Представительство, в гражданском праве

Представительство, в гражданском праве, совершение одним субъектом (представителем) юридической сделки с установлением проистекающих из нее правовых последствий непосредственно в лице другого субъекта (представляемого). Цивилисты отличают представительство от простого фактического содействия при заключении сделки (пособничество). При представительстве интеллектуальным творцом сделки является представитель, между тем причастность пособника к сделке скорее механического характера: в процесс возникновения сделки он не вносит своей правотворческой воли (например, посыльный, латинский nuntius, роль которого цивилисты характеризуют словами «говорящее письмо»). С другой стороны, представитель, в собственном смысле этого слова, отличается от комиссионера (см. комиссионные сделки). Представительство принадлежит к числу институтов позднейшего (не-римского) права. Римское право, служащее для цивилистики неисчерпаемым источником типов частноправовых отношений и сделок, принципиально не допускало представительства. Даже в юстинианову эпоху (VІ век по Рождеству Христову) римская юриспруденция придерживалась правила — не допускать представительство через постороннее лицо. Институт рабства и своеобразный уклад семейной жизни, до самого последнего момента существования Рима не порвавший с традиционным представлением о патриархальной семье (familiа), делали излишним участие посторонних людей в деловой жизни римского гражданина. Pater familias (домовладыка) располагал огромным числом подвластных (дети, внуки, кабальные, рабы). Имущество, приобретаемое его подвластными, непосредственно обращалось в его пользу по принципу подчиненности приобретателя власти домовладvки, и, таким образом, потребность в институте представительства в приобретательных сделках не ощущалась. Для сделок же обязывающих римское право выработало оригинальный институт дополнительных исков (actiones adiectiсiае qualitatis), то есть наряду (но не вместо, как при представительстве) с подвластным, заключившим юридическую сделку, отвечает, при наличности определенных условий и в рамках, созданных потребностями римского гражданского оборота, сам домовладыка. В тех же немногочисленных случаях, когда жизнь выдвигала необходимость воспользоваться услугами посторонних свободных людей (alienae personae) для заключения ими юридической сделки от имени другого, римское право обращалось, правда, к идее представительства и реагировало созданием соответствующих юридических норм. Однако нормы эти были сингулярного характера и не имели принципиального значения. Отмена рабства и распадение патриархальной семьи обусловили полную неприемлемость для современной жизни описанных выше суррогатов представительства, а потому они не были реципированы европейскими гражданскими кодексами. Между тем изменившаяся система хозяйства и все усиливавшийся темп развития экономической жизни властно потребовали от законодателя признания возможности устанавливать юридические отношения через представителя. В настоящее время представительство допускается во всех юридических сделках, за малым исключением. Так, согласно русским гражданским законам, не допускается представительство при составлении духовного завещания (Х т. 1 ч. Свода Законов ст. 1036¹ и 1046) и при узаконении детей (Устав гражданского судопроизводства ст. 1460¹). С точки зрения юридической конструкции институт представительства принадлежит к числу спорных вопросов гражданского права. По мнению Савиньи и Гельмана, при представительстве сделку заключает сам представляемый. Согласно другой теории (Kooperationstheorie: Дернбург, Миттейс), представитель и представляемый совместно создают юридическую сделку при помощи согласованных и известным образом распределенных между ними действий. Господствующим же в настоящее время воззрением является теория представления (Repräsentationstheorie: Виндшейд, Лабанд, Иеринг и Шлоссман): контрагентом сделки является представитель, но так как он замещает другого, то результаты сделки должны быть отнесены к лицу этого другого, то есть представляемого. В связи с распределением ролей между представителем и представляемым и степенью участия их в данной юридической сделке, решается вопрос о действительности или ничтожности сделки в тех случаях, когда один из них или оба они действовали под влиянием заблуждения, ошибки, принуждения и т.д., или когда один из них недееспособен. По общему правилу, в сделках, заключенных без представительства, перечисленные обстоятельства создают так называемые пороки юридической сделки; они дают заинтересованным лицам основание настаивать на признании сделки для них необязательной (оспоримые сделки). Требования здравого смысла и юридической логики побудили современные передовые законодательства (см., например, германское гражданское уложение §§ 166 и сл.) признать, что вопрос о таких пороках юридической сделки, заключенной при участий представителя, должно решать применительно к обоим — представителю и представляемому — и притом сообразно со степенью и характером участия каждого из них в процессе создания спорного правоотношения. Такую же позицию старается занять в институте представительства и Проект обязательственного права, внесенный на рассмотрение Государственной Думы 14 октября 1913 года. Но, к сожалению, как показывает ближайший анализ ст. 579-583 Проекта, нормы эти недостаточно продуманы и до того неудачно редактированы, что в будущем, когда Проект получит силу закона, они могут породить ряд недоумений и практических неудобств.

Специальным видом представительства является судебное представительство. Крайне сложный механизм современного судопроизводства и беспощадный подчас формализм, в силу необходимости господствующий в процессуальных нормах (например, законы о пропуске сроков, о подсудности исков и т. п.), с особенной остротой выдвигают вопрос о представительстве, то есть о допущении опытных и сведущих посредников между тяжущимся и судом. Задача судебного представителя далеко не исчерпывается тем, что он олицетворяет собой тяжущегося. Защищая интересы своего доверителя, он направляет весь процесс по определенному руслу, и в этом отношении его участие можно считать одним из активных элементов процесса, способствующих отправлению правосудия. Этим и объясняется общественное значение правильно организованного института судебного представительства — адвокатуры. См. Неllmаnn, «Stellvertretung» (1882); Mitteis, «Stellvertretung» (1885); Казанцев, «Свободное представительство в римском гражданском праве» (1884); Нерсесов, «Понятие добровольного представительства в гражданском праве» (1878); Гордон, «Представительство в гражданском праве» (1879); А. Винавер, «Институт представительства в Проекте обязательственного права» («Вестник права», 1915, №25); Schlossmann, «Die Lehre von Stellvertrotung» (1900-1902).

А. Винавер.