Прагматизм

Прагматизм (от  πραγμα, дело, действие, деятельность), современная философская теория, согласно которой критерием истинности того или другого положения является его «действенность», его приложимость на практике (синонимы термина «прагматизм»: «личный идеализм», «гуманизм», «инструментализм»). Прагматизм следует отличать от более общего, проявлявшегося во все эпохи стремления придавать особенно важное значение активной стороне человека, его потребностям и идеалам, как основам и целям его познавательной деятельности («активизм», «активный эволюционизм», «активный идеализм», «этический энергизм» и т.п.).

В большей или меньшей степени «активистами» были: стоики с их подчинением всяких теоретических интересов целям нравственно-практической жизни; Фр. Бэкон с его девизом «знание есть сила»; некоторые из мыслителей эпохи Просвещения (Руссо); Гёте («недостаточно знать: надо еще действовать); Кант с его приматом практического разума; И. Г. Фихте и зависящие от него направления, в частности особенно Р. Эйкен; О. Конт («savoir pour рrévоir»); К. Маркс; Фр. Ницше («воля к мощи»); А. Фулье («идеи — силы»), Э. Бутру, А. Бергсон и др. Прагматизм явился как реакция против рационализма и интеллектуализма, против теорий абсолютного познания, а также «формальной» и «чистой» логики (см.). Знание, с точки зрения прагматизма, — относительно, феноменистично («агностицизм» в отношении познания сущностей) и психологистично; оно ориентировано биологически, волюнтаристично и имманентно-телеологично. 1) В психологическом отношении прагматизм настаивает на том, что все наше знание пропитано нашей активностью, что интересы, внимание, отбор, цели, желания, эмоции, чувства удовлетворенности и неудовлетворенности и т.д. окрашивают и направляют все наши познавательные процессы. Каждая мысль имеет личный и целевой характер: «чистая» мысль есть фикция, а потому невозможна и «чистая логика». Истина всегда есть объект «уверенности», а уверенность есть, в конце концов, правило для действия. Вся работа нашего ума имеет целью правильное реагирование на возбуждения, приходящие из окружающей среды; и эта работа ценна, только поскольку она достигает этой цели. Такого рода психологизм, по мнению сторонников прагматизма, неизбежен. 2) В области логики прагматизм развивает «практико-динамическое», или «инструментальное» понятие истины (а, следовательно, и содержания реальности, так как «реально» существует то, о чем мы высказываем «истинные» утверждения). Истина не может «отражать», или повторять трансцендентную ей реальность, а потому критерием истины может быть лишь ее приложимость на практике. Реальное различие между любыми двумя теориями по каждому вопросу состоит в различии их приложений к жизни; поэтому, если их приложения не различны, то и теории тождественны; если теории совсем неприложимы, они бессодержательны; если их приложение не достигает цели, они ложны. Джон Дьюи (Dewey) и его школа особое внимание посвятили именно логическому аспекту прагматизма, анализируя значение «истины» в процессе систематизации опыта, в переходе от одних данных опыта к другим. 3) С точки зрения отношения между теорией и практикой прагматизм подчеркивает то, что истина есть «ценность» — один из видов ценностей, наряду с ценностями прекрасного и нравственно-хорошего; вместе с истиной становятся ценностями и «реальность», «факт» и т.п. В силу этого исчезает дуализм между суждениями о фактах и суждениями ценности, между теорией и практикой. С другой стороны, прагматизм, признавая действенный характер мысли и реальность «выбора», допускает и некоторую индетерминированность в ходе событий. 4) Прагматизм связан с возрождением религиозного мироощущения и миропонимания, так как он объясняет и до известной степени оправдывает «умопостроение веры», или «волю к вере»: раз совокупность признаваемых человеком истин является выражением всей его личности, то и его вера определяется не одним «чистым разумом», но также и его эмоционально-волевой природой. Религия человека есть, в конце концов, известное биологическое приспособление, коренящееся в интересах человека и в его предпочтениях между известными альтернативами. Правда, «воля к вере» еще не есть доказательство истинности того, во что хотят верить: она лишь признает необходимость выбора и заставляет человека искать подтверждения (или опровержения). По мнению прагматистов, совершенно таково же и отношение науки к ее аксиомам: сначала аксиомы всегда бывают постулатами и принимаются ранее доказательства, тем самым «формируя» подтверждающее их доказательство. 5) С точки зрения истории истин, или исторического развития знания, защищаемое прагматизмом «делание истины» есть процесс прогрессивного удовлетворения запросов человечества и все большего регулирования опыта. Истина каждой эпохи соотносительна со всем строем ее познаний; это делает истину подвижной, доступной исправлению, постоянно вновь творимой. Если новая истина служит целям познания лучше прежней, то она распространяется и на прежнее время (когда признавалось истинным нечто иное): говорится, что так «было и раньше, всегда». Старая, замененная новой, истина признается «ложной». Основная мысль прагматизма дана профессором гарвардского университета Ч. С. Пирсом (Сh. S. Peirce, «How to make our ideas clear» в журнале «Popular Science Monthly», 1878); им же создан и термин, пущенный в ход У. Джемсом (см. XVIII, 308/10). С разных сторон, в живой, полемической форме прагматизм развит английским философом Ф. К. С. Шиллером («Axioms as Postulates» — в сборнике «Personal Idealism», 1902; «Humanism», 1903; «Studies in Humanism», 1907; «Plato or Protagoras», 1908; «Formal Logic», 1912). См. также: John Dewey, «Studies in logical theory», 1903; Нébert, «Le pragmatisme» (1908, есть русский перевод); П. Мокиевский, «Прагматизм в философии» («Русское Богатство», V-VI, 1910); Берман, «Прагматизм», и др. Прагматизм развился первоначально в англо-саксонском мире; однако он нашел себе частью последователей, частью независимые родственные течения и в других странах: во Франции — А. Пуанкаре, Бергсон (см.), Леруа, Блондель, Дюгем и др., в Германии — Мах (см.), Оствальд, Зиммель, Иерузалем, Гольдшейд и др., в Италии — Папини, Вайлати. Сведения об аналогичных прагматизму тенденциях прежней философии собраны у Шиллера («Plato or Protagoras») и Пирса («Diсt. of Philosophy», II, 322). Главные возражения, вызываемые прагматизмом, таковы: 1) практически приложимым, а потому и доступным оценке с точки зрения «действенности», может быть только реальное, предметное знание; но знание рационально-математическое принципиально независимо от проверки при помощи практического приложения, а потому и не может вместиться в рамки теории знания прагматизма: прагматизм игнорирует математическое знание. Действительно, как можно «проверить» приложением к практике, положим, «мнимые числа» (√-1 и т.п.), или «трансфинитные числа» (Ω+ 1 и т. д.), или кватернионы и т. п.?

2) И в пределах предметного знания критерий истины прагматизм не может быть всеобщим: если все познается относительно, с одной стороны, к потребностям, чувствам и действиям человека, а с другой — к вызывающим в субъектах все эти состояния условиям среды, то сами эти потребности, чувства и действия, а также условия среды должны познаваться не относительно (ибо к чему бы они могли быть относительными?), а как-нибудь иначе. 3) Поскольку прагматизм говорит о проверке тех или иных положений при помощи согласования их с другими теоретическими положениями, то есть опираясь на теоретическую действенность данных положений, он, в сущности, сходит со своей основной точки зрения чистой практики, так как «деятельность познавания, или мышления» ничем не отличается от простого «познавания», или «мышления», подлежащего в своих результатах уже теоретическим масштабам. 4) Вряд ли основательны такие положения прагматизма, как то, что, если приложения теорий тождественны, то и сами теории не различаются одна от другой: возможны и существуют пары теорий по одному и тому же вопросу, в совершенно одинаковой степени оправдывающиеся на практике частично или с одинаковой степенью приблизительности (поскольку такие теории доступны проверке практикой), но весьма существенно различающиеся в неприложимых сейчас (по какой бы то ни было причине) или недоступных практической проверке частях; следовательно, возможна множественность теорий, удовлетворяющих критерию прагматизма, и выбор между ними должен происходить на основании иных критериев. Или тезис, что если теории совсем неприложимы, то они бессодержательны: с этой точки зрения «бессодержательным» пришлось бы признать очень многое в той же высшей математике. 5) Прагматизм есть в основе своей «агностицизм», между тем его релятивный критерий истины не позволяет ему происследовать и эту проблему: об абсолютной непознаваемости действительности, как таковой. 6) Наконец, критерий проверки теорий их приложимостью, или действенностью, неприложим еще и потому, что во многих случаях проверка теорий их «действенностью» может быть в настоящее время невыполнимой по тем или иным причинам, не зависящим от «бесплодности» данной теории: ее плодотворность может обнаружиться позже. Поэтому единственным исходом может быть изучение истины, как таковой, безотносительно к ее проверке практическим применением.

В. Ивановский.

Прагматизм, по словам его сторонников, характеризуется прежде всего любовью к конкретности и тесно связанной с нею действенностью миропонимания. Конкретность истины в том смысле, как ее понимают прагматисты, есть не что иное, как обусловленность ее данным, совершенно определенным и в некоторых случаях даже неповторимым стечением обстоятельств. Эти обстоятельства решают характер нашего суждения гораздо в большей степени, чем процесс логической дедукции, т. е. извлечения истины, относящейся к данному случаю, из истины более высокого или, точнее, более общего порядка. Отсюда вытекает и относительный, преходящий характер конкретных истин. Бытие их эфемерно, значимость ограничена пространством и временем. Истина умирает, как только распалось стечение обстоятельств, ее обусловливавшее. По словам Джемса, «Истина» с прописным И, Истина в единственном числе требует, разумеется, своего абсолютного признания, но конкретные истины во множественном числе могут быть признаваемы лишь тогда, когда их признание удобно. Истину всегда должно предпочесть лжи, если обе они имеют отношение к известному положению; если же это не так, то истина так же мало обязательна для нас, как и ложь. Действенность прагматизма сказывается в постоянном его стремлении превратить всякую мысль в стимул для определенного действия. Слово «действительность» имеет в устах прагматиста буквальный смысл. Оно означает тот познавательный комплекс фактов или явлений, с помощью которого мы наилучшим образом можем действовать, т. е. осуществлять свои цели. Не действительно и не истинно то, что этому требованию не отвечает. Протагоровская формула «человек есть мера всех вещей» для прагматизма является чрезмерно общей и должна была бы читаться так: данный человек в данных условиях есть мера данных вещей. Все это в корне отрицается философией марксизма. Диалектический материализм исходит из понятия объективно существующей действительности и объективно данной истины. Роль человеческого интереса в познании ограничивается выбором познавательных объектов и пределами их изучения. Значение человеческой практики мыслится при этом как значение проверочного метода. Следующей чертой различия между диалектическим материализмом и прагматизмом является присущий последнему плюрализм. Единичность и неповторимость каждой вещи приводят прагматиста к убеждению, что и вселенная является не каким-то единством, а просто совокупностью предметов, не системой, в которой каждый из них занимает определенное положение, а скорее кладовой, в которой они сложены без всякого порядка или в поэтическом беспорядке. Здесь прагматизм смыкается с распространенным в англосаксонских странах персонализмом (Уорд, Рэшдэл, Стэрт, Ройс, Вариско). В противоположность этому, диалектический материализм есть система философского монизма, для которой закономерность представляется необходимой формой связи всех вещей. Своеобразие отдельных явлений, их комплексов и циклов с точки зрения диалектического материализма вполне сочетаемо с единством начала, лежащего в их основе, и системой закономерности, последовательно возвышающейся к единству. Своеобразная трактовка истины и плюралистические симпатии прагматизма интимно уживаются с религией. Действительно, если религия имеет практическую ценность — другой вопрос для кого и в каком отношении, — то тем самым она приобретает право считаться истинной. С другой стороны, освобождение мира от жестоких пут закономерности освобождает место для бога и притом не для бога Спинозы или даже деистов, а для личного бога, доступного мольбам и приношениям и дарующего свою благодать тем, кто может его умилостивить. Само собой разумеется, что и этот личный бог не слишком требователен в своих притязаниях на единство и что он либо охотно допускает рядом с собой существование других личных богов, либо представляется во многих аспектах. «Многообразие религиозного опыта» не только не уменьшало ценности религии в глазах Джемса, но даже возвышало ее. Другой видный сторонник прагматизма, Шиллер, в 1908 г. писал конгрессу церквей Великобритании, что если все представленные на нем религии оказываются действенными, то все они истинны. Из этого же источника идут симпатии к прагматизму некоторых католических писателей, так называемых модернистов, в их числе Леруа и Луази, симпатии, осужденные, впрочем, Ватиканом. Религиозный плюрализм сопрягается с плюрализмом философским: различия философских систем Джемс рассматривает как различия темпераментов их творцов. Все это вместе свидетельствует о полной противоположности между прагматизмом и диалектическим материализмом. Ленин причисляет прагматизм к реакционным течениям буржуазной философии и указывает на его близость к махизму. То обстоятельство, что прагматизм получил наибольшее распространение в англо-саксонских странах, особенно в Америке, отнюдь не является случайным и позволяет рассматривать его как философское отражение американского делового практицизма, для которого реальным является то, что выгодно, и который, — например, в биржевой игре, — гораздо меньше интересуется реальной ценностью предприятий, коих облигации имеют хождение на биржах, чем ценностью бумаг, определяемой ходом игры, интересом повышателей и понижателей и т. п. Русская литература о прагматизме: Берман, «Сущность прагматизма», 1911; Деборин, «Введение в философию диалектического материализма», 1930, гл. XII; Тальгѳймер, «Введение в диалектический материализм», 1928, гл. XVI.

И. Ильинский.