Ратенау Вальтер

Ратенау, Вальтер (1867-1922; биографию см. XLVII, приложение биобиблиографический указатель современных политических деятелей), глава одного из самых могущественных капиталистических объединений Германии — «Всеобщей компании электричества» и, тем не менее, сторонник социализации (см.), хотя и очень постепенной (в течение 30 лет), министр иностранных дел буржуазной республики, подписавший Рапалльский договор с социалистической Россией; представитель реакционной и патриотической «демократической» партии, убитый националистами за радикализм своей программы, — начал свои выступления по общественным вопросам («Zur Kritik der Zeit», 1912; «Zur Mechanik des Geistes», 1913) перепевами Ницше и Трейчке, и, несколько смягченные, эти тона аристократизма и национализма отчетливо звучат и во всех его последующих произведениях. История народа, по Ратенау, определяется условиями природы и расой. Каждый народ высшей расы заключает в себе два противоположных по своей психике слоя (Schichten): один, тонкий слой — яркие люди великих дерзаний, смелого взлета мысли, интуиции, свободного творчества, отметающего всякие предвзятые цели, люди чистой науки, чистого искусства, люди, рожденные повелевать; другой, самый большой слой, — это тусклые, рожденные повиноваться люди, всего опасающиеся, все учитывающие, ставящие себе непосредственные цели и кропотно подбирающие средства. Там, где эти крайние слои сближаются и сочетаются, создается культура и цивилизация: цели расширяются, средства находчивее изыскиваются. В условиях центральной Европы это сочетание разнородных способностей и наклонностей ведет к механизации производства, к капиталистическому производству, и наряду с тем к механизации всей жизни: все подчиняется цели, чистая наука, чистое искусство обращаются в служебное творчество; множится посредственность, но множатся и растут материальные достижения. Рост средств вызывает и рост населения, но увеличение населения дает новый импульс к дальнейшей механизации. Материальное положение масс улучшается, однако в социальном отношении сменяется лишь персональная крепостная зависимость на безымянную, анонимную крепость (anonyme Hörigkeit): рабочий волен уйти с фабрики, но, чтобы жить, он неизбежно должен будет вскоре вновь стать на работу к другому хозяину; вырваться из этой зависимости для него невозможно; она крепко соткана отношениями собственности, на которых построена вся механизация. Эти отношения собственности, порождающие пролетарские отношения (das proletarische Verhältnis), лишая рабочего должного побуждения к работе, не дают развернуться всей его силе и далеко снижают достижения, возможные при современном состоянии механизации. Еще много больше понижаются эти достижения тем, что по мере развития механизации плутократия перерождается в капиталистическую олигархию. «300 дельцов, знающие друг друга, правят судьбами всего континента» — в устах Ратенау, который сам в более молодые годы (1902) состоял одновременно членом правления ста различных компаний, это звучало потрясающим показанием. И он конкретно, документально показывал, как эти олигархи в своих личных интересах, жертвуя интересами страны, расточают народное достояние (см. социализация, XL, 298). Чтобы прекратить это расточение и реализовать в полной мере возможные достижения механизации, безответственная олигархия должна быть заменена государственным управлением народным хозяйством. Оно строится Ратенау, конечно, на началах, близких к тому, что проводил он, создавая и руководя обеспечением фронта сырьем (см. XLVII, 209), на началах централизма и точного планирования, с безграничным доверием к добросовестности, исполнительности и подготовленности прусского чиновничества и великой верой в гений руководства. Но социализация производства — только первый этап к созданию нового строя. Второй этап —  правовой: постепенное обращение частного капитала в капитал государственный, путем налогового обложения и в особенности налогов на наследство. Частное владение и распоряжение капиталом во всех отношениях себя изжило; мотивы личного обогащения, которые теперь стимулируют труд и руководство в народном хозяйстве, должны смениться мотивами общественного обеспечения, общественной оценки и сознания своего общественного долга. Это — третий этап, революция духа, «одухотворение труда» (Vergeistigung der Arbeit). Ратенау глубоко верил, что германский народ по особенностям своего национального характера сумеет проделать все этапы к новому общественному строю мирно и постепенно, один за другим, и он готов был пойти на революционные реформы сверху. Он шел к диктатуре. Но двух диктатур — Стиннеса и Ратенау — рядом быть не могло, и Ратенау погиб. Но и удар, нанесенный им олигархическому капитализму, был смертельно тяжелый. От Ратенау отмахнуться нельзя, его обвинить в классовой ненависти невозможно. Но важно, что философия его не чужда даже влияния антропософии Р. Штейнера (см.); не существенно, что теоретическая аргументация его беззаботно сплетает налету схваченные идеи Оппенгеймера, Родбертуса и Маркса. Важна и неотразима его критика монопольного капитала, критика специалиста-инженера с обширными техническими знаниями, с большим и разнообразным практическим опытом (не только в Германии, но и во Франции, Англии, русской Польше, на Кавказе — в Баку), с поразительно безошибочным глазомером и всеобъемлющим охватом всего народного производства; критика магната капитала, знающего все секреты олигархии, и притом еще патриота, своей организацией сырьевого обеспечения заставившего даже врагов признать его гением и давшего возможность Германии так долго выдерживать блокаду. И этот патриот, настаивавший на продолжении войны, в то же время знал, что в сохранении национального хозяйства, когда оно по законам «механизации» должно стать «мировым», заинтересованы буржуазные высшие слои, но не заинтересованы пролетарские низшие слои («Кrіtik der dreifachen Revolution», 1919), и смело заявлял, что устранить это противоречие между требованиями прогрессирующего механизированного производства и организацией хозяйства, ведущее к империалистическим войнам и революциям, может только социалистический строй. Естественно поэтому, что произведения Ратенау, притом блестяще написанные, до сих пор широко читаются всеми слоями, для которых марксизм неприемлем, — не только в кругах благонамеренной интеллигенции и в «Союзе христианский молодежи», но и рабочими христианских профессиональных союзов. Ратенау в конец расшатал в немецкой экономической литературе и в общественном сознании Германии веру в устойчивость капитализма; в этом — непреходящее значение его и знаменательность его работ. Анализ экономических и социально-политических взглядов Ратенау дают W. Greiling, «Marхismus und Sozialisierungsthecrie»; Е. Heimunn, «Mehrwert und Gemeinwirtschaft», 1922; для личной характеристики Ратенау см. Graf Kessler, «W. Rathenau», 1928.