Прибыль на капитал

Прибыль на капитал, наравне с поземельной рентой, представляет собой нетрудовой доход, проистекающий от владения хозяйственными благами. В чистой форме нетрудовой характер этого дохода выявляется в проценте (интересе, росте) на ссужаемый капитал; дело несколько затемняется в т. н. предпринимательской прибыли,  дocтaющeйcя на долю организатора или руководителя предприятия, орудующего как собственными, так и чужими капиталами. В этом случае возникает искушение свести проблему прибыли к трудовому основанию (М. Блок, П. Леруа-Болье), что, безусловно, неверно, так как размер предпринимательского вознаграждения стоит вне всякой связи с трудовыми затратами. Поскольку в предпринимательской прибыли имеются элементы заработной платы, они могут быть, конечно, отнесены к трудовому доходу, но на основной характер прибыли влияния не оказывают.

Если происхождение трудового дохода очевидно и не составляет поэтому в науке вопроса, относительно прибыли и ренты приходится сказать прямо противоположное. Следует даже отметить, что в истории экономической мысли особенно много усилий было потрачено, чтобы доказать естественность нетрудовых доходов, их логический, а не исторический характер, и в настоящее время очень много видных теоретиков преследуют те же цели. Причина такого явления понятна; в противовес демократическим притязаниям надо было, во что бы то ни стало, доказать законность получения прибыли; отсюда та удивительная научная «наивность», какая замечается в ранних теориях прибыли и которая была отмечена одним из наиболее сильных теоретиков в данной области — Е. Бем-Баверком. Другим вопросом, входящим в состав проблемы прибыли, является размер ее и движение. Можно сказать, что экономическая наука в объяснении прибыли и законов распределения вообще более, чем когда-либо, далека от единства; т. н. «кризис теоретической экономии» особенно резко проявляется на указанных темах. Позиция тех или других ученых относительно вопроса о прибыли определяется их взглядом на законы распределения; поэтому ранее систематического изложения теории прибыли надлежит обрисовать главнейшие течения в учении о распределении. С наиболее общей точки зрения имеются взгляды двух категорий: одни связывают проблему распределения с вопросами о ценности и цене, видя в получении доходов проявление законов менового процесса; другие полагают, что область распределения обладает собственной закономерностью, отличной от явлений ценности. К первой категории надо отнести старое направление в духе классической школы, которая, в большей или меньшей мере, влияет на все другие построения, независимо от разницы в выводах; сюда же надо включить и чрезвычайно влиятельное течение психологической школы (австрийской и англо-американской). Вторая категория воззрений, имевшая зачатки и аналогию в прошлом, принадлежит все-таки новейшему времени, причем успела уже значительно дифференцироваться; это т. н. «социальная теория распределения», которую особенно настойчиво выдвигает М. И. Тугай-Барановский. Некоторые из экономистов данного течения (П. В. Струве) вообще сомневаются в возможности построения абстрактных законов распределения, полагая, что надо ограничиться простым описанием социально-экономических фактов; это направление может быть названо идиографическим. Р. Штольцман развивает социально-органическую теорию распределения, которая пытается в различных видах доходов вскрыть законы социальной целесообразности: каков должен быть размер доходов каждого общественного класса, чтобы обеспечить выполнение принадлежащих ему социальных функций. Что касается собственно «социальной теории распределения» М. И. Туган-Барановского, то по содержанию она весьма близка к воззрениям школы Маркса, методологически сильно от нее отличаясь. Автор этой теории настаивает, что явления распределения совершенно отличны от менового процесса: в первых мы имеем дело с классовыми взаимоотношениями, которые определяются степенью силы социальных групп; во втором люди сталкиваются между собой вне классовой структуры, индивидуально оценивая вещи, почему в основе теории ценности и должен лежать психологический анализ. Имеются еще попытки трактовать проблему распределения, как «долевую теорию», т. е. задача выражается в изучении законов, как делится общественный доход между различными классами на доли, и какие тенденции в этой области замечаются в историческом процессе хозяйственной эволюции (исследователями утверждается закон падения доли заработной платы и увеличения доли нетрудовых доходов).

Ко всему сказанному о «социальных теориях распределения» следует прибавить, что они находятся еще в стадии своего методологического созревания и не могут претендовать на включение их в систематическую классификацию теорий прибыли, как законченных концепций.

По содержанию своему, теоретические построения в вопросе о прибыли могут быть сведены к нескольким главнейшим версиям (трудную работу классификации взглядов на прибыль в их исторической эволюции совершил в наиболее полном масштабе Бем-Баверк). Наиболее благоприятная с социально-политической точки зрения для капиталистов и потому наиболее распространенная в соответствующих кругах это — теория производительности капитала в двух формах — наивной и мотивированной, по выражению Бом-Баверка. Основанием данной теории является известное учение о трех факторах производства — труде, капитале и природе, которые рисуются экономистам, лишенным правильного понимания общественных явлений, самостоятельными производительными силами. Этот технический, а не социально-экономический взгляд на капитал, как источник производительной силы, особенно наивно представлен в рассуждениях Ж. Б. Сэ и В. Рошера: все лишнее, что рабочий изготовляет с помощью капитала, должно идти владельцам последнего. В сущности, столь успокоительное для предпринимателей воззрение ничего не разрешает; ибо не доказано, что продукт, сделанный при помощи капитала, возрос в ценности больше, чем на потребленный капитал, и, следовательно, не видно, откуда может появиться новая ценность, составляющая прибыль; кроме того, непонятно, почему большее количество изготовленных продуктов не должно оставаться в руках рабочих. Основанием для перехода прибыли капиталистам, очевидно, представляется факт владения средствами производства, т. о. момент социального характера, не имеющий ничего общего с теорией производительности капитала. Теми же ошибками грешит и вторая версия указанной теории, связанная с именами первоклассных теоретиков — ф. Тюнена и Визера. Автор «Изолированного государства» Тюнен при помощи тонких абстрактных выкладок пытался определить «естественную» заработную плату и «естественную» прибыль. Из сложного хода его рассуждений приводим несколько пунктов. Тюнен, исходя из предпосылки, что в изолированном государстве на его окраинах имеется много незанятой земли, утверждает заработную плату рабочих на предельных участках, как масштаб вообще трудового дохода, а выгоду от приложения капитала к этим же предельным, участкам — как естественную прибыль. Тюнен для выведения справедливой доли доходов делает совершенно нереальное предположение, что на предельных участках капитал прилагается самими рабочими, сделавшими нужные сбережения; с помощью математических комбинаций выводится известная формула справедливой заработной платы,  вычет которой из всего продукта определяет долю капитала (р— √а.р). Глубокомысленные соображения Тюнена покоятся однако на техническом, а не общественно-экономическом понимании капитала; вопрос о ценности продукта остается столь же не разъясненным. Одна из основных ошибок теорий производительности капитала, подмеченная Д. С. Миллем, заключается в том, что они представляют капитал только в форме орудий производства и на этом основании умозаключают о его производительной силе. Не меньшей популярностью в соответствующих кругах пользовалась т. н. теория воздержания, которая в скрытом виде имелась в трудах экономистов классического направления, а полное выражение нашла у Сеньора. Капиталист может скопленному имуществу дать двоякое употребление: или потратить на свои личные потребности или пустить в хозяйственный оборот. В последнем случае владелец средств воздерживается от их использования и за эту жертву воздержания ждет заслуженной награды в виде прибыли. Размер ее определяет энергию в накоплении капитала, столь нужного обществу и для разрешения ряда хозяйственных задачи в особенности для спроса на рабочие руки. Следует поэтому всячески стремиться, чтобы энергия капиталистов не падала, и их заслуга по воздержанию находила должную оценку. Социально-политический смысл теории Сеньора очевиден; это — попытка подвести этический фундамент под систему капиталистической эксплуатации. Научная ценность теории ничтожна. Прежде всего, совершенно непонятно, каким образом воздержание — чисто пассивный акт — может создать объективные хозяйственные элементы, воплощающиеся в прибыли. Допустим даже, что поощрение капиталистов к накоплению желательно; но чтобы можно было выдать награду, необходимо увеличение ценности или количества продуктов в производстве, так что в нем надо искать и реальных оснований прибыли. Что касается характера «воздержания», то наиболее метко по этому поводу высказался Лассаль в произведении, направленном против Шульце-Делича («Капитал и труд»): «Какие продукты труда могут быть вообще потреблены и, следовательно, не могут быть сбережены? Хлеб, мясо, вино и подобные съедобные вещества. И эти предметы, которые могут быть потреблены, большей частью даже и должны быть рано или поздно потреблены человеческим обществом, так как они обыкновенно не переносят слишком долгого сохранения, слишком долгого «сбережения», а могут в таком случае бесполезно погибнуть. А теперь бросьте взгляд на другие продукты  труда, на те, в которых действительно заключается главное капиталистическое богатство современного общества, т. е., например, паровые машины, улучшения почвы и дома, или же просто на приобретенный трудом сырой материал всех родов — железные полосы, груды руды, меди, кирпичи и каменные глыбы и т. д., и т. д. — можно ли потребить все это и, следовательно, не сберечь? Значит, в данном случае не сбережение само собой устраняется, и то, что вы ставите в такую заслугу капиталистам,... то, что они не пожрали паровых машин, почвенных улучшений, кирпичей, каменных глыб, железных полос, груд руды и меди, — все это мне кажется очень умеренной заслугой». Бем-Баверк в своей критике теории воздержания обратил внимание на неправильность учета «воздержания», как элемента расхода, наравне с трудовыми затратами. Хозяйственное пожертвование нельзя рассчитывать одновременно и положительно, как отнятие у своего хозяйства известных ресурсов, и отрицательно, как неполученную при других способах затраты выгоду (если я отказался от путешествия ради приобретения какой-нибудь вещи, то нельзя говорить, что последняя стоит и такой-то суммы денег, и расходов несостоявшейся поездки). Бем-Баверк обвиняет теорию воздержания, рассматривающую отсрочку потребления, как своеобразную «издержку производства», в подобном двойном счете. Наивная теория воздержания приобрела в позднейшее время несколько иное выражение: Маквэн (Масvаnе), Маршалл говорят не о воздержании, а о «выжидании». Для ведения рационального хозяйства необходима отсрочка пользования частью продуктов, «предусмотрительность», которая и должна быть вознаграждена. Однако, и при замене одного термина другим, остается неправильным включение в «издержки производства» «выжидания». Выше было упомянуто о стремлении некоторых экономистов свести прибыль к затратам труда предпринимателя; такая версия известна под, названием «трудовой теории прибыли». Факт получения громадных барышей без всяких трудовых усилий разрушает в корне наивные взгляды апологетов капиталистических интересов. К совершенно иным выводам приводит правильное социально-экономическое понимание «производительности», а  именно отнесение его к труду, к работающему человеку. На этой почве выстраивается «теория эксплуатации». Зачатки ее имеются в классической школе (особенно у Ад. Смита), солидное развитие она получила у Д. С. Милля и в трудах социалистов; наиболее яркого   выражения достигла в системе К. Маркса. Последний связывает проблему  прибыли с вопросом о ценности, почему первичная форма прибыли (до принятия ею этого наименования на поверхности хозяйственной жизни) называется у Маркса «прибавочной стоимостью» (Mehrwert). Согласно «теории эксплуатации», прибыль проистекает не из процесса обмена, а производства, вследствие того, что рабочий производит больше, чем нужно и дается ему для содержания. Таким образом, основанием для получения прибыли является более или менее (в силу условий естественных и технических) высокая степень производительности труда. Стоимость продукта есть, по Марксу, некоторое количество воплощенного в нем (кристаллизованного) общественно-необходимого (абстрактного) труда человека; прибыль на капитал, только восстанавливающийся в процессе производства, может иметь лишь трудовое основание. Дело в том, что в капиталистическом хозяйстве предприниматель нанимает рабочего, сила которого и является источником стоимости, но оплата которой всегда ниже стоимости изготовленных ею продуктов. Рабочий день распадается на необходимое рабочее время (для оплаты трудящегося) и на прибавочное (для получения прибавочной стоимости). Прибыль, как социальная, а не логическая категория, тесно связана с характером современного общежития и при падении наемного труда должна исчезнуть; аналогией прибыли на предшествующих ступенях хозяйственного развития является барщина, оброк, как ярко выраженная (законом или обычаем) эксплуатация трудящихся, отнятие у них доли продуктов, не заключающее в себе   ничего таинственного. Степень эксплуатации определяется отношением прибавочной стоимости не ко всему капиталу, а к переменной его части (затрачиваемой на покупку рабочей силы); не «на поверхности хозяйственных явлений» дело затемняется: предпринимателю кажется (и в его интересах выдавать кажущееся за действительное), что все части капитала приносят доход и обладают какой-то специфической производительной силой; прибыль и есть прибавочная стоимость, отнесенная ко всему капиталу. Различие органического строения капитала (подробнее см. Маркс), т. е. неодинаковое соотношение постоянной и переменной части, должно, при одинаковой норме прибавочной стоимости, влечь различные уровни прибыли; этого, однако, не происходит, так как, по мнению Маркса, в капиталистическом обществе имеется единый уровень средней прибыли, к которому и стремятся индивидуальные получения. «Поскольку дело касается прибыли, различные капиталисты относятся здесь друг к другу, как простые акционеры одного акционерного предприятия, в котором прибыль, приходящаяся на долю отдельных членов распределяется равномерно на каждую сотню капитала». Отсюда вытекает, что товары продаются не по их действительной трудовой стоимости, а по издержкам производства плюс средняя прибыль, т. е. по ценам производства. Маркс устанавливает также («Капитал», т. III) и другой закон прибыли: тенденцию ее к понижению. Общественно-техническая эволюция капитализма влечет относительное возрастание постоянной доли капитала (орудия и средства производства) на счет переменной (меньшее количество труда созидает больше продуктов); отсюда, даже при неизменности степени эксплуатации рабочих, норма прибыли должна падать. Наконец, следует упомянуть, что, по учению Маркса, все виды прибыли (%% на капитал, торговая, посредническая, предпринимательская) черпаются из основного источника прибавочной стоимости — неоплаченного труда.

Критика взглядов Маркса на прибыль определяется отношением ко всей его системе, а потому подробное изложение мыслей противников теории эксплуатации не может войти в предмет настоящей статьи. Можно отметить только, что основные соображения о происхождении прибыли, как результата эксплуатации, непоколеблены; даже некоторые сторонники «социальной теории распределения» примыкают к этому выводу (М. Туган-Барановский). Отдельные замечания, оспаривающие законы тенденции прибыли к одному уровню и к понижению, явно построены на недоразумениях: правильность утверждений Маркса констатируется действительностью, хотя, конечно, речь идет здесь именно о тенденциях, а не о точных, непререкаемых законах.

Из новейших теорий прибыли мы остановимся на двух концепциях, развитых на почве психологического направления в экономической науке: Бем-Баверка и американского экономиста Кларка. По мнению первого, «проблема прибыли есть в последнем счете проблема ценности», т. е. его теория методологически одинакова с марксистской, но различна по содержанию. Как известно, ценность продукта, по учению австрийско-англо-американской школы, определяется его предельной полезностью; здесь надо искать и корней прибыли. Современное «капиталистическое» производство отличается от первобытного тем, что совершается более длительным или окольным путем, при помощи «посредствующих благ». Непосредственное производство дает мало продуктов, но зато быстро; капиталистическое — обилие результатов уравновешивает потерею времени. Время это и является основой возникновения прибыли. Ведь «настоящие блага по общему правилу более ценны, чем будущие блага одинакового рода и количества». Отсюда ясно, что лишь в том случае возможен отказ от использования настоящего блага, если ему противопоставляется в будущем большее благо. Кто отдает в ссуду свой капитал, тот естественно за свое настоящее благо получит в будущем возросшее количество благ (рубль, получаемый в настоящем, гораздо дороже обещаемого впоследствии). Капиталистическое производство, пуская в ход «посредствующие» блага, способствует их постепенному превращению («созреванию») из «будущих» в настоящие блага; отсюда и вытекает прибыль. Об эксплуатации рабочего, продающего свою силу по ее полной (субъективной) ценности, не может быть и речи: просто удлиненное производство возвышает постепенно стоимость авансированного капитала. Доколе психика человека не изменится, или техника производства не вернется вспять, до тех пор прибыль останется настоящим спутником хозяйственного процесса; она есть «экономическая» (логическая), а не историческая категория. Свою теорию Бем-Баверк называет теорией лажа (для настоящих благ относительно будущих).

При всем остроумии построение Бем-Баверка страдает существенными недостатками. Не говоря уже о сведении проблемы стоимости к психологическому основанию, чего объективная экономическая наука не может допустить, в самой концепции прибыли имеются значительные недоразумения. Совершенно неправильно, даже психологически, утверждение, что настоящие потребности (отсюда и блага) современное хозяйство ценит выше будущих: с точки зрения рациональной экономики, а не психического уровня дикаря, расценка настоящего и будущего одинакова: на этом покоится хозяйственный план.  Разумный хозяин, например, не менее думает о своих зимних потребностях, чем об удовлетворении летних. Основное же назначение затрат «на будущее» заключается именно в том, чтобы удешевить производство, так что видеть в применении «посредствующих» благ источник прибыли, по крайней мере, странно. С другой стороны, опять-таки непонятно, почему «вменяемая» капиталу новая ценность должна идти владельцам его; очевидно, снова делается молчаливая ссылка на правовые условия владения, т. е. на момент социально-исторический. Наконец, какие бы ожидания ни связывались с затратой капитала, для их осуществления необходимо получение объективных результатов, но это вновь относит проблему происхождения прибыли к анализу производственного процесса. В общем и целом теория лажа у Бем-Баверка есть не что иное, как попытка академически обосновать вульгарную коммерческую поговорку: «время—деньги».

Значительный шаг вперед в обосновании теории производительности капитала сделала англо-американская школа экономистов с Кларком, Карвером и др. во главе. Кларк подвергает отвлеченному анализу «статическое состояние» общества (с совершенной конкуренцией, уравновешенным населением) в противоположность «динамическому». Весь продукт общественного производства можно разделить на две доли: продукт труда  и продукт капитала. Абстрактно можно высчитать, что создается каждым из этих факторов производства, и «вменить» ему полученную долю. При статическом состоянии хозяйства заработная плата равняется продукту предельного рабочего (а весь продукт труда — произведению этой предельной суммы на число рабочих), прибыль — продукту предельной доли капитала (вся сумма прибыли исчисляется перемножением его на число долей капитала). Хозяйство организуется предпринимателями, нанимающими рабочих и занимающими капиталы, причем расчет производится ими по предельной производительности каждого фактора; экономическая статика не допускает получения предпринимателем особого дохода, последний извлекается лишь в «динамическом» процессе. В хозяйстве господствует закон падения производительности каждого фактора производства: если предприниматель, при одном и том же капитале, будет увеличивать число рабочих или — при неизменном количестве последних — умножать прилагаемые капиталы, то производство будет давать большее количество продуктов, но все в меньшем и  меньшем масштабе по отношению к делаемым затратам. А это обозначает, что каждый рабочий и каждая доля капитала будут рассчитываться по наименьшей их производительности, или предельной (согласно субъективной теории ценности). Как же определяется размер каждой доли? Предположим, говорит Кларк, что предприниматель затрачивает труд 10 рабочих. Если, не увеличивая капитала, он прибавит еще одиннадцатого рабочего, то производство увеличится, и это приращение как раз и будет непосредственным продуктом труда предельного рабочего, который даст масштаб для расценки и всех других рабочих. Обратно, если при неизменном числе рабочих будет приложена к делу лишняя доля капитала, то приращение продукта, очевидно, должно быть объяснено деятельностью этого фактора, и таким образом доход всякой единицы капитала определится продуктом его предельной доли. Каждому фактору производства «вменяется» действительно им созданное, ему принадлежащее, по логическим и экономическим, а не социально-историческим основаниям.

Нетрудно видеть, что и это построение — теория предельной производительности — бьет мимо цели, так как, если бы даже вопрос о производительной силе капитала был разрешен в положительном смысле, непонятно, без ссылки на социальные условия, почему прибыль «вменяется» владельцам капитала. Далее, экономист может говорить только о производительности труда, усиливаемой приложением капитала; другие рассуждения: заводят его в область техники. Сомнительны и другие частные утверждения Кларка, как-то: всеобщий закон падения производительности отдельных факторов производства, определение прибыли и заработной платы по предельным единицам и пр. «Убывание» производительности, несомненно, парализуется развитием техники и вообще планомерным ведением хозяйства. Исчисляя предельные продукты, Кларк забывает, что хозяйство в его целом так или иначе должно дать заработок и приложение почти всем рабочим в стране, во избежание массовых голодовок, и, стало быть, расчеты предпринимателя не могут быть единственным регулятором высоты доходов. Наконец, все «статическое» построение грешит тем, что рассматривает запас капитала в стране, как нечто постоянное, забывая о непрерывном росте его в процессе общественного производства.

Таким образом, все попытки конструировать теорию прибыли на непреложных «естественных» законах экономики, минуя социальный момент эксплуатации, приходится признать неудачными. Резервуар народных доходов наполняется трудом человека, который естественно дает тем больше, чем производительнее работает. Часть доходов идет на поддержание занятых непосредственным хозяйственным трудом, другая растекается между прочими общественными элементами. Иного происхождения нетрудовые доходы иметь не могут. Высота их доли, в том числе и прибыли, определяется двумя основными моментами: степенью эксплуатации и уровнем производительности народного труда. С точки зрения интересов экономического развития, предпочтительно увеличение прибыли от усиления производительности, ибо при таких условиях заработная плата, относительно падая, абсолютно может возрастать, по крайней мере, в своей натуральной форме. Это как раз тот случай, который давал повод многочисленным апологетам «гармонии хозяйственных интересов» утверждать классовую солидарность. Совершенно очевидно однако, что при иной общественной комбинации труд мог бы извлечь пользу из возросшей производительности дли себя, т. е. антагонизм трудовых и нетрудовых доходов (заработной платы и ренты, по делению К. Родбертуса) и в этом, случае пребывает не устраненным. Замечаемая тенденция к падению нормы прибыли отнюдь не обозначает уменьшения общего ее количества, ибо это явление успешно нивелируется возрастающей быстротой оборота капиталов и знаменует собой только возрастание запасов капиталов в стране, между которыми производится дележ. В общем и целом количество прибыли в народном хозяйстве неудержимо растет, о чем красноречиво свидетельствует процесс капиталообразования: ежегодно выбрасываются на рынок миллиарды скопленных средств.

Выше было указано, что тенденция прибыли к одному уровню многими экономистами отрицается; достаточно однако взглянуть на деятельность фондовых бирж, приводящих, так сказать, все ценности к одному знаменателю, чтобы убедиться в правильности упомянутого обобщения. Конечно, имеют место беспрерывные колебания, но наличность таковых, например, на поверхности океана, не мешает последнему обладать известным уровнем. Признавая существующей   некоторую среднюю норму процента, иные ученые категорически отрицают ее только для предпринимательской прибыли, столь зависящей от  спекулятивных способностей отдельного лица; они выдвигают дифференциальный характер прибыли предпринимателя. Такие объяснения представляются излишними: т. н. рентный принцип может иметь место в доходах всякого рода, что не мешает установлению некоторых средних норм. Несомненно, что владельцы капитала, отдаваемого в  ссуду, должны пожертвовать некоторой долей прибыли для удовлетворения организаторов предприятий, так что вся прибыль на капитал выше ссудного процента. Во всяком случае, по величине %% можно судить и о предпринимательской прибыли, как и поступает фондовая биржа, устанавливая курсы дивидендных и твердых бумаг.

Размер ссудного процента, в конкретных условиях, определяется общим законом предложения капиталов и спроса на них; эти рыночные комбинации могут значительно отклонять течение жизни от  тенденции прибыли к понижению. Действительно, на ранних ступенях капиталистического развития, при недостатке капиталов, свободе эксплуатации трудящихся классов и при монопольном владычестве на рынке, владельцы средств могут брать очень высокую, ростовщическую прибыль (см. кредит), быстро двигающую вперед накопление и этим понижающую норму процента. Сравнение богатейших стран 3ападной Европы и России, например, где ссудный % раза в два-три обычно превосходит тамошний, дает яркие иллюстрации высказанного положения. Однако, если хозяйственная энергия даже в стране, богатой капиталами, необыкновенно напряжена, то здесь можно и должно ожидать возвышения нормы прибыли, так как спрос на капиталы опережает их предложение (Германия). Интернациональное передвижение капиталов, создаваемое неравенством условий их приложения, стремится выразить единообразие прибыли в международном масштабе. Очевидно, политика страны, бедной собственными средствами, в области прибыли должна быть направлена к созданию условий, благоприятствующих приливу заграничных капиталов.

Литература. Кроме общих солидных курсов политической экономии — Железнова, Туган-Барановского, Schmoller’а и др., см.: К. Маркс, «Капитал», т. I—III: В. Бем-Баверк, «Капитал и прибыль», т. I, русский перевод, 1909; его же, т. II, «Positive Theorie des Kapitals», 2-е изд. 1909; И. М. Кулишер, «Эволюция прибыли с капитала», т. I—II, 1906—1908; Clark, «The Distribution of Wealth or Theory of wages, interest and profit», 1899; Carver, «The Distribution of Wealth», 1904; Irv. Fisher, «The rate of interest», 1907; Landry, «L’interêt du capital», 1904; Е. Stolzmann, «Das Zweck in der Volkswirthschaft», 1909; Цытович, «Обзор учений о предпринимательской прибыли», 1889; Шапошников, «Теория ценности и распределения», 1912.

М. Бернацкий.