Репин Илья Ефимович

Репин, Илья Ефимович, знаменитый художник (24/VІІ 1844-29/IХ 1930). Родился в городе Чугуев (бывшей Харьковской губернии). Сын военного поселянина, торговавшего лошадьми и державшего заезжий двор, Репин с детства пристрастился к рисованию, которому отдавал все досуги от занятий грамотой с матерью и дьячком, а позднее от учения в военно-топографической школе. По закрытии последней в 1857 году он поступил к местному иконописцу П. Бунакову, у которого писал иконы, получая по 5 рублей за каждую. В начале 1860-х годов, прочитав биографию Крамского, выбившегося из низов и входившего уже в славу, юноша Репин решается последовать его примеру и в начале ноября 1863 года едет в Петербург, где поступает в Академию художеств. Состав академических профессоров его мало удовлетворяет. Ректором Академии был тогда Бруни, занимавшийся исключительно мозаическим отделением и почти не входивший в классы: старик Басин начал слепнуть, и единственным преподавателем, дававшим ученикам некоторые знания, был Марков (см.). Но более всего они учились друг у друга. Как раз в 1863 году в Академии разыгрался известный скандал с отказом 13 учеников от программного конкурса на 1-ю золотую медаль. Душой «смутьянов» был Крамской (см.). Больше всех сочувствовал им Репин, тотчас же познакомившийся с Крамским и с затаенным дыханием прислушивавшийся к его бунтарским проповедям. К этому же времени относится и первое знакомство его со Стасовым и «могучей кучкой» (см. IV, 520/21).

Репин сразу выделился среди товарищей своей исключительной даровитостью. Начиная с 1866 года, о нем уже говорят как о восходящем светиле, его всюду зовут, ищут его знакомства. К этому времени относятся: портрет Праховых (1866), «Воздушный поцелуй» (1867-68, Русский музей), портрет Хлобощина (1868, там же) и картины «Изгнание митрополита Филиппа» (1866) и «Иов и его друзья» (1869). Все эти произведения еще мало говорят о будущем Репина и по сравнению с такими вещами, как перовские «Сельский крестный ход» (1861) или «Приезд гувернантки» (1866), представляются скорее академическими и отсталыми, нежели передовыми. Прелестная картинка «Воздушный поцелуй» скорее продолжает линию Венецианова, нежели примыкает к направлению Перова и его предшественников. Но в то же время такие жизненные этюды, как «Академический сторож», купленный уже в 1870 году Третьяковым для его галереи, говорят об огромном мастерстве, приобретенном в стенах Академии. Еще более развернулось это мастерство в программной картине «Воскрешение дочери Иаира» (1872, Русский музей). Впервые чисто академическая тема задумывается и выполняется в конкурсной мастерской Академии в столь жизненно-реалистической трактовке. Впервые чисто живописная задача передачи освещения — борьбы дневного света с зажженными светильниками — получает доминирующее значение, становится художественным стержнем картины.

Картина обратила на себя всеобщее внимание, но настоящую популярность художнику принесла лишь следующая его работа — «Бурлаки», выставленная в 1873 году. Еще в 1868 году Репин видел бурлаков в Петербурге. Летом 1870 года он совершает вместе с Ф. Васильевым и Макаровым поездку по Волге от Твери до Саратова, из которой привозит массу зарисовок и наблюдений, выливающихся в первый вариант «Бурлаков», выставленный в 1872 году в Обществе поощрения художеств. Тогдашний президент Академии великий князь Владимир Александрович заказал ему большую картину на ту же тему, которую Репин и написал в следующем году (Русский музой). Впечатление, произведенное ею на тогдашнюю публику, было поистине потрясающее. Картина эта, несмотря на ее условную для нашего времени живопись, желто-коричневый тон и черные тени, должна быть признана одной из наиболее смелых, впечатляющих и внутренно правдивых в истории русской живописи XIX века. По сравнению с нею все, написанное Репиным в Париже за годы его пенсионерства (1873-76) значительно слабее. Особенно неудачна картина «Садко» (1878). Лучше других ему удался большой холст «Кафе» (1875), единственное произведение Репина, в котором в какой-то мере отразились настроения и вкусы, владевшие в то время культурными, хотя и не самыми передовыми художниками Парижа. Как в самой картине, так в особенности в этюдах к ней впервые видно стремление к живописи и колористическим проблемам. В Париже написан и блестящий этюд «Еврей на молитве» (1875, Третьяковская галерея).

