dobr) и сохранились только местоименные (dobry из добр -и). В спряжении современного польского языка уже неизвестны имперфектные и аористные формы прошедшего времени, засвидетельствованные еще древнейшими памятниками польской письменности; их место заняли сложные формы, образованные из причастия на -лъ и вспомогательного глагола есмь, причем произошло слияние этих частей формы (widziałem из виделъ есмь, widziałeś из виделъ ecu, но просто widział вместо виделъ есть, и т.д.).

Литературный польский язык, образовавшийся в ХVIІІ веке, представлял еще значительное число архаизмов в морфологии, ныне исчезнувших, и отличался отсутствием выработанной системы в склонении (различные окончания творительного или предложного множественного числа в одних и тех же основах и т.д.) и спряжении. Памятники старопольского языка начинаются с XIV века, но и до того времени различные юридические документы и исторические труды сохранили много польских слов, особенно имен, которые позволяют начинать историю польского языка с XII века.

А. Погодин.