В июне 1876 года Репин уже снова в Петербурге, где пишет хорошие портреты Швецовых и прекрасный этюд «На дерновой скамье» (Русский музей). В начале следующего года он едет к себе на родину, в Чугуев, и пишет здесь знаменитого «Протодьякона» (Третьяковская галерея). Долгое пребывание за границей обостряет восприимчивость художника ко всему родному, особенно к типично русским темам, и без того начинавшим в те дни выдвигаться на первый план в художественных кругах, главным образом в Москве. Эти настроения нашли свое наиболее яркое выражение в среде передвижников, к которым Репин и примкнул в 1878 году, переехав из Петербурга в Москву. Здесь он попадает в кружок С. И. Мамонтова и, поселившись невдалеке от его Абрамцева, в Хотькове, пишет этюды для картины. «Проводы новобранца» (1878/79, Русский музей), а позднее и для «Крестного хода» (1880/83, Третьяковская галерея). Разница между обеими картинами и циклами этюдов к ним чрезвычайно велика в формальном отношении. Тогда как первая из этих картин страдает чернотами и технической замученностью, вторая обнаруживает значительно большую свободу и живописность. В передаче жизненных движений, солнечного освещения, характеров и в безыскусственности компановки она — высшее достижение Репина. К началу 1880-х годов такой правдивой передачи толпы, движения, солнца в русской живописи до Репина не было. Этюды к этой вещи также принадлежат к числу наиболее сильных во всех отношениях. Таков «Горбун» (1881, Третьяковская галерея). Из этюдов к «Проводам» лучше других «Дворик» (1879, там же). Из слабых картин той же эпохи следует назвать «Правительницу Софью» (1879, Третьяковская галерея) и «Вечерниці» (1881, там же).

«Крестным ходом» открывается наиболее плодотворный период творчества Репина, падающий на десятилетие 1880-1890 годов. В этот промежуток он создает свои шедевры: «Не ждали» (1884), «Смерть Ивана Грозного» (1882/85), портреты Пирогова, Рубинштейна, Мусоргского (все — 1881), баронессы Икскуль (1889) — все в Третьяковской галерее.

«Не ждали» — лучшая картина, написанная Репиным. В ней наиболее ярко проявились те стороны огромного дарования художника, в которых он был сильнее всех своих современников. Репин, прежде всего, мастер экспрессии. Он, как никто, владеет искусством рассказывать, умеет передавать едва уловимые оттенки движений, чувств и переживаний. Обычно у каждого художника, не исключая и самых больших, есть некоторый, достаточно ограниченный запас излюбленных экспрессий, пускаемых им в ход в приличествующих делу случаях. У Репина почти нет такого трафаретного набора, его экспрессия гибка и разнообразна. Для семи фигур такой сплошной драматической сцены, какая развернута на картине «Не ждали», другой художник едва ли нашел бы семь столь метких, исчерпывающих и в корне различных характеристик. Скорее всего, он сосредоточил бы все свое внимание на двух-трех лицах, представив остальным роль статистов. У Репина безмолвных фигур нет, они все действуют, все выражают то или иное отношение к факту появления человека, которого не ждали. Острота характеристики и сила рассказа обычно обратно пропорциональны чисто живописным достоинствам картины. «Не ждали» являет в этом смысле редкое исключение, ибо и по живописи это — одна из лучших картин всей русской школы. Прекрасно задуманная и блестяще выполненная, она обнаруживает необыкновенную любовь художника как к людям, которых он изображал, так и к вещам, которые писал.

Но высшим достижением Репина в области экспрессии является его картина «Иван Грозный и сын его Иван», где особенно замечательно передано выражение сына, уже начинающего терять сознание. И здесь есть куски превосходной живописи, как, например, голова сына, его левая рука, розовая одежда и зеленые сапоги. Не будучи живописцем и колористом в том смысле, в каком ими были великие французские мастера XIX века, Репин ставил себе задачу передавать не столько красоту натуры, сколько ее силу, не красочные сочетания, а предметность, воспринимаемую иллюзорно-стереоскопически, почти на осязание.

В 1891 году Репин устраивает в залах Академии художеств свою выставку, на которой появляется его новая картина «Запорожцы» (Русский музей; вариант находился в Третьяковской галерее до 1931 г., когда был передан Харьковскому государственному музею). Опять та же излюбленная художником тема экспрессии. На этот раз он берет не драматический, а комический сюжет, изображая группу запорожцев, пишущих грубый и смехотворный ответ турецкому султану на его предложение перейти к нему на службу. Художника увлекает задача передать различные оттенки смеха, от тонкой, лукавой усмешки сидящего писаря до раскатистого хохота толстяка с седыми усами в белой папахе. Эта задача художнику удалась, но в чисто живописном отношении картина неизмеримо ниже двух предыдущих: се общий тон не жизненен и фальшив, ибо Репин сильнее всего в передаче кусков, писанных непосредственно с натуры, а данная сцена, разыгрывающаяся на воздухе, на фоне вечереющего неба, писана вся в мастерской, притом по этюдам, исполненным при ином освещении. Кроме того, она надумана, а не наблюдена, а Репину дается только лично высмотренное.

Еще менее удачны дальнейшие картины мастера: «Заседание Государственного Совета» (1901-1903), «Иди за мной, сатано» (1901-1902, Харьковский музей), «Какой простор!» (1904), «Самосожжение Гоголя» (1909, Третьяковская галерея) и «Черноморцы» (1913). Из удачных картин этого периода надо отметить «Дуэль» (1896), — тот вариант, который был на Венецианской выставке 1897 года. Эта тема дала автору богатейший материал для передачи экспрессии. О таких слабых картинах, как те, которые трактуют различные эпизоды из жизни Пушкина, не приходится и говорить, как не заслуживают упоминания и все произведения послевоенного и революционного времени. Из портретов 1890-х и 1900-х годов лучшими были: графини Головиной (1896, Русский музей), Витте и Победоносцева (1903, там же). Из многочисленных портретов Льва Толстого удачнее других небольшие этюды; из них лучший — Толстой, лежащий под деревом (1891), и Толстой на пашне (1887, обе в Третьяковской галерее). Особо надо отметить рисунки Репина, насчитывающиеся многими сотнями. Среди них есть немало изумительно тонких, обличающих огромное мастерство и могущих временами поспорить с рисунками величайших рисовальщиков XIX века.

Временем наибольшей популярности Репина в России были 70-80-е годы. Ею Репин обязан не только исключительному дарованию, доставившему ему репутацию первого художника своего времени, но и той чуткости, с какой он отзывался в искусстве на явления, наиболее волновавшие тогдашние передовые общественные круги. Не все, что он писал, могло быть выставлено, но слухи о новых «революционных» картинах Репина передавались из уст в уста, и в его мастерскую шли как в конспиративную квартиру отводить душу перед холстом «для немногих». Эти паломничества и еще более приукрашенные рассказы о запретных сюжетах в свою очередь оказывали свое влияние на колеблющихся, революционизируя значительные общественные слои, вызывая в них сочувствие к народовольцам и усиливая возмущение арестами «пропагандистов».

При всей своей исключительной одаренности Репин не может быть, однако, причислен к разряду тех великих мастеров живописи, которых в таком обилии дала миру Франция за минувшее столетие. Он не вполне использовал в своем искусстве отпущенные ему природой данные, а погоня за эффектными сюжетами и постоянные поиски «глубокого содержания», типичные для большинства автодидактов, заставляли его разменивать свой редчайший дар живописца на задачи, если и не чуждые изобразительному искусству, то все же менее близкие ему, нежели литературе.

Игорь Грабарь